Опять совкофилы пытаются набросить "тру-правду" в неокрепшие умы молодежи, не жившей в СССР и плохо понимающей тогдашние реалии. В СССР простому человеку всегда жилось плохо и очень плохо -- бедно, некомфортно и небезопасно. Власть в СССР держалась всегда на вранье, лицемерии и насилии. Правда в советских газетах все было прекрасно и удивительно! Пятилетки за три года, семилетки за пять, индустриализация, опять же... Великий Сталин мудро рулит Великой страной. Ага... Но почему-то наши совколюбы забывают обратить внимание на жизнь простых людей, которых "пролетарская" ВКП(б) -- КПСС и за людей не считала, так, человеческий материал, щепки. Особенно "товарищи" не жаловали сельское население, крестьян, кормильцев страны, любой страны. В общем-то, именно поэтому в "советском" государстве всегда был дефицит продовольствия, а иногда даже голод. Нынешние неокомми ставят в заслугу т.Сталину проведенную "коллективизацию", мол -- это дало стране возможность провести индустриализацию, увеличилась производительность труда, появились излишки зерна, зерно поменяли на станки и оборудование для новых заводов. Естественно, все это вранье, от первого до последнего слова. На самом деле валовый сбор зерна после коллективизации упал, и у крестьян "заготовители" стали изымать последнее, даже семена, обрекая их на голод. Ведь план "сталинской пятилетки" должен быть выполнен любой ценой!
Последствия раскулачивания и коллективизации привели к жуткому голоду.
В 1930 было собрано 83,5 млн. т. зерна;
в 1931 – 69,5 млн. т.;
в 1932 – 50,1 млн.т.
Источник: http://www.contrtv.ru/common/2505
За 2 года падение сборов зерна на 40%! И это при неуклонном экспорте зерна на нужды индустриализации, который был хоть и снижен, но не прекращен.
Падение численности скота было катастрофическим: за четыре года раскулачивания и коллективизации (1928-1932) численность уменьшилась:
по рабочим лошадям — на 4 ,7 млн. голов /20,9%/;
по крупному рогатому скоту — на 27 млн. гол. /38,З%/;
по овцам — на 82 млн. гол. /61,7%/;
по свиньям - на 11,5 млн.голов /44,1%/.
Как это происходило можно посмотреть в документах того времени, например вот:
М.А.Шолохов -- И.В.Сталину
4 апреля 1933г. Станица Вешенская
т. Сталин!
Вешенский район, наряду со многими другими районами Северо-Кавказского края, не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян. В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями. Словом, район, как будто ничем не отличается от остальных районов нашего края. Но причины, по которым 99% трудящегося населения терпят такое страшное бедствие, несколько иные, нежели, скажем, на Кубани.
Прошлые годы Вешенский район был в числе передовых по краю. В труднейших условиях 1930 - 31 гг. успешно справлялся и с севом и с хлебозаготовками. О том, как парторганизация боролась за хлеб, красноречиво свидетельствуют цифры роста посевных площадей. Посевная площадь по колхозно-единоличному сектору: 1930 г. — 87 571 гек., 1931 г. — 136 947 гек., 1932 г. - 163 603 гек.
Как видите, с момента проведения сплошной коллективизации посевная площадь выросла почти вдвое. Как работали на полудохлом скоте, как ломали хвосты падающим от истощения и устали волам, сколько трудов положили и коммунисты и колхозники, увеличивая посев, борясь за укрепление колхозного строя, — я постараюсь — в меру моих сил и способностей — отобразить во второй книге "Поднятой целины". Сделано было много, но сейчас все пошло насмарку, и район стремительно приближается к катастрофе, предотвратить которую без Вашей помощи невозможно.
Вешенский район не выполнил плана хлебозаготовок и не засыпал семян не потому, что одолел кулацкий саботаж и парторганизация не сумела с ним справиться, а потому, что плохо руководит краевое руководство. На примере Вешенского района я постараюсь это доказать.
...Но т. к. падающая кривая поступлений хлеба не обеспечивала выполнения плана к сроку, крайком направил в Вешенский район особого уполномоченного т. Овчинникова (того самого, который некогда приезжал устанавливать "дополнительную" урожайность)... Овчинников громит районное руководство и, постукивая по кобуре нагана, дает следующую установку:
"Хлеб надо взять любой ценой! Будем давить так, что кровь брызнет! Дров наломать, но хлеб взять!"
Отсюда начинается и "ломание дров"...
Установка Овчинникова — "Дров наломать, но хлеб взять!" — подхватывается районной газетой "Большевистский Дон". В одном из номеров газета дает "шапку": "ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ, ЛЮБЫМИ СРЕДСТВАМИ ВЫПОЛНИТЬ ПЛАН ХЛЕБОЗАГОТОВОК И ЗАСЫПАТЬ СЕМЕНА!" И начали по району с великим усердием "ломать дрова" и брать хлеб "любой ценой".
К приезду вновь назначенного секретаря РК Кузнецова и председателя РИК'а Королева по району уже имелись плоды овчинниковского внушения:
В Плешаковском колхозе два уполномоченных РК, Белов и другой товарищ, фамилия которого мне неизвестна, допытываясь у колхозников, где зарыт хлеб, впервые применили впоследствии распространившийся по району метод "допроса с пристрастием". В полночь вызывали в комсод, по одному, колхозников, сначала допрашивали, угрожая пытками, а потом применяли пытки: между пальцев клали карандаш и ломали суставы, а затем надевали на шею веревочную петлю и вели к проруби в Дону топить.
В Грачевском колхозе уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивал по дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос.
В Лиховидовском колхозе уполномоченный РК на бригадном собрании приказал колхозникам встать, поставил в дверях вооруженного сельского, которому вменил в обязанность следить за тем, чтобы никто не садился, а сам ушел обедать. Пообедал, выспался, пришел через 4 часа. Собрание под охраной сельского стояло... И уполномоченный продолжал собрание.
На первом же бюро РК новый секретарь РК поставил вопрос об этих перегибах. Было записано в решении бюро о том, что такие "методы" хлебозаготовок искажают линию партии. Об этом на другой день узнал Овчинников, приехавший из Верхне-Донского района (он работал особоуполномоченным по двум районам: Вешенскому и Верхне-Донскому), и тотчас же предложил секретарю РК: "О перегибах в решении не записывай! Нам нужен хлеб, а не разговорчики о перегибах. А вот ты с первых же дней приезда начинаешь разговоры о перегибах и тем самым ослабляешь накал борьбы за хлеб, расхолаживаешь парторганизацию, демобилизуешь ее!"
И рассказал исключительно интересный случай из собственной практики; случай, по-моему, проливающий яркий свет на фигуру Овчинникова. Передаю со слов секретаря РК Кузнецова и ряда других членов бюро РК, которым Овчинников этот же случай рассказывал в другое время.
"В 1928 г. я был секретарем Вольского ОК Нижневолжского края. Во время хлебозаготовок, когда применяли чрезвычайные мероприятия, мы не стеснялись в применении жесточайших репрессий и о перегибах не разговаривали! Слух о том, что мы перегнули, докатился до Москвы... Но зато целиком выполнили план, в крае не на плохом счету! На 16 Всесоюзной партконференции во время перерыва стоим мы с т. Шеболдаевым, к нам подходит Крыленко и спрашивает у Шеболдаева: "А кто у тебя секретарем Вольского ОК? Наделал во время хлебозаготовок таких художеств, что придется его, как видно, судить". — "А вот он, секретарь Вольского ОК", — отвечает Шеболдаев, указывая на меня. "Ах, вот как! — говорит Крыленко. — В таком случае, товарищ, зайдите после конференции ко мне". Я подумал, что быть неприятности, дал телеграмму в Вольск, чтобы подготовили реабилитирующие материалы, но после конференции на совещании с секретарями крайкомов Молотов заявил: "Мы не дадим в обиду тех, которых обвиняют сейчас в перегибах. Вопрос стоял так: или взять, даже поссорившись с крестьянином, или оставить голодным рабочего. Ясно, что мы предпочли первое". После этого Крыленко видел меня, но даже и словом не обмолвился о том, чтобы я к нему зашел!"
Естественно, что после истории с решением о перегибах РК закрыл глаза на все безобразия, которые творились в районе, а если в особо исключительных случаях и говорили по поводу перегибов, то так глухо, как из воды. Решения выносились больше для очистки совести, не для проработки на ячейках, а для особой папки, на всякий случай.
После отъезда Овчинникова в Верхне-Донской район работой стал руководить Шарапов.
...О работе уполномоченного или секретаря ячейки Шарапов судил не только по количеству найденного хлеба, но и по числу семей, выкинутых из домов, по числу раскрытых при обысках крыш и разваленных печей. "Детишек ему стало жалко выкидывать на мороз! Расслюнявился! Кулацкая жалость его одолела! Пусть, как щенки, пищат и дохнут, но саботаж мы сломим!", — распекал на бюро РК Шарапов секретаря ячейки Малаховского колхоза за то, что тот проявил некоторое колебание при массовом выселении семей колхозников на улицу. На бюро РК, в ячейке, в правлении колхоза, громя работавших по хлебозаготовкам, Шарапов не знал иного обращения, кроме как "сволочь", "подлец", "кусок слюнтяя", "предатель", "сукин сын". Вот лексикон, при помощи которого уполномоченный крайкома объяснялся с районными и сельскими коммунистами.
До чистки партии за полтора месяца (с 20 декабря по 1 января) из 1500 коммунистов было исключено более 300 человек. Исключали, тотчас же арестовывали и снимали со снабжения как самого арестованного, так и его семью. Не получая хлеба, жены и дети арестованных коммунистов начинали пухнуть от голода и ходить по хуторам в поисках "подаяния"...
Исключение из партии, арест и голод грозили всякому коммунисту, который не проявлял достаточной "активности" по части применения репрессий, т.к. в понимании Овчинникова и Шарапова только эти методы должны были давать хлеб. И большинство терроризированных коммунистов потеряли чувство меры в применении репрессий. По колхозам широкой волной покатились перегибы. Собственно то, что применялось при допросах и обысках, никак нельзя было назвать перегибами; людей пытали, как во времена средневековья, и не только пытали в комсодах, превращенных буквально в застенки, но и издевались над теми, кого пытали. Ниже я приведу краткий перечень тех "способов", при помощи которых работали агитколонны и уполномоченные РК, а сейчас в цифрах, полученных мною в РК, покажу количество подвергавшихся репрессиям и количество хлеба, взятого с момента применения репрессий.
По Вешенскому району. 1. Хозяйств — 13 813; 2. Всего населения— 52 069; 3. Число содержавшихся под стражей, арестованных органами ОГПУ, милицией, сельсоветами и пр. — 3 128; 4. Из них приговорено к расстрелу — 52; 5. Осуждено по приговорам нарсуда и по постановлениям коллегии ОГПУ — 2300; 6. Исключено из колхоза хозяйств — 1947; 7. Оштрафовано (изъято продовольствие и скот) — 3 350 хозяйств; 8. Выселено из домов — 1090 хозяйств.
Мне казалось, что это — один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: — "Сколько у тебя выселенных из домов?" — "Сорок восемь хозяйств". - "Где они ночуют?" Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: "А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!"
