За что после исторического полета командира "Союза-19" хотели исключить из партии? Как наш космонавт пожелал американцам жизни, полной секса? И почему Брежнев грозил его отправить на гауптвахту? Об этом и многом другом корреспондент "РГ" накануне 40-летия исторического полета беседует с летчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза Алексеем Леоновым.
Без грифа "секретно"
Алексей Архипович, остались ли еще нераскрытые секреты полета "Союз-Аполлон"?
Алексей Леонов: Нет. Хотя об одном я не рассказывал долгие годы. Это был научный эксперимент, связанный с облетом корабля "Аполлон" кораблем "Союз", которым я управлял. Была жесткая инструкция: расстояние между кораблями - минимум 150 метров. Специалисты считали: чем больше, тем безопаснее. Но из практики полетов авиации и мне, и Тому Стаффорду, командиру "Аполлона", было ясно: такое расстояние неприемлемо из-за повышенного расхода топлива. Парные полеты лучше всего выполнять на удалении 40 метров.
И вот обсуждается этот вопрос. Том доказывает: надо летать на расстоянии 35-40 метров. Стоит насмерть. Специалисты тоже. Обстановка накалена до предела. Меня срочно вызывают с тренажера. Сообразив в чем дело, я занял позицию руководства, чем вызвал гнев Тома. Позиция Стаффорда может только навредить. Вытащил его с заседания в коридор. Говорю: "Успокойся. Мы ведь будем в космосе одни. Сделаем так, как нужно".
И сделали?
Алексей Леонов: Конечно! Я облетывал "Союз" в 40 метрах от "Аполлона". Прекрасно видел в иллюминаторе лицо пилота Вэнса Бранда. И до сих пор никому даже в голову не пришло узнать, а как же мы летали? На каком расстоянии?
Я выступал недавно на космическом саммите в Хьюстоне. Там присутствовал и технический директор проекта от НАСА Гленн Ланни. Говорю: "Я вам открою тайну: извините, мы нарушили все инструкции. Но зато выполнили блестяще эксперимент". Надо иногда принимать такие действия, которые невозможно описать инструкциями. Которые рождаются только в процессе эксплуатации.
А зачем были изготовлены сразу три корабля "Союз"?
Алексей Леонов: На первом проверили все новые системы: жизнеобеспечения, радийные, телеметрические. Плюс все, что связано с кораблем "Аполлон": у нас разные системы сближения, атмосферы. Этот "Союз" стартовал за полгода до нашего, летали Толя Филипченко и Коля Рукавишников. Второй корабль - чисто запасной. И третий, который я вел с нуля, был уже для работы по программе.
Действительно, для вас изготовили какие-то специальные скафандры?
Александр Леонов: Нет. Скафандр для выведения и спуска был обычный. Но костюмы, в которых мы работали на орбите, сделали из нового термостойкого полимера. Он не горел даже при температуре 600 градусов.
Это было так важно?
Алексей Леонов: На "Аполлоне" астронавты дышали чистым кислородом. А шерсть, пропитанная кислородом - как порох. Костюм же из спецткани я пробовал поджигать зажигалкой. Хоть бы хны. Не прожег.
А весил он сколько?
Алексей Леонов: Тяжелый. Не меньше 12 кг. Там же специальная нитка.
Помог охотничий нож
За пять минут до старта на "Союзе-19" сломалась телевизионная система. Переполох был большой?
Алексей Леонов: Большой. На борту пять телекамер и один коммутатор, через который с Земли могли подавать команду на любую камеру. И ничего не работает. Глушко, который уже был вместо Королева, задергался и чуть ли не побежал звонить, чтобы отставить старт. Представляете, если бы все отложилось? Ситуация приобретала уже политический акцент.
Это понимал министр среднего машиностроения Афанасьев. Он и дал команду на "необратимые процессы". После чего программу можно было перебить только аварийно. Пока мы стартовали, на Земле разобрались с телевидением: оказалось, отказал коммутатор. Но беда в том, что находился он в орбитальном отсеке.
Под обшивкой панели?
Алексей Леонов: Да, дюралевой. Стали вскрывать, а из инструментов - только ножницы, отвертка и пассатижи. Не знаю, как мы эту панель сумели вырвать, загнуть. Добрались до коммутатора. Начали снимать. А он на четырех болтах, и все эпоксидной смолой залито. Один болт сняли, второй, третий... Четвертый начали - пассатижи сломались. Ключ на 12 бородок отломился. Все. Нечем снять. И здесь осеняет: есть же охотничий нож с отверткой! Я купил его буквально перед стартом. Помню, заплатил 5 руб.50 коп.
