Мертвая рука

Бель Риоз прервал свои стремительные хождения по комнате и с надеждой посмотрел на вошедшего помощника.

— Какие-нибудь новости со «Звездочки»?

— Нет. Поисковая партия прочесала весь квадрат космического пространства и ничего не обнаружила. Командир Юм доложил, что флот готов к немедленной атаке и все команды мечтают только о мести.

Генерал покачал головой.

— Нет, мы не будем мстить за патрульный корабль. Пока не будем. Прикажите ему удвоить… Хотя подождите, я сам отдам приказ. Закодируйте и отправьте указания передатчиком.

Он говорил и одновременно писал, потом отдал листок ожидавшему офицеру.

— Сивеннец еще не прибыл?

— Нет, сэр.

— Проследите, чтобы его доставили ко мне, как только он появится.

Офицер резко отсалютовал и вышел из комнаты. Риоз вновь начал мерить ее шагами. Когда дверь открылась во второй раз, на пороге стоял Дучем Бар. Медленно, подталкиваемый офицером, он вошел в комнату с высоким потолком, на котором была выложена стереоскопическая модель Галактики. Бель Риоз вышел навстречу, он был в военной походной форме.

— А, патриций, добрый день!

Генерал подтолкнул ногой стул, сделал знак офицеру и приказал:

— Дверь этой комнаты должна оставаться закрытой до тех пор, пока я ее сам не открою.

Он остановился перед сивеннцем, расставив ноги и заложив руки за спину, и начал медленно раскачиваться на носках взад и вперед.

Затем вдруг резко спросил:

— Скажи, патриций, ты верен нашему императору?

Бар, который до сих пор хранил беспристрастное молчание, слегка приподнял одну бровь:

— У меня нет никаких причин любить правление нынешнего императора.

— По крайней мере, ответ правдивый и показывает, что вы еще далеки от того, чтобы стать предателем.

— Верно. Но не быть предателем — еще не значит стать помощником.

— Тоже верно. Но ваш отказ помочь нам сейчас, — нарочито медленно проговорил Риоз, — будет рассмотрен как предательство. И нам придется вас наказать.

Бар нахмурил брови.

— Оставьте свои угрозы для подчиненных. Вполне достаточно, если вы мне просто скажете, что вам нужно?

Риоз уселся в кресло и скрестил ноги.

— Бар, мы уже говорили об этом полгода назад.

— О волшебниках?

— Да. Вы помните, что я собирался сделать?

Бар кивнул головой. Руки его спокойно лежали на коленях.

— Вы собирались отправиться на их поиски и отсутствовали все эти четыре месяца. Вы их нашли?

— Нашел? Это уже точно! — вскричал Риоз. Губы его побелели, он еле сдерживал свое нетерпение.

— Патриций, они не волшебники, они дьяволы. В это так же трудно поверить, как в космическое облако. Вы только представьте себе! Этот мир размером с носовой платок или ноготь, с крохотными ресурсами, малюсенькой энергией, микроскопическим населением — хуже, чем самая захудалая провинция Черных Звезд. И вместе с тем, его народ, такой гордый и властолюбивый, спокойно и уверенно мечтает об управлении целой Галактикой. Эти люди настолько уверены в себе, что даже не торопятся. Они идут вперед медленно и флегматично, говорят о необходимых им столетиях. Они лениво и спокойно завоевывают все новые и новые миры и целые звездные системы.

— О, к тому же они преуспевают. Никого нет, чтобы остановить их. Они создали мерзкое торговое сообщество, которое протянуло свои щупальца дальше, чем могут дотянуться их крошечные звездолеты. Торговцы, как они себя называют, завоевывают все новые и новые пространства.

Дучем Бар перебил этот поток сердитых слов:

— Скажите, чего больше в ваших словах: точной информации или ярости?

