Аммиан Марцеллин про начало войны: паника и растерянность в 359 г.

Всем знакомы из мемуаров очевидцев и фильмов сцены лета 1941 г.: паника среди населения и военных, колонны беженцев, прорывы противника, сдача в плен и героизм защитников. Это всё было. Но в нынешнее время стало модным обвинять в этом Сталина и коммунистов, мол это они довели народ. Я не психолог, но то что произошло летом 1941 г. не уникально. Вот воспоминания римского гражданина Аммиана Марцеллина о 359 г., когда полчища персов вторглись в восточные провинции Римской империи. Римская амрия оказалась не готова к удару. И Аммиан Марцеллин честно описал всё что видел. Это наиболее сильная часть его "Истории". Переход от мирной к жизни к войне оказался для всех шоком. И тут были и герои, и трусы, и предатели. Вот как это было.

5. А мы, между тем, задержавшись на некоторое время по эту сторону Тавра, спешили согласно приказу императора в Италию. Когда мы доехали до реки Гебра, берущей начало в горах одризов мы получили там письмо императора с приказанием безо всяких промедлений вернуться в Месопотамию, чтобы вести опасную войну, хотя мы не располагали сами никакими средствами, так как вся власть была передана другому. 6. Это подстроено было коварными интригами с той целью, чтобы, в случае если персы безо всяких успехов вернутся к себе, приписать заслугу храбрости нового вождя; если же дело примет плохой оборот, возбудить против Урзицина обвинение в измене. 7. После этой бестолковой спешки, потеряв много времени, возвратились мы назад и встретились с Сабинианом. То был человек высокомерный, среднего роста, до крайности ограниченный, который едва ли без страха способен был перенести веселый шум пирушки, не говоря уже о шуме битвы.

8. Но так как лазутчики в полном согласии с перебежчиками утверждали, что враги настойчиво и непрерывно ведут приготовления, а тот человечек все зевал, то мы поспешно отправились в Нисибис с целью предпринять необходимые меры, чтобы персы, втайне подготовив осаду, не захватили города врасплох. 9. Пока мы в стенах города делали с возможной поспешностью нужные приготовления, со стороны Тигра в направлении Кастра Маврорум (лагерь Мавров Сизары и остальных соседних местностей до самого города то и дело подымались клубы дыма, вспыхивали в большем, чем обычно, числе огни: это показывало, что грабительские шайки, перейдя реку, ворвались в наши пределы. 10. Потому предупреждая занятие ими дорог, мы спешно выступили вперед. Едва прошли мы две мили, как увидели на самой дороге мальчика благородной наружности, с золотой цепью на шее, приблизительно 8 лет, сына какого-то благородного человека, как он говорил; он сидел на дороге и плакал. Мать его бежала в ужасе от неприятеля и, растерявшись, оставила его одного. Командир пожалел мальчика и был тронут его положением. Он приказал мне отвезти его в город, и пока я ехал, взяв его к себе на коня, грабители уже подступили к самому городу. 11. И так как я боялся ужасов осады, то, ссадив мальчика у полуоткрытых задних ворот, поскакал во весь опор догонять наш отряд, причем едва не попал в плен. 12. Конный вражеский отряд преследовал одного трибуна по имени Абдигид, убегавшего вместе со своим конюшим; господин во время бегства упал, слугу схватили и в тот момент, когда я пронесся мимо них, они спрашивали его, какой это выехал сановник. Услышав, что это Урзицин, недавно вступивший в город, направляется на высоты Изалы, они убили конюшего, собрались в толпу и стали меня преследовать. 13. Благодаря быстроте своего коня я оказался впереди их. Близ Амудиса, незначительного форта увидел я наших; они беззаботно отдыхали, пустив коней пастись. Протянув вперед руку, скрутив концы плаща и подняв их вверх, я подавал условный знак, что неприятель близко. Я присоединился к своим, и мы вместе поскакали, хотя мой конь начал уже уставать. 14. Полнолуние и ровная, отлого поднимающаяся местность вызывали у нас беспокойство, так как не было никакой возможности скрыться в случае, если бы оказалось необходимым к этому прибегнуть: не видно было нигде ни деревьев, ни кустов, ничего кроме невысокой травы. 15. И вот мы решили поставить на вьючную лошадь горящий светильник, привязав его, чтобы не свалился, и погнать ее без ездока налево; а мы сами направились к горным отрогам, лежавшим справа. Таким образом, персы должны были подумать, что этот светильник освещает дорогу медленно продвигающемуся вперед командиру, и двинуться вслед. Если бы не эта хитрость, то мы были бы окружены, взяты в плен и попали бы во власть врага.

