Боссы мафии приглашают Фрэнка Синатру на вечеринку:
— Кто мы такие? — говорит их главный. — Мы — бандиты. Бутлегеры. Потрошители кошельков. Убийцы. Мы — вне закона и наше место у параши… Конечно, вы захотите возразить. Ведь у нас власть, влияние, мы можем провести любой закон в конгрессе. Или в сенате. Потому что политики нами куплены. Полиция у нас в кармане. Газеты и телевидение… а эти высокомерные журналисты, эти продажные шавки лижут мои руки. Мы могущественны. Мы необоримая сила в этой стране… Но основа нашего влияния, нашего богатства — насилие. Жестокое, бесчеловечное, беспредельное насилие. Чудовищные преступления, которые мы должны совершать одно за другим. Нас боятся, нас ужасаются. Нами пугают детей. Но никто нас не любит. Не уважает. Все проклинают нас и желают нам смерти. Признаем эти прискорбные факты, господа.
Он делает глоток виски, разводит руками. Он продолжает:
— А Синатра — великий певец американского народа. Его слава огромна. Его любят миллионы. Ему поклоняются все — от прыщавой девчонки до глубокого старика, еще помнящего годы рабства. Его принимает президент, и глава величайшей в истории человечества страны встает, когда входит Фрэнк. Синатра — символ Америки… Кто мы перед ним? Впрочем, мы его можем грохнуть. Запросто. И нам ничего не будет… Чёрт возьми, я ему завидую. Звоните нашему Фрэнку, пусть споёт, пусть тут чуток покривляется. Но… много не обещайте, деньги нам дорого достаются.
Главный американский бандит с усмешкой проводит по горлу толстым пальцем, втиснутым в бриллиантовый перстень.
Знаменитый певец Фрэнк Синатра медленно едет по бульвару Сан-Сет. Он думает: «Эти парни — крутые. Очень. Они чертовски опасны. Они могут меня закатать в бетон и бросить в залив… Они бесстрашны. И плюют на законы. Это настоящие, подлинные американцы, к какой бы национальности они ни принадлежали. Они исповедуют насилие — единственно верный путь к успеху. Достойный мужчины, а не какого-нибудь хлюпика. Книжного червя, профессора или певца, человека, раскрывающего рот под музыку… Что из того, что мне поклоняются? Я завишу от них. Я должен им нравиться, мне нужно им угождать. Сегодня публика меня превозносит, а завтра они станут топтать и проклинать меня. Успех у толпы — ничто. А эти парни держат нашу страну за бороду, как господа бога. Да, видно, сам бог пляшет под их дудку. — Он суеверно скрещивает пальцы, он не хочет поминать Его имя всуе. — А я — кто такой? Я сейчас думаю, что я почти никто. Я прыгаю по сцене и пою своим слабым голоском. Разве это голос? Голос был у Карузо… Я завишу от их денег. Я бесправен и безвластен. Я трус… Сегодня я должен особенно хорошо петь. Не приведи бог опять не попаду в ноты».
Фрэнк пьет из бокала ледяное шампанское, он лежит на мягких подушках и безучастно наблюдает сквозь бронированные стёкла лимузина, как заходящее солнце окрашивает раскалённое июльское небо, пальмы, дома, автомобили и спешащих людей в безжалостные кроваво-красные тона…
Фрэнк и боссы мафии были знакомы полвека. Почти целую человеческую жизнь.
Одни из бандитов погибали в перестрелках на улицах Нью-Йорка или Чикаго, другие на десятилетия исчезали за тюремными стенами, третьи умирали, корчась на электрическом стуле. На их место приходили новые убийцы, вымогатели, похитители людей, мошенники и аферисты. И они тоже любили сладкую музыку и легкий голосок Синатры, его изысканные манеры, мягкий юмор, кошачьи движения.
А Фрэнк… Фрэнк никуда не уходил. Он всегда был любимцем Америки. Героем Америки. Был на сцене. На миллионах пластинок. На экранах телевизоров в каждом доме.
Он пел и танцевал для боссов мафии, он развлекал знаменитых преступников, отчаянно стараясь попадать в ноты и производить приятное впечатление.
Он творил искусство и брал грязные деньги.
Фрэнк стал богат, очень богат.
Почти целую жизнь Синатра выступал перед самыми могущественными людьми на свете. Он ценил и оберегал тесные, дружеские связи с ними. И всегда помнил, что эти крутые парни могут закатать его в бетон и запросто бросить на дно залива.
Сергей Шевчук
Оценили 0 человек
0 кармы