У солдата перехватило дыхание, но он справился с собой и заговорил спокойно:

— Моя ярость не ослепляет меня. Говорю вам, я побывал в мирах ближе к Сивенне, чем к Основанию, на которых об Империи говорят как о далеком мифе, а о торговцах — как о существующей реальности. Нас самих приняли ошибочно за торговцев.

— И вам прямо сказали на Основании, что они собираются захватить господство над целой Галактикой?

— Прямо сказали!?

Риоз вновь вспылил:

— При чем здесь сказали или нет? Естественно, их администрация ничего такого не говорила. Мы обсуждали только торговые операции. Но я разговаривал с простыми людьми, знаю, что думают о так называемом их «манифесте». Они спокойно ожидают великого будущего. Эти мысли невозможно спрятать, а свою вселенскую уверенность они и не пытаются скрыть.

На лице сивеннца проскользнуло явное удовлетворение.

— Вы хотите сказать, что об этом я и говорил полгода назад?

— Несомненно, — саркастически ответил Риоз. — Я отдаю должное вашим научным изысканиям. Ваши аналитические способности так приятно подтвердили, что Империи угрожает все большая и большая опасность.

Бар безразлично пожал плечами, и Риоз, внезапно наклонившись вперед, схватил старика за плечи и с любопытством заглянул ему в глаза.

— Не надо так, патриций, бросьте, — Бель Риоз заговорил снова. — Я не испытываю никакого желания поступать с вами подобно варвару. Лично для меня наследственная неприязнь Сивенны к императору — тяжелая ноша, очень хотелось бы избавить вас от нее. Но, как военный, я не имею права вмешиваться в гражданские дела. Ведь меня могут отозвать, и тогда я вообще не принесу никакой пользы. Вы это понимаете? Мне кажется — да. Патриций, я готов все забыть и честно признаю, что вы правы. Пускай это будет вашей местью за зверства сорокалетней давности. Мне необходима ваша помощь, и я на все согласен.

В голосе молодого человека прозвучал страстный призыв, но Дучем Бар медленно и непреклонно покачал головой.

— Ну как же ты не понимаешь, патриций? — умоляюще сказал Риоз. — Мне трудно вести спор на научной основе, потому что я не ученый и это не моя область. Но я уверен только в одном: что бы ни подумали об Империи, никто не сможет отрицать ее пользы. Да, ее вооруженный флот совершал отдельные преступления. Но в основном она была оружием мира и цивилизации. А благодаря имперскому космическому флоту Империя властвовала над Галактикой две тысячи лет. Сравнить только: два тысячелетия мира под знаком звездолета и солнца и столько же лет межзвездной анархии, им предшествовавшей. Подумайте о многочисленных разорительных войнах, которые тогда происходили, и скажите: разве не стоит сохранить Империю, несмотря на все ее недостатки?

— Подумайте, — страстно продолжал он, — во что превратилась периферия Галактики после того, как она откололась и получила независимость, и скажите же: неужели из-за чувств мелкой мести вы будете спокойно смотреть, как Сивенна переходит из-под власти и защиты мощного флота Империи под влияние какого-то мирка в варварской Галактике, обманывающегося временной независимостью и купающегося в собственном ничтожестве?

— Неужели все так плохо? — прошептал сивеннец.

— Нет, — признался Риоз, — нам с вами ничего не грозит, даже если и проживем вчетверо дольше, чем нам отпущено. Но я сражаюсь за Империю и ее военные традиции, близкие лично мне, но которых, к сожалению, я не могу внушить вам. Да, я служу именно этим военным традициям, основанным на императорской власти.

— Вы говорите загадками, а для меня это всегда было слабым местом.

— Неважно. Вы прекрасно понимаете, какую опасность несет в себе Основание.