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать. В Базковском колхозе выселили женщину с грудным ребенком. Всю ночь ходила она по хутору и просила, чтобы ее пустили с ребенком погреться. Не пустили, боясь, как бы самих не выселили. Под утро ребенок замерз на руках у матери. Сама мать обморозилась. Женщину эту выселял кандидат партии — работник Базковского колхоза. Его, после того как ребенок замерз, тихонько посадили в тюрьму. Посадили за "перегиб". За что же посадили? И если посадили правильно, то почему остается на свободе т. Зимин?
Число замерзших не установлено, т. к. этой статистикой никто не интересовался и не интересуется; точно так же, как никто не интересуется количеством умерших от голода. Бесспорно одно: огромное количество взрослых и "цветов жизни" после двухмесячной зимовки на улице, после ночевок на снегу уйдут из этой жизни вместе с последним снегом. А те, которые останутся в живых, будут полукалеками.
Но выселение — это еще не самое главное. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 593 тонны хлеба:
Массовые избиения колхозников и единоличников.
Сажание "в холодную". "Есть яма?" — "Нет". — "Ступай, садись в амбар!" Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия — январь, февраль. Часто в амбары сажались целыми бригадами.
В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили: "Скажешь,где яма? Опять подожгу!" В этом же колхозе допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос.
В Наполовском колхозе уполномоченный РК кандидат в члены бюро РК Плоткин при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку. Посаженный кричал, что не может сидеть, горячо, тогда под него лили из кружки воду, а потом"прохладиться" выводили на мороз и запирали в амбар. Из амбара снова на плиту и снова допрашивают. Он же (ПЛОТКИН) заставлял одного единоличника стреляться. Дал в руки наган и приказал: "Стреляйся, а нет — сам застрелю!" Тот начал спускать курок (не зная того, что наган разряженный) и, когда щелкнул боек, упал в обмороке.
В Варваринском колхозе секретарь ячейки Аникеев на бригадном собрании заставил всю бригаду (мужчин и женщин, курящих и некурящих) курить махорку, а потом бросил на горячую плиту стручок красного перца (горчицы) и не приказал выходить из помещения. Этот же Аникеев и ряд работников агитколонны, командиром коей был кандидат в члены бюро РК Пашинский при допросах в штабе колонны принуждали колхозников пить в огромном количестве воду, смешанную с салом, с пшеницей и с керосином.
В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков.
Там же: закатывали в рядно и топтали ногами.
В Архиповском колхозе двух колхозниц, Фомину и Краснову, после ночного допроса вывезли за три километра в степь,раздели на снегу догола и пустили, приказав бежать к хутору рысью.
В Чукаринском колхозе секретарь ячейки Богомолов подобрал 8 человек демобилизованных красноармейцев, с которыми приезжал к колхознику — подозреваемому в краже — во двор(ночью), после короткого опроса выводил на гумно или в леваду, строил свою бригаду и командовал "огонь" по связанному колхознику. Если устрашенный инсценировкой расстрела не признавался, то его, избивая, бросали в сани, вывозили в степь, били по дороге прикладами винтовок и, вывезя в степь, снова ставили и снова проделывали процедуру, предшествующую расстрелу.
В Кружилинском колхозе уполномоченный РК КОВТУН на собрании 6 бригады спрашивает у колхозника: "Где хлеб зарыл?" — "Не зарывал, товарищ!" — "Не зарывал? А ну, высовывай язык! Стой так!" Шестьдесят взрослых людей, советских граждан по приказу уполномоченного по очереди высовывают языки и стоят так, истекая слюной, пока уполномоченный в течение часа произносит обличающую речь. Такую же штуку проделал Ковтун и в7 и в 8 бригадах; с той только разницей, что в тех бригадах он помимо высовывания языков заставлял еще становиться на колени.
В Затонском колхозе работник агитколонны избивал допрашиваемых шашкой. В этом же колхозе издевались над семьями красноармейцев, раскрывая крыши домов, разваливая печи, понуждая женщин к сожительству.
В Солонцовском колхозе в помещение комсода внесли человеческий труп, положили его на стол и в этой же комнате допрашивали колхозников, угрожая расстрелом.
В Верхне-Чирском колхозе комсодчики ставили допрашиваемых босыми ногами на горячую плиту, а потом избивалии выводили, босых же, на мороз.
В Колундаевском колхозе разутых добоса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезлив Базковскую больницу.
Там же: допрашиваемому колхознику надевали на голову табурет, сверху прикрывали шубой, били и допрашивали.
В Базковском колхозе при допросе раздевали, полуголых отпускали домой, с полдороги возвращали, и так по нескольку раз.
Уполномоченный РО ОГПУ Яковлев с оперативной группой проводил в Верхне-Чирском колхозе собрание. Школу топили до одурения. Раздеваться не приказывали. Рядом имели"прохладную" комнату, куда выводили с собрания для "индивидуальной обработки". Проводившие собрание сменялись, их было 5 человек, но колхозники были одни и те же... Собрание длилось без перерыва более суток.
Примеры эти можно бесконечно умножить. Это — не отдельные случаи загибов, это — узаконенный в районном масштабе — "метод" проведения хлебозаготовок. Об этих фактах я либо слышал от коммунистов, либо от самих колхозников, которые испытали все эти "методы" на себе и после приходили ко мне с просьбами "прописать про это в газету".
Помните ли Вы, Иосиф Виссарионович, очерк Короленко "В успокоенной деревне"? Так вот этакое "исчезание" было проделано не над тремя заподозренными в краже у кулака крестьянами, а над десятками тысяч колхозников. Причем, как видите, с более богатым применением технических средств и с большей изощренностью.
Продовольственная помощь, оказываемая государством, явно недостаточна. Из 50 000 населения голодают никак не меньше 49 000. На эти 49 000 получено 22 000 пудов. Это на три месяца. Истощенные, опухшие колхозники, давшие стране 2 300 000 пудов хлеба, питающиеся в настоящее время черт знает чем, уж наверное не будут вырабатывать того, что вырабатывали в прошлом году. Не менее истощен и скот, два месяца, изо дня в день, в распутицу возивший с места на место хлеб, по милости Шарапова и РК. Все это, вместе взятое, приводит к заключению, что план сева колхозы района к сроку безусловно не выполнят. Но платить-то хлебный налог придется не с фактически засеянной площади, а с контрольной цифры присланного краем плана. Следовательно, история с хлебозаготовками 1932 г. повторится и в 1933 г. Вот перспективы, уже сейчас грозно встающие перед вышедшими на сев колхозниками.
Если все описанное мною заслуживает внимания ЦК, — пошлите в Вешенский район доподлинных коммунистов, у которых хватило бы смелости, невзирая на лица, разоблачить всех, по чьей вине смертельно подорвано колхозное хозяйство района, которые по-настоящему бы расследовали и открыли не только всех тех, кто применял к колхозникам омерзительные "методы" пыток, избиений и надругательств, но и тех, кто вдохновлял на это.
Обойти молчанием то, что в течение трех месяцев творилось в Вешенском и Верхне-Донском районах, нельзя. Только на Вас надежда.
Простите за многословность письма. Решил, что лучше написать Вам, нежели на таком материале создавать последнюю книгу "Поднятой целины".
С приветом М. Шолохов
Ст. Вешенская СКК 4 апреля 1933 г.
<em>И.В. Сталин — М. А. Шолохову 16 апреля 1933 г. Молния</em>
Станица Вешенская Вешенского района Северо-Кавказского края Михаилу Шолохову
Ваше письмо получил пятнадцатого. Спасибо за сообщение. Сделаем все, что требуется. Сообщите о размерах необходимой помощи. Назовите цифру.
Сталин. 16.IV.33 г.
<em>И.В. Сталин — М. А. Шолохову</em>
6 мая 1933 г.
Дорогой тов. Шолохов!
Оба Ваши письма получены, как Вам известно. Помощь, какую требовали, оказана уже.
Для разбора дела прибудет к вам, в Вешенский район, т.Шкирятов, которому — очень прошу Вас — оказать помощь.
Это так. Но не все, т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов.
Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите неплохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма — не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района ( и не только вашего района) проводили "итальянку" (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную Армию— без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), — этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути дела вели "тихую" войну с Советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов...
Конечно, это обстоятельство ни в какой мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должное наказание. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло показаться издали.
Ну, всего хорошего и жму Вашу руку.
Ваш И.Сталин.
6.V.33 г.
Это исторические документы. Это чистая, незамутненная советской пропагандой правда. Я выделил слова "великого человека", в которых он дает оценку кормильцам страны. Такое к ним отношение он пронес через всю свою жизнь.
Как жилось крестьянам при т.Сталине можно оценить и по тому, как "советская" власть сдирала с них три шкуры налогами и обложениями.
Экономической основой сталинского СССР являлась сверх-эксплуатация села. По уровню экономического и административного прессинга это были самые тяжелые времена для русских крестьян. В конце 20-х годов прошлого века свыше 80% населения СССР проживало в сельской местности, с учетом малых городов - до 90%. Практически все они в сталинском СССР были превращены в нечто среднее между государственными рабами-илотами, как в древней Спарте, и позднеримскими колонами, отбывающими бесчисленное количество экономических, трудовых и прочих повинностей. Выкачивание средств из русской деревни большевики прекратили лишь в 60-70-х годах прошлого века (когда были разработаны нефтегазовые и рудные месторождения Сибири), а паспорта колхозники получили окончательно лишь к концу 70-х - началу 80-х годов XX века. В 90-х - начале 2000-х годов в РФ небольшими тиражами были выпущены несколько монографий и сборников документов о реальной жизни сталинской деревни. Одним из таких изданий была работа РАН и Вологодского пединститута "Повинности российского крестьянства в 1930-1960-х годах" М.А. Безнина, Т.М. Димони и Л.В. Изюмовой, изданная в 2001 году. По мнению авторов, советское крестьянство фактически жило в условиях государственного феодализма, отдавая оброк - госпоставки (отменены лишь в 1958 году), отрабатывая барщину (регулируемый минимум отработки), который исчез лишь к концу 60-х годов, и выплачивая денежные налоги.
Как пишут ученые, созданная коммунистами в 30-х годах прошлого века система сверх-эксплуатации русского крестьянства условно делилась на три части:
- отработочная повинность;
- натурально-продуктовая повинность;
- денежная повинность.
Отработки
Каждый советский крестьянин был обязан отработать определенный минимум "трудодней" как в колхозе, так и на общественных работах. В трудовую повинность также включались вполне себе средневековые "обязательства" по гужевым, строительным отработкам, работе на лесоповале, ремонте дорог и так далее. В 1939 году постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР было определено, что обязательный годовой минимум трудодней для женщин в возрасте от 16 до 55 и мужчин от 16 до 60 лет в колхозах устанавливается в размере 60-100 в год. В 40-50-х годах этот минимум был увеличен и к моменту смерти Сталина составлял уже усреднено 150 трудодней в год для женщин и 200 - для мужчин.
Окончательно такая система принудительных отработок исчезла лишь в 1969 году, когда колхозникам была гарантирована зарплата не реже 1 раза в месяц.