16. Спасшись от этой опасности, мы прибыли в лесистую местность с виноградниками и плодовыми садами, называющуюся Мейакарире, – это имя дали ей холодные ключи. Все жители бежали отсюда, но мы нашли одного солдата, спрятавшегося в укрытии. Его привели к командиру; в испуге он давал противоречивые показания и вызвал тем против себя подозрение. Когда ему пригрозили, он в страхе рассказал всю правду: родился он в Паризиях в Галлии и, будучи на службе в конном полку, боясь наказания за какой-то проступок, бежал и переметнулся к персам; там он женился и родил детей; когда убедились в его честности, то стали посылать лазутчиком в наши пределы, и он часто приносил совершенно точные известия. И теперь он был послан Тамсапором и Ногодаром, персидскими вельможами, которые привели сюда шайки грабителей; к ним он теперь и возвращался, чтобы донести им все, что разведал. После этого он сообщил нам то, что ему было известно о военном плане персов, а затем был казнен.

17. Со всевозрастающей тревогой мы спешно направились, – при данных обстоятельствах это казалось наилучшим, – в Амиду, город, прославленный последовавшими затем несчастиями...

20. В ту пору сатрапом Кордуэны, которая находилась под властью Персии, был некто Иовиниан, получивший это имя, когда в молодости жил на римской территории. Он втайне был на нашей стороне, потому что, став по жребию заложником и будучи поселен в Сирии, пристрастился к наукам и сгорал пламенным желанием вернуться в нашу землю. 21. К нему был отправлен я с одним надежным центурионом, чтобы получить более точные сведения о том, что предпринималось, и прибыл к нему через труднопроходимые горы и крутые теснины. Увидев меня, он узнал меня и любезно принял. Причину своего прихода я рассказал ему с глазу на глаз. Он приставил ко мне человека, хорошо знавшего местность, на молчание которого можно было положиться, и послал на крутые скалы, находившиеся оттуда довольно далеко. С этого наблюдательного пункта можно было разглядеть самый маленький предмет, если только не подводило зрение, на 50 миль вокруг. 22. Там мы оставались два дня, и когда в третий раз взошло солнце, мы увидели все окружающее пространство до того, что по-гречески называется «горизонт», заполненным несчетной массой войск, а во главе – царя, блиставшего пурпуром своего одеяния. Рядом с ним с левой стороны ехал Грумбат, новый царь хионитов, человек средних лет, уже покрытый морщинами, правитель выдающегося ума и прославленный множеством побед. С правой стороны ехал царь албанов 366равный с первым по месту и почету, а позади – различные командиры, выделяющиеся по уважению и власти, за ними следовали в огромном количестве отобранные люди из отборных сил соседних народов, приученные продолжительными упражнениями переносить всякие тяготы войны.

2. От него я вернулся через места столь же пустынные и необитаемые, находя утешение в сознании необходимости. Путь этот я проделал скорее, чем можно было ожидать, и приободрил впавших в нерешительность, когда они узнали, что цари, не совершая обхода, перешли по одному наводному мосту. 3. Тотчас отправлены были курьеры к Кассиану, дуксу Месопотамии, и тогдашнему правителю провинции Евфронию с предложением приказать сельскому населению с семействами и всем скарбом перейти в более безопасные местности, быстро оставить город Карры 369370, имевший слабые стены, а кроме того сжечь все поля, чтобы лишить врага возможности добывать продовольствие на месте. 4. Приказание было немедленно исполнено, сделан был поджог, и рассвирепевшая стихия спалила все хлеба с наливающимся уже зерном и роскошные травы так, что от самых берегов Тигра до течения Евфрата не было никакой зелени. Тут сгорело много диких животных и особенно львов, страшно свирепых в тех местах. Они обычно погибают или мало-помалу теряют зрение следующим образом. 5. В камышах рек Месопотамии и зарослях водятся львы в огромном количестве. Они не причиняют никакого вреда в течение зимы, которая в тех местах бывает очень мягкая; но когда наступает лето, они страдают от жары в выжженных солнцем местах и от огромных комаров, роями которых все наполнено там. И так как эти насекомые атакуют глаза, светящиеся и влажные места на теле, и жалят в веки, измученные укусами львы бросаются в реки, чтобы избавиться от этой боли, и тонут в волнах, или же сами лишают себя зрения, выцарапывая {158} глаза когтями, и впадают тогда в полное бешенство. Если бы этого не случалось, то весь Восток был бы переполнен этими зверьми.

