Если появится когда-нибудь в России общий памятник творцам Великой Победы, то рядом с маршалами в парадных мундирах должен стоять скромный мужчина в штатском - нарком финансов Арсений Зверев. Благодаря ему денежная система СССР благополучно пережила не только Великую Отечественную, но и тяжелейшие послевоенные годы.
В мемуарах "Записки министра" Арсений Григорьевич с явным удовольствием подчеркнул два факта из своей захватывающей биографии. Первый: дольше него управлял денежными потоками только Жан-Батист Кольбер, суперинтендант Людовика XIV - королевский министр финансов. Второй: на вершину карьерной лестницы он поднялся с самого низа, из подмосковной деревушки Негодяево, в советские годы переименованной для благозвучия в Тихомирово.
Отец Арсения и дюжины его братьев и сестер гнул спину на ткацкой фабрике в соседнем городке Высоковске. Когда мальчику исполнилось двенадцать, Зверев-старший и его отвел на фабрику; Арсений быстро дорос до проборщика, заправлявшего в станки тканевую основу. Это была ответственная работа, за которую полагалось 18 рублей; мальчишка стал главным кормильцем семьи. А потом брат-большевик научил: жизнь станет лучше, когда рабочие возьмут власть в свои руки. Этой истине Арсений поверил на всю жизнь.
Уволенный за участие в забастовке, он уехал в Москву, на знаменитую Трехгорную мануфактуру. Там встретил революцию и вступил в партию. В Гражданскую войну окончил кавалерийское училище в Оренбурге, гонялся по степям за белоказачьими бандами. Ложась спать, клал рядом шашку и карабин: редкая ночь обходилась без боевой тревоги. В 1922 году был демобилизован, получив "на память" рану в плечо и боевой орден.
Арсений Зверев - слушатель Центральных курсов по подготовке финансовых работников. 1924 год.
Молодого коммуниста послали в родной Клинский уезд разъяснять политику партии. Попутно пришлось заниматься хлебозаготовками. Зверев добивался цели где уговорами, а где и наганом, его не удавалось ни подкупить, ни запугать. Скоро усердного работника перевели в Москву на должность районного фининспектора. Денежная реформа оживила финансовую систему, обесцененные "совзнаки" сменились золотыми рублями, Звереву в числе прочих предстояло наполнить этими рублями казну. Он быстро стал грозою нэпманов.
В мемуарах Зверев с гордостью передает их разговоры: "Не зря ему фамилию такую дали - настоящий зверь!"
В сентябре 1937 года - черные тучи Большого террора уже висели над страной - он наверняка пережил не самые приятные минуты, когда поздно вечером был вызван в Кремль. Но Сталин, которого Зверев видел впервые, предложил ему занять пост председателя Госбанка. Не чувствуя себя специалистом в банковской сфере, Зверев отказался. Тем не менее вскоре вождь назначил его заместителем наркома финансов Власа Чубаря. Через полгода, когда того арестовали, Зверев занял его место.
Наркомом, а с 1946 года министром он проработал 22 года, из которых ни один не был легким. Но самыми тяжелыми были годы войны.
В июне 1941-го Зверев попросился на фронт - он был бригадным комиссаром запаса. Но от него требовали другого: не допустить развала финансовой системы. Уже в первые месяцы враг оккупировал территорию, где жило 40% населения и производилось 60% промышленной продукции. Доходы бюджета резко упали, пришлось включить печатный станок, но главным ресурсом пополнения казны снова стало население. Уже в начале войны гражданам запретили снимать со сберкнижек более 200 рублей в месяц. Налоги выросли с 5,2 до 13,2%, прекратилась выдача ссуд и пособий. Резко повысились цены на алкоголь, табак и те товары, что не выдавались по карточкам. Рабочих и служащих заставляли добровольно-принудительно покупать облигации военных займов, что дало казне еще 72 млрд рублей. Добывание денег любым способом сочеталось со строжайшей экономией.
Зверев писал: "Каждая пущенная на ветер копейка могла обернуться гибелью сражающегося на фронте воина".
Наркому и его аппарату удалось невозможное: расходы советского бюджета за годы войны лишь незначительно превысили доходы. При этом деньги шли и на восстановление экономики в освобожденных районах (еще до конца войны было восстановлено 30% основных фондов), и на пенсии вдовам и сиротам погибших на фронте. Когда наши войска перешли границу, добавились расходы на спасение от голодной смерти жителей разоренной Восточной Европы (помнят ли они об этом сейчас?). Правда, выросли и доходы: из Германии и союзных ей стран массово вывозились в СССР целые предприятия.
Весь этот сложнейший круговорот денежных потоков нарком Зверев умудрялся контролировать и направлять. В освобожденных районах его сотрудники первым делом открывали сберкассы. А поскольку зачастую имели при себе крупные суммы, то никогда не расставались с оружием. Недаром после войны их одели в зеленые мундиры с погонами, а сам нарком по праву получил боевой орден Красной Звезды.
14 декабря 1947 года "Правда" вышла с сенсационной, как сказали бы сейчас, передовицей.
