ШПЕНГЛЕР БЫЛ ПРАВ | Антиутопия #1 | глава 14

Цикл #11_Антиутопий (читать полностью)

Олаф очнулся в совершенно белой комнате в тёплой пижаме в кровати. В голове шумело, в животе подташнивало. Ему было страшно. Он долго был без сознания после того, как его ударили в магазине.

Он огляделся. Помещение походило на больницу, он видел такое место в пригороде. Тут тоже была чистота, белые кровати, какие-то механизмы, приборы, стеклянные шкафчики с лекарствами, большие шкафы с кучей бумаги, книгами… Окон не было, только дверь.

Олаф поднялся, поискал обувь, не нашёл. На цыпочках подошёл к двери.

Заперто.

Замок можно открыть ножом или чем-то подобным продолговатым.

Страх немного прошёл.

Олаф снова огляделся, порылся по шкафчикам. Ничего подходящего. Смирившись, решил изучить книги и папки с бумагами.

Читать он не умел, буквы знал, отец показывал, но складывать их в слова пока не научился. Потому рассматривал картинки. Картинок было мало, важной информации они не несли. Потому недолго покопавшись в папках, Олаф отложил их. Он стал бродить по комнате, надеясь заметить хоть что-то, объясняющее произошедшее.

Так он бродил долго, совершенно безрезультатно, ему это надоело. Олаф сел на кровать, вздохнул и стал петь.

Пел он громко, чтоб привлечь внимание его новых врагов.

Ежедневно попадать в плен — это требует особого везения. Олаф думал, что это могли быть китайцы. Однако тот солдат, что заглянул к нему в шкаф, просто ушёл. Значит кто-то другой. Но кто? Снова бритые? Не похоже, обстановка в комнате такая же, как в городе, у бритых всё иначе.

Все свои мысли он пел, мелодия была произвольная, заунывная, навевающая тоску, словно пришедшая из глубин памяти, отсылающая к образам каких-то бескрайних песчаных пустынь и степей, по которым носятся перекати-поле, бродят странные колченогие животные…

— Кто же, кто же меня поймал, в клетку посадил, маленького, слабого мальчишку свободы лишил! А за что? Что я сделал такого плохого? Не китайцы и не бритые, не русские и не кентавры, а, наверное, кто-то из города, какие-то демоны, которые прячутся в подвалах! Демоны, что выходят лишь по ночам! Наверное, это они затащили меня в свой ад! Я очень надеюсь, что они меня не слопают, не зажарят на вертеле, как я позавчера зажарил кролика! О Всевышний! Да пошли мне избавление! Чтобы злые джинны не выпили мне мозги, не скушали моё сердце на ужин, не сварили из моей печени суп! Я ещё такой молодой, мне так хочется пожить! Мне так хочется сбежать! Если бы только пришли русские, они, наверное, мне бы помогли, дали бы ту вкуснейшую сладость! О какая же она вкусная!..

За дверью раздался лязг засовов, и она отворилась.

— Хватит ныть! — раздался крик, и в комнату вошёл мужчина в чёрной одежде. За ним вошли двое в белых халатах.

Олаф замолчал, сел на кровать. Он с любопытством изучал этих «демонов».

На вид обычные люди, только бледные и седые. Гораздо бледнее, чем русские. Как-будто солнце никогда не касалось их кожи и волос.

Язык их чуть отличался от того, на котором говорили охотники или баварцы, но мальчик понимал почти всё.

Одетый в чёрное вёл себя как хозяин, он был жёсткий, говорил надменно.

Мужчина и женщина в белых халатах к Олафу относились с любопытством, но не как к человеку, а скорее как к экзотическому зверьку.

— Все тесты провели? — спросил хозяин.

— Остались лишь психологические, — отвечал мужчина в белом халате. — Дикарь полностью безвреден, здоров, тело в норме, задержек развития не обнаружено, соответствует возрасту, родовых и видовых изменений патологического или иного характера нет. Наблюдения за поведением показали, что данный представитель своего вида в меру любопытен, подвижен, у него развита речь, он способен воспроизводить осмысленные звуки.

— Давайте его допрашивайте! Что там за тесты остались? — хозяин подошёл к Олафу, наклонился близко, заглянул в глаза, принюхался. — Обычный, но грязный детёныш дикарей.

Олаф некоторые слова не понимал, но смысл улавливал. Ему не нравилось презрительное отношение этих демонов, однако он понял, что смерть или что-то похуже ему не грозит. Они его не связали, не бьют, не кричат на него…

— Мальчик, ответь, ты понимаешь нас? — спросила женщина.

— Да. Кто вы такие?

— Мы тебе не враги, — сказал мужчина в халате. — Если ты будешь хорошо себя вести и отвечать на наши вопросы, мы тебя покормим и дадим игрушки.

— И отпустите?

«Демоны» переглянулись и не ответили. Женщина присела рядом с ним и стала расспрашивать Олафа о его жизни в деревне, о семье, о том, что творится в городе.

Олаф решил рассказывать не всё, доверия к этим людям он не испытывал, потому позволил себе фантазировать, рассказывать чепуху о жизни охотников и мародёров. Не стал рассказывать о русских и бритых.

Олафу показалось, что ему поверили.

Потом Олафу дали какие-то картинки, ему надо было выбирать их, задачи были иногда сложные, иногда простые и глупые. Эта игра ему понравилась.

Внезапно женщина спросила:

— Ты любишь фантазировать, так?

— Ну, да! — Олаф удивился вопросу, ответил помедлив.

— То, что ты рассказывал о жизни в деревне выдумки, верно? Неужели ты считаешь, что мы глупее тебя?

Олаф улыбнулся.

Сзади к нему подошёл хозяин в чёрном, наклонился и зашептал в ухо:

— Ты, грязный выродок, хочешь жить, отвечай на вопросы честно. Не то я сделаю тебе обрезание, причём полное обрезание твоего маленького члена! Ты понял меня?!

Олаф сжался от страха. Такой злобы в голосе человека он ещё никогда не слышал. Он встречал всяких людей, но даже бритые не были такими страшными.

Мальчик не мог вздохнуть от страха, не мог двинуться, не мог сказать ни слова. Он лишь дрожал.

— Мой господин, вы его напугали! И он в ступоре, — сказала женщина хозяину, потом обратилась к Олафу: — Мальчику, не бойся, дядя пошутил! У нас даже ножей нет, чтобы резать что-то!

Она рассмеялась. Второй мужчина в белом тоже рассмеялся. Хозяин лишь крякнул потом сказал голосом уже без злобы, а наоборот — приторно сладким:

— Мальчик, скажи, у тебя есть мама?

Дождавшись от мальчика слабого кивка, он продолжил:

— Ладно! Тебя я не трону! Зато, если ты не начнёшь говорить, то я просто приду ночью в твоей дом и вырежу глаза твоей мамочке и твоему папе. Будешь говорить? Хватит кивать, мальчик! Скажи «да»!

Олаф с трудом выдавил «да».

Птаха (или шмель, как её называл про себя Олаф) влетела в комнату неожиданно. Вернее она возникла совершенно неожиданно, будто из воздуха.

Жёлто-оранжевая круглая железная машинка с мельтешащими крыльями зависла под потолком, дуло её ружья было направлено на хозяина в чёрном.

Подземельцы испугались. Такого они ещё никогда не видели.

— Ну, что, фашистики мои, козлятушки-обосратушки!.. — прозвучал голос русского офицера. — Думали спрятаться вы от матушки? Денацификация пришла к вам в гости!

Продолжение следует