Погром Крымского ханства

Погром Крымского ханства

После взятия Перекопа фельдмаршал Миних собрал военный совет. Почти все генералы высказались за осторожную тактику, предлагая не вести армию вглубь Крымского полуострова, а оставаться у Перекопа и посылать вперёд только небольшие мобильные отряды для разорения вражеской территории. Во многом осторожность генералов была связана с ослаблением армии, численность которой сократилась до 47 тыс. человек. Сокращение произошло из-за необходимости оставлять гарнизоны в построенных опорных пунктах и захваченных крепостях. Так, в Перекопе были размещены Рижский драгунский и Углицкий пехотный полки, 1200 казаков, значительное количество артиллерии под общим командованием полковника Девица. Кроме того, много людей выбывало из-за болезней.

Однако главнокомандующий придерживался иного взгляда. Есть мнение, что Миних стремился к славе, поэтому решил действовать вопреки мнению большинства. Он приказ авангарду под начальством генерала Леонтьева идти к Кинбурну. В его состав вошли два драгунских и два пехотных полка, 600 запорожских казаков и 14 орудий. 25 мая 1736 г. Миних повел главные силы (около 35 тысяч человек) к городу Гезлеву (Кезлев, современная Евпатория) на западном побережье Крыма. В первой четверти XVIII столетия татарский Гезлев был ведущим центром работорговли и одним из самых влиятельных, наряду с Ак-Мечетью и Бахчисараем, городов Крымского ханства.

28 мая русская армия во время переправы через морской залив Балчик, подверглась нападению большого крымского войска. Однако колонны солдат, разделенные большими интервалами по полторы тысячи шагов, успели сомкнуться и отразили натиск вражеской конницы. Получив известие, что татарское войско расположилось лагерем в двенадцати верстах от русской армии, фельдмаршал решил нанести ответный удар. Для этого сформировали отдельный отряд в составе из гренадер, драгун, казаков и «всех полков старых и добрых солдат первых шеренг», общей численностью в 5,5 тысяч человек при 12 пушках. Им полагалось взять «кроме доброго ружья, патронов, гранат и хлеба с собой на пять дней в карманах или сумах и на каждую пушку по 50 выстрелов». Отряд возглавил полковник Гейн. Он построил отряд в каре и начали медленно двигаться вперёд. Против такой тактики возражали полковник Штокман и казачий старшина Фролов. Они отмечали, что надо действовать быстро, так как главное условие победы — внезапность. Но Гейн настоял на своём. 

В результате поход не привёл к успеху. Шедший впереди отряд казаков атаковал вражеский лагерь. Степняки быстро обнаружили, что численность русских войск невелика и контратаковали. Казаков окружили и только появление отряда Гейна их спасло. Более трехсот казаков к тому времени погибло. Гейна, за его медлительность, предали суду, лишили всех чинов и дворянства и приговорили к пожизненной службе рядовым.

Однако намного более страшным врагом для русской армии, чем вражеская конница, была нехватка питьевой воды и болезни. Этот враг уже не раз останавливал русские войска на подходе к Крыму. На протяжении 150 верст, которые отделяли Гезлев от Перекопа, русским войскам встретились всего три речки с пресной водой. Прочие вытекали из соленых озер, и вода в них была соленая. Татары засыпали колодцы на пути русской армии или отравляли в них воду. Как сообщал участник Крымского похода военный врач Кондоиди, офицеры приказали солдатам держать во рту свинцовую пулю, чтобы меньше чувствовать жажду. Эта мера, однако, не могла утолить жажду и остановить распространения болезней. Многие солдаты болели различными лихорадками, страдали кровавым поносом, просто теряли силы от жары и непривычной пищи. Продовольствия тоже не хватало, хлеб стали заменять пресными лепешками, мясную порцию сократили. Рост числа больных ослаблял и без того немногочисленную армию, замедлял ее движение. 