За время войны количество денег в обращении увеличилось вчетверо. Еще в 1943 году Сталин советовался со Зверевым по поводу денежной реформы, но контуры она обрела только четыре года спустя. Разработанный Минфином план предусматривал обмен старых денег на новые в пропорции 10 к 1. Однако вклады в сберкассы обменивались по-другому: до 3000 рублей в соотношении 1 к 1 из вкладов от 3 до 10 тысяч рублей изымалась одна треть, более 10 000 - половина. Облигации выпущенных в годы войны займов обменивались на новые в пропорции 3 к 1, а довоенных - 5 к 1. В результате накопления многих граждан сильно "усохли".
"При проведении денежной реформы требуются известные жертвы, - говорилось в Постановлении Совмина и ЦК ВКП (б) от 14 декабря 1947 года. - Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв приняло на себя и население, тем более что это будет последняя жертва".
При подготовке реформы главным условием была строгая секретность. По легенде, сам Зверев накануне события запер на целый день в ванной свою супругу Екатерину Васильевну, чтобы она не проболталась подругам. Но событие было слишком масштабным, чтобы сохранить его в тайне. Еще за месяц до этого работники торговли и тесно связанные с ними спекулянты бросились скупать товары и продукты. Если обычно дневной товарооборот московского ЦУМа составлял 4 млн рублей, то 28 ноября 1947 года - 10,8 млн. Москвичи раскупили не только чай, сахар, консервы, водку, но и такие предметы роскоши, как шубы и пианино. То же самое творилось по всей стране: в Узбекистане с прилавков смели весь запас не первый год пылившихся там тюбетеек. Из сберкасс изымали крупные вклады и несли их обратно малыми порциями, оформляя на родственников. Те, кто боялся нести деньги в банк, прогуливали их в ресторанах.
16 декабря, одновременно с введением в действие реформы, была отменена карточная система.
Этому предшествовала дискуссия в ЦК - многие предлагали соотнести новые цены на товары с коммерческими, но Зверев настоял на их сохранении на уровне пайковых. Цены на хлеб, крупу, макароны, пиво были даже снижены, а вот мясо, масло, промышленные товары подорожали. Но ненадолго: каждый год вплоть до 1953-го проводилось снижение цен, и в целом продовольствие за этот период подешевело в 1,75 раза. Зарплата же осталась на прежнем уровне, поэтому благосостояние граждан в целом выросло. Уже в декабре 1947 года при зарплате городского населения в 500-1000 рублей килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, гречки - 12 рублей, сахара - 15 рублей, сливочного масла - 64 рубля, литр молока - 3-4 рубля, бутылка пива - 7 рублей, бутылка водки - 60 рублей.
Апрель 1953 года. Московский гастроном N19. Цены снижены, у прилавка очередь...
Чтобы создать впечатление изобилия, в продажу выбросили товары из "государственных резервов" - проще говоря, то, что до этого придерживали. Граждане, привыкшие за годы войны к пустым полкам, были искренне рады.
Конечно, процветание в стране не наступило, но главная цель реформы была достигнута: денежная масса уменьшилась более чем втрое, с 45,6 до 14 млрд рублей. Теперь окрепшую валюту можно было переводить на золотую основу, что и сделали в 1950 году - рубль приравняли к 0,22 грамма золота. Звереву пришлось стать экспертом по плавке золота, огранке драгоценных камней, чеканке монеты. Он часто посещал Монетный двор и фабрики Гознака, подчинявшиеся Министерству финансов. Заботился и о финансовой рекламе, часто вызывавшей улыбку ("Накопил - машину купил"). Но успех политики Минфина доказывала не реклама, а сама жизнь. До реформы за доллар давали 5 рублей 30 копеек, а после - уже четыре рубля (сегодня о таком курсе остается только мечтать).
Самое удивительное: Зверев оставался самим собой. И продолжал спорить со Сталиным. Когда вождь приказал обложить колхозы дополнительными налогами, возразил: "Товарищ Сталин, уже сейчас многим колхозникам, чтобы уплатить налог, не хватит и коровы". Сталин сухо сказал, что Зверев не знает положения дел в деревне, и прервал разговор. Но министр настоял на своем - создал в ЦК специальную комиссию, убедил всех в своей правоте и добился, чтобы налог не только не повышали, но и снизили на треть.
Очередь в отделение Сбербанка - типичная картина 1961 года.
Спорил он и с новым вождем Никитой Хрущевым, особенно когда тот затеял непродуманные эксперименты в сельском хозяйстве. Прямо повышать цены власть сочла неразумным, поэтому было решено провести новую денежную реформу под официальным предлогом "спасения копейки": на копейку ничего нельзя купить, поэтому номинал рубля нужно увеличить в 10 раз. В результате - деноминация рубля, девальвация...
Реформа 1961 года совершилась уже без Зверева - когда ему поручили подготовить ее по заданным параметрам, он наотрез отказался. По Москве ходили дикие слухи, что он прямо на заседании ЦК стрелял в Хрущева, после чего был отправлен в спецпсихушку. Конечно, никакой стрельбы не было, а вот прилюдная критика вождя в резкой форме вполне могла иметь место - Арсений Григорьевич в споре никогда не стеснялся в выражениях. В мае 1960-го его "по собственному желанию" убрали с поста министра...
P.S. Мемуары Арсения Григорьевича Зверева вышли только после его смерти. Причем в сильно сокращенном виде - слишком активно автор хвалил Сталина и ругал некоторых его преемников. Самый эффективный, по общему мнению, министр финансов в нашей истории, скончался в июле 1969 года.
Оценили 42 человека
51 кармы