Колхозникам за трудодни полагалось, конечно, некоторое вознаграждение, однако его размер обычно был весьма и весьма низким, а часто они вовсе не оплачивались.
К примеру, из оплаты трудодней колхозников, работавших возчиками на лесозаготовках, до 50% забирал себе колхоз. Зимой 1940-1941 годов на лесозаготовках трудилось до 1 миллиона советских крестьян.
Ряд отработок был бесплатным. Так, в сталинской России каждый колхозник с 30-х годов должен был отработать 6 дней в году на строительстве и ремонте местных дорог (единоличники - 12 дней). Эта повинность была отменена лишь в 1958 году. В 1933-1937 годах всего на строительство и ремонт дорог было мобилизовано 79 миллионов человек, а также 161 тысяча автомобилей и 35 тысяч тракторов.
Натуральный оброк
В 1932-1933 годах советские колхозники получили "обязательства" по государственным поставкам. Как правило, это был перечень видов сельскохозяйственной продукции, которые производили колхоз и личные подворья крестьян. С 1934 года размер поставок с дворов крестьян-единоличников и колхозников был уравнен, а с 1940 года в стране был введен погектарный принцип исчисления обязательных поставок с колхозов, который затем распространился и на приусадебные участки крестьян.
Уровень оброка в сталинском СССР в ходе его истории неуклонно повышался. Если в 1940 году колхозный двор был обязан сдать в год 32-45 килограммов мяса (единоличники - от 62 до 90 килограммов), то в 1948 году - уже 40-60 килограммов мяса. По молоку обязательные поставки выросли в среднем со 180-200 литров до 280-300 литров в год. В 1948 году колхозный двор также был обязан сдавать ежегодно от 30 до 150 куриных яиц. Госпоставки также регламентировали количество шерсти, картофеля, овощей и т.п. продуктов с каждого колхозного приусадебного участка.
При этом, что немаловажно, от уплаты обязательных поставок, например, по мясу и яйцам, не освобождались дворы, которые не имели мясных животных (это произошло лишь в 1954 году) или кур (их можно было заменить денежными выплатами или иными продуктами). Лишь после смерти Сталина в 1953 году государство снизило объемы таких поставок, в связи с чем советские колхозники на радостях даже сочинили поговорку - "пришел Маленков, поели блинков". Окончательно оброк у советских крестьян был отменен в 1958 году.
Денежная повинность
Эти повинности делились на государственные, местные налоги, "добровольно-принудительные" сборы и займы. Самым "древним" в СССР был сельскохозяйственный налог, введенный еще в 1923 году. После "угара" НЭПа, он был приспособлен для новых реалий. Этим налогом облагались все возможные доходы крестьянской семьи в любой сфере. В 1933-1938 годах каждое хозяйство платило в среднем 15-30 рублей в год. С 1939 года твердые ставки сельхозналога были заменены прогрессивной шкалой, что позволило государству постоянно увеличивать его размеры. В среднем размеры налога с вмененного денежного дохода составляли около 7-11%. Такие относительно небольшие, на современный взгляд ставки, не должны вводить в заблуждение - ведь налогооблагаемая база рассчитывалась по придуманной государством "доходности".
С началом войны в 1941 году для крестьян была введена дополнительная надбавка к этому налогу в размере 100% от его объема (заменена военным налогом в 1942 году, который составлял от 150 до 600 рублей в год с члена хозяйства). Суть этого налога заключалась в том, что государство устанавливало размер получаемого с подворья объема производства сельскохозяйственной продукции и так называемые расчетные нормы ее доходности. По сути, это был инструмент открытого грабежа крестьян со стороны государства.
К примеру, большевики считали в 1940 году, что годовая доходность коровы - 600 рублей. Помимо того, что крестьянин с нее был обязан уплатить натуральный оброк (обязательные госпоставки в виде молока и мяса), а также госзакупки (как правило, это касалось более колхозов, но часто эти сборы платили и сами крестьяне) по мясу и молоку по специально заниженным ценам, он еще должен был выплатить до 50-60 рублей деньгами за нее. В таком свете видно, что ни о каком "малом" давлении налогового пресса говорить не приходится.
Как правило, реальное состояние хозяйства крестьян финансовые органы мало волновало.
В 1942-1943 годах нормы доходности были увеличены в 3-4 раза, соответственно, вырос объем вмененного сельхозналога. Затем этот налог (точнее, нормы доходности) четырежды возрастали в 1947-1948 годах. Следующее увеличение пришлось на 1950 год. А в 1952 году состоялся апофеоз сталинской налоговой живодерни - налогом были обложены цыплята, новорожденные поросята, телята и ягнята. Кроме того, сельхозналог колхозники были обязаны платить и с продуктов (овощи, картофель), которые им выплачивались в колхозе за трудодни (причем с этих выплат колхоз брал налоги, поэтому получалось как бы двойное налогообложение для каждого агрария).
Если в 1940 году расчетная норма доходности коровы, как уже было указано выше, составляла 600 рублей, то в 1948 году - 3500 рублей, свиньи - 300 и 1500 рублей, соответственно, сотки картофельного огорода - 12 и 120 рублей, козы или овцы - 40 и 350 рублей, соответственно. Многие советские крестьяне вынуждены были переходить на содержание так называемых "сталинских коров" - коз, которые в налоговом плане обходились дешевле.
Стоит также отметить, что льготы по сельхозналогу, которые имели инвалиды, ветераны войны, нетрудоспособные крестьяне и ряд других категорий советских илотов, во второй половине 40-х годов по большей части были упразднены. Если в 1947 году средний двор в РСФСР в год платил до 370 рублей сельхозналога, то в 1951 году - уже 519 рублей. Необходимо понимать, что продать на колхозном рынке какие-либо продукты, чтобы расплатиться с налогом было непросто - во-первых, из-за снижения цен на продукты, во-вторых, из-за административных и налоговых сложностей. В результате постоянно росло число должников (их задолженность была прощена лишь в 1953-1954 годах).
Лишь после смерти Сталина размеры сельхозналога были существенно уменьшены, а к 1965 году они в среднем составили лишь около трети от уровня 1951 года.
Помимо этого налога, советские крестьяне были обязаны покупать облигации государственных займов (они выпускались в 1927-1958 годах, СССР их не оплатил, произведя по сути дефолт по этим обязательствам). Кроме того, каждая колхозная семья была обязана уплачивать "добровольные сборы" - так называемое самообложение.
В области косвенных сборов сталинский СССР был местом, где мало кто из современных неосталинистов захотел бы жить. Так, крестьяне и даже горожане были обязаны платить налог за рыбалку (что сегодня почему-то возмущает патриотическую общественность), налог на холостяков и малодетных, налог на собак, налог на транспортные средства (платить надо было даже за велосипеды) и так далее.
Личные подворья крестьян, которые постоянно подвергались урезанию, были самым эффективным поставщиком продуктов в СССР - несмотря на скромную долю в общем фонде сельскохозяйственных земель (не более 5-7%), они давали по обязательным государственным поставкам в 1940 году до 30% всего картофеля в стране, мясу скота и птицы - 25 %, яйцам - 100%, молоку - 26%, шерсти - 22%.
В заключение необходимо сказать, что за отказ от выполнения повинностей государству крестьян ожидали как штрафы, так и высылка. Несмотря на декларируемые современными сталинистами и совколюбами тезисы о якобы бесплатном образовании в СССР, сельские школы (в которых училось абсолютное большинство населения тогдашнего СССР) были обязаны содержать сами колхозники и за свой счет платить довольствие учителям, а также оплачивать учебники и прочие материалы. Это же касалось детских садов (если они вообще были в колхозе), больниц и других учреждений социальной сферы.
Совколюбы всегда с придыханием вспоминают, что в 1947 году СССР первым в мире отменил продовольственные карточки. Но всегда забывают рассказать, чего это стоило простым людями к чему это в итоге привело.
Летом 1946 года имелась существенная разница между пайковыми и коммерческими ценами, которая составляла соотношение 1:8. Осенью 1946 года в рамках подготовки к отмене карточной системы было принято решение провести сближение пайковых и коммерческих цен. Осенью 1946 года пайковые цены были повышены в 3 раза, а на хлеб даже в 3,8 раза. Фактическое снижение коммерческих цен было незначительным и составляло 30—40 %, не компенсируя ощутимого повышения пайковых цен. В результате проведенных ценовых изменений соотношение пайковых и коммерческих цен составило 1:2,5. 13 декабря 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «Об отмене карточной системы и денежной реформе». Система закрытого продовольственного снабжения продолжала действовать для представителей партийного, советского и хозяйственного руководства и после отмены карточной системы.
Денежная реформа в СССР 1947 года носила конфискационный характер. С этой реформой иногда сравнивают обесценение сбережений в начале 1990-х годов.
Повышение пайковых цен перед реформой сильно ударило по благосостоянию граждан. Дополнительно государственные органы начали проводить мероприятия, направленные на сокращение численности населения, получавшего продукты по карточкам. Было также сокращено пайковое обеспечение под лозунгом экономии хлеба. При этом даже относительно высокие зарплаты не всегда были залогом для безбедного существования. Не улучшали ситуацию с питанием ни заводские подсобные хозяйства, ни столовые. Рабочие редко пользовались общественными столовыми из-за нехватки средств и из-за низкого качества пищи.
Сравнение уровня цен продовольственных товаров в 1946 году и единых розничных цен, установленные в декабре 1947 году (2 пояс), рублей. Название товара Кол-во 1946 (январь — август) 1947
Пайковые Коммерческие Колх. рынок Единые
Мясо (говядина) 1 кг 12,00 120,00 80,00 30,00
Сахар рафинад 1 кг 6,00 - - 15,00
Хлеб ржаной 1 кг 0,75—1,15 8,00—10,00 13,00 3,00
Масло сливочное 1 кг 26,00 - 150,00—170,00 64,00
Макароны (1 сорт) 1 кг 10,00 - - 10,00
После отмены карточек в конце 1947 года килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, пшеничного — 4 рубля 40 копеек, килограмм гречки — 12 рублей, сахара — 15 рублей, сливочного масла — 64 рубля, подсолнечного масла — 30 рублей, мороженого судака — 12 рублей, кофе — 75 рублей; литр молока — 3-4 рубля; десяток яиц — 12-16 рублей (в зависимости от категории, которых было три); бутылка пива «Жигулёвское» — 7 рублей; пол-литровая бутылка «Московской» водки — 60 рублей. Несмотря на это, розничные цены и в начале 1950-х годов оставались выше уровня 1940 года на 38 %.
Вместо снабжения по карточкам вводились единые цены, которые были ниже цен в свободной или коммерческой торговле и значительно выше существовавших до 14 декабря государственных цен. При этом зарплаты росли более медленными темпами, что вызывало сильное и вполне обоснованное возмущение трудящихся. Для балансировки бюджета, терявшего часть доходов, во многих учреждениях пошли на сокращение штатов. В 1947—1948 годах были существенно сокращены штаты сотрудников предприятий республиканского и местного подчинения. Эта кадровая политика для экономии государственных средств была реализована за счёт уменьшения численности административного и подсобного персонала и, в меньшей степени, за счёт сокращения руководящих должностей. Она дополнительно способствовала решению кадровой проблемы в промышленности, где еще сохранялась нехватка рабочих рук.
