КАПРИЗ

                                                         святочный рассказ

Зима, зима, зима… Предпраздничный город, несмотря на суету и разноголосицу тротуаров и улиц, выглядел умиротворённым, дышал покоем и ожиданием нового счастья. Благодаря снегопаду, все звуки в нём приглушились, лица горожан смягчились, и на тротуарах часто встречались люди с зачехлёнными сеткой или обмотанными шпагатом ёлками в руках...

А во дворе загородного особняка ёлка стояла уже нарядной - в разноцветных крупных шарах и в гирляндах. Ёлка не купленная, не спиленная в лесу, не привезённая оттуда, а живая, растущая здесь с давних пор - высокая, стройная и пушистая. Только без радости. Холодная и немая.

В канун Нового года здесь всё расстроилось так же легко, как и настроилось десять лет тому: тридцатилетняя красавица-хозяйка Лиза наотрез отказалась быть королевой предстоящего корпоративного бала, который в очередной раз устраивал в арендованном ресторане её влиятельный муж Леонид. И это для Леонида было странно и пугающе непонятно. Странно, потому что не6ывало - затейница Лиза всегда с радостью и с удовольствием исполняла эту роль. А пугающе, потому что, похоже, это ЭТО завершало безоблачно-счастливый период их совместной жизни, когда не чувствовалось и никак не сказывалось на их душевном состоянии ни отсутствие детей, ни общее взросление. Правда, Леонид всё время безуспешно пытавшийся выглядеть солиднее, чем он был на самом деле, чуть-чуть переживал, так как уже в двадцать пять стартовал в престижном бизнесе как его руководитель; и даже сегодняшние тридцать пять, когда он стал известным в городе боссом, его смущали. И, чтобы выглядеть достойным возраста уважаемой бизнес-элиты, он отрастил аккуратную бородку клинышком, став, к своему удовольствию, отдалённо похожим на писателя Чехова в его сорок лет - таким же высоким, в очках и преуспевающим в своём деле…

Теперь же он, печальный, стоял у высокого окна просторной залы, задумчиво теребил эту свою аккуратную, уже чуть седеющую, бородку и слушал голос любимой жены.

А тридцатилетняя красавица Лиза, с помощью молоденькой домработницы, неохотно примеряла в соседней комнате с распахнутыми настежь дверьми изысканные платья и говорила. Говорила мягко, но отрешённо и поэтому огорчительно для Леонида и обидно.

- Я уcтала, Лёнечка, - говорила она, разглядывая себя в высоком настенном зеркале. - Мне надоели эти «королевские» платья с декольте и с длинным шлейфом... Мне невыносимо из года в год видеть одни и те же льстивые лица, слушать одних и тех же, приглашённых тобою, певцов и певичек - даже их песни за эти годы не изменились - всё та же «Шарманка», всё та же «Рюмка водки на столе»! Извини, тошнит!

А снег за окном всё падал и падал, и Леонид всё смотрел на него и смотрел. И молчал.

- Хорошая зима! - сказал, наконец, он. - Чудесная зима! Так и вижу: к заснеженному подъезду дворца, одна за другой, подъезжают кареты… Видны женские силуэты в мехах, спешащие преодолеть те несколько шагов, которые отделяют карету от входа. Головы у замужних дам не покрыты - на них надеты диадемы, а волосы незамужних украшены цветами... Рядом с ними следуют элегантные кавалеры и стройные офицеры в эполетах… Звучит Полонез.

- За-ме-ча-тельно! - всё так же отстранённо, похвалила Лиза. - Прекрасный сценарий по мотивам воспоминаний начальника дворцовой канцелярии позапрошлого века… Пусть звучит Полонез вперемешку с «Шарманкой», Лёнечка. Пусть наши ряженые дамы в диадемах и девушки в цветах, в перерывах торжества, как портовые девки, хохочут и матерятся в туалетных комнатах, а элегантные кавалеры вкупе с «офицерами» в эполетах до чёртиков надираются дорогими коньяками, пусть!.. Но, пожалуйста, без меня… Говорю же тебе: я устала от всей этой бутафории и притворства. Не твоим подневольным коллегам исполнять эти классические роли!.. И, конечно, не мне. Королева объелась марципанами - она хочет деревенского хлеба, испечённого в домашней печи, задушевных песен и обыкновенного первача-самогона.

Блистательная светская Лиза взбунтовалась, очевидно, вспомнив своё крестьянское происхождение, и с крестьянским же упрямством стояла на своём. А, может, просто капризничала, пресытившись хорошо обеспеченной жизнью.

- Ах, какая зима! - ещё раз сказал Леонид, осматривая свой огромный двор с украшенной елью посередине, с побелевшими деревьями сада, с дворником, расчищающим пешеходные дорожки между деревьями. - Какая чУдная зима!.. Ты меня уже не любишь, Лизуха?

- Кто тебе сказал? А, Лёнечка? Кто тебе это сказал? - не придавая его словам никакого значения, спросила Лиза в белом «королевском» платье.

- Это сказала зима!- ответил Леонид. - Красивая и холодная!..

И было не совсем понятно, о какой зиме и о чьей красоте он говорил - и за окном, и у зеркала было белым-бело и неподражаемо красиво. За окном - от снегопада, у зеркала - от присутствия там статной и стройной красавицы Лизы в белоснежном платье с декольте и с длинным шлейфом.

- Ну как? - спросила Лиза у своей молоденькой помощницы.

- Класс! - искренне ответила та. - Неземная красота!

- Вот! - согласилась с нею Лиза. - Ты в нём будешь неотразима!.. Лёнечка! - крикнула она в соседнюю залу, - Возьми королевой своего бала нашу труженицу Веру, пусть она, хоть однажды почувствует себя человеком!