Как его разрешили взять в космос?
Алексей Леонов: Разрешили. У штатного ножа сталь оказалась очень хрупкой. Когда я сказал, что он не годится, специалисты не поверили: не может быть! Я беру и на их глазах отламываю лезвие. Они промолчали, а я положил свой нож в укладку. Вот он нам с Валерой Кубасовым и помог.
Вытащили коммутатор, размонтировали, концы от всех камер соединили. Телевизионный кабель сделали из контровочной проволоки: ее выпрямили чуть ли не зубами и лейкопластырем обмотали… Если честно, я даже не верил, что что-то получится. Нахожусь в спускаемом аппарате, смотрю: загорелась зеленая лампочка. "Валера, схема работает!", - кричу.
Но и у американцев полет начался с ремонта?
Алексей Леонов: У них заклинило люк в стыковочном отсеке. Пришлось снимать, разбирать. Они тоже всю ночь не спали. Но к заданному времени все были готовы. И они, и мы.
Эти неприятности не скрыли друг от друга?
Алексей Леонов: Нет, конечно. Когда Том, - а он высокий, всякий раз ноги не знал куда деть - "приплыл" к нам в отсек, сразу их в эту дыру сунул. Смеется: "Ой, как вы удобно сделали!"
"Лучше была бы водка!"
Известно, как вы разыграли американцев с водкой. В ЦУПе об этом знали?
Алексей Леонов: Никто не знал. Это чисто моя идея. Еще перед полетом достал этикетки: "Столичная", "Русская", "Старка" и "Московская". Положил их бортжурнал, а скотч у меня был. И после того, как мы вышли на орбиту, я наклеил водочные этикетки на тюбики с борщом. А еще написал лозунг из Шекспира: "О дивный новый мир, что имеет таких людей". И на каждого дружеские карикатуры сделал.
Когда после стыковки сели за стол, мы с Кубасовым достали тюбики с "водкой". По традиции, за встречу! Американцы отказываются - нельзя, нарушение. И на телекамеры показывают. Говорю: "Я сейчас выключу, чтобы никто не видел". И выключил. А с Земли кричат: "Включай!" В общем, все открыли тюбики, а там… борщ! Снято крупным планом лицо Дика Слейтона, когда он говорит: "Слушай, зачем ты обманул? Лучше бы была водка!". Но никто не верит, что мы не пили водку. Никто.
Правда, ни грамма спиртного не было?
Алексей Леонов: Абсолютно.
Академик Олег Газенко, основатель космической медицины, был убежден: 5-7 пять граммов коньячку на орбите не помешают.
Алексей Леонов: Был такой момент. Когда летали Лебедев и Березовой, им обоим исполнялось в полете по 40 лет. На грузовом корабле я решил тайком отправить им коньяк: в булке хлеба вырезал середину и спрятал туда фляжку. Так потом Лебедев написал "теорию употребления коньяка в космосе": надо взять бутылку в рот, сделать резкий качек - будет ровно 30 граммов. И это напечатал в научном журнале!
Идет коллегия министерства. Министр Афанасьев чернее тучи. Показывает журнал: "Кто это сделал?" Я встал и говорю: "Сергей Александрович, это я сделал. Они так долго уже летают, им по 40 лет, бутылка коньяку на целых полгода". А из зала кричат: "Мало! Мало!.." Встает генеральный, Юрий Павлович Семенов, и говорит: "Алексей со мной это обсуждал. Я согласился, и мы отправили эту бутылку коньяку". Выручил.
А с чем связан категорический запрет на спиртное в космосе?
Алексей Леонов: С системой регенерации воздуха. Если без технических подробностей: большое количество спирта может привести даже к пожару. Поэтому космонавтам на борт доставляют элеутерококк.
Лекарство?
Алексей Леонов: Да, чистое лекарство. Одно время посылали бальзамы. Я на травах делал бальзам "Алексей Леонов". Потом, когда Союз рассыпался, мы градиенты из Молдавии прекратили получать.
Встреча над Эльбой
Скажите, а зачем "Союз" и "Аполлон" дважды расстыковывались и состыковывались?
