Париж: открытие европейского фронта Третьей "гибридной" мировой

Жалко, конечно, французов. Но мы сейчас не о присущем нам гуманизме.

И сочувствие Парижу нашей культуре странным образом присуще: вот и лично моё нежное отношение к этому городу ограничено лишь ценами на авиабилеты. Но мы сейчас не об иррациональностях русских географических привязанностей.

Теракты в Париже – это не только предмет сочувствия и гуманитарных переживаний. Они имеют вполне внятное прикладное значение – конкретно прикладное к Российскому государству и к каждому из его граждан.

Это вот что означает: в текущей Большой «гибридной» мировой войне у России появился весьма перспективный западный фронт.

Напоминаю, о чём мы с вами говорили раньше.

Во-первых, предметом современного мирового конфликта является вопрос перераспределения гешефта. Россия и её зарубежные единомышленники участвуют в этом конфликте, признавая правила его инициаторов и генеральных выгодополучателей, не отвергая единственно верное демократическое учение и не выдвигая социально-экономического проекта, альтернативного «финансово-либеральному глобализму».

Во-вторых, актуальной «горячей» формой Третьей мировой войны является т.н. «гибридная» война, «война всех против всех». Армии держав не сталкиваются друг с другом на фронтах, но все в боевые действия странным образом втянуты, воюя против «международного терроризма», разномастного «экстремизма» или, в лучшем случае, против невесть откуда взявшегося и запрещённого в РФ «Исламского государства».

В-третьих, при этом на всё расширяющихся географических пространствах возникает хаос, с какой-то удивительной целенаправленностью уничтожающий любые формы традиционной или хотя бы вменяемой государственности – что на Ближнем Востоке, что в Северной Африке, что на Украине…

И теперь такая вот Третья мировая явила свой оскал в Европе. Не впервой – и в том же Париже уже остроумных карикатуристов расстреливали совсем недавно, и в Испании поезда взрывали (кстати, кто сейчас об этом помнит?)...

В сущности, парижский теракт отличается только тем, что:

(а) случился только что,

(б) случился вовремя – как раз когда надо что-то решать с военной активностью европейцев в контексте простой, как правда, сирийской операции России,

(в) случился в мировой столице доброй беззаботности и весёлого шарма,

Да и вообще: теракт случился в городе с Эйфелевой башней, который в медиа-картинке и есть Европа – как Собор Василия Блаженного с Кремлём и есть Россия, как статуя Свободы и есть Америка. То есть весь мир потребителей телевизора и фейсбука твёрдо знает: в Европе стреляют.

При этом вообще ни разу не принципиально, кто стоит за конкретными кровавыми безобразиями в Париже – зловещий ИГИЛ, залётные энтузиасты-одиночки, доведённые до отчаяния обитатели гетто или вездесущие спецслужбы неустановленного союзника Франции по НАТО.

Важно, что эти события чётко находятся в логической цепочке причин и следствий, в естественном поле объективных обстоятельств – следовательно, не могли не произойти рано или поздно. Независимо от персоналий вдохновителей, организаторов и исполнителей.

И ещё интереснее, на какие раздумья наткнутся европейские элиты после парижского инцидента – случившегося, повторяю, в конкретной международной обстановке, которая сама по себе требует самоопределения.

Однако со второй половины прошлого века государства Европы перестали практиковать собственно государственность – в смысле суверенитет. Могучий Рейх-Евросоюз функцией суверенитета тоже не обладает, а является бюрократическим аппаратом по распределению бюджетов. Та составляющая полноценного суверенитета, которая отвечает за политическую волю и обеспечение безопасности – то есть недопущение кровавого хаоса, – сдана в бессрочное пользование заботливой заокеанской метрополии.

А Третья мировая, которая «гибридная», напоминаю, и без того нацелена на разрушение государственности. Или, в европейском понимании – на бытовой орднунг и благополучие, заменивших суверенитет.

И куда бедному европейцу податься?

Первый путь: прислушаться к аргументам Старшего Брата, перестать ломаться, подписать что положено – и чинно колонизироваться, передав в умелые заокеанские руки вслед за государственностью заодно уж и гешефт. А верный союзник обо всём прекрасно позаботится, потому что он «исключительная нация».

И второй путь: заново отращивать европейский суверенитет своими силами и по своему разумению.

Но тут вот какое дело. Триумфальное развитие «единоевропейской» государственности, подпитанное наивысшим достижением прогрессивной «единоевропейской» мысли, было грубо подавлено русскими танками весной 45-го. И с тех пор имплантированный в европейскую культуру образ советского солдата-освободителя пристально следил, чтоб «впредь неповадно было» – потому что вы же помните, что возмездие гарантировано.

Однако ничто не бывает вечно. Путём нехитрых манипуляций с поп-историей от страха перед советским солдатом-освободителем к исходу постпобедного 70-летия худо-бедно удалось избавиться. А объективные сегодняшние обстоятельства (политэкономические, миграционные и пр.) очень уж настойчиво способствуют возрождению и модернизации старого доброго нацизма в качестве базовой идеологии Единой Европы. А что такого? В прошлый раз, в общем, даже неплохо получалось – просто сделаем поправку на отдельные недочёты и перегибы, и ничего нам, мол, за это не будет.

Кстати, при благосклонности заокеанского Старшего Брата можно обойтись просто евронацизмом, даже без всякого евросуверенитета.

…Вот такие у нас перспективы на Западном фронте, товарищи.

Источник