Сегодня мне на почту пришло письмо:
Здравствуйте Антон! Позвольте представиться. Меня зовут Аладин Игорь Михайлович, мне 62, живу в Воронеже, около 40 лет работаю в НИИ Связи, ведущий конструктор. С удовольствием читаю Вашу аналитику вместе со своими друзьями. Более всего в ней подкупает безупречная логика. Иногда Вы помогаете технарям продвигать идеи. В этой связи я решил обратиться к Вам за помощью. Для того чтоб представить себе суть дела, пожалуйста, прочитайте моё письмо к администрации Путина В.В.
* * *
Главному советнику департамента письменных обращений граждан и организаций А.Дозорову.
В письме от 27.10.2015 за № А-13-114537171 Вы сообщили, что моё обращение к президенту России Путину В.В. было передано на экспертизу в РАН. Экспертное заключение РАН получил 14.12.2015.
Его написал академик И.Д.Спасский. Это уже второе заключение, присланные мне РАН по просьбе администрации Президента. Заключение РАН от академика И.Д.Спасского носит более позитивный характер, чем у предыдущего эксперта – д.т.н. О.И.Косарева. И.Д.Спасский не отрицает работоспособность лабораторного макета центробежного двигателя (ЦБД), с помощью которого доказывается верность теории. И.Д.Спасский подтверждает факт того, что этот макет, действительно, перемещается в полном соответствии с теорией. Но!!! И.Д.Спасский считает, что ЦБД способен перемещаться только в земных условиях. В космосе он не сможет перемещаться, т.к. там нет внешней среды и, следовательно, нет опоры.
Странность этого заключения заключается в следующем. Очень трудно представить себе, что академик И.Д.Спасский не знаком с классической формулой для центробежной силы. Согласно формуле, центробежной силе не нужна опора на внешнюю среду, т.е. она имеет право появляться и на Земле, и в космосе.
Не понятно также, почему космические сомнения стали причиной для отказа использовать ЦБД в земных условиях, например, в подводных лодках, которые он проектирует?
Удручающе слабая аргументация РАН и мой 40 летний опыт работы в НИИ позволяют утверждать, что отказ РАН продиктован вовсе не академическими соображениями. Своё мнение на этот счет я изложил в статье «Национализация РАН – путь к свободе».
Статья направлена на свержение самодержавия РАН. Возможно, она написана с избыточным юмором и сарказмом (строгий стиль читают неохотно). Тем не менее, надеюсь получить поддержку у научного сообщества России. Статья прикреплена к письму. Кроме того, я решил продолжить публикацию статей в Швейцарии. Возможно, поддержку удастся получить и у зарубежных коллег. С уважением и наилучшими пожеланиями, Аладин И.М.
* * *
Антон, не согласитесь ли Вы опубликовать мою статью у себя в блоге?
С уважением и наилучшими пожеланиями, А.И.М
* * *
Честно говоря, я немножко удивлён, что учёный, ведущий конструктор НИИ Связи обратился ко мне с такой просьбой, мотивировав её словами: "иногда Вы помогаете технарям продвигать идеи". Полагаю, это обращение — резонансный отклик на мою июльскую статью:
Просьбу Игоря Михайловича Аладина я обязательно исполню, только саму статью «Национализация РАН – путь к свободе» он пока почему-то не прислал мне.
А тем временем я хочу опубликовать материал другого автора на эту же тему, потому что он перекликается с содержимым письма И.М. Аладина:
ОБЕСЦЕНИВАНИЕ ЗНАНИЯ И УТРАТА ЭТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ НАУКИ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ
Одним из парадоксов рациональности является тот факт, что, несмотря на ценность науки в современном обществе, которое становится всё ближе к тому, чтобы называть его информационным, знание и познавательная деятельность не имеют в этом обществе собственной ценности!
При этом история европейской философии написана так, как если бы научное познание было главной ценностью человечества!