Алексей Леонов: Проводили эксперимент. Один раз они с активным стыковочным узлом, другой раз - мы.
При повторном касании Слейтон что-то сделал не так: "Аполлон" закачался. Это было на грани аварии?
Алексей Леонов: Слейтон не должен был стыковаться - это делал Стаффорд. Но Дик попросил, хотя, наверное, у него навыков таких не было. И дошло до раскачки: корабли начали "ходить". Могли сломать стыковочный узел. Но обошлось.
Баллистики до секунд рассчитали полет, чтобы рукопожатие в космосе состоялось над Москвой. А как получилось, что все произошло над Эльбой?
Алексей Леонов: До сих пор не могу понять. Я следил за временем. Как произошел сдвиг на эти 30 минут?.. Но получился, конечно, удивительный эффект: в 45-м наши отцы встретились на Эльбе, в 75-м - сыновья встретились над Эльбой. Когда пролетали над Москвой, с Земли команда: "Открывайте люки!". "А мы уже сидим за столом", - отвечаем.
Гауптвахта от Брежнева
А за что Брежнев грозился отправить вас на гауптвахту?
Алексей Леонов: Я сопровождал космонавтов на церемонию награждения в Кремль. По протоколу генсек стоит и читает указ. А герои сидят. Это же странно, некрасиво. И я сказал ребятам: "Не садиться!". Леонид Ильич входит в зал, показывает рукой: "Садитесь!" Я качаю головой: "Нет!". И так несколько раз.
"Леонов, я тебя посажу на гауптвахту!", - сурово бросил Брежнев. "Я буду своим внукам рассказывать, как вы меня посадили на гауптвахту", - мгновенно сориентировался я. "Ладно, стойте!" - махнул тот. С тех пор так и пошло: когда читают указ о награждении - космонавты стоят.
Вы брали в космос трое часов: они показывали время московское, полета и хьюстоновское. Что с ними стало?
Алексей Леонов: Одни подарил Брежневу. Еще одни - зятю Татьяны Филипповны Беляевой. Паши давно нет, я у них как отец после его смерти.
Ведь с часами связана и неприятная история: когда вас хотели исключить из партии?
Алексей Леонов: Было дело. Весь экипаж "Союз-Аполлона" - пять человек был на приеме у Леонида Ильича. Там присутствовал и президент академии Келдыш. Брежнев нам подарил часы "Полет". В ответ Том Стаффорд вручает ему часы "Омега". Это единственные часы, которые используются без защиты даже во время выхода в открытый космос.
Я сижу рядом с Леонидом Ильичем, идет прямая трансляция. Он обращается ко мне: "Леша, а часы-то хорошие?" Я стучу пальцем по своим: "Очень хорошие!". Он кивает головой, и тут передача прекращается. А дальше все раскручивается как в анекдоте. Кто-то из партаппаратчиков видит телесюжет - "картинку", но без слов. Видит мой жест. "Что за хамство со стороны Леонова? Он заткнул рот Брежневу!" Команда - разобраться. И наказать, вплоть до исключения из партии.
Меня вызывает главком: почему позволяешь себе такие вещи?! Пытаюсь объяснить - бесполезно. "Министр обороны приказал наказать вас! И пусть этим занимаются политработники", - отрезал Кутахов. Звоню свидетелю - Келдышу: "Надо мной повисла петля". "Какая глупость!" - говорит Мстислав Всеволодович. Тут же набирает министра Гречко: "Я, -, говорит, - там был, все видел и слышал. Все не так". Потом звонит Кутахову, тоже объясняет. И только после этого от меня отстали.
"Алексей, ошибись еще раз!"
Расскажите, как вы пожелали американцам жизни, полной секса?
Алексей Леонов: Это, конечно, смешно. Когда мы закончили всю программу, устроили банкет. Я приготовил короткий спич. Сказал, что мы сделали, какие отношения были между нами. А закончить хотел фразой: "I want to wish you a sucseccful life" - "Я желаю вам всяческих удач в жизни". Но от волнения опустил одну букву. И получилось: "I want to wish you a sex full life" - "Желаю вам жизни, полной секса". Взрыв хохота в зале. Американцы аплодируют: "Нам еще никто этого не желал с трибуны".
Прошло десять лет. Мы праздновали юбилей полета. И директор НАСА Джеймс Флетчер вдруг говорит: "Алексей, пожалуйста, тебе слово. И знаешь что, ошибись еще раз!".