4 (15) июня русская армия подошла к Гезлеву, преодолев 150 верст за 11 дней, то есть средняя скорость движения полков составляла 13 верст в день. В городе был огромный пожар. Турецкий гарнизон боя не принял и отступил, а татары подожгли дома жителей -христиан. Русский авангард вступил в город. В Гезлеве были захвачены крупные запасы пшеницы и риса, а также более 10 тысяч баранов и несколько сотен волов, что временно улучшило положение с провиантом. Кроме того, русскими трофеями стали огромные запасы свинца. Его оказалось так много, что на пули взяли только часть, а остальное утопили в море. Как отмечал Байов, солдаты и казаки обнаружили устроенные бежавшими жителями тайники и собрали большое количество драгоценностей, монет и тканей. «Ныне армия ни в чем недостатка не имеет, — писал фельдмаршал Миних в Петербург, — и вся на коште неприятельском содержаться будет, что во время военных операций великим авантажем служит по пословице: Мы успели свою лошадь к неприятельским яслям привязать». 

После потери Гезлева, татарская конница попыталась перехватить русские коммуникации. 6 июня татары всеми своими силами атаковали 2-тысячный отряд генерала Лесли, который вел к Гезлеву с Малороссии обоз с продовольствием. Миних поспешно сформировал отряд во главе с князем Репниным и послал его спасать обоз. Отряд Репнина шёл постоянно стреляя из пушек, чтобы испугать противника. Обоз Лесли отбился своими силами и на следующий день присоединился к армии. 

Вскоре после взятия Гезлева, принц Гессен-Гомбургский подал Миниху записку, в которой указывал на опасность дальнейшего движения вглубь полуострова. Главным его доводом была усталость войск. Принц предлагал отступить, что сохранить боеспособность армии. Однако главнокомандующий с генералом не согласился и отметил, что руководство операцией возложено на него. 10 июня русская армия выступила из Гезлева и двинулась к Бахчисараю. 

Первый отрезок пути проходил между морем и большим озером, поэтому вражеского нападения с флангов можно было не опасаться. Армия шла единой колонной, имея полковые пушки впереди, а обозы сзади. На второй день похода, когда русские войска миновали озеро, фельдмаршал выделил для прикрытия левого фланга охранение в составе двух драгунских (Ингерманландского и Ростовского) и двух пехотных (Санкт-Петербургского и Владимирского) полков, при поддержке 800 малороссийских казаков. Командовали этими войсками генерал-поручик Измайлов и генерал-майор Лесли. Они организовали несколько удачных рейдов по татарским селениям, захватили много скота и несколько пленных, которые сообщили, что турки готовятся высадить десант в Кафской гавани.

13 июня татарская конница попыталась атаковать русские войска. Однако под обстрелом артиллерии крымские татары быстро отступили. 15 июня армия форсировала реку Альму, а на следующий день подошла к Бахчисараю. Сбылась вековая мечта: столица Крымского ханства лежала перед русскими войсками. Однако взять её было непросто. Расположенный в долине Бахчисарай со всех сторон окружен горами, и татарские войска этим умело воспользовались, заняв все удобные проходы. Чтобы сбить их, нужно было идти в лобовую атаку, потеряв значительное число людей. Поэтому Миних решил произвести фланговый маневр. Ночью русские войска совершили обходной маневр и появились в тылу у стоявших под городом татар, отрезая им пути отхода. 

Однако вопреки ожиданиям, татары не дрогнули, не побежали, наоборот, они пошли в яростную атаку и смяли передовой Владимирский пехотный полк. Положение выправил генерал-майор Лесли, который с пятью полками пехоты решительно контратаковал противника и обратил его в бегство. И все же русские войска понесли очень значительные (для этого похода) потери: 284 человека убитыми и пленными. 

