Третья притча, заключительная, об охотнике за шамбалой ходившего.

«Хитер дикий жидо-зверь благин, да на любую его хитрость, всяк рельсу найдет!»

Народная охотничья мудрость.

Долог был мой путь по разным городам и весям земли Укрской, но всяк пора приходит воротаться до дому. Но не сам я шел к дому свому, а токмо по следу из чешуи с Чуды-Юды сыплющемуся. Ибо зело велик был мой охотничьи азарт, что не света белого я не видел ни чего другого. Одно лишь повеленье мною овладело! Сильно хотелось всадить в ее чешуйчатый зад свою отточенную, словно рапира, рельсу.

И увидел я зрелище предивное да причудливое! Возник предо мной как лист пред анашой град белокаменный, на берегу реки Днепр. Через которую, как известно, редкий хомяк перелетит даже пущенный метким и могучим ударом укрского прапорщика.

Сей город был прекрасен как наркотический сон раре(бабы)мана и раруса одновременно в момент когда оные копипастят очередную похабень. Высоки были стены стольного града. Они знатно ограждали местное население от наступления интеллекта и реальной жизни, чем знатно доставляли и радовали. Многие повадки как я вызнал народились именно в сём великом граде, на пример тот самый «майдан». Мало того у тех что часто «майдан» камлает даже прозвище