Была информация, что скафандр, в котором вы летали на "Союзе-19", был продан с аукциона в Нью-Йорке?
Алексей Леонов: Да, продан.
Как он туда попал? Вы знали об этом?
Алексей Леонов: Нет, это не моя собственность. Это собственность государства. Меня и не спрашивали. Скафандр, в котором я выходил в открытый космос, находится на "Звезде", где делают скафандры. Там же хранятся скафандры Терешковой и Гагарина. А скафандры некоторых других космонавтов были проданы частным лицам на аукционах. Это было время, когда людям зарплату нечем было платить. И на предприятии пошли на вынужденный шаг. Их никто не осуждал.
Портрет карандашом
В полете вы карандашом нарисовали портрет Стаффорда. Он у него сохранился?
Алексей Леонов: Сохранился. Сейчас он в музее Тома Стаффорда. Музей, кстати, очень большой: самолеты, корабли "Меркурий", "Джемени", "Апполо", материалы и документы, связанные с полетом. Все сделано с огромной симпатией к нашей стране. Но там нет капсулы корабля "Союз". Я обратился к главе Роскосмоса Игорю Комарову с просьбой: сделать к 40-летию программы такой подарок.
Правда, что в доме Стаффорда есть комната, на двери которой написано: "А. Леонов"?
Алексей Леонов: Есть. Когда прилетаю в Америку, обязательно добираюсь до Тома, останавливаюсь у него. Дело в том, что я все эти годы был сопредседателем международной организации "Космонавты - астронавты мира". И часто мы проводили исполкомы в Америке.
Со Стаффордом у нас очень нежные отношения все эти годы. Как он говорит, мы имеем общих детей. Я ему помог усыновить двух русских мальчиков.
У него не было своих детей?
Алексей Леонов: У него две дочери, два внука. Одного назвали в честь меня - Алексеем. Но Том очень хотел, чтобы у него был ребенок с русскими корнями. Поехали в хороший детский дом, и Стаффорду там понравился мальчик. Познакомились. Чай сели попить. Мальчишка спрашивает: "А можно я своего друга приглашу? " Ну, давай друга", - отвечаем. Одному тогда было 8 лет, другому - 10 лет. Стафофорд пригласил ребят на зимние каникулы. Потом приезжает и говорит: "Я не могу их разделить". Решил усыновить обоих. Сейчас один учится уже на четвертом курсе университета, а другой - в академии.
Судьба хранит
Накануне старта "Восхода-2" взорвался испытательный корабль. Перед запуском "Союза-19" произошла авария корабля "Союз-18". В 1971 году из-за болезни бортинженера ваш экипаж "Союза-11" заменили на дублеров, и они погибли. Судьба вас берегла?
Алексей Леонов: Мне не надо обижаться на Бога. Он хранит. Да, много было таких ситуаций, из которых, казалось бы, вылезти невозможно. Корабль "Восход-2" - семь аварий! Самая страшная: на борту стало резко повышаться давление кислорода. Во время эксперимента на Земле Валя Бондаренко взорвался при давлении 320-330 мм ртутного столба. А у нас было 430! Малейшая искра, и мы бы превратились в молекулярное состояние.
До сих пор точно не известно, откуда шло это повышение. Есть предположение: из-за негерметичности люка. Хотя датчики показывали, что он закрыт, осталась микронная щель. И через нее начал "травиться" воздух. Система жизнеобеспечения подавала нам кислород, а мы его не могли вырабатывать.
Но я сейчас больше склонен думать о другом. Кислородные, баллоны имеют редуктор, который должен понижать высокое давление на низкое. И если от вибрации там что-то отошло, то мог пойти кислород в корабль. Но, видно, специалисты скрыли.
Когда погибли Добровольский, Волков и Пацаев, вы участвовали в расследовании?
Алексей Леонов: Да. Мы сразу полетели на место приземления. Члены комиссии, Елисеев и я. Экипаж уже увезли. Расследование показало: при отстреле орбитального отсека произошла разгерметизация кабины, рассыпались шариковые клапаны. Я считаю, при монтаже их просто "не докрутили": монтажники вместо усилия 90 кг закрутили их с усилием 60-65 кг. Образовалась дырка диаметром 20 мм. Я смоделировал, можно ли было ее закрыть. Понадобилось 52 секунды. А космонавты потеряли сознание уже через 20 секунд.
