Европа зря рассчитывает на иранский газ

Европейская бюрократия - явление в своем роде уникальное. Ни российская Госдума, ни украинская Рада, ни израильский Кнессет не в состоянии тягаться на равных со своими европейскими коллегами в таких номинациях, как «Главный стратегический просчет года» или «Самый нелепый проект десятилетия».

Тотальная деградация института стратегического планирования, помноженная на удивительную инициативность ряда политиков, на сегодняшний день для Европы представляют куда большую угрозу, нежели претворение в жизнь фантомных страхов о «российской агрессии».

Провальный проект создания мультикультурного общества вкупе с абсолютно идиотской миграционной политикой и военным вмешательством во внутренние междусобойчики на Ближнем Востоке уже сделали реальностью прогнозы автора небезызвестного романа «Мечеть парижской Богоматери». Но в длинном перечне свидетельств хронического слабоумия и отваги европейских политиков особняком стоит проект энергетической безопасности Европы, который в широких массах неизменно ассоциируется с популярным нынче термином – «диверсификация поставок газа».

Хроническая русофобия, как известно, отключает врожденные инстинкты и погружает жертву болезни в параллельную реальность. В этой реальности, к примеру, российский газ можно заменить на азербайджанский, туркменский и иранский. В этой же реальности политическая зависимость от поставок энергоносителей из России опаснее зависимости от Турции, которая в данном случае превращается в главный транзитный хаб между Европой и странами Ближнего Востока и получает долгожданный инструментарий для склонения европейцев в многочисленные и неприличные позы.

«Каспийская тройка»

Влажные мечты европейских бюрократов о сокращении доли российского газа на своем рынке неразрывно связаны с так называемой «каспийской тройкой». Помимо Ирана в нее входят Азербайджан и Туркменистан. Однако реальные, а не медийные возможности для реализации двух проектов с участием этих стран – «Набукко» и TANAP весьма сомнительны. 

Первым камнем преткновения является основной потенциально возможный наполнитель трубопровода - Азербайджан. У страны банально нет необходимых ресурсов для наполнения газопровода «Набукко», в связи с чем проект и был свернут два года назад. Абсолютно все объемы извлекаемого газа уже давно законтрактованы, а последние геологоразведочные работы не принесли ожидаемых результатов. Ситуация комична тем, что на сегодняшний день стоит вопрос: а сможет ли Азербайджан обеспечить заполнение хотя бы газопровода TANAP обещанными 10 млрд. кубометров к дате сдачи проекта, то есть к 2019 году. Часть экспертов уверяет, что данные объемы Баку сможет выделить только к 2021 году.

Однако если Азербайджану все-таки удастся высвободить желанные 20 млрд. кубометров, то возникает вопрос: в чем коммерческий смысл тянуть болгарскую ветку «Набукко» (1 млрд. кубометров), если проект TAP в своей проектной версии рассчитан на две параллельные ветки в Италию с суммарной пропускной способностью в 20 млрд. кубометров. Помимо прочего, подобные проекты собираются под определенный пул инвесторов, которых на сегодняшний день нет, так как нет необходимых мощностей.

Помимо прочего существует определенные сложности с реализацией проекта TAP. Не так давно Азербайджан выиграл тендер на покупку греческой компании DESFA, которая владеет национальной газотранспортной системой. А загвоздка в том, что это прямо противоречит пресловутому третьему Энергопакету ЕС, так как производитель газа не имеет права владеть ГТС. Напомним: именно по этой причине всячески тормозилось строительство «Южного потока». Однако поражает не сам факт заключения сделки, а реакция Европейской комиссии, которая тянет процесс с 2013 года, дважды откладывая принятие решения. Очевидно, что Азербайджан приобрел определенный политический вес в Европе, обусловленный ложными мечтами европейских бюрократов о замещении российского газа.

Фото: Газопроводы TAP, TANAP и "Набукко"

Вторым потенциальным участником проекта «Набукко» называют Туркменистан. Но опять же: его участие в данном проекте маловероятно, так как, несмотря на колоссальные объемы доказанных месторождений, почти весь вырабатываемый газ законтрактован Китаем, Россией и Ираном. В сумме это почти 80 млрд. кубометров. Энергетическое сотрудничество между Туркменистаном и Китаем в последние годы расширяется все активнее: только за последние 6 лет было сдано в эксплуатацию 3 ветки газопровода Туркменистан-Китай, что позволяет абсолютно все новые объемы газа гнать на Восток.

Так что за туркменское "голубое топливо" Европе придется бороться с Китаем, торговля с которым для Ашхабада экономически привлекательнее, так как Пекин в состоянии поглотить любые объемы, а газопровод уже построен и вполне успешно функционирует. Помимо прочего, существует сложность с прокладкой трубы по дну Каспийского моря, так как любая из стран участниц каспийского союза имеет право наложить вето на строительство. Иногда апеллирование к проблемам экологии играет и на нашу руку. Заканчивая разговор о туркменском газе нельзя не упомянуть проект Трансафганского газопровода в Пакистан и Индию, в котором Туркменистан планирует участвовать. Принимая во внимание все перечисленное, можно быть уверенным в том, что в ближайшее десятилетие Туркменистан энергетически будет завязан на азиатские рынки.