В 1948 году правительство также приняло ряд постановлений об увеличении тарифов за коммунально-бытовые услуги, почтовые услуги и услуги связи, транспортных тарифов, платы за содержание детей в детских садах. За счёт этого расходы горожан на услуги возросли на 40—60 %. В 1948 году проводимая правительством политика «экономии» вызвала сокращение доходов населения (значительно сокращены премиальные выплаты (на 25—50 %), частично сокращены компенсирующие доплаты (стипендии, пенсии и пр.), повышены нормы выработки и сокращены сдельные расценки оплаты труда). С января 1948 года были значительно повышены оклады номенклатурных работников и выплачивалось дополнительно «временное денежное довольствие» в размере до 3 окладов в месяц, с которых не взимались налоги и взносы. Этот порядок действовал для номенклатуры вплоть до 1956 года.
«Добровольно-принудительные» займы у населения в размере около месячной заработной платы в год в среднем, являвшиеся по сути дополнительным налогом в 1940—1950-е годы, снижали эффект снижения цен на благосостояние граждан примерно на 60 %. Невыплата зарплат (до двух месяцев) также сильно влияла на благосостояние граждан. В некоторых случаях низкооплачиваемые работники оставались должны предприятию после выплаты зарплаты (например, ежемесячно до 70 человек на Средуралмедьзаводе (г. Ревда) имели подобную задолженность). Снижение цен 1948 года в реальности имело весьма отдалённое отношение к повышению уровня жизни граждан, так как снижение цен затронуло только дорогостоящие промышленные товары, водку и ликероводочные изделия. Весь комплекс социально-экономических мероприятий в 1946—1947 годах был направлен в целом на решение государственных, а не социальных проблем.
Денежная реформа 1947 года — это зеркало сталинской системы. Кризис послевоенной экономики, связанный с эмиссией денег на военные расходы, решено было преодолеть за счёт конфискации накоплений у населения. Отказ от карточек в максимально короткие сроки, раньше, чем в капиталистических странах, был задуман как демонстрация преимуществ социализма. Осознавая, что реформа не будет популярной у рядовых граждан, власти организовали массовую информационную кампанию, стараясь играть на предрассудках, что реформа направлена против спекулянтов и зажиточных граждан, не забывая упомянуть тяжелое положение трудящихся в капиталистических странах. Сталин при этом лично работал над формулировками. Несмотря на заявления, больше всего от денежной реформы пострадали крестьяне и меньше всего — зажиточные категории советских граждан — дельцы теневой экономики и коррумпированные чиновники. Не смогли смягчить негативный эффект падения покупательской способности (примерно в 8 раз) ни отмена карточек, ни свободная продажа дефицитных товаров. Специальные меры снабжения затронули лишь крупные города — прежде всего Москву и Ленинград. Вне столиц отмена карточек привела лишь к перебоям снабжения. Денежная реформа также вскрыла большой пласт коррупции в СССР среди ответственных партийных работников. Работники партийных, советских органов, а также сотрудники и руководители республиканских и областных управлений МГБ и МВД спасали свои деньги различными противозаконными способами — в отличие от простых советских граждан, лишь единицы из них понесли хотя бы минимальное наказание.
Хорошо жилось при Сталине простым советским людям. Зато вождь у них был бессребреник и аскет. Лично у меня есть огромное желание послать какого-нибудь совколюба в ту эпоху, год этак в 1948, в колхоз, пожить в "светлом и чистом Сталинском времени", простым колхозником. Где бы он получил за год на свои трудодни 167,5 кг зерна и 62,5 кг овощей, и ни копейки денег. Давайте, кто желает, совколюбы? Жаль что это невозможно.
Закончилась сталинская эпоха, пришел круглый и веселый "реформатор" Никита. Жрать в стране было по прежнему нечего, поэтому надо было что-то мудрить. Ну и намудрили. Распахали целину. В сухих степях Оренбуржья и Казахстана. Где даже кусты не росли. Результат? Уничтоженный ветрами и так небольшой плодородный слой, и колоссальная урожайность в 9 центнеров с гектара. Поняв, что все это безнадежно, начали закупать зерно за границей у буржуев. Вот так жилось простым людям при Никите:
Документы РГАНИ о социальном кризисе в СССР в середине 1950-х гг.
Обзор писем в ЦК КПСС, в которых указывается на тяжелые материальные условия в связи с ухудшением снабжения продовольственными товарами. 25.04.1955
В ЦК КПСС поступают письма, в которых указывается на тяжелые материальные условия трудящихся в связи с ухудшением снабжения продовольственными товарами. Приводим выдержки из некоторых писем.
В письме Федосиной из г. Новочеркасска говорится: «Дорогой Никита Сергеевич! Сил больше нет молчать о том тяжелом положении, в котором живут наши советские люди. На работе и на учебе отдают все свои силы честно и добросовестно. А вот восстанавливать силы нечем. Есть нечего. Магазины пусты. Всю зарплату отдаешь спекулянтам и живешь впроголодь. Дети, молодежь вот уже 8 месяцев не видят сахара, масла. Один хлеб. Правда, это еще не голод, но нельзя же вырастить здоровое поколение на одном хлебе. Ни овощей, ни круп — ничего. Я знаю, страна в тяжелом положении — неурожай, не все благополучно с колхозами, напряженная международная обстановка, но мало ли денег бросает государство и на ветер, всякие реконструкции, тысячные пенсии военным. Одеться народ оделся, спасибо партии и Правительству, а вот что с питанием до края дошли — тоже верно. В нашем Институте Новочеркасском политехническом осмотрели 1200 студентов и 250 из них имеют очаги в легких. Детей жалко, что они бедные растут и всегда лишены даже самого необходимого. Дорогой Никита Сергеевич! Пишет Вам не какой-нибудь враг злобствующий, а советская женщина, мать двоих детей, труженица, член партии. Пишу и плачу, уж больно жаль мне, как детишки растут, как студенты впроголодь по 15–16 час. в день занимаются, стипендию получают 140 руб. в техникуме, а 300 р. в институте, а купить на нее нечего».
Член партии с 1927 г. т. Васильева О.Н. из Московской городской парторганизации пишет: «Около тридцати лет, как свято, беззаветно, без тени сомнений верила во все решения, во все мероприятия нашей партии и не только верила, а по мере моего уменья и помогала их выполнять. Что тревожит меня? Я шуйская работница, с родным городом связь не порвала, и вот в этом районе, где не проходила и вблизи линия фронта, где до войны базары ломились от сельскохозяйственных продуктов, сейчас пусто. Мясо 30–35 руб., молоко 6–7 руб. литр и т.д. В чем дело? Мне кажется, что одна из причин — это партийные кадры. Последние годы, как правило, руководящие работники партийных аппаратов все люди пришлые, не знающие местных условий, мало общаются с массами».
Военнослужащий Ерошин А.М. из воинской части № 39017-Д сообщает: «Получив очередной отпуск, я мчался домой на скором поезде, как птица, стремился скорей увидеть родителей и всю родню. Встреча состоялась радостная, но какая это была встреча с человеком, которого не видели почти три года. У родителей моих не нашлось средств отметить семейную радость, хотя к этому они стремились. А ведь мой отец квалифицированный, всеми уважаемый человек, штукатур, зарабатывающий не меньше, даже больше других. Семья у нас — мать больная, не могущая работать, две сестры несовершеннолетние. И такую-то семью отец не может содержать? А ведь все деньги отдает на общее благо, спиртных напитков не употребляет, а мать тем более — зря деньги никуда не тратит. Перебиваются, можно сказать, с хрена на квас. А ведь у нас в стране, точно не считал, приблизительно приходится 45 пудов зерна на человека, не считая целинных земель. Спрашивается — куда же оно расходится и почему такие дорогие продукты? Заработная плата, как не подсчитывай, как не кидай, — не соответствует нормальной жизни. Рабочие у нас основная масса, на плечах которых находится вся тяжесть производственных операций. Народ, который перенес столько тяжестей и лишений, не живет так, как требуется советскому человеку. Возьмем, к примеру, моего соседа. Сильный, хорошо знающий свое дело, слесарь. Имеет двоих детей, зарабатывает до 1000 руб., а ведь лишний раз в кино не сходит, ибо знает, что если он израсходует лишнюю денежку, то это уже отразится на его столе. Беседовал я с ним. Оказывается, что по сравнению с 1950 годом жизнь стала тяжелей. Вот я приехал погостить домой, а в магазине не могу достать белую булку, это не только в Щербакове. Прошу извинить меня, Никита Сергеевич, за такое необычное письмо. Это говорит моя совесть комсомольца, который не может молчать».
В письме на имя т. Хрущева Н.С. Красилова Н. из г. Москвы говорится: «Обращаюсь к Вам с этим письмом. Я хочу поделиться с Вами мыслями простых людей нашей страны. Я человек со средним образованием и считаю, что достаточно хорошо разбираюсь во всех вопросах внутренней и внешней политики нашей партии и как патриот своей Родины целиком поддерживаю эту политику. Но, решив написать письмо, я хочу остановиться на недостатках в нашей жизни, которых чрезвычайно много. Давайте посмотрим на нашу жизнь открытыми глазами и оценим ее. Нужно сказать, что основная масса народа живет еще очень плохо. Я, например, живу сравнительно хорошо. Бюджет моей семьи 2000 руб. в месяц. По современным ценам это тот минимум, который необходим для нормальной жизни средней семьи. Но такой бюджет имеет сравнительно незначительное число наших людей. Многие имеют месячный бюджет 500–600, ну и до 1000 руб. Представьте жизнь в современных условиях на 600 руб. Наш народ много пережил и пора ему создать нормальные условия жизни. А у нас получается так, что живут хорошо, обеспеченно как раз не те, кто являются непосредственными созидателями всех ценностей. Почему-то в советском народе погасает тот энтузиазм, который был раньше. Каждый стремится только побольше заработать каким-либо способом, а остальное его не касается. В последние годы члены Правительства побывали во многих местах нашей страны. Хорошее начало. Нужно это практиковать больше, чтобы своими глазами увидеть жизнь страны. Нужно чаще бывать там, где особенно плохо. Нужно проверить, почему там плохо и сделать так, чтобы было хорошо».
Рабочий завода п/я 348 из г. Ленинграда Тимошин П.И., обращаясь к тов. Хрущеву Н.С., пишет. «Все Ваши выступления проникнуты отцовской заботой и широкой хозяйственно-напутственной теплотой. И особенно нравится нам, работягам, тот момент, когда наш Никита Сергеевич пробирает некоторых низовых руководителей. Ох, а как еще много таких людей, о которых идет речь в проборке. Теперь я хочу коснуться одного момента. Вот, например, я имею троих детей, возраст их — дочь 16 лет, дочь 4 года, сын 9 месяцев и четвертый — сын в Советской Армии. Я рядовой рабочий, такелажник, 5-го разряда. Зарабатываю в лучшем случае 800 руб. в месяц. На моем иждивении четверо, сам пятый. И вот может ли с такой семьей отец семьи хорошо воспитать своих детей при любом желании. Из этих 800 руб. вычет: квартплата, подоходный налог, заем, профсоюз и в результате от 800 руб. остается на питание 5 человек всего 4–5 руб. в день. Кроме того, надо всех обуть, одеть, а обувь и одежда еще очень дорого стоят. Вот если вникнуть в эту вышеуказанную таблицу расхода, то можно без ошибки сказать, что на одном заработке жить пяти человекам трудно и даже невозможно, но жить-то нужно. Ну, вот так и живем».