— Но на эту самую опасность я уже указывал вам, когда вы прилетали на Сивенну:

— Тогда вы, как никто другой, должны понимать, что ее надо уничтожить в зародыше. И здесь без вашей помощи не обойтись, ведь вы знали об Основании прежде, чем кто-либо услышал о нем, и сейчас знаете гораздо больше других. В таком случае, кому еще, как не вам, построить план атаки и предупредить меня о возможных с их стороны контрмерах. Вы слышите меня, патриций, давайте будем друзьями!

Дучем Бар поднялся на ноги. Ровным голосом ответил:

— Та помощь, которую я вам могу предложить, ровным счетом ничего для вас не значит. А посему я освобождаю вас от нее, даже несмотря на столь энергичные требования.

— Мне виднее: значит ваша помощь что-нибудь или нет.

— Послушайте, я говорю серьезно. Даже вся мощь Империи не в состоянии сокрушить этот пигмейский мирок.

— Почему?!

Глаза Бель Риоза страстно засверкали.

— Патриций, прошу вас, сядьте на место. Я скажу, когда вам можно будет идти. В чем же дело? Если вы считаете, что я недооцениваю врага, то ошибаетесь…

Дальше он заговорил, понимая, что вынужден быть более откровенным:

— На обратном пути я потерял один из своих звездолетов. Доказательств, что он попал в руки Основания, нет, но мы не можем найти его до сих пор, а если бы произошел просто несчастный случай, звездолет, несомненно, был бы обнаружен на обратном пути. Это незначительная потеря, менее чем десятая часть одного эскадрона. Главное в другом: Основание готово к военным действиям, а это значит, что у них есть тайные силы, неизвестные мне. Помогите, ответив всего на один вопрос: какой их военный потенциал?

— Понятия не имею.

— В таком случае извольте объяснить. Что вы имели в виду, когда говорили, что Империя не может победить такого ничтожного врага?

Сивеннец вновь уселся в кресло и отвел глаза от пристального взора Риоза. Он устало заговорил:

— Потому что я непреклонно верю в принципы психоистории. Эта странная наука достигла математической зрелости только при одном человеке — Хари Сэлдоне — и умерла вместе с ним, потому что после него никто не был в состоянии оперировать всеми его сложными математическими выкладками. Но даже за короткий период времени психоистория показала, что это наиболее могущественная наука, когда-либо изобретенная для изучения человечества. Не пытаясь предопределять действия отдельных личностей, она формулировала определенные математические законы, по которым развивались человеческие массы.

— Значит…

— Именно науку психоисторию Сэлдон и его последователи и применили при закладке Основания. Время, место и условия были выбраны математически так, чтобы все привело к развитию Второй Галактической Империи.

Голос Риоза задрожал от возмущения:

— Вы думаете: можно было предсказать, будто я нападу на Основание, выиграю такую-то и такую-то битвы по той-то и той-то причине? Вы пытаетесь внушить мне, что я глупый робот, который следует по заранее намеченному курсу к своему разрушению?

— Нет, — резко ответил патриций. — Я уже сказал вам, что наука эта не имеет ничего общего с индивидуальными действиями. Было просчитано куда более обширное будущее.

— Значит, мы с вами зажаты в твердой руке ее величества исторической необходимости?

— Психоисторической необходимости, — мягко поправил Бар.

— А если я воспользуюсь своей прерогативой свободной воли? Если я решу напасть через год или вообще не буду нападать? Насколько уступчива богиня? Или насколько изобретательна?

Бар пожал плечами.

— Нападайте сейчас или никогда, одним звездолетом или всем флотом Империи, военной силой или экономическим нажимом, простым объявлением войны или из засады. Делайте все, что хотите или что вам подсказывает свободная воля. Но все равно вы проиграете.

— Согласно мановению мертвой руки Хари Сэлдона?

— Согласно  мертвой руки психоистории и математическим законам человеческого поведения, которые нельзя ни остановить, ни изменить, ни нарушить.

Они долго смотрели друг другу прямо в глаза, пока генерал не сделал шага назад. Он просто сказал:

— Я принимаю вызов. Пусть будет мертвая рука против живой воли.