После боя полки Миниха без сопротивления вошли в крымскую столицу. Татары бежали в горы, а турецкие войска отступили в Кафу. «Мы полную викторию получили, — писал фельдмаршал, — но в то время наши люди в таком были сердце, что никак невозможно было их удержать, чтоб в Бакчисарае и в ханских палатах огня не положили, отчего четверть города и ханские палаты, кроме кладбищ и бань, сгорели». После захвата русскими войсками Бахчисарая, отступившие из города крымские татары напали на обоз армии, который стоял лагерем на месте последней ночевки. Первыми были атакованы запорожские казаки, которые вышли из лагеря для фуражировки. Они понесли серьёзные потери: 200 человек было убито и столько же попало в плен. На этом успехи противника закончились. Руководивший обозом генерал Шпигель построил повозки в вагенбург и отбился от вражеской конницы. Понеся большие потери, татары отступили. 

После захвата Бахчисарая, Миних решил взять Кафу — старый опорный пункт и крупный торговый порт с удобной гаванью. Ее захват лишил бы турецкий флот стоянки в Крыму и очень затруднил бы для Османской империи вмешательство в татарские дела. Турция потеряла бы главный опорный пункт в Крыму. Высланный вперёд отряд под началом генералов Измайлова и Бирона без боя захватил и сжег Акмечеть. На обратном пути отряд был атакован татарами, но отразил нападение. После этой неудачи татарские отряды больше не рисковали нападать на русские войска. Они использовали тактику «выжженной земли»: опустошили всю местность, по которой предстояло идти русской армии, сожгли и разорили населенные пункты, отравили воду в колодцах. 

Запасы, которые были захвачены в Гезлеве, были истощены. Нехватка припасов, сильная летняя жара и недостаток воды окончательно изнурили русскую армию. Почти треть состава была больна, многие солдаты от изнеможения теряли сознание прямо в строю. В итоге Миних вынужден был повернуть назад. Обратный марш получился ещё более сложным. Идти приходилось по безводной, разорённой местности, везя с собой множество больных и ослабленных, отражая наскоки татар, которые взбодрились, увидев отступление русских. К 4 (15) июля армия достигла Соляного озера, где встала на отдых, а 6 (17) июля подошла к Перекопу.

Захват Кинбурна

Довольно успешно действовал и направленный против Кинбурна отряд Леонтьева. Его войска подошли к городу 4 (15) июня 1736 г. и через два дня разгромили янычар, которые попытались сделать вылазку. 7 (18) июня к Леонтьеву прибыли представители города с предложением сдать Кинбурн на том условии, чтобы турецкому гарнизону разрешили уйти в крепость Очаков с оружием и пушками. Леонтьев отказался выпустить турецкий гарнизон с пушками. После недолгих споров стороны поладили на том, что турки уйдут «с ружьем и с пожитками», но без орудий. 8 (19) июня русские войска вошли в крепость. В Кинбурн был введен русский гарнизон под начальством полковника Конни. Основные силы Леонтьева встали лагерем неподалеку и занялись уничтожением тех осадных сооружений, которые сами построили для взятия крепости.

Леонтьев, получив тревожное известие о прибытии 10-тысячного войска белгородских татар, организовал разведку, привлекая запорожских казаков. Казаки и драгу провели успешных ряд разведок боем. Захваченные «языки» сообщили, что в Очакове стоит 4 тысячи янычар, да еще из Адрианополя прислали триста сипахов, но настроение у всех подавленное, так как ходят слухи о взятии русскими войсками Каменца-Подольского. Османы и не думали о наступательных действиях и занимались тем, что срочно ремонтировали крепость. Поэтому Леонтьев мог сосредоточиться на строительстве новых укреплений. По его инициативе было построено несколько редутов между Кинбурном и Кази-Керманом.

Итоги похода

За все время Крымского похода Миних потерял убитыми 480 солдат и офицеров регулярной армии и 1311 — нерегулярной. Потери от болезней были гораздо больше и достигали 30 тысяч человек. Это была одна из самых главных особенностей Крымского похода 1736 г. — очень большая смертность людей от болезней, жары и нехватки продовольствия. 

Военно-стратегические успехи русской армии были существенны. Русские войска выиграли несколько полевых сражений, прорвали Перекопские укрепления, были разгромлены Гезлев, Акмечеть и Бахчисарай. Отдельный отряд взял Кинбурн. Русские отомстили за долгий период грабительских набегов и походов крымской орды на Русь-Россию. Крымское ханство подверглось сильному разгрому, понеся огромные военные и экономические потери. При этом сами татары внесли в это дело большой вклад, применив тактику «выжженной земли». 

