ЭКЗАМЕН

Работа Фёдора Раздольного в то время была связана с газом, паром и с высоким давлением в котлах. Поэтому, когда из роддома пришло известие о том, что у Фёдора появилась дочь, он в тот же час отпросился в отпуск за свой счёт – боялся, что от радости может ненароком, взорвать всё предприятие.

Дочку Фёдор назвал Олесей, и гордился этим не хуже тихопомешанного, присвоившего себе титул Наполеона.

Сам смастерил кроватку и манеж, сам бегал на детскую молочную кухню за питанием для младенца, а когда настало время, сам относил девчушку в детский сад.

Сам придумывал для неё сказки, в которых все люди и звери были добрые и желанные, как новогодние подарки. Даже горластая детсадовская нянька Эльвира, после этого, выглядела для девчушки, из-под форменного белого колпака на голове, ласковой Снегурочкой.

Фёдору очень хотелось, чтобы его дочь, с младенчества полюбила государственный строй и отечество, за спасение которого в боях под Сталинградом её прадед сложил свою молодую голову.

Первая песенка, которую пропел ангелок с русыми кудряшками на голове и с синими глазами на милом личике, была: «Мы – красные кавалеристы». Позже они вдвоём уже пели: «И боец молодой вдруг поник головой, комсомольское сердце пробито». А уж совсем потом – «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!»

Пели они с таким чувством и с таким накалом страстей, что некоторые соседи даже говорили:

- Послушайте, Фёдор, какого чёрта! Давно прошли те времена, изменилась власть и строй! Зачем это нужно хорошенькой девочке?

- Затем, что она моя дочь! – отвечал Фёдор. – Затем!

Дочь боготворила своего отца, не меньше, чем он боготворил её.

Они по-настоящему и учиться-то начали вместе: когда дочь пошла в первый класс, Фёдор поступил в институт на заочное отделение.

Но потом отец «захромал» - не видел перспективы инженера в изменившейся до неузнаваемости жизни. Дочка окончила уже пятый класс, а Фёдор всё ещё барахтался где-то курсе на втором. Дальше-больше. Окончив институт, Фёдор по-прежнему работал кочегаром, так как, не находил себе применения в современных офисах частных фирм города. В Фёдоре поселилась неуверенность в своих правах и беспокойство за будущее любимой дочери.

- Ну, ты же там держись Раздольной! – сказал он, провожая дочку на выпускной вечер...

Вернулась дочка с торжества рано утром. Счастливая, уставшая.

- Ходили встречать рассвет! – сказала она.

- Пели? – забеспокоился Фёдор.

- Ага!

- Что пели?

- Туристические песни.

- Ну... и правильно, - сказал Фёдор. – Что же вам теперь и петь, как не туристические песни – все мечтают повидать заграницу.

А обида осталась...

Потом дочка с раннего утра и до позднего вечера играла на пианино – готовилась к поступлению в консерваторию. А Фёдор, взяв отпуск за свой счёт, отбивался от соседей, которые постоянно звонили ему по телефону и стучали по трубам отопительных батарей.

- Вы люди или не люди? – говорил он, звоня в квартиры этих соседей. – А кто будет бороться за мир во всём мире? Какими средствами? Дочурка моя будет бороться, вместо вас! Музыкой!..

На очереди был экзамен по русскому языку и литературе (сочинение). Экзамен, конечно же, предназначенный для отсева слабаков. Фёдор знал из личного опыта – к экзаменам по профилирующим предметам добираются не все. Всех желающих принять невозможно. Больше половины необходимо скосить. И вот началась косовица...

После бессонной ночи дочка была усталая и рассеянная.

- Ну, как? – тревожился Фёдор, наблюдая за её сборами. – Усвоила хоть что-нибудь?

- Узнаем после экзамена.

- Ты пиши что-нибудь на вольную тему, - посоветовал он. – Про этого Гарри Поттера, что ли – он сейчас в моде у нас. Или про «Властелина колец». Или...

- Папочка, я опаздываю! – сказала на прощанье дочь. И убежала...

Написала она о геройски погибших за свободу Советской Родины молодогвардейцах.

Фёдор Раздольный, когда узнал об этом, насквозь прокусил себе верхнюю губу, и заплакал.

- Вот! – сказал он, грозя кулаком неизвестно кому. – Вот! Посмотрим теперь, как вы сами выдержите этот экзамен!