Рабочие Тарханов и Корнеев пишут из гор. Мурома Владимирской области: «Рабочему классу, который проживает в гор. Муроме и его районах, с каждым днем становится жить все труднее. В чем заключаются наши трудности? Мы помним, что после войны мы досыта могли кушать черный хлеб. А что происходит теперь? Для того чтобы получить 2 кг хлеба, необходимо простоять в очереди 3 часа и то при условии, что очередь надо занимать в 7 часов утра. Становится странным, судя по печати и по словам. Мы сейчас вырабатываем продукции больше, чем после войны, но куда же все девается, что ничего невозможно достать? Надо прямо сказать, что если Вы, как наши правители, не в состоянии обеспечить рабочих хлебом, то введите карточки, чтобы мы были гарантированы получить необходимый нам хлеб».
В письме из гор. Ульяновска говорится: «В настоящий момент в г. Ульяновске создалось неважное положение с продовольствием. Наш жизненный уровень с каждым днем падает. По радио и в печати передают, что с каждым годом увеличивается выпуск продукции по сравнению с предыдущими годами, но жизнь наша, наоборот, ухудшается с каждым годом. Это можно проиллюстрировать примерами. В 1952 г. ведро картофеля стоило 3–4 руб., в 1953 г. — 7 руб., в 1954 г. оно стоило 10 руб. В 1952 г. в магазинах были любые жиры, кроме сливочного масла, в 1953 г. был один маргарин и говяжий жир, в 1954 г. иногда появлялся говяжий жир и маргарин, а сейчас вообще никаких жиров нет. Но не только продовольственных товаров нет, но и промышленных. Магазины совершенно пустые. Нам, конечно, понятно, что мы находимся в капиталистическом окружении, и каждый час можно ожидать провокаций с их стороны, но, несмотря на это, мы все же должны какой-то минимальный уровень жизни иметь. Ведь приходишь с работы и целый вечер бегаешь, чтобы что-нибудь достать поесть, а утром снова на работу, а поэтому в народе идет ропот недовольства жизнью. Поэтому наше первое мнение — это обратиться к Вам и просить Вас, Никита Сергеевич, о помощи нам в нашей жизни».
В письме из г. Ростова-на-Дону говорится: «Прошло десять лет после окончания войны, но в дни войны нашему народу жилось лучше, чем сейчас. Особенно это ощутимо в настоящий момент, когда около каждого продуктового магазина в очереди за эти несчастные полкилограмма сахара или масла стоят по тысяче и более человек. На базарах продукты так дороги, что простому советскому человеку один раз на базар сходить, надо отдать месячную зарплату. Поэтому на базаре покупают только те, кто получает от трех и более тысяч в месяц или кто руку запускает в государственный карман. Вам, естественно, тяжело видеть жизнь простого человека и принять правильное решение, но это нужно сделать, так как моральный дух масс превыше всего, а он сейчас должен быть на должной высоте, так как положение напряженное. Моральный дух и армии невысок, так как и получаемых денег у офицеров также не хватает, вечно в долгах, потому что цены на все высокие, а в магазинах ничего нет из продуктов. Послушайте, что говорят люди в очередях, и нам старым простым коммунистам просто стыдно смотреть в глаза».
В письме из г. Александрова Владимирской области говорится: «Просим Вашего вмешательства в жизнь и быт трудящихся г. Александрова. Прошло десять лет со дня окончания войны; все газеты, журналы, вся литература говорит об огромных достижениях, о превосходстве довоенного уровня в жизни народа и т.д. Но что же получается, если посмотреть на действительность. Нам, простым людям, кажется, что действительное положение дел Вам или неизвестно, или известно очень мало, так как у наших партийных и хозяйственных руководителей вошло в систему и в практику сильное преувеличение действительности, по сводкам и данным, которыми Вы ориентируетесь. Мог ли быть разговор в такой стране, как наша Родина, о продуктах питания и хлебе в мирное время? Нам не верится, что так была бедна наша страна, как можно судить по жизни основной массы трудящихся нашего города, особенно если взглянуть в торгующие организации, то есть магазины города. В магазинах нашего города масла животного не бывает совсем, растительное очень редко, сахар — редкостное явление, папирос дешевых не бывает совсем, мяса нет, даже хлеба не в достатке. Из одежды и обуви также мало, чего можно купить в Александрове. Трудящиеся каждый выходной день вынуждены посвящать поездке в Москву за продуктами питания и другими необходимыми товарами. Средний заработок рабочего в основном составляет, как и довоенный, — 400–500 руб. в месяц, а цены на товары и продукты таковы: если сахар до войны стоил 4 р. 30 к. кг, то сейчас 11 руб., печенье стоило 4 р. 20 к., то сейчас 9–14 руб. Если до войны средний мужской костюм можно было купить за 300–400 р., то сейчас такой же за 800–1000 руб. Да хотя бы по этой цене всего было в достатке, а то ведь все приходится покупать у спекулянтов. Поскольку в магазинах ничего нет, то сильно поднялись цены на рынке. Если до войны самую хорошую баранину можно было купить по 6–9 руб. за кг., то сейчас — 25–30 руб. Очень прискорбно слушать, что каждый коммунист в лице трудящихся стал болтуном. Нам кажется, что кто-то вредит и создает недовольство среди трудящихся».
Такого же содержания письма поступили и из других областей.
Зав. сектором писем (Подпись) (Кабашкин)
«25» апреля 1955 г.
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 135. Л. 7–121. Подлинник.
Весело, совколюбы? Хотите в туда? Нет? А что так? Ведь СССР -- величайшая страна мира, спутник, космос, фильмы веселые и талантливые. Фестиваль, опять же. Не хотите... Может тогда к т.Брежневу хотите? А? Это же самая счастливая, по вашему, пора СССР.
Посмотрим как там жилось?
Весело и задорно жилось рабочим и крестьянам в "величайшей стране мира", чем дальше -- тем веселее. Зато Гагарин, Днепрогэс, БАМ. За счет бедного, нищего населения. Понятно, почему в стране нечего было есть, три шкуры с крестьян сняли еще в 30-х, новые три к 80-м они отрастить не смогли.
Письмо работников пермского завода им. Ф.Э. Дзержинского в редакцию газеты «Правда» о тяжелых бытовых условиях, в которые попадают рабочие и служащие, присланные на сельскохозяйственные работы
г. Пермь Август 1980 г.
Уважаемая редакция!
Пишут Вам работники завода им. Дзержинского из г. Перми.
Вы пишете в газете, что наступила пора летних отпусков, а для нас наступила пора мучений. И так каждый год. Хотели написать в прошлом году, но думали что-нибудь изменится, особенно после выхода постановления партии, но стало еще хуже.
Дело вот в чем. Нам кажется, что в Перми извращают саму суть помощи колхозам в заготовке кормов и уборке хлеба. В конце июня посылают в колхоз такое количество людей, что ехать должен каждый 25-й с завода, но ведь помощь эта длится числа до 10 ноября и один человек не может быть 4 месяца, а где-то в пределах одного месяца и поэтому выходит, что каждый 5-6 человек должен ехать в колхоз. Но Вы же понимаете, что многие ехать не могут по состоянию здоровья, имеют маленьких детей, пожилые и т.п., и все беды ложатся на нас, молодых и людей среднего возраста. Ехали бы и постарше, но платят 50%, а в колхозе не заработаешь и на хлеб (небольшой процент, правда, зарабатывает). Но и это еще полбеды, сколько нас посылают, столько не требуется колхозу. Об этом прямо заявляют бригадиры и председатель, но отправлять народ боятся и даже больше того, т.к. обычно людей не досылают, руководители колхоза сваливают на отсутствие людей, когда отстают, хотя имеющих не могут загрузить работой.
То же самое происходит и в этом году. И еще одна из главных причин наших мучений и причина, почему люди не едут в колхозы. Руководители колхозов обнаглели и они совершенно не хотят думать о том, как нас устраивают в колхозах. Устраивают нас хуже скотины. В деревнях нет помещений и нас поселяют в дома, даже не приспособленных под жилые, без радио, без света. Для приготовления пищи складывают на улице печку. Посушить обувь, одежду негде. Даже поселяют в разбитые дома, без стекол, постель грязная и рваная, девчат и ребят селят в одно помещение и велят сделать перегородку из простыней.
В общем живем как будто в каменном веке и не верим помещаемым статьям в газете, где Вы описываете, как живут в других местностях и общежитие, и столовая и все что необходимо людям. В большинстве из нас мы зарабатываем несколько рублей или даже остаемся должны, т.к. занимаемся не заготовкой кормов, а чистим фермы, т.е. вывозим навоз, а попросту помогаем кому делать нечего.
Есть и в Пермской области колхозы, где обеспечивают и работой, жильем, питанием и дают заработать, но таковых единицы, ну а в Ординском районе хороших нет. Вы можете сказать, что надо помогать, а не хныкать, но ведь бывает, что даже хлеба нет по несколько дней, и потом мы не верим, что помогать надо в таких условиях.
Хотя мы пишем Вам, но тоже не верим, что Вы приедете, т.к. Вам покажется все неправдоподобным.
Сознавая, что надо помогать, мы соглашаемся ехать, но скоро и у нас лопнет терпение и тоже не поедем, т.к. мы теряем в заработке не только в колхозе, но и в заводе.
И последнее: снова о помощи. Ездим осенью на уборку картофеля. Пригородные колхозы забыли когда убирали сами. И снова о поведении подшефных, мы работаем, а нам даже воды не привезут, тарой не обеспечивают. Поле огромное, голое и костер не разожжешь, т.к. нет дров, а бывает и дождь, а по надобности сбегать — терпи целый день. На Украине, говорят, даже молоком поят, а нам хотя водички и той нет. За такие порядки (беспорядки), 30 лет назад можно было угодить в далекие края. Мы не верим, что так должно быть и только поэтому пишем и надеемся, что это вывихи на местах.
С уважением.
От коллектива.
Конаков
(ГОПАПО. Ф. 105. On. 326. Д. 46. Л. 72-73. Подлинник. Рукопись.)
Здорово, правда? Веселые рабочие весело помогают веселым колхозникам выращивать сельхозпродукцию, тоже веселую… За еду… Которая тоже есть не всегда. Зато социализм и нет буржуев.
А вот так жилось в "братских республиках"
Что меня больше всего впечатлило на сборе хлопка - это не только каторжный, бесплатный, рабский труд, а «удобства» в виде некого сооружения под названием «Комната гигиены девочек».
Итак, представьте себе четыре длинных барака, стоящих параллельно друг другу, среди хлопковых полей в Джизакской Голодной степи «социалистического» Узбекистана.
С одной стороны - дорога, за которой хлопковые поля, с другой стороны - просто хлопковые поля. Небольшой пятачок между полями и бараками - место «бытовой жизни» студентов, которых, В ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ отправили на сбор хлопка.