Также необходимо отметить, что Туркменистан сегодня стоит в шаге от катастрофы. Вдоль афгано-туркменской границы сосредоточены крупные силы исламистов, и очевидно, что они готовятся к прорыву по двум направлениям. Первое – со стороны долины Амударьи, что при наиболее пессимистичном варианте развития событий нанесет непоправимый удар всей нефтегазовой промышленности Туркменистана. Второе – со стороны долины Мургаба, что, опять же, при наиболее неблагоприятном варианте развития событий будет означать захват крупнейшей ресурсной базы страны – месторождения Галкыныш. Таким образом, на сегодняшний день под большим знаком вопроса оказалась не только «европейская газовая стратегия Туркменистана», но и территориальная целостность страны.

Персидские сказки

Проблемой большинства сетевых обозревателей и части экспертно-аналитического сообщества является слепая вера во все, что произносят в Брюсселе или Вашингтоне. Слова зарубежных политиков, на удивление, сомнению не подвергаются. Однако, как неоднократно было доказано на практике, подавляющая часть информационных потоков, исходящих из Брюсселя – это банальная политическая демагогия, нежели что-то существенное, основанное на реальных расчетах и стратегических оценках. История с выходом Ирана из под санкций исключением не является.

Основным препятствием для взвешенной и объективной оценки последствий снятия санкций с Тегерана является крайне популярное и совершенно несоответствующее действительности пропагандистское клише о «полной экономической изоляции и блокаде Ирана». Стараниями политиков и журналистов был сформирован стереотип о том, что Тегеран оказался отрезанным от всех внешних рынков, соответственно, после падения «железного санкционного занавеса» из Ирана хлынут потоки углеводородов и остальной продукции национальной промышленности. Аналогичный пропагандистский прием активно используют сейчас на Украине, которая, как известно, является «последним оплотом Европы», защищающей ее от «орды восточных варваров», которые вот-вот «хлынут на Запад».

Однако разрекламированная картинка о полной изоляции Тегерана действительности не соответствует. Совместные проекты Ирана с Китаем, Индией и Южной Кореей ярчайшее тому подтверждение. Китай, к примеру, уже в 2009 году заместил ЕС на посту главного торгового партнера Ирана (годовой оборот 36 млрд. долларов).

Также необходимо отметить, что Тегеран, развивающийся в рамках концепции реставрации Персидской империи, тратит колоссальные ресурсы на восстановление своего влияния в регионе. То есть именно региональный рынок является для Ирана приоритетным.

Но главным препятствием на пути поставок иранского «голубого топлива» в Европу является особенность внутреннего газового рынка. На протяжении последних десятилетий серьезной проблемой экономики Ирана является стремительно растущее потребление газа внутри страны. Так, в 1985-ом году потребление составляло 8,2 млрд. кубометров, в 2000-ом - 62 млрд., в 2014-ом – 174 млрд. Параллельно с ростом потребления росла и добыча: в 1985-ом году – 9,2 млрд. кубометров, в 2000-ом – 59 млрд., в 2014-ом – 174 млрд.

Основным потребителем добываемого газа являются домашние хозяйства, которые уже на сегодняшний день поглощают порядка 250 млн. кубометров в сутки (от 150 млн. летом до 410 млн. зимой). По примерным подсчетам, в годовом исчислении потребление одних только домашних хозяйств оценивается в 90-95 млрд. кубометров. Очевидно, что в ближайшие годы объемы будут расти, так как программа газификации страны реализуется на практике стремительными темпами. Так, к концу 2015 года газом должно быть обеспечено 90% населения в 630 городах и 20% населения в 4,3 тысячах сельских пунктов. К 2016 году газом должно быть обеспечено 95% всего городского населения и 80% всего сельского.

Проблема растущего внутреннего потребления отчасти объясняется расточительством иранских домашних хозяйств. Управляющий директор национальной газовой корпорации Джавад Овджи уже неоднократно обращался к населению с призывом «рационально использовать природный газ». Согласно его данным «среднее потребление газа в стране в 18 раз выше этого показателя в Японии, в 9 раз больше, чем в среднем в странах Европы, и в 8 раз превышает потребность жителей Соединенных Штатов».

Существенные объемы добываемого «голубого топлива» потребляют электростанции, которые сейчас переходят с жидкого топлива на природный газ – 34-41 млрд. кубометров за весь 2014 год. Третьим крупным потребителем является национальная промышленность, поглотившая в прошлом году 32 млрд. кубометров. Часть добываемых объемов (20-28 млрд. кубометров) закачивается в пласты для поддержания высокой производительности при добыче нефти.