Эта авария была предопределена?
Алексей Леонов: Да, техникой. Когда мы готовились к этому полету, я у себя записал: клапана при спуске закрыть, а после открытия парашютной системы, открыть. Я посчитал, что вероятность безопасности так выше. Хотя это было нарушение инструкции. Но я бы лично сделал так. И говорил об этом ребятам, когда они полетели вместо нас. Потом Костя Феоктистов сказал: "Если бы слушали Леху, они бы остались живы". Не знаю, но, возможно, так и было бы.
Зачем нужна Луна?
Когда-то вы готовились по лунной программе. Сейчас главным космическим приоритетом опять называют полет на Луну. Что вы думаете?
Алексей Леонов: Мы все равно никуда от этого не денемся. В 64-м году, чтобы решить программу Луны, вышло постановление правительства, подписанное Никитой Сергеевичем Хрущевым. Там было четко расписано: когда, кто, что и как делает. А сегодня это пока лишь разговоры.
Вот у американцев произошла авария ракеты с кораблем "Драгон". Кстати, я не знаю, корабль погиб или нет.
Вы хотите сказать, что ракета взорвалась, а корабль мог приземлиться?..
Алексей Леонов: А для чего тогда делаются системы спасения? У нас в 1975 году при старте взорвалась ракета с пилотируемым кораблем. Но спускаемый аппарат с космонавтами Макаровым и Лазаревым отстрелила автоматика. Они пережили огромные перегрузки, однако остались живы…
Так вот если вернуться к "Драгону". Этот корабль уже является частью американской лунной программы, марсианской. Мы сейчас делаем новый пилотируемый корабль. Он должен быть возвращаемым. Но не все знают, что еще в 1977 году у нас уже был такой корабль. Его сделали в КБ Челомея. И один и тот же корабль летал дважды: его дополняли, что-то меняли и запускали. Мы проводили его испытания. Я лично за ним летал. А потом Челомей умер, и эту программу, как и многие другие, свернули.
То есть мы возвращаемся к тому, что когда-то было?
Алексей Леонов: Получается. Нужен корабль, который можно задействовать не только на околоземных орбитах, но и при полёте на Луну, к Марсу. Но без решения на уровне государства ничего не будет. Вообще если говорить о перспективах, то мое мнение следующее: нам надо идти по пути создания космических объектов, независимо от орбитального комплекса. Типа Хаббла, который как предприятие выведен на орбиту.
Почему?
Алексей Леонов: Объясню. Для того, чтобы получать медикаменты, кристаллы, металлы совершенно новых качеств нужна постоянная невесомость и идеальные условия. А что на орбитальной станции? Там шесть человек находятся, постоянно вибрация. Где-то часа три получается чистого времени на невесомость. Этого недостаточно.
МКС можно использовать как гостиницу. А рядом, на расстоянии перелета - у нас разработаны космические мотоциклы - расположить такие производства. И к ним только летать, забирать продукцию или, если что-то, отремонтировать. В настоящее время об этом надо думать.
А как же Луна?
Алексей Леонов: Про Луну мы знаем все, или почти все. Если лететь туда, то сразу надо создавать какие-то помещения, удобные для жизни человека. Я в 65-м году был научным руководителем на фирме Бармина по разработке лунной базы.
Знаменитого "барминграда"?
Алексей Леонов: Да. Пятьдесят лет прошло, а мы ничего не сделали в этом плане. Ничего!
Сколько МКС может еще летать?
Алексей Леонов: Сейчас официально мы подписали документы об эксплуатации станции МКС до 2024 года. Я думаю, что и дальше будет.
Водки "Союз-Аполлон" не было
Сигареты "Союз-Апполон" были. Конфеты были. А почему водки не было?
Алексей Леонов: Водки, действительно, не было. Даже странно. Хотя было решение - приготовить специальную продукцию. Я оформлял конфеты и сигареты. Сам не курил. Ну, и всякие платки были, рубашки. Но не очень мы хорошо развернулись. Американцы больше выпустили продукции, чем мы. Наши конфеты были очень хорошие.
А как вы лично будете праздновать 40-летие "Союз-Аполлона"?
Алексей Леонов: Пригласили Тома с дочерьми и внуком. К сожалению, Слейтон умер давно. А у Вэнса Брандта сильно болеет жена, он не приедет.
Оценили 29 человек
190 кармы