Тут стоит цистерна с водой, на земле несколько титанов, в которых кипятят воду, а чуть дальше, ближе к полю, находится "вот это вот" – «Комната гигиены девочек» (так и написано!) - не путать с туалетом!
СООРУЖЕНИЕ ПРЕДНАЗНАЧАЛОСЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ГИГИЕНИЧЕСКИХ ПРОЦЕДУР, А НЕ ДЛЯ ОТПРАВЛЕНИЯ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ.
Итак, сооружение состояло из четырех горбылей... Знаете, что такое горбыль? Нет? Это боковая часть бревна, которая остается, когда из бревна делают брус. Такая "недодоска" - с одной стороны ровная, с другой - круглая. Горбыль - это отходы. Так вот, четыре горбыля, или даже сегменты (часть расщепленного горбыля), примерно с человеческий рост, воткнуты в землю - как шесты.
На них натянута мешковина. Но(!) не на всю высоту, т.к. мешковины либо изначально выдали мало, либо кто-то спер. Поэтому натянута она была только на ОДНУ ширину рулона, т.е. на 60 сантиметров. Соответственно, натягивать её от земли не имело никакого смысла - она ничего бы не прикрывала. Сверху натягивать также бессмысленно. Поэтому она была натянута примерно от уровня "чуть выше колен" и примерно до уровня груди.
Предполагалось, что наши девочки должны были, войдя в это сооружение, совершать там "гигиенические процедуры", или, проще говоря, подмываться.
Картину себе представили, нет? Ну, напрягите воображение. Вы, первокурсница лечебного факультета Ташкентского мединститута, на глазах у четырехсот своих однокурсников (четыре барака по сто человек - 400 студентов первого курса) захОдите в это сооружение (20 метров от бараков) и начинаете "гигиенические процедуры", т.е., прошу прощения, начинаете подмываться! Над мешковиной торчит ваша голова, снизу видны ноги до колен. Ах, да: мешковиной сооружение было прикрыто только с трёх сторон! Четвертая - открыта, это был "вход". Но она "смотрела" в поля, предполагалось, что с той стороны "зрителей" нет.
Жаль, что тогда не было всех этих смартфонов, чтобы запечатлеть для истории. Фотоаппараты тогда были, но не уверен, что кто-то сфотографировал. Нет, я не о девушках в этом сооружении - они туда не ходили... вроде бы. Хотя кто его знает. У меня был такой шок от всего, что я просто старался обходить стороной. Само сооружение с вывеской «Комната гигиены девочек» было бы неплохо сфотографировать. А то ведь внукам расскажешь - не поверят.
А как же туалеты? Туалетов не было вообще. Были выкопаны какие-то "ровики" - типа для «этих нужд», но пользоваться ими можно было только когда темно - они никак не были прикрыты. Поэтому мы все ходили "в поля". Представьте себе, что там творилось - 400 человек 2,5 месяца "удобряли" землю.
Нары в бараках были сделаны тоже из горбыля. Нижний ярус - девочки, верхний - мальчики. Девочки старались отгородиться ширмами снаружи и от соседей, мальчики не заморачивались.
На нары стелили матрасы, привезенные из дома. Белье тоже своё, менялось, если привозили родители, либо не менялось вообще.
Баня - раз в две недели. Кто-то мылся водой из кружки, большинство ходили грязные от бани до бани.
Подъём - в 6 утра. Полчаса - на умыться и поесть, от 15 минут до получаса - дорога на поле. В 7 утра ты уже стоишь на грядке, к этому времени уже светает. Работа - весь световой день (12 часов!), пока хлопок виден. Домой "бригада" - население одного барака, те самые сто человек студентов-первокурсников - идет пешком, уже в темноте. Бригадир и учетчик - молодые преподаватели с кафедры нормальной анатомии.
Норма сбора на одного студента - 60 килограммов в день, если это чистый сбор. Для городских первокурсников, никогда ранее хлопок не собиравших, выполнить норму нереально. Максимум, сколько может собрать новичок - 40 кило, да и то, если он физически крепок. Девочки собирали по 25-30 килограммов. За невыполнение «нормы» тебя таскают на «штаб» - это собирались бригадиры и учетчики всех четырех бригад, плюс начальник курса, он же замдекана факультета по 1-2 курсам, и парторг. На штабе на тебя орут, ругают, прессуют, стращают. Девочки выходят в слезах, рыдают в голос. Главный инструмент давления на тебя и принуждения - угроза отчислить из института. Угроза вполне реальная, т.к. ты отучился чуть более месяца, и на твоё место легко могут взять того, кто чуть-чуть недобрал полбалла по конкурсу.
Для тех, кто, как я, поступал не по блату, угроза страшная - поступление далось нелегко, нужно было прыгнуть выше головы. Вообще, в республиках Средней Азии и Кавказа, в советское время поступить в мединститут без блата и без денег - затея почти нереальная. Я, и такие как я, «не блатные», поступили только благодаря следователям Генеральной Прокуратуры СССР Тельману Гдляну и Николаю Иванову, которые, в ходе «хлопкового дела» размотали клубок коррупции в Узбекистане, и, на некоторое, не очень продолжительное время, стало чуть-чуть легче - и мы проскочили. А так - либо у тебя родственники в руководстве института и приёмной комиссии, либо дать взятку - 10 000 советских рублей - при зарплате в 100. Это как сейчас 4 миллиона отвалить.
В общем, кошмарили нас на "хлопке" угрозой отчисления нешуточно, некоторых доводили до депрессии. Но норму собрать всё равно было нереально - для новичка.
Дело в том, что, если ты не имел опыта сбора хлопка, то мышцы спины не выдерживают ежедневного двенадцатичасового стояния в наклонном положении. Это только на картинках хлопок на уровне пояса, и его собираешь, не наклоняясь. А по факту, ручной сбор - это нестандартный хлопок с низкорослыми кустами, который комбайн не может собрать. И ты все время наклоняешься - разгибаешься, все двенадцать часов работы!
Либо еще хуже - "подбор". "Чистый", или "верхний" подбор - это когда ты собираешь после комбайна - ошметки, которые остаются. Тут нереально собрать даже 40 кило - за каждое движение ты собираешь не полновесную коробочку, а четвертую - пятую часть, "огрызок".
"Грязный" или "нижний" подбор - это вообще сбор того, что упало на землю, вместе с листьями, коробочками, веточками. Но норма "грязного" подбора - раза в два больше, чем чистого - 120 кг.
В общем, выдать государству норму в 60 кг чистого хлопка я смог только на втором курсе, когда прошел "боевое крещение" первого курса, продлившееся аж 2,5 месяца! Но, даже, имея опыт, 60 кг я мог собрать только на нетронутых полях, т.е. где был первый сбор. Собрать норму на поле, по которому уже прошел комбайн, было нереально, поэтому мы ходили "партизанить" - тайком от начальства уходили на соседние поля, иногда за 3-4 километра, где был "первый сбор". Собирали там килограммов 40 в первой половине дня, потом тащили все это на себе, чтобы во второй половине спокойно добить еще 20 кг.
Почему это был рабский труд?
Во-первых, потому что труд был принудительным! Ты не мог отказаться - выкинули бы из института. Причем даже болезнь не спасала - отправляли на хлопок и больных. Болен - будешь лежать в районной больнице весь хлопок, но начальство доложит, что "все 100% студентов - на полях". Из всего нашего курса только одна девочка - дочь инструктора ЦК компартии Узбекистана (высший орган власти в республике!) - не ездила на хлопок. Все остальные - на "хлопок". Был у нас сын следователя по особо важным делам - ездил. Сын проректора - тоже ездил. Каких только "блатных" не было - все ездили. Парень с диабетом, которому нужно было три раза в день инсулин колоть - тоже ездил.
Во-вторых, труд был реально каторжным, и с тебя требовали норму! Ведь свободный человек вырабатывает, сколько может, и в соответствии с выработкой получает оплату. Сделал больше - больше заработал.
В третьих, труд был ненормированным! Нарушались все законы о восьмичасовом рабочем дне! Работали от рассвета до заката. Если бригада не выполнила норму - могли оставить собирать и в темноте, при свете прожекторов трактора!
ВЫХОДНЫХ НЕ БЫЛО ВООБЩЕ!
В четвертых, труд этот почти не оплачивался! Т.е. формально, какие-то копейки за собранный килограмм причитались, но... как правило, их не хватало, чтобы покрыть вычеты за еду!
За еду! За еду работают рабы! А мы - даже на еду не могли заработать - должны оставались!
Может, нас черной икрой кормили, как некоторых, которые ностальгируют по "совку"? Нет, конечно.
Утром давали кусок хлеба, кубик (10 граммов) сливочного масла, чай и сахар. Чай все время отдавал соляркой - ее подливали в дрова, но, так как иногда заливали через трубу титана, то она попадала в чай. На поверхности чая всегда плавали "мазутные" пятна.
Кому из дома присылали посылки, те могли к этому добавить сыра или колбасы - если родители смогли достать. Ну, варенье там, конфеты. Большинство этого не имело.
Обед и ужин - что-то между первым и вторым блюдом, разваренный рис или вермишель, приправленный некоей подливой из растительного масла, томатной пасты и обжаренного мяса, точнее, того, что от него оставалось, после того, как своровали все, кто имел возможность. Растительное масло было ужасным, от него была изжога.
Вообще, несмотря на то, что мы упахивались, и тратили уйму калорий, с аппетитом были проблемы. Дело в том, что у многих был токсический гепатит от дефолиантов, которыми обрабатывали посевы хлопчатника. Для дефолиации хлопчатника применялся Бутифос - фосфорорганическое соединение, относящееся к ядам из той же серии, что фосфорорганическое отравляющие вещества, применяемые, как химическое оружие. Бутифос использовали, чтобы хлопчатник сбросил листья. Это было нужно для машинного сбора, т.е. комбайнами. Иногда, несмотря на опыление этими ядохимикатами, листья не опадали, комбайны собрать такой хлопок не могли, и посылали нас. Все листья были в клейкой субстанции - Бутифосе. Этими же руками мы потом ели, т.к. не всегда на поле была возможность вымыть руки. Да что там вымыть руки - питьевой воды на поле не всегда хватало, и, мучимые жаждой, студенты пили из арыков. Так что к токсическому гепатиту добавлялся лямблиозный холецистит.
В общем, печень и желчный пузырь я потом чувствовал долгие годы.
Если ты заболел, находясь на хлопке, то тебя оставляли в бараке, только если температура тела была выше 38,5. Если ниже - марш на поле! Как-то раз я приболел - не то вирус, не то простыл. Погнали на поле. После обеда мне стало совсем нехорошо - уже не мог стоять на ногах. А идти с поля до барака было несколько километров. Когда дошел до барака, чуть не свалился с нар. Температура была 39,5, сознание помутненное.
Реально, на "хлопке" было, как в тюрьме. Только не было колючей проволоки, и вооруженной охраны. Но ты и так бы не сбежал - тебя держала угроза отчисления.
