Устами младенца

- А у дяди Коли пися больше, чем у дяди Васи - заявила сидящая на коленях у папы Олечка. 

Народ, собравшийся праздновать не важно что, главное повеселиться, выпить, потанцевать и вообще пообщаться, замер. Как это часто бывает, в общем шуме образовалась пауза и в этой паузе звонкий детский голосок прозвучал как иерихонская труба. Все устремили заинтересованные взгляды на маму Олечки, та сидела боясь пошевелиться или даже моргнуть глазом. Спокойнее всех себя повел папа Олечки — он хорошо знал дочурку и какие тараканы бродят в ее маленькой кудрявой головке. 

- Доча, а где ты такое слышала?  

- Да это ихняя Машка в саду рассказывала. 

Олечка кивнула на тетю Раю и ее мужа Федора. У дяди Феди начала наливаться кровью шея, становясь пунцовой, тетя Рая в свою очередь так и замерла с полуулыбкой на губах. Дядя Федя молча налил полный стакан самогона и залпом выпил, шея немного побелела. 

- Доча, а ей кто рассказал? - не унимался папа.  

- А ей рассказал ейный Мишка. 

На этот раз очередь дошла до тети Клавы и ее мужа Сан Саныча. Сан Саныч, хоть и инженер, но увлекался тяжелой атлетикой, нрав имел суровый и не оригинальный, он повторил жест дяди Феди, махнув стакан самогона без закуски. 

- Доча, а ему кто рассказал? -не унимался папа, решивший твердо разложить все по полочкам. 

- А ему рассказал мальчик из соседней группы стишок, который он сам и сочинил: А у дяди Коли, у дяди Коли пися больше, чем у Васи и похожи на колбаси. 

 Народ дружно выдохнул, аутодафе закончилось. Мужики дружно бросились наполнять стаканы, хотя обвинения и были сняты, но холодные лягушки подозрений остались под сердцем и их надо было срочно утопить. А по глазам дам, переживших катарсис, было явно видно, что они уже строили планы, во что обойдется ихнем мужьям реабилитация: шубка, сапожки, колечко, а может действительно плюнуть на все, один раз живем и умотать с любимым на юга, только с кем из них, да и мужа терять не хотелось?