…Володьку он нашёл через пять дней в покрытой листьями хижине на краю нищей деревушки. Вопреки стандартной логике Александр выбрал маршрут не на север, к ближайшему крупному населённому пункту, а - резко на запад вдоль границы. Встреча с «коллегами» в той стороне была наименее вероятной.
Недалеко от рощи, укрывшей его в непогоду, нашлись кое-какие вещи, бывшие в рюкзаке. Особенно порадовал Сашу бинокль. Пропажу видавших виды любимых наручных часов со встроенным компасом он обнаружил ещё в канаве. Единственными ориентирами стали солнце, звёзды и собственная профессиональная память. Больше всего Саша боялся встречи с пограничниками, поэтому бинокль оказался очень кстати. Обезьяны решили, что такой тяжёлый предмет (бинокль был в футляре) в хозяйстве не пригодится. А вот одежда, бывшая в рюкзаке, как и сам рюкзак, были разорваны в клочья. Ветер разнёс обрывки по всей саванне. Легкая фляжка для воды тоже исчезла. Саша осмотрел окрестности в надежде найти ещё что-нибудь полезное. На всякий случай подобрал уцелевшие куски одежды, увязал всё в Володькину куртку и пошёл в направлении от восхода солнца – на запад, надеясь, что попадётся тыквенное дерево, из плода которого он попробует сделать фляжку.
- Завтракать! – раздался голос Вари. - Сейчас устроим пир. Приехал шофёр и привёз кучу деликатесов и твои вещи. Если хочешь, можешь переодеться.
- Прекрасно. Ещё пять минут.
- Одежду я разложила в твоей комнате.
Завтрак был накрыт позади дома на веранде, увитой виноградом. Зрелые гроздья висели прямо над столом – достаточно протянуть руку к десерту. От холодного ветра и дождя веранда со стороны сада была закрыта прозрачными шторами, поэтому здесь было тепло и уютно. Вскоре Александр вернулся и, несмотря на почти бессонную ночь, в светлых брюках и облегающей тенниске выглядел великолепно и даже помолодевшим. Варя, не скрывая удовольствия, рассматривала его крепкую спортивную фигуру.
- Завтрак прошёл в приятной дружественной обстановке. Я жду обещанного продолжения, - попросил гость и внимательно посмотрел на хозяйку.
- Хорошо, - согласилась Варя. - В 1989 году кузен мужа, живший в Англии, пригласил нас в гости. К тому времени наше финансовое положение значительно улучшилось. Гаури приобрел часть акций американской компании и стал управляющим одной из скважин. Мы перебрались в большой коттедж, купили новую машину. Нюша воспитывалась с гувернанткой и уже лопотала на нескольких языках, к которым у неё оказались большие способности. Но камнем преткновения стал второй ребёнок. Клану мужа нужен был сын, а я больше не могла иметь детей. Гаури, мог взять вторую жену из весьма состоятельной семьи их касты. И родители усилили давление. Конечно, мне не хотелось ломать обеспеченную, устоявшуюся жизнь, тем более что муж очень любил Нюшу. Оставалась надежда на английских врачей. Но и там диагноз подтвердили. Так что Нюська – моя единственная наследница.
Когда ситуация стала понятной, встал вопрос, как нам с Нюшей жить. Гаури не хотел с нами расставаться. Для него это тоже было трудным испытанием, ведь он любил меня. Но законы касты были сильнее его желаний. Я могла остаться в доме на правах старшей жены. Но, как ты понимаешь, эта ситуация для меня была неприемлема. Кроме того, Гаури понимал, что Нюшу я не отдам.
Раух – двоюродный брат Гаури - оказался мудрым человеком. Он убедил мужа добровольно выделить нам с Нюшей достойное ежемесячное содержание, чтобы мы ни в чём не нуждались. Единовременно положить на счет Нюши сумму, достаточную для получения образования. Эти меры помогли мне сохранить хорошие отношения с мужем, любовь Нюши к своим индийским родственникам, и совершенно примирило меня с его родными. До сих пор Нюша желанный гость в семье отца. Индийские бабушки в русской внучке души не чают. Единственное условие – мы не должны жить в штате Ассам, чтобы «не травмировать ребёнка».
Договор мы заключили в Англии. Осталось определиться с местом обитания. И мы выбрали Гоа – более европейский и цивилизованный штат. Гаури купил для нас маленькую недорогую виллу на берегу океана в посёлке для европейцев. Я начала учить португальский. Он женился на богатой девушке из своей касты, которую ему сосватали родители. Вскоре у них родился сынишка.
Всё складывалось прекрасно, пока американцы из-за ситуации на нефтяном рынке не начали консервировать скважины и перестали выбирать свою долю нефти. Первыми уволили индусов, получивших образование в Советском Союзе. Гаури потерял работу и был в панике. Наш источник иссяк. Но, к всеобщей радости, всё опять благополучно разрешилось. Однажды позвонил его английский кузен и спросил: «Что вы там сидите? Забирай свой выводок и давай сюда. Передо мной лежит контракт на работу. Осталось вписать фамилию».
Раух был, что называется, коренным британцем. Его предки попали в Англию, когда Индия была ещё колонией. Человеком он был предприимчивым, а оставлять своих в беде у индусов не принято, впрочем, как и у всех восточных народов.