Сходство с тюрьмой или концлагерем заметили даже родители. Кто-то приехал навестить своё чадо рано утром, как раз когда колонна построилась, чтобы идти на поле. И родители были поражены: "стоит сто человек студентов, основная масса в возрасте 17-18 лет, и ни шуток, ни смеха. Все стоят хмурые, с уставшими (с утра) лицами и молчат. Как зэки!"
Нам действительно было не до смеха: каждый вечер мы засыпали, и каждое утро просыпались с адской болью в позвоночнике - от крестца и до шеи! И подъём был мучительным - болели и мышцы спины. На поле несколько минут я тратил на то, чтобы согнуться.
Предвидя возможные возражения тех, кто тоже в советское время ездил на сельхозработы, но не в Узбекистане, а в России, Молдавии, Украине, и у кого воспоминания не такие ужасные, сразу отвечу: да, СССР был разный!
В республиках Средней Азии, Казахстане, кавказских республиках - Армении, Азербайджане, Грузии - законности было в десять раз меньше, чем в РСФСР, Укр. ССР и т.д. В их отношении можно было использовать тезис большевиков о том, что «в национальных окраинах царской России к общекапиталистическому гнёту прибавлялся гнёт местных, национальных эксплуататоров». Это было совершенно так, но только в приложении в "советскому, социалистическому" строю. Ставлю специально в кавычки, потому что ничего советского и социалистического там не было, был совковый вариант феодализма, с рабским трудом, бесправием, и унижением.
Вот мы, ташкентские, познали "прелести" рабского труда на хлопковых полях только став студентами. А сразу за кольцевой автодорогой столицы "социалистического Узбекистана" школьников гоняли на хлопок с первого класса! Да еще и не один раз в год - осенью - на уборку, весной - на прополку! Так что учиться им было некогда, отсюда - низкая база школьных знаний у студентов из областей. Они поступали в мединститут, вообще не зная русского языка, а преподавание - на русском с первого курса! Весь первый курс большинство из них вообще ничего не понимало на лекциях и семинарах. А ведь потом все они становились врачами! Но низкий уровень специалистов в национальных республиках - это отдельная тема.
А сейчас - о рабстве.
Студентов и школьников использовали, как рабов, не только на хлопковых плантациях. Например, после первого курса мы пол-лета работали "в стройотряде". Правда, никуда далеко мы не ездили - строили школу в одном из районов города Ташкента. За эту работу нам не заплатили вообще ничего. Потом, когда наш однокурсник, сын прокурора, подключил своего папу, нам выплатили... Я лично получил... 5 рублей! Это за полтора месяца работы... бетонщиком! Летом, в 40-ка градусную жару, на солнцепёке, я перекидывал лопатой в бетономешалку десять - пятнадцать тонн раствора - каждый день.
Самое интересное - нам и в голову не приходило возмущаться и чего-то требовать! Мы настолько были приучены коммунистическим режимом к тому, что нас, не интересуясь нашим желанием, заставляют пахать бесплатно, что даже в голову не приходило "качать права"!
Да, и в других республиках Союза ССР - ведь отправляли "на картошку", "на овощи" - тоже не особо интересуясь, хотите или нет - "партия сказала: "Надо!", комсомол ответил - "Есть!"
Хоть, возможно, условия жизни на этой "картошке" были лучше, и, может быть, кормили хорошо, но труд то был все равно принудительным, а значит - рабским. Хорошие хозяева в Древнем Риме, да и в Америке, тоже заботились о своих рабах, и хорошо кормили, но от этого рабы не становились свободными людьми.
Ну, а в Узбекской "Советской Социалистической республике" рабский труд был вообще ужасен. Да и сегодня школьников и студентов в "свободном, демократическом" Узбекистане заставляют собирать хлопок. Поинтересуйтесь.
Так что, кто из вас очень сильно ностальгирует по СССР - может быть, съездите в Узбекистан, поучаствуете в сборе хлопка? Там рабочие руки всегда нужны. Ведь, если верить МОТ, Узбекистан перестал использовать детский труд на хлопковых полях совсем недавно! Расскажете потом, как там нынче, фоточки в соцсети выложите. С удовольствием почитаем и посмотрим. Не тяните!
Герман ПЯТОВ, врач-хирург, кандидат медицинских наук.
https://www.kp.ru/daily/26942/3993657/
Хотите еще? Да пожалуйста!
Письмо работников Пермского специального проектноконструкторского и технологического бюро в редакцию газеты «Правда» о порче капусты на базе Горплодоовощторга
г. Пермь Декабрь 1981 г.
В ноябре 1981 г. решением Пермского Горисполкома работники предприятий и организаций города и студенты Пермского политехнического института были направлены на базы Горплодоовощторга на переборку овощей.
Мы, работники Пермского специального проектно-конструкторского и технологического бюро (СПКТБ), работали на Болынесавинском капустохранилище. Все мы глубоко возмущены тем, что в хранилище сгнили и гниют десятки, а может быть и сотни тонн капусты, в то время как в магазинах города ее не хватало. Нам пришлось выносить из хранилища сгнившую капусту, горы ее лежали во дворе базы.
Считаем, что лица, ответственные за сохранность урожая, должны нести за это ответственность по всей строгости советских законов.
Нанесен большой материальный ущерб государству, загублен труд сотен людей.
КТО ЗА ЭТО ОТВЕТИТ?
Норкин Субботина Марковская Федосеев Кузнецов’
Всего 16 подписей. 9В Большесавинском хранилище тогда испортилось свыше 600 тонн капусты. 0
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 68. Л. 84. Копия. Машинопись.)
Письмо секретаря Пермского обкома КПСС В. А. Козиолова в редакцию газеты «Правда» о порче капусты на базе объединения «Пермплодоовощхоз»
г. Пермь 5 января 1982 г.
Пермский обком КПСС сообщает, что при рассмотрении коллективного письма работников Пермского проектно-конструкторского и технологического бюро по вопросам порчи капусты на овощехранилище горплодоовощторга объединения «Пермплодоовощхоз» факты частично подтвердились. В настоящее время материалы направлены в партийную комиссию обкома партии для расследования и привлечения к ответственности виновных.
О принятых мерах будет сообщено дополнительно. Авторам письма дан устный ответ инструктором отдела торговли и бытового обслуживания
обкома КПСС т. Борченко Б.А. 31 декабря 1981 года.
Секретарь Пермского обкома КПСС В. Козиолов
(ГОПАПО. Ф. 105. On. 326. Д. 68. Л. 85. Отпуск. Машинопись.)
Ничего так "лучшее в мире государство рабочих и крестьян" заботилось о питании своих граждан. И не давало просиживать задницы работникам «умственного труда». А те, нет чтоб помалкивать и квасить унесенную с базы капусту, всякие письма в обкомы пишут. Совести пролетарской у них нет.
Да, кстати, а почему это в «советском» государстве тухлой капустой занимается не какой-нибудь совет, а общественная организация? А где же замечательная «советская власть», неужели ее подменяет компартия? В нарушение брежневской Конституции? Да как такое возможно? Ай-яй-яй!..
Хватит? Нееет! Будем дальше очернять прекрасную жизнь в прекрасном СССР.
Талоны, говорите, только при Горбачеве появились? А светлые брежневские времена все было шикардос? А как вам вот это?
Письмо работников прииска «Уралалмаз» председателю Красновишерского райисполкома Л .В. Леонтьеву с просьбой ввести продовольственные талоны
г. Красновишерск Ноябрь 1978 г.
В связи с создавшимися затруднениями в обеспечении продуктами, во многих областях и районах СССР практикуется выдача таких продуктов как мясо, масло, яйца, колбасы по талонам, которые выдаются ЖКО или домоуправлениями ежемесячно.
Просим рассмотреть на сессии и внедрить такую систему торговли у нас в Красновишерске.
Решение данного вопроса просим сообщить нашему коллективу и выслать в профком прииска «Уралалмаз».
Всего 67 подписей1.
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 28. Л. 6. Копия. Машинопись.)
Круто! Люди настолько заелись избытком разных продуктов при развитом социализме, что просят ввести талоны. Сами! Просят! Чтобы лимитировать продажи и народ перестал обжираться.
А вот ответ.
Письмо председателя Красновишерского райисполкома Л.В.Леонтьева главному инженеру прииска «Уралалмаз» Б.Б.Протасову по поводу просьбы работников прииска ввести продовольственные талоны
г. Красновишерск 24 ноября 1978 г.
Красновишерский райисполком направляет Вам коллективное заявление рабочих прииска «Уралалмаз», в котором они просят установить талонную продажу продуктов.
Райисполком предлагает провести с авторами заявления работу и разъяснить, что введение талонной системы просто невозможно.
В реализации мяса уже давно нет по причине недостаточного его производства и увеличения покупательской способности населения.
Чтобы иметь в достатке такие продукты, нужно улучшить шефскую помощь совхозам, чтобы больше получать сельскохозяйственной продукции. (!!!!????!!!!)
Одновременно примите все меры к тому, чтобы мясо и молочные продукты были в достатке на общепите, для чего выделяйте ОРСам транспорт по их заявкам.
Председатель райисполкома Л.В.Леонтьев
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 28. Л. 7. Копия. Машинопись.)
Нормально! Чиновник сваливает ответственность отсутствия продуктов на самих заявителей! Это… как вообще! Сами, мол, виноваты, плохо работали на совхоз… Работники прииска, добывающие алмазы, виноваты в том, что в магазинах нет мяса. Как это называется? «Советская власть» это называется.
Письмо работников прииска «Уралалмаз» руководителям Пермской области с просьбой о введении талонов на продукты питания
г. Красновишерск Февраль 1979 г.
Секретарю Обкома КПСС
Тов. Коноплеву Б.В.
Председателю Обкома профсоюза
Тов. Пегушину В.И.
К Вам, руководителям области, обращаемся с просьбой разрешить вопросы обеспечения продуктами питания по талонам в связи с создавшимися затруднениями по обеспечению трудящихся такими продуктами как мясо, масло, яйца. С такой просьбой мы обращались к руководителям Красновишерского района, их ответ мы высылаем Вам. Считаем, что это не решение вопроса, а просто отписка, так как во многих городах Советского Союза уже существует талонное распределение дефицитных продуктов. Мы просим внедрить такую систему торговли и у нас в г.Красновишерске.
В ответ на замечание в письме, что мы должны оказывать помощь совхозам в уборке урожаев, сообщаем, что каждый год оказываем шефскую помощь совхозу, ездим на уборку сена, зерновых и картофеля. О хорошей работе работников прииска в совхозе в 1978 году в районной газете «Вишера» не один раз печатались похвальные заметки.
Подписи трудящихся
Всего подписей: 1234
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 28. Л. 2. Подлинник. Машинопись.)
«…во многих городах Советского Союза уже существует талонное распределение дефицитных продуктов.» Видите дату? 1979 год. Горбачев еще даже не член Политбюро. Самый расцвет «застоя», "золотой век СССР". Люди просят ввести талоны, потому что нечего есть.
Мало? Еще хотите?
Письмо рабочих и служащих Березниковского химзавода в редакции газет «Звезда» и «Правда» о вопиющей бесхозяйственности на ферме совхоза «Лесной»
г. Березники 22 февраля 1980 г.
Мы, рабочие химического завода центральной заводской лаборатории, постоянно помогаем в сельскохозяйственных работах совхозу «Лесной».