Леонид молчал.

- Ты слышишь, Лёнечка? Возьми королевой своего бала нашу горничную Веру! - повторила Лиза.

- Это невозможно! - откликнулся Леонид. - Королём же буду я. Что подумают люди: я изменил своей жене?

- Люди подумают не так, если в этот раз королём будешь не ты, а твой неженатый заместитель Костя Корнев.

- Костя?

- Да!

- Корнев?

- Да!

- А кого, в данном случае, будем изображать мы с тобой?

- Мы с тобой в данном случае уже не будем никого изображать, а станем самими собою, посетив, наконец, наших однокашников, деревенских друзей Петровичей... Они же ещё не видели наш вертолёт, пусть порадуются!.. К Петровичам, Лёнечка, к Петровичам, только туда!

- И всё у нас будет, как прежде? - спросил Леонид, входя к ней.

- И всё у нас, с тобой, будет гораздо лучше, чем было!

- К Петровичам, так к Петровичам! - просиял Леонид. - Лишь бы вместе!

И они, нежно обнявшись, расцеловались...

Хрупкая Людмила Петровна и богатырь Сергей Петрович, неразлучные со времён студенчества, после окончания института, вернулись в родную деревню мужем и женой, родили сына и дочь. За это время он стал директором местной школы, а она - завучем. И ученики, и взрослые, когда говорили о них за глаза, то называли их, как с давних времён, и их сокурсники Леонид с Лизой, - Петровичами. И жили они в небольшом родительском доме Людмилы. С огородом и садом, с курятником и коровником. Оба приятные и душевные люди. К тому же Сергей на школьных вечерах великолепно играл на гитаре, а Людмила пела. Вернее, так: он великолепно играл на гитаре, и они задушевно пели, вдвоём:

                                                   Астры осенние, грусти цветы,

                                                   Тихи, задумчивы ваши кусты;

                                                   Тихо качаетесь, грустно склоняетесь

                                                   Осенью поздней к земле…

И школьники смотрели на них, внешне таких городских, и думали о своей непростой деревенской жизни с любовью:

                                                    Астры осенние, грусти цветы…

И радостно аплодировали им, мечтая стать похожими на них - то есть, закончить сельскую школу, поступить в какой-нибудь городской институт или колледж, и, после его окончания, вернуться, чтобы внести и свой вклад в оздоровление и в процветание родной земли.

- Для этого, ребята, - говорил окружённый ими счастливый Сергей-богатырь, - для этого вы уже сейчас должны преуспеть по всем предметам! Обещаете нам?

- О-бе-ща-ем! - дружно отвечали ему ребята.

И теперь уже Людмила с Сергеем и их коллеги учителя аплодировали своим ученикам…

А в этот предновогодний вечер, привлечённые непривычным гулом, Людмила и Сергей стояли посреди своего деревенского двора и с удивлением смотрели в рокочущее беспросветно-белое небо.

Рассекая лопастями густо падающий снег, над их огородом завис вертолёт c лыжами вместо шасси...

- Боже мой, да ведь это - Лёня с Лизой! - воскликнула Людмила, бросившись навстречу идущим через заснеженный огород Деду Морозу и Снегурочке в шубах и с кулями подарков в руках. - Сколько лет, сколько зим! Дорогие, любимые наши друзья!

Потом они, все четверо, радостно и искренне обнимались. И махали руками вновь взлетевшему в мутную высь неба вертолёту.

- Завтра в полдень вернётся, - сказал Леонид. - Нашему Лёше-пилоту тоже хочется встретить Новый год со своими близкими и друзьями. Чудо-парень, ас!

- Твой личный пилот, что ли? - поразился Сергей.

- А то!

- Ну, ты даёшь!

- Положение обязывает!.. Время такое: «Кто был ничем, тот станет всем!»

А ещё чуть потом они все стояли за праздничным столом с бокалами шампанского в руках, ждали столичного боя курантов и смотрели друг на друга влюблённо. Богатырь Сергей, его хрупкая жена Людмила, похожий на писателя Чехова Леонид и неизменная королева всех городских корпоративных балов прекрасная Лиза.

- С Новым годом!

- С Новым счастьем!

- С Новым годом!

- С Новым счастьем!

И счастливая Лиза требовала деревенского самогона, а хлебосольный Сергей, под восторженные возгласы счастливых гостей, вынимал из холодильника запотевшую литровую бутыль, закупоренную очищенным от семян кукурузным кочаном…

И уж совсем потом они, под аккомпанемент гитары Сергея, дружно исполнили свою студенческую песню:

                                                   Трусов плодила наша планета;

                                                    Всё же ей выпала честь:

                                                    Есть мушкетёры, есть мушкетёры,

                                                    Есть мушкетёры, есть!

И все, конечно же, представляли себя этими славными, бесстрашными ребятами...

А когда, ближе к рассвету, охмелевшие, натанцевались под музыку раритетной радиолы Сергея и окончательно расслабились, кто-то позвонил по мобильному телефону Леониду и, по громкой связи, сообщил, что вертолёт Лёши-пилота в этот непроглядный снегопад, вчера, не дотянув до частной посадочной площадки полтора километра, разбился.

Вмиг протрезвевшие друзья оторопели, Лиза упала в обморок. 

А Леонид закричал в трубку телефона:

- Лёшка! Сукин ты сын! Я узнал тебя и, кажется, хорошо понял твой манёвр: из-за обильного снегопада ты прилететь к обеду не успеешь... И, знаешь, что?.. Не прилетай! Нам здесь очень хорошо! Прилетай, когда восстановится лётная погода!