О реставрации нормального мужского архетипа

 В свои 30 я был уверен (и развёрнуто это обосновывал), что основная проблема в женщинах. Сейчас, в 45, я неумолимо прихожу к выводу, что она скорее в мужчинах. Имею в виду, что базовый мужской антропотип в России подвергся в результате войн-революций-перестроек куда более серьёзному разрушительному воздействию, чем женский, и это дало свои результаты. Мы, во многих отношениях, разучились быть мужчинами. Парадокс в том, что одно из обязательных условий победы в противостоянии с Западом — научиться всему этому заново. Не индивидуально, а буквально массово, но и в режиме «каждый для себя» тоже.

2. Ничто так сильно не разрушает семью, как поддерживаемый всем обществом моральный императив, что «честные» деньги — это только деньги собственно «заработанные», причём «трудом». Эту норму необходимо корректировать — именно в том моменте, что деньги, которые мужчина даёт женщине — это тоже «честные» деньги. И здесь парадокс: на оси «традиция-модерн» условные «эскортницы-содержанки» даже ближе к традиции, чем осуждающее их большинство. Но ближе — не значит «там»; полностью традиционная логика — это когда такой обмен происходит только в рамках формализованного брака, а не за его пределами.

3. В лекции для ЭФКО я подробно показал, что этика всегда рациональна; но это рациональность популяционного, а не индивидуального уровня. Проще говоря, мораль (не то же самое, что этика, но здесь не вдаёмся в это различие) — это набор механизмов, принуждающих любого члена сообщества ставить «благо для сообщества» выше, чем «благо для себя».

4. Откуда вообще берётся в культуре жёсткий моральный императив, осуждающий женщин, торгующих телом (проститутки) или легкодоступных (шлюхи)?
Он из тех времён и обстоятельств, когда ключевая ценность женщины — всё ещё репродуктивная, но это уже не просто воспроизводство популяции, а воспроизводство «родовое».
То есть сообщество следит не просто за тем, чтобы рождалось больше детей, но чтобы рождалось больше «законных» детей.
Законных — в смысле таких, у которых есть законный отец и, соответственно, принадлежность не только к «племени», но и к «роду». Безродный — это плохо («бастард», «ублюдок»), много безродных — это показатель болезни общества в целом.
Соответственно, плодоносящее женское чрево — это важный и ценный ресурс, который должен распределяться именно в «родовом» контуре, чтобы как можно больше детей рождалось в законном браке.
Здесь также важное слово «честь», которое у женщин значит другое, чем у мужчин, но общее в том, что «честь» — неторгуема, «за деньги — нет». В случае женщин — это привязка «чести» к деторождению только в законном браке, а значит (в условиях отсутствующей ещё контрацепции и абортов) и половых отношений тоже только в рамках брака.

5. Когда на это накладывается эмансипация-индустриализация-урбанизация, выясняется, что от женщины требуется невозможное. Она теперь должна работать и зарабатывать, и в то же время хранить верность в браке и рожать детей только от законного супруга. Неработающая домохозяйка на содержании у мужа — «бездельница», но и работающая одинокая женщина без мужа — неудачница и скорее всего шлюха. Извините, но это бред. И его прямое последствие — демография в «современных» обществах.

6. А теперь ещё и добавим капитализм с жесточайшим неравенством доходов. И выясняется, что есть небольшая топовая прослойка мужиков, у которых ресурсов в теории хватает на несколько семей, и множество таких, у которых их нет и не будет даже на одну. В этой ситуации неизбежно культура ищет механизм компенсаторного перераспределения — так и появляется ниша для «эскортниц-содержанок».
Проще — пока есть такое неравенство (и при этом нет официального многожёнства), неизбежно будут и они.

И, исходя из сказанного, ключевой тезис:
(напоминаю — вся эта тема у меня началась из пленарки на Грушинской конференции социологов, центральной темой которой была норма и то, как она меняется.)

 Так вот.
Традиционная (до-модерновая) норма — не для отдельных групп, а буквально для всего общества — состоит в том, что мужчина должен, во-первых, работать и зарабатывать, а во-вторых, содержать свою семью — женщину и общих детей.
А женщина, со своей стороны, должна делать всё для того, чтобы у него это получалось наилучшим образом. То есть создавать в его голове, в его самосознании ощущение, что он не только «должен», но и «может» и вообще «достоин».
И этому должна быть подчинена практически вся её повседневность, она должна максимально «настраиваться» на мужчину, компенсировать провалы и неудачи, вдохновлять на подвиги-свершения-успехи.

Сейчас мы этого не видим почти нигде. Массовая советская женщина ещё более-менее способна любить, но совершенно не способна уважать мужчину.
Её с детсада учили прямо противоположному — шпынять, строить, воспитывать, укрощать и е--ть мозг. В любом конфликте мужчины с внешним социумом она с куда большей вероятностью станет на сторону внешнего социума, чем на его.
Она — такая ходячая машина по производству в нём чувства вины: ну, типа, по жизни виноват («неправ») и, следовательно, должен. Причём и ей, и детям, и родне, и государству, и всем по кругу.

При этом одним из немногих «уцелевших» заповедников как раз того самого «традиционного» отношения к мужчине — это, как ни странно, тот экзотический "аквариум", в котором плавают "рыбки".
Там всё так, как будто не было ни Просвещения, ни Модерна, ни ВФР, ни индустриализаций-урбанизаций-эмансипаций.
Мужчина, если у него, конечно, есть ресурс — хозяин и господин, который всегда прав. У него можно (и нужно) просить на булавки, в тч с бриллиантами — но нельзя требовать; и категорически, на уровне табу, запрещено е--ть мозг.
Наоборот, нужно всеми силами (увы, невеликими у "рыбок ")) создавать ощущение, что он получает лучшее, и получает именно потому, что он этого достоин.
Лохом быть плохо не только потому, что это нищебродство, но ещё и потому, что это зависимость от внешних оценок — мамы-друзей-телевизора-государства;
топовый мужик отличается от лоха не только ресурсом, но и тем, что решения он принимает в первую очередь сам и слушает только себя.

И отсюда тезис: СВО, как ни странно — это ещё и шанс реставрации нормального мужского архетипа. Не только среди «аллегархов», но в обществе в целом. И это уже происходит явочным порядком — с теми, кто сейчас на фронте, и их семьями.
Мужчина — воин, добытчик, победитель.
 Женщина — та, чья первостепенная задача в том, чтобы помочь ему стать и оставаться именно таким. Да, ей тоже нельзя быть клушей и курицей, надо дофига чего уметь и знать самой — в том числе для того, чтобы в будущем воспитывать такому мужчине достойных его сыновей.

Собственно, раз уж подняли традицию на знамя в этой войне — пришло время обсудить, что мы, собственно, под этим имеем в виду.

https://t.me/chadayevru