21 февраля 1980 года мы ездили на сортировку картофеля в третье отделение этого совхоза — в деревню Володин Камень. Проходя мимо коровника, нас удивил его нежилой вид. А когда мы зашли туда, перед нами встала ужасная картина. Бедные коровы стоят голодные, по колено в навозной жиже. Живые коровы прямо ходят по мертвым, всего в коровнике мы насчитали четыре сдохших коровы, две из них совсем уже разложились. Но больше всего нас возмутило отношение к отелившейся корове, у которой теленок замерз в этой жиже. А сейчас и сама корова на грани смерти, т.к. она голодная, ослабевшая, не может подняться, у нее даже вымя примерзло к полу. Сколько хлеба было у нас с собой, мы его скормили, сходили в магазин, купили еще, но этого, конечно, было мало. Перед коровником лежали корма (силос, солома), попробовали и этими кормами накормить, коровы даже при виде этой скудной еды готовы были выпрыгнуть из стойла, драться. Из разговора с рабочей совхоза мы узнали, что эти корма нужно растянуть до 25 февраля, а может и дольше, так как 24 февраля — день выборов, и все механизаторы запьют, корма могут не подвезти. Да и кормить коров будет некому, потому что заведует этим коровником алкоголичка, которую выслали из Березников, и она нашла «работу» здесь.
Из любого трудного положения всегда найдется выход, есть выход и в этом случае. Можно закрепить эту ферму за заводом и пищевые отходы из наших столовых направлять туда. Тогда, может, не будет такого положения, что в магазинах города нет масла, перебои с молочными продуктами, а за 30 минут езды от города умирают коровы, которые, если их кормить и ухаживать за ними, дают то же самое масло, творог, молоко.
На наше письмо просим принять конкретные меры и дать нам ответ.
22 февраля 1980 г.
ПОДПИСИ: Рудой Серикова Васева Матвеева Коробейникова
Ежова Галчушкина Клопова Колотий Юдичева Вотинова Фомина
Абронова Габидуллина Исакова Шерстобитова Сотникова Шумкова
Семенчук Машкова Ким Зшаншина Чащина Кожевникова Ложкина
Миронова Усомтова Токаревских
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 45. Л. 89-90. Подлинник. Машинопись.)
Отлично хозяйствовали в СССР! Все вокруг колхозное, все вокруг мое! Плановая экономика, что ты! Капуста гниет, коровы дохнут, рабочие с заводов и инженеры из НИИ гребут навоз за еду в колхозах и совхозах, зато без буржуев и эксплуатации!
Ну и вишенка на этом торте…
Анонимное письмо жительницы города Чусового в редакцию газеты «Правда» о безобразном снабжении города продуктами питания и товарами первой необходимости
г. Чусовой Март 1980 г.
Здравствуй, дорогая газета «Правда»!
Обращаюсь к тебе с большой просьбой: помоги мне найти правду. Растолкуй мне, беспонятливой женщине, при каком же строе или обществе я живу. Все вокруг говорят, что мы живем при социализме, но мне что-то не верится. Социалистическое общество — это общество, которое дало народу свободу и благосостояние. Да, народ живет лучше, но не весь народ. Какое же это благосостояние, когда я целый месяц не могу купить мыла, самого обыкновенного хозяйственного мыла, а о туалетном мне даже говорить не приходится. У меня трое детей, самой старшей 8 лет, а младшей 9 месяцев. Чем мне мыть моих детей, чем стирать пеленки, помоги ты мне пожалуйста, да разве мне одной. А нет не только мыла, нет вообще никаких стиральных средств, нет стирального порошка, паст. Нечем кормить малышей, нигде не могу купить манной крупы, нет масла сливочного, чтобы положить в кашку. Нет зубной пасты в продаже, зубных щеток. Мяса вообще не было 2 года. Вот недавно дали нам по талонам немножко 0,500 гр. на 1 человека, так это бывает 1 раз в году. А как-то давали куриц по талонам, так на двоих человек давали по 1/2 курочки. Даже костей не привозят, а когда привезут, то не купишь, в очереди и продают то только по 2 кг на человека, а я в очереди была 35 и мне не хватило.
Так это что же делается. Чем же кормить мне семью, чем кормить детей? Сегодня ходила на рынок и видела на рынке спекулянты продавали хозяйственное мыло 1 руб. кусок и я не могла купить. Это в наше-то время, когда как вот уже 30 лет нет войны, куда же это все делось? Нет никакой рыбы, хек, камбала, треска — это вообще дефицит. Бывает иногда минтай, но и это редко. А о шоколадных конфетах вообще речи нет, их даже не бывает. Перебои с мукой. Объясните пожалуйста, что же это творится только в одном нашем городе или еще есть где-то такое же положение? Стояла в очередь за колбасой, была 60 и купила 1 кг. на мою-то семью, больше не дали. Горком партии что-то не очень беспокоит положение в городе, у нас его так и называют «Белый дом». Да и где же он будет беспокоиться, когда там коммунисты отовариваются отдельно в своем буфете, вечером, чтобы народ не обратил внимания. Там даже сторожу живется хорошо, приносит домой по четыре палки копченой колбасы, и сгущенного молока. Они нужды не видят, что им нужно, им привезут в буфет на машине, они купят, а как быть простому народу. Объясните пожалуйста, что за обстановка сложилась в нашем городе, ведь уже нет никаких сил терпеть такое безобразие. С питанием плохо, с предметами первой необходимости плохо, зато с водкой в магазинах хорошо, очень хорошо. Наши мужики спились все, пьют даже на работе и это считается в порядке вещей.
Рабочий стоит в очереди за колбасой, которую привозят 1 раз в неделю, а водку возят каждый день в избытке, так что остается делать, есть нечего, они пьют. В городе сплошное хулиганство, только тут и слышишь, там убили, тут изнасиловали, тут раздели, а милиция не может найти преступников, она сама боится. Писать больше не могу, нет времени, и подписаться не могу. Пусть это будет анонимкой, но молчать больше нельзя. А я за правду сидеть, даже за правду и то не могу, у меня дети. Умоляю вас, примите меры, помогите нам. Город Чусовой Пермской обл.
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 45. Л. 17-19. Подлинник. Рукопись.)
Письмо заместителя начальника Управления торговли Пермского облисполкома И.Н. Волкова в Пермский обком КПСС о результатах проверки Чусовского торга
г. Пермь 11 апреля 1980 г.
По вопросам, поставленным в жалобе, поступившей из редакции газеты «Правда», организована проверка торговли продовольственными товарами в магазинах Чусовского торга. В момент проверки в продаже был следующий ассортимент товаров: макаронные изделия 5 наименований, крупа 1-2 наименования, мука 1 сорта и оладьевая; жиры 3 наименования, масло растительное, сало-шпиг, кость пищевая; молоко разливное, сметана, сыр литовский; овощные консервы; борщ в 3-х литровых баллонах, капуста маринованная, рассольник, маринованные огурцы, помидоры, кабачки в 3-х л. баллонах. Есть в продаже свежий картофель, свекла, соленые помидоры и огурцы.
Из кондитерских изделий — карамель 5-6 наименований, пряники 1-2 наименования, печенье 4-5 наименований, вафли; рыботовары: рыба-путассу, сардина свежемороженая, сельдь «иваси» баночная и весовая, сардинелла пряного посола, консервы — «завтрак туриста».
Ежедневно 5-6 магазинов (из 27-ми) торгуют колбасными изделиями. В день продается в среднем 1,5-1,8 тонны колбасы.
Система продажи мяса населению по талонам была введена в феврале 1977 г.
В зависимости от ресурсов устанавливаются нормы продажи мяса и птицы.
За 1979 год при фонде мяса 453 тонны продали населению 240 тонн; 60 тонн для инвалидов войны и больных сахарным диабетом; 153 тонны израсходовано на соцбытовые учреждения. В январе-феврале при лимите мяса 80 тонн продажа по талонам составила 70 тонн по 0,5 кг на человека в месяц.
Масла животного за 1979 год продано населению 265 тонн при фонде 337 тонн. В январе маслом не торговали из-за отсутствия ресурсов. В феврале-марте продали по талонам 30 тонн при лимите 37 тонн по 200 гр. на человека в месяц.
Моющих средств и зубной пасты в момент проверки в продаже не было. Но фонды 1 квартала по этим товарам реализованы полностью.
Фонд Факт
Мыло хозяйственное (тн) 20 29
Мыло туалетное (тн) 21 25
Стиральный порошок (т.р.) 42 40
Зубная паста (т.р.) 10,5 13,4
Руководству торга и заведующей горторготделом т.Бояндиной Л.И. предложено расширить число магазинов по торговле комиссионным салом-шпик, обеспечить бесперебойную продажу сухой молочной смеси «Малыш», риса, рыбных консервов, усилить контроль за качеством хлеба.
Зам. начальника управления И.Н. Волков
(ГОПАПО. Ф. 105. Оп. 326. Д. 48. Л. 20-21. Подлинник. Машинопись.)
Видите, в день в городе продается 1,5-1,8 тонны колбасы? В 1980 году в Чусовом проживало 57000 человек. Калькуляторы у всех есть? поделите 1800 на 57 000, знаете сколько получится? 31 грамм! 31 грамм колбасы полагался на одного человека в день в замечательном, расчудесном СССР! А мясо? 453-60=393 тонны было выделено на город в год, из них 153 тонны -- на столовые. Итого 240 тонн поступило в магазины.
240000:57000=4.2 кг НА ЧЕЛОВЕКА В ГОД!!!!!!!
4200:365=11,5 ГРАММОВ НА ЧЕЛОВЕКА В ДЕНЬ!!!!!!!
Сколько приходилось на одного человека в столовых можете посчитать сами. Кошкам больше дают.
И ведь это не высосанное из пальца вранье, это официальный отчет официального лица своему начальству. И никого это особо на задевает, все в порядке вещей.
Все эти письма и документы появились после рассекречивания архивов, в «советское» время они, естественно, народу были недоступны. Ну и конечно, все это клевета и очернительство нашей славной общей Родины.
Сейчас набегут совколюбы и станут визжать о том, что не в колбасе счастье, а в бесплатном образовании, кружкАх для детей и т.д., ну и это конечно:
Зато мы делаем ракеты
И покорили Енисей,
А так же в области балета
Мы впереди планеты всей!
Тогда пусть ответят на вопрос -- зачем голодным и немытым детям бесплатные кружкИ? Будет их мать думать о дополнительном образовании, если детям нечего есть?
Эх, хорошо было в «Советском» Союзе! Как там говаривали простые работяги?
«В СССР всё для человека, всё во имя человека. И мы знаем этого человека.» Рано или поздно, этому звездецу должен был настать конец. Он и настал. И все современные крики, что вот мол, предали «Великое Государство» за 300 сортов колбасы, джинсы и жвачку, выглядит несколько наивным. Нельзя его так называть. Издевательски относилось «Великое Государство» к своему народу, не доверяло, не любило и презирало его.
Потому что не может называться великой страна, неспособная одеть и прокормить собственное население, или создать для этого необходимые условия.
Вам всё еще хочется вернуть «социализм с человеческим лицом»?
Оценили 14 человек
27 кармы