Сам проект философии, родившийся в античности, содержал в себе идею научного и нравственного прогресса. Идеал мудрости сочетался с зачатками греческой науки, и развитие знания было одновременной реализацией этих двух проектов.
Знание, связанное с Истиной, Благом, Свободой, становится основной ценностью человеческой цивилизации и залогом прогресса, оправдывающего само её существование. На протяжении веков авторитет науки и ценность знания были непоколебимы. Пользуясь выражением Ж.-Ф. Лиотара, можно сказать, что знание таким образом легитимирует себя через обращение к этическим категориям путём создания «мифа» о знании как благе. Этот миф остается эффективным до начала ХХ века, который, по выражению Ж.-Ф. Лиотара, характеризуется недоверием к так называемым «большим рассказам»[1].
В ХХ веке знание остается безусловно ценным, но становится неясным, в силу чего эта ценность имеет место. Иными словами, рассказы, легитимирующие знание, утрачивают доверие. Таким образом, ХХ век наследует ценность знания в готовом виде, но не понимает, откуда эта ценность взялась.
По аналогии с названием первой главы книги К.Р. Поппера «Открытое общество и его враги» – «Чары Платона» – можно говорить о неких «чарах Сократа», под действием которых находилась европейская философия до ХХ века. Речь идет о том, что одно небольшое заблуждение определило ход развития европейской философии и науки. По большому счёту, наука родилась из этого заблуждения.
Согласно этическим воззрениям Сократа: знание добродетели есть сама добродетель. В отличие от профессиональных знаний, знание добродетели это особый род знаний, а именно – мудрость. Таким образом, мудрость и нравственность в представлении Сократа сливаются. Знание становится путём к добродетели.
Идеал Сократа – калокагатия как единство совершенств физического («прекрасного») и нравственного («доброго») – предполагает человека, знающего об идеале и способного ему следовать. Поэтому познание является путём к совершенству любого рода [2].
Тождество знания и добродетели порождает ситуацию, в которой познавательная деятельность стала наиболее ценным (почётным) занятием на протяжении двух тысячелетий. Именно этическая концепция Сократа стала причиной «обожествления» познания в европейской философии.
Исторически можно выделить два модуса существования знания: знание как мудрость и знание-наука. Их соотношение представляет собой предмет для споров и дискуссий. Можно утверждать, что это конкурирующие формы существования знания или тенденции его воспроизводства. В этом виде обе эти формы существуют по сей день, и мы говорим лишь о количественном преобладании одной над другой.
Возможно говорить о том, что одна из них вытеснила другую: в таком случае, эпоха, которую мы называем Новое время, характеризуется тем, что знание-наука вытесняет знание-мудрость.
В этом случае мы говорим о качественном преобладании, если существует что-то одно как тенденция, то не существует другого. Одна форма уничтожила другую, но эта смена способствовала ещё большему укреплению значимости или ценности знания как такового.
Наука как знание, очищенное от мнения, есть (совершеннейшая) реализация греческого идеала знания.
В ХХ веке идея Сократа, господствовавшая в течение двух тысяч лет, переживает кризис, и знание, и наука, считавшиеся наиболее почётным занятием, становятся уделом отщепенцев и чудаков.
Прогресс науки и её специализация приводят к тому, что наука становится элитарным занятием. У обычного человека нет причин заниматься наукой, поскольку общество не побуждает его к этому, он преследует свои личные интересы, кроме того, развитие науки приводит к тому, что она становится недоступной (в отношении интеллектуального капитала, материальных средств, географической ограниченности) простому обывателю.
Это приводит к тому, что люди, наукой не занимающиеся, начинают требовать от неё оправдания собственного существования, каковым может быть только практический результат.
Можно выделить два уровня познавательной деятельности: общечеловеческий, формой реализации которого является наука, и индивидуальный, формой реализации которого является образование.
В Новое время это разделение не имело смысла, поскольку субъект Нового времени нацелен на то, чтобы посредством собственного образования развить науку вообще.
В ХХ веке складывается тенденция к разделению научной и образовательной деятельности. Есть определенный минимум знаний, обладать которым достаточно, чтобы считаться образованным человеком.