Таким образом, даже суммарный подсчет минимальных показателей по потреблению «голубого топлива» за 2014-ый год демонстрирует нам, что почти все объемы добываемого газа поглощает внутренний рынок – годовая добыча, ровно, как и годовое потребление, оцениваются в 174 млрд. кубометров.

Реквием по мечте

Будущее иранской газодобывающей отрасли сегодня под большим вопросом, так как в Тегеране существует две диаметрально противоположные стратегии развития. Первая подразумевает развитие экспортных мощностей, вторая – развитие национальной нефтедобывающей отрасли. Представители лагеря «нефтяников» подсчитали, что для поддержания высокой производительности нефтяных месторождений в пласты необходимо закачивать порядка 120 млрд. кубометров газа, а к 2020 году эта цифра должна быть доведена до 200 млрд. При реализации данной стратегии говорить о наращивании экспортных мощностей в ближайшее десятилетие вряд ли придется. Сторонники «экспортной стратегии» развития газодобывающей отрасли Ирана (National Iranian Gas Export Company) апеллируют к тому, что к 2020 году страна сможет продавать за границу около 80 млрд. кубометров газа.

Следует также отметить, что по прогнозу специалистов из «Иранской национальной газовой компании», добыча газа к 2016 году будет доведена до 200 млрд. кубометров, а к 2018-ому – до 330 млрд. кубометров. В некоторых заявлениях встречаются несколько другие цифры, наиболее распространенная из которых – 400 млрд кубометров к 2020 году. К сожалению, иранские чиновники в своих прогнозах на будущее предпочитают ограничиваться данными по возможностям наращивания добычи газа, обходя стороной растущее потребление. По крайней мере, данные по прогнозируемому потреблению «голубого топлива» внутри страны на момент 2018 или 2020 года отсутствуют.

Но даже без обращения к официальным прогнозам можно с большой долей уверенности предположить, что внутренний рынок потребления природного газа в Иране продолжит расти, причем стремительными темпами. Основным потребителем продолжат оставаться домашние хозяйства, которые к 2016-2017 годам должны быть полностью газифицированы. Также ожидается существенный рост потребления со стороны электростанций, которые в течение ближайших лет должны существенно сократить долю «твердого топлива» в производстве. Нефтяная промышленность, вне зависимости от принятой стратегии («экспортной» или «нефтяной»), также оттянет на себя большие объемы добытого газа.

Европейцам вряд ли придется рассчитывать на поставки иранского «голубого топлива» даже в случае разрешения «газовой дилеммы» Ирана в пользу сторонников «экспортной стратегии». Как уже упоминалось выше – Тегеран будущее страны видит исключительно в статусе Персидской империи, что без привязки соседей к своим энергоносителям весьма проблематично. На сегодняшний день уже подходят к концу работы по введению в эксплуатацию газопровода в Ирак (10 млрд кубометров в год). Возобновлены переговоры с Пакистаном по строительству газопровода «Мир» (12 млрд кубометров в год), что для Ирана означает возможность выхода на прожорливые рынки Индии и Китая. Также ведутся переговоры о поставках газа в Оман, Кувейт, ОАЭ и Бахрейн. Суммарная мощность этих проектов оценивается в 18-21 млрд кубометров.

Сейчас же отметим, что на пути иранского газопровода в Европу существует более существенное препятствие. Подавляющая часть проектов транспортировки «голубого топлива» по наземным маршрутам проходит через территорию Турции (раньше через Ирак и Сирию). В этом и заключается проблема.

Прекращение хрупкого перемирия между турецким правительством и "Рабочей партией Курдистана" моментально отразилось не только на безопасности страны, но и на статусе Турции как главного транзитера углеводородов в регионе. Боевики РПК подорвали два трубопровода: первый – нефтепровод под Киркуком, через который в страну поступало порядка 11 миллионов баррелей в месяц, и второй – газопровод в провинции Агри, через который в Турцию шел иранский газ. Не стоит, наверное, говорить о том, что серийные подрывы трубопроводов в первую очередь бьют по репутации страны, так как возможность обеспечения бесперебойных поставок углеводородов для любого инвестора является приоритетной.

Верить в скорое перемирие между «Рабочей партией Курдистана» и турецким правительством может только законченный оптимист. Таким образом, территория Турции в ближайшее время будет являться потенциально опасной для всех экспортеров углеводородов, так как любой условный «конкурент» теперь имеет возможность организовать очередную диверсию на трубопроводе обеспечив достойное вознаграждение и без того идейным борцам за независимость от Турции.

Таким образом, особенности внутреннего потребления, «газовая стратегия» Тегерана и изменчивая региональная конъюнктура угрожают европейскому проекту выдавливания России со своего газового рынка остаться в статусе «голубой мечты». По крайней мере, на ближайшее десятилетие.