6. Пока, как выше сказано, сжигали поля, были отправлены трибуны с протекторами, чтобы укрепить правый берег Евфрата фортами, палисадами и всякими сооружениями, расставив тяжелые орудия в удобных местах, где течение реки не представляло своей стремительностью затруднений для переправы. 7. Пока спешно принимались упомянутые меры, Сабиниан, столь вовремя избранный главнокомандующим в годину тяжелой войны, когда нужно было пользоваться каждой минутой для отражения грозившей всему государству опасности, проявлял свою обычную беспечность и распущенность: для своего удовольствия он, вместо театральных представлений, преспокойно устраивал на кладбище города Эдессы военную пляску под звуки музыки371, воображая, вероятно, что ничто ему не страшно, если он умилостивит мертвецов, – затея, являющаяся и сама по себе, и по месту исполнения дурным предзнаменованием. Подобные предосудительные поступки, о которых и рассказывать тяжело, предвещают грядущие бедствия; проникнемся же на будущее убеждением, что честный человек обязан избегать таких действий.

8. Между тем цари миновали Нисибис, оставив после себя лишь незначительные следы опустошения; а так как пожар распространялся все далее и далее, находя себе пищу в виде высохшей растительности, то, во избежание недостатка в пастбищах, они двигались у подошвы горного хребта по поросшим травой долинам. 9. Так они достигли селения, называющегося Бебаза отсюда до города Константины, находящегося в 100 милях вся местность представляет собой пустыню, и только в колодцах имеется немного воды. Долго оставались они в нерешительности, что им предпринять, и уже готовы были, полагаясь на закаленность своих солдат, двинуться через пустыню, когда один надежный лазутчик сообщил, что уровень воды в Евфрате поднялся вследствие таяния снегов в горах, и река широко разлилась, так что нельзя перейти ее вброд. 10. Обманувшись против ожидания в этой надежде, они решили воспользоваться случаем и на военном совете, поспешно собранном из-за затруднительного положения, предложили Антонину высказать свое мнение. Он посоветовал свернуть вправо, чтобы напасть на крепости Барзалон и Клавдии Вызвавшись быть проводником, он предупреждал, что необходимо сделать большой обход; но зато путь предстоит через местность, изобилующую всяким продовольствием, которая до сих пор сохранена римлянами, полагавшими, что враг двинется по прямому пути. Реку же будет легко перейти вброд, так как в тех местах, вблизи ее истоков, она маловодна и узка, не получив еще массы воды от своих притоков. 11. Этот совет был одобрен; Антонину приказано было вести путем, который он знает, и все войско, отказавшись от прежнего маршрута, последовало за ним.