Образование не зависит от науки, поскольку пользуется готовыми результатами научной деятельности, сформулированными в виде совокупности знаний и достижений, и не интересуется собственно процессом развития науки.
При этом воспитательная функция науки перемещается в сферу образования, в ту сферу, которая наукой не занимается. Именно здесь знание остается ценным в этическом смысле, существуя только лишь в виде набора готовых сведений. Общество познания превращается в общество потребления, в котором познавательная деятельность становится процессом, а знание - продуктом потребления.
В отношении потребления ценность имеет количественный эквивалент. Знание становится исчислимым различными способами (дипломами, тестами и, прежде всего, денежными единицами).
Ж.Ф. Лиотар отмечает, что «вместо того, чтобы распространяться в силу своей «образовательной» ценности или политической значимости, можно представить себе, что знания будут введены в оборот по тем же сетям, что и денежное обращение, и что соответствующее этому расслоение прекратит быть делением на знание/незнание, а станет, как и в случае денежного обращения, «знаниями к оплате/знаниями к инвестиции» [1].
Это означает, что знание становится неким символическим капиталом. Ценится не сам ресурс знания как такового, а некий иной ресурс, который можно назвать ресурсом признания.
Полученное знание является неким атрибутом личности, прибавочной стоимостью личности, частью её идентификации, например, надпись на визитке, диплом об образовании, коэффициент интеллекта.
Знание становится символическим капиталом для самопрезентации, перестаёт быть ценным само по себе. Это отсылает нас к рассуждениям В. Беньямина о том, что в современном обществе экспозициональная ценность чего-либо превышает его собственную ценность.
Знание приобретает ценность в рамках презентации себя. В информационном обществе, казалось бы, наука и знание являются основополагающими ценностями. Однако информация имеет существенные отличия от знания: информация не является личным знанием, она ничья, растворена в воздухе, общество перенасыщено информацией.
Знание всегда личностно, оно предполагает приобретение, осознание, «проживание» и возможность практического применения. Кроме того, знание ценно лишь при условии его истинности, только тогда оно является знанием в собственном смысле слова.
Информация не обязательно является истинной, поскольку вообще может не поддаваться исчислению в терминах: «истинный/ложный», – она просто есть.
В информационном обществе реализация идеала мудрости невозможна, поскольку информация не предполагает мудрости как таковой.
Хорошо информированный человек не имеет ничего общего с мудрецом. Тем самым потребность в мудрости становится более острой, этим вызван интерес к иррациональным учениям и мистическим практикам. Современные экспериментальные науки не отвечают на вопросы, а занимаются реализацией неких практических нужд. Таким образом, можно сказать, что их практическая значимость преобладает над исследовательской.
По выражению Лиотара, исследование вынуждено легитимировать себя через результативность [1].
В современном обществе результат познания должен быть применим на практике, потому что познание стоит денег. Таким образом, познание вынуждено оправдывать своё существование. В таком случае, экспериментальные науки также не обеспечивают прирост знания, поскольку они ориентированы на прирост результативности, эффективности.
Можно говорить о том, что эра фундаментальных открытий в науке прошла, – такая наука не обладает познавательной ценностью.
Напрашивается вывод, что прирост знания возможен только в образовании, и на индивидуальном уровне общечеловеческого прироста знания при этом не происходит.
Таким образом, можно говорить, что в ХХ веке знание не выполняет ни одной из функций, которые на него возлагаются. Оно не несёт в себе добродетели, не способствует воспитанию, не ведёт к мудрости, теряет свою информативную ценность, поскольку ценится не за содержание, а лишь в символическом эквиваленте.
Знание перестает быть антропологической практикой: оно больше не формирует образа человека, будь это образ мудреца в античности или автономный рациональный моральный субъект в Новое время.
Будучи бессубъектным, знание в принципе теряет человеческую составляющую, отказываясь от принципа воспроизводства связи «познание-знание». Познавательная составляющая нивелируется как в области образования, так и в области собственно научных исследований, подменяясь количественными характеристиками информации.