- А что же ты? – задумчиво спросил Александр.
- А я, оформив официальный развод, вернулась с Нюшей в Россию.
За прошедшие годы Варя полюбила Индию. Она прониклась культурой и обычаями этой страны. Многочисленные храмы создавали не передаваемое ощущение причастности к вечности. Сухая жаркая зима. Запах дыма костров, на которых хозяйки сжигают опавшие листья. Индианки в скромных домашних сари, метут свои маленькие дворики. В одной руке у них метёлка с редкими прутиками, а другой они придерживают конец сари, прикрывающий голову. Худые коровы, бродящие вдоль дорог и жующие сухие ветки и пустые пакеты из-под молока, отчего у Вари сжималось сердце. Бездомные разноцветные бродячие кошки и ленивые собаки, лежащие прямо на разогретой палящим солнцем проезжей части. Велосипедисты с лихими усами, лавирующие на дороге среди животных.
Цыганский табор, раскинувшийся на поляне среди джунглей вблизи дороги, подальше от жилых посёлков. Грязные голые ребятишки, бегающие среди разноцветных навесов и ярких юбок, развешенных на верёвках. Запах пищи, готовящейся на кострах, и смуглые, почти чёрные цыганки, из-под руки провожающие изредка проносившиеся мимо автомобили.
«Свистуны», помогавшие водителям на узких индийских дорогах разъезжаться со встречными машинами и повозками, запряжёнными рогатыми мулами. Пронзительным свистом они предупреждают водителя об опасности, а потом, выскочив на дорогу, при помощи жестов и гортанных криков «разруливают» движение вместо дорожной полиции. Шумные торговые улицы, заставленные тележками с товаром. Темнокожие дорожные рабочие - худые жилистые мужчины, с подоткнутыми к поясу юбками. Их заработок составляет всего один доллар в день, но они счастливы тем, что есть работа, а это значит, что сегодня их дети не будут спать голодными на потёртых бамбуковых циновках. Там не обижают никого. И, что удивительно, все находят себе пропитание.
В дни выборов из динамиков, установленных вдоль центральных магистралей, раздаётся громкая бравурная музыка и голоса, агитирующие за своего кандидата.
Только в сезон дождей наступает некоторое затишье. Даже куры прячутся под навесами. Молчат динамики. Мутные потоки несутся по улицам, смывая в реки и океаны скопившийся за зиму мусор. В это время не помогают даже кондиционеры. Горячий тяжёлый воздух, как ватой забивает ноздри и лёгкие.
И, тем не менее, Варя чувствовала себя здесь прекрасно. Отвыкнув от тёплой одежды, она с ужасом представляла себе снежную русскую зиму, а зимние сапоги казались ей орудием пытки инквизиции.
Но жить одной среди чужого народа ей всё же не хотелось. Да и материальные обстоятельства стали более стеснёнными. Она больше не могла содержать прислугу и гувернантку. Кроме того, ей нужно было найти способ зарабатывать на жизнь.
В Москве она оказалась единственным человеком, знающим ассамский язык. В Индийском посольстве ей сразу предложили работу – диктора радио «Россия», вещавшем, в том числе, и на Индию. Но вслед за развалом Союза в 1991 году, радиоцентр, прекратил своё существование, тогда Варя взялась за литературные переводы с ассамского на английский. Начала с маленьких туристических проспектов. Рука у неё оказалась лёгкой, а работа - интересной и денежной.
Варя переворошила всю посольскую библиотеку и отдел восточных языков Ленинской библиотеки в Москве, в поисках наиболее интересных материалов. Работа так увлекла её, что приезжая на Гоа, она начала просматривать работы современных индийских авторов и это оказалось безумно интересно. Кроме того, она поняла - культура Индии для всего мира продолжала оставаться закрытой и непонятной.
Варя замолчала, вспомнив небольшой буддийский храм Махадэв, сложенный из чёрного базальта почти восемь веков назад. Затерянный в джунглях Гоа, где-то в середине двадцатого столетия он был найден английским офицером – больше путешественником и естествоиспытателем, чем военным. Привёз Варю туда Костас – второй муж и большая её любовь. Особенно Варю поразила алтарная часть - крохотное помещение, в центре которого находилась чаша из чёрного базальта в виде женской вагины. В центре неё возвышался огромный каменный фаллос. По углам расположились фигурки богов. Пространство вокруг чаши уставлено горящими свечами из красного воска. Тяжёлый маслянистый воздух затруднял дыхание. В базальтовой чаше, заполненной водой, плавали головки цветов. Цветочные венки с терпким запахом оранжевых «бархатцев» висели у входа. Там же дымились палочки благовоний. «Так, значит, правда, что когда-то давно, люди поклонялись в первую очередь женскому началу, несущему жизнь всему на земле, и только потом тому, кто эту жизнь зачинал, - вдруг подумала Варя, - а боги всего лишь охраняли покой прародительницы. Или же это был гимн единству?».
Тогда Варя не поняла, почему Костас привёз её именно сюда. Вокруг было множество других интересных мест. Просветление наступило позже, когда Костас однажды признался, что до Вари у него были просто женщины, а теперь он поклоняется богине…
(Продолжение следует)
Из повести «Жизнь как жизнь»
Оценили 0 человек
0 кармы