1. Узнав об этом из надежных разведок, мы приняли решение поспешить в Самосату и, перейдя там через реку, разрушить мосты у Зевгмы и Каперсаны и таким образом, если нам посчастливится, отразить неприятельское нашествие. 2. Но случилось позорное несчастье, которое стоило бы предать всяческому забвению. На охране в тех местах стояли две турмы всадников – приблизительно 700 человек, – недавно присланные из Иллирика для усиления обороны Месопотамии. Люди были слабы и трусливы. Опасаясь ночных нападений, они отходили далеко от дороги по вечерам, когда нужно с особенной тщательностью оберегать все тропинки. 3. Увидев, что они одурманены вином и сном, персы в числе почти 20 тысяч человек перешли под командованием Тамсапора и Ногодара, не будучи никем замечены, и, готовые к бою, укрылись за высокими холмами по соседству с Амидой. 4. Между тем мы, как я сказал, направлялись в Самосату. Лишь только стало рассветать, как с одной возвышенности ударил нам в глаза блеск оружия. Раздался возбужденный крик, что враг перед нами. Дан был обычный сигнал готовиться к бою, и мы встали в тесном строю. Было одинаково опасно бежать, имея перед собой готового к преследованию неприятеля, и вступать в бой с превосходившим нас конницей и численностью противником, – и мы предвосхищали верную смерть. 5. В этой крайней опасности мы решились все-таки сразиться, а пока мы еще собирались и готовились, пало несколько наших, бросившихся безо всякой оглядки на неприятеля. Обе стороны надвигались друг на друга, и Антонин выступал впереди строя. Его узнал Урзицин и громко обругал, называя предателем и негодяем. Тот снял тиару, которую, как знак отличия, носил на голове, сошел с коня и, склонившись всем телом и почти коснувшись лицом земли, приветствовал Урзицина, называя его патроном и владыкой, и держа руки за спиной, что у ассирийцев является жестом просителя, сказал: 376«Прости, блистательный комит! Крайность, а не собственная воля привела меня к тому, что я сам  признаю преступным. Несправедливые кредиторы меня погубили, как ты сам знаешь. Ведь и ты сам, со своим высоким положением, заступавшийся за меня в моей нужде, не смог положить предела их корыстолюбию». Сказав это, он стал отходить, не поворачиваясь к нам спиной, почтительно отступая назад и держа руку на груди, пока не исчез из вида.

7. Так прошло около получаса, и вдруг в задних рядах нашего строя, который стоял выше от нас по склону горы, раздались крики, что виден другой отряд катафрактов позади и что он приближается к нам во весь опор. 8. И вот, как случается в трудные минуты, никто не разбирал, куда ему нужно или можно направиться, и во всеобщей давке мы все рассыпались; всякий на свой страх и риск пытался спастись от большой опасности; рассеявшись, кто куда мог, мы столкнулись с нападавшим неприятелем. 9. Отчаявшись в спасении своей жизни, мы бились храбро и были оттеснены к крутым берегам Тигра. Одни бросались вниз, но под тяжестью вооружения застревали на мелких местах русла реки; другие попадали в водовороты и тонули; некоторые сходились с врагом и бились с переменным успехом; а некоторые в ужасе перед множеством вражеских отрядов, бросились на ближайшие отроги горной цепи Тавра. 10. Среди этих последних был и сам командир. Его узнали, и целая толпа врагов окружила его. Но благодаря быстроте коня, ему удалось уйти вместе с трибуном Айадальтом и одним конюшим.

11. Я сам, оказавшись в стороне от своих товарищей, придумывал, что мне предпринять. Тут ко мне приблизился Верениан, доместик-протектор, раненный стрелой в бедро. Пока я пытался по настоятельной просьбе товарища, извлечь стрелу, я был окружен наступавшими персами со всех сторон и поскакал во весь опор в город, который с той стороны, откуда на нас нападали, находится на возвышенности и имеет только один очень узкий подъезд, еще более суженный укреплениями, возведенными в ущельях для перекрытия дороги. 12. Здесь, смешавшись с персами, которые одновременно с нами бросились на эти высоты, мы простояли без движения до восхода солнца в такой тесноте, что трупы убитых, сжатые столпившимися людьми, не могли найти места, чтобы упасть на землю, и один солдат передо мной, которому удар меча разрубил голову на две половины, стоял на месте, сжатый отовсюду, словно столб. 13. Множество снарядов изо всяких метательных орудий летели с зубцов стен, но наша близость к стенам спасала нас от опасности. Наконец я проник через боковой вход в город и обнаружил, что он переполнен множеством людей обоих полов, пришедших из окрестностей. 14. Случайно как раз в эти дни в предместье была обычная ежегодная ярмарка, и кроме приезжих купцов было множество съехавшихся сюда крестьян. Страшный шум стоял повсюду: одни оплакивали погибших, другие стонали, будучи ранены насмерть, а многие просто звали кого-то из своих близких, кого не могли найти в тесноте.