Таким образом, ценность знания оказывается мнимой.
Литература и примечания:
1. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. – СПб.: Алетейя, 1998.
2. Звиревич В.Т. Философия древнего мира и средних веков. – М.: Академпроект, 2004.
3. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избранные эссе. – М.: Медиум, 1996. – С. 66-91.
© 2010 г. В.А. Завырылин, студент УрГУ им. А.М. Горького, научный руководитель: Е.Г. Трубина, доктор философский наук, профессор города Екатеринбург.
ПРИЛОЖЕНИЕ:
ОЛИГАРХИЧЕСКИЙ МАНИФЕСТ, ИЛИ ПОЧЕМУ НАУКА СТАЛА СЛУЖАНКОЙ "ВОРОВ В ЗАКОНЕ"
В 1878 году один из самых богатых людей планеты — английский лорд Сесил Родс, прозванный "алмазным королём", составил текст «ОЛИГАРХИЧЕСКОГО МАНИФЕCТА», который он направил другим самым богатым людям планеты. Сесил Родс предложил всем олигархам планеты выработать правила, которые могли бы урегулировать процесс оказания помощи друг другу при возникновении форс-мажорных ситуаций, таких как народные восстания, например. Этому документу уже полтора века.
«Мир сегодня вступает в тот период дальнейшего своего развития и всей цивилизации, когда на смену всем войнам за расширение государственных границ и новые источники весьма дешёвого сырья приходит борьба за сохранение накопленного и его приумножение экономическим путём.
Это не значит, конечно, что войны с прежними целями прекратятся. Найдутся, естественно, всегда какие-то обиженные, недовольные либо просто маньяки, снова готовые делить уже разделённый нами мир.
Главная опасность нас ожидает совсем в ином, а именно в том, что культурный уровень всего населения земного шара непрерывно возрастает и процесс этот необратим.
Я понимаю, всё это звучит парадоксом, мы все за культуру, но именно культурный уровень человека меняет его понятия о существе справедливости и, в то же самое время, несправедливости.
Только поэтому в недалёком будущем, кроме войн межгосударственных, нас теперь ждут, как правило, внутригосударственные войны: за более равномерное распределение всех тех богатств, которыми сегодня владеют государства.
Вот почему Союз всех людей, представляющих сегодня весь цвет и мощь нации, владеющих всем достоянием нации, является не какой-то забавой, как может это показаться некоторым моим критикам, а необходимостью чрезвычайно важности.
Если мы, наделённые сегодня богатствами, высокими титулами и возможностью решать государственные и мировые проблемы, не хотим быть раздавленными союзами черни, чьи интересы во всём мире, в конечном счёте, сведутся к общему знаменателю, нам следует объединиться для встречного боя без различия как национальной, так и государственной принадлежности.
При всём этом наш Союз должен быть правительством над всеми правительствами и обладать способностью очень быстро и достаточно эффективно реагировать на все в мире возможные конфликты. Стабилизация прав собственности и привилегий – ВОТ НАША САМАЯ ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ!
Осведомленность, готовность к борьбе, преданность одного и всех одному – вот наш основной лозунг на все будущие времена». (С) Сесил Родс, 1878 г.
А это, похоже, тот самый Союз, о котором мечтал Сесил Родс:
Надеюсь, теперь всем понятно, почему наука со временем превратилась в служанку, сначала в Европе, потом и в России, которая должна обслуживать олигархический класс, а общий образовательный уровень населения неуклонно снижается, что особенно заметно в последние десятилетия.
"РУССКИЕ УЧИТЕЛЯ БЬЮТ ТРЕВОГУ: РОССИЙСКАЯ СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ УРОДУЕТ НАШИХ ДЕТЕЙ!"
"Хочешь завоевать страну — разврати детей"
18 января 2016 г. Мурманск. Антон Благин
Оценили 64 человека
103 кармы