Мобилизация… Конечно, удивляет количество внимания, которое уделяют журналисты и блогеры этим... из заголовка. Но больше удивляет другое. В публикациях о бегунках-сентябрятах за строчками неумолимо встает безусловная парадигма автора – «никто ведь не хочет попасть в мобилизацию, но кто-то берет себя в руки и идет, а эти бегут».
Тревожит именно эта однозначная позиция коллег.
Тревожит… что Зов Родины на битву с фашизмом (который, как известно, не имеет национальности) для русских больше не слышен… что русские больше не имеют желания защитить своих близких… что теперь они идут на битву с врагом исключительно вынужденно – «берут себя в руки», а в основной массе думают – «ура-ура, мне удалось выбить отсрочку, и на битву с фашистами я не иду»...
Именно этот однозначный посыл нашей четвертой власти рождает нехорошие мысли, которые вьются как комары и не желают замолкать… зудят. Отбиваясь от ментальных комаров и размышляя об этой странной перемене русского менталитета, я уже с грустью стала думать: А может и нет больше России? Может не про нас теперь рассказы о Пересветах, Невских, Брусиловых и Жуковых? Может дотянулся-таки до нас с запада гнойный вирус «обители зла», как в известных фильмах с Миллой Йовович, и превратил Русского мужика в евро-зомби? В эдакого парижского петушка-галантерейщика?
И тут приходит домой сын-студент. Из военкомата. Опечаленный... Оказалось – ходил записаться в добровольцы! Не взяли, сказали – в армии не служил, да еще и студент, так что вали, парень, домой... Смотрю на него с радостным удивлением и гордостью (мне не говорил, что собирается воевать). Говорю ему: – Сын, я бы тоже пошла добровольцем – снаряды подностить или раненых бинтовать – но меня уже по возрасту не возьмут... Давай пока уже здесь будем нашим помогать. Ну а если понадобимся – пойдем... А он мне: – Ты не понимаешь! Даже если я прямо сейчас пойду и отслужу в армии, я ведь уже не успею!!!
Нет, он не смотрел старые советские фильмы про мальчишек-школьников, которые бежали на фронт в грозные сороковые с теми же словами: «Я ведь не успею!». И книжку «Сын полка» в школе он в свое время не осилил... Рос обычным пацаном, компьютерные игрушки – это было наше все... И вот оно – вечное русское дежа вю – Я не успею! Врага победят без меня...
Интересуюсь у знакомого, близкого к военкомату, как, мол, у нас дела с мобилизацией? Понятно, что много нельзя рассказывать, но все-таки? Нормально дела – отвечает знакомый – примерно треть по повесткам, остальные добровольцы... А бегунки... ну не знаю, наверное есть, но не думаю что много, по крайней мере нам не попадались. Замечу, что речь идет не о поселке городского типа – город-миллионник, однако.
С души отлегло. Стоит Россия. Жива. По-прежнему идут россияне добровольцами защищать от врага мать и Родину.
Нет, очень возможно, что в Москве ситуация иная, ведь не случайно возникло расхожее мнение, что есть Россия, а есть Москва. И оно обычно не в пользу Москвы. И либеральную гнилостную пену чаще всего именно к Москве прибивает. Думаю, что сентябрята, как и февралята потекли в основном из столицы, создавая у коллег-журналистов ощущение массового исхода, о котором они так много пишут.
И тем не менее, не очень понятно откуда столько эмоций по поводу этого сентябрьского прорыва гнойника? Ну да, наши удачно рубанули скальпелем – «Мобилизация» – и потек... опять потек либеральный гной через границу. Чем же это очищение может быть плохо для нас с вами, для России? Ведь среди этой жалкой трусливой массы нет ни одного мужчины. Подчинив себя раболепской евро-идеологии они сами стали своеобразным ЛГБТ, если не в гендерном плане, то психологически точно.
Страшно представить себе, что может случиться, если эти трусливые упырята попадут в нашу армию... даже один такой слизняк может погубить роту солдат. А как такому трусу доверить с оружием в руках защищать свою жену, сестру, дочь?
И это очень хорошо, что они не попадут в нашу армию, и очень правильно, что открыты для них дороги для бегства.
Что несомненно еще с ними произошло, теперь они все – и февралята и сентябрята – помечены Печатью предательства, сродни каиновой печати. Это не изменить. Эта печать будет жечь их до конца дней. Чем больше в человеке осталось живого, тем больше он будет ощущать эту печать.
Я полагаю, что недавний отчаянный вопль Аллы Борисовны о том, как она нас всех ненавидит – это она – Печать. Хотя Алла Борисовна бежала не от мобилизации, но оказалась в одном окопе с сентябрьскими дезертирами. Ракушки, которые прилепились к большому кораблю по имени Алла – клоуны, юмористы, повара и прочие друзья семьи – наверняка ничего не заметили, как, впрочем, и мы не заметили их отсутствия. Но Алла все-таки была большой русской актрисой. Живой. Талантливой.
Кто-то возразит – мол, у февралят денег куры не клюют, и Алле Борисовне нормально везде. Не соглашусь. Потому что все эти пищевые изыски, тряпье эдакое на теле, особо именитый табурет под попой – это ведь не сама жизнь, а только атрибуты, которые обслуживают жизнь... Как-то наш Президент выдал золотую фразу – «мне не нужен Мир, в котором нет России». И я думаю, что Алле и другим «еще живым», сейчас хуже, чем нам, потому что в их Мире больше нет и не будет России. Отсюда этот отчаянный вопль о ненависти к нам. Это она, Печать жжет.
Скоро, очень скоро… ощутив на себе брезгливое презрение Казахстана, Грузии, Израиля или Турции кто-то из бегунков поползет обратно... и мы примем их, да... И даже не потому что наш Президент слишком добрый, а потому что в семье не без урода, а они часть нашей семьи, увы.
Оценили 6 человек
6 кармы