Нашествие непрофессионалов
Светлана Замлелова 09/11/2018
Почему-то в связи с «делом Ольги Глацких» вспомнилась такая штука.
В начале 90-х, когда на страну обрушилась «свобода», многое вокруг изменилось. Среди прочего, другим стало и телевидение.
Новости, например, больше не читали размеренно, поставленными голосами и с идеальной дикцией.
Напротив, ведущие тарахтели, отпускали шуточки, но главное – на телевидении, в том числе и в новостных программах, появились люди с дефектами речи или с нестоличным, скажем так, произношением.
Кто-то шепелявил, кто-то картавил, а кто-то и вовсе говорил как «реальные пацаны с раёна», почти не раскрывая рта.
Первое время всё это резало слух после Шатиловой и Кириллова, но потом все как-то привыкли.
Правда, смотреть сегодня на российском ТВ нечего, но это пустяки! Пипл схавает даже «нечего».
Мало-помалу в нашей жизни стали появляться и другие странности и новшества.
Взять, к примеру, кино. Какое-то время в России – видимо, по советской инерции – ещё снимали что-то удобосмотримое. «В августе 44-го» (2001) вполне можно смотреть.
Что-то ещё мелькало, как искры догорающего костра, но в целом ситуация медленно, но верно переламывалась.
И вот уже мы имеем удовольствие лицезреть «Край» (2010), «Сталинград» (2013), «Левиафан» (2014), «Экипаж» (2016) или «Гоголь…» (2017-2018).
Не говоря уже о сериалах или экранизациях типа «Хождения по мукам» (2017), когда название полностью отвечает впечатлениям от просмотра.
Помимо увлечения фальсификацией истории, наш новый кинематограф почему-то не в состоянии представить хоть что-нибудь умное, цельное и хорошо сыгранное.
И современные российские актёры, по уровню профессионализма, ничуть не уступают шепелявым дикторам из 90-х.
То же самое и с литературой. «Писатели года», лауреаты самых престижных премий запросто могут написать (а критики похвалить!): «Голубев так и этак пытался проникнуть внутрь, и пока подпрыгивал и лез, выпил всю водку»; «…Лесные пожары в Забайкалье, катившиеся огненной стеной…»; «Наши девушки целомудренны, а многие невинны»; «Первое, что делает деревенский житель, всю жизнь вкалывавший до бесчисленного пота…»; «В городской душной заразе сигарета идёт за милую душу, а в деревне, когда лёгкие получают полный разлив свежести, никотин сразу становится неуместным» и т.д. и т.п.
Это не опечатки, не шероховатости и не ошибки, пропущенные редактором. Это стиль, кочующий из книги в книгу.
И ничего! И пипл опять же хавает, и начальство взашей не гонит.
А театр?.. Нет, конечно, ну кто же против модернизации! Но когда почтеннейшей публике пытаются внушить, что модернизация – это coitus на сцене, то невольно чешешь затылок и вспоминаешь, что о такой модернизации писала ещё Тэффи в рассказе «Талант»: «…Редактор перевернул страницу и прочел: “Действующие лица: Иван Петрович Жукин, мировой судья, 53 лет – голый. Анна Петровна Бек, помещица, благотворительница, 48 лет – голая. Кусков, земский врач – голый. Рыкова, фельдшерица, влюбленная в Жукина, 20 лет – голая. Становой пристав – голый. Глаша, горничная – голая. Чернов, Петр Гаврилыч, профессор, 65 лет – голый”.
– Теперь у вас нет предлога отвергать мое произведение, – язвительно торжествовала Зоинька.
– Мне кажется, что уж это достаточно неприлично!»
Но и тут, по странной закономерности, пипл хавает, начальство безмолвствует. А самое ужасное, что куда ни сунься, везде, за редким исключением, всё то же самое. Профессионализм стал лишним во многих сферах деятельности.
Он как будто мешает процессу, затормаживая его и отягощая ненужной рефлексией. Зато повсюду расселись друзья и родственники более или менее «значительных лиц», которые все вместе тянут из страны деньги и уничтожают кто культуру, кто науку, кто систему управления, а кто и обороноспособность.
Беда не в том, что чиновница Глацких при богатом папе презирает людей – пусть бы и презирала, лишь бы работать умела, лишь бы «дело своё добре знала».
Беда в том, что она типичный представитель нового класса непрофессиональных деятелей, нашествие которых вполне может обречь страну не просто на прозябание, но и на медленную смерть.
Оценили 10 человек
12 кармы