Первоначально Миних хотел остаться у Перекопа и восстановить силы армии. Однако его надежды не оправдались. Летняя жара высушила степную траву, и лошадям стало не хватать корма. Недостаток продовольствия (главным образом хлеба) и жара способствовали тому, что заболеваемость солдат продолжала расти. 26 июля военный совет принял решение о дальнейшем отступлении. Миних начал отход по Днепру. А Леонтьев получил указание оставить Кинбурн. 11 августа их силы соединились на речке Дуричке, 19 августа прибыли к Белозерке. В начале сентября русская армия уже переправилась через Самару. Вслед за тем и оставленный у Перекопа для прикрытия обратного движения войск отряд генерала Шпигеля отошёл к Бахмуту. Таким образом, кампания 1736 года была завершена.

В Петербурге были недовольны тем, что Миних оставил Крым и считали, поход следует повторить. Миних возложил вину за отступление на Ласси, который, по его словам, слишком долго не присылал провианта, а о себе писал: «В порученной мне экспедиции поныне исполнено столько, сколько в человеческой возможности было…». 

Надо отметить, что в русском командовании не было согласия. Миних жаловался на Ласси, принц Гессен-Гомбургский критиковал действия Миниха. Миних, когда Ласси поручили собрать сведения о состоянии его армии, даже подал в отставку. Императрица Анна Иоанновна запретила Миниху покидать свой пост. Однако Миних написал обширное послание, в котором жаловался на здоровье и на «разделение в генералитете», а в конце просил поставить во главе армии своего главного соперника — графа Ласси. Ласси, в свою очередь, также просился в отставку, жалуясь, что четвертый год не был дома и не видел семьи. 

Неудивительно, что Анны Иоанновна с раздражением писала Остерману: «Андрей Иванович, из посланных вчерашних к вам рапортов и челобитной... довольно усмотришь, какое несогласие в нашем генералитете имеется; чрез это не можно инако быть, как великий вред в наших интересах при таких нынешних великих конъюнктурах. Я вам объявляю, что война турецкая и сила их меня николи не покорит, только такие кондувиты, как ныне главные командиры имеют, мне уже много печали делают, потому надобно и впредь того же ждать, как бездушно и нерезонабельно они поступают...». В конце письма императрица просила своего кабинет-министра предпринять меры для скорейшего завершения войны. «Не лучше ли войну прекратить, — вопрошала государыня, — только, как в том деле зачинать, то мы на ваше искусство и верность надеемся». Однако, непременным условием мира Анна Иоанновна считала ликвидацию Прутского договора, на что Порта без борьбы явно бы не согласилась. Поэтому войну нужно было продолжать, и с теми генералами, которые имелись. 

Операции русских войск вызвали гнев в Стамбуле, но турецкое правительство, озабоченное союзом России и Австрии, и тяжелой ситуацией на Персидском фронте, не предпринимало в течение 1736 года ничего решительного. Как докладывал посланник Вешняков, османы пребывали в полнейшей растерянности. «В правительстве и народе сильный страх, — сообщал дипломат в июне 1736 года, — с ужасом начинают произносить русское имя…». Лишь в конце октября Вешняков был официально выслан из Османской империи.

Русские же союзники также бездействовали. И персидский правитель Надир-шах, и австрийский император Карл VI заверяли представителей России в своей дружбе, но ничего конкретного, чтобы помочь ей не делали. Австрийские генералы считали возможным начать боевые действия не ранее весны 1737 года. В Вене опасались, что на Австрию ляжет основная тяжесть войны с Турцией, так как её владения ближе к Османской империи. Надир-шах предпочитал не спешить и отмечал, что события в Крыму его мало волнуют. Персидского шаха больше интересовали внутренние проблемы. 

Продолжение следует…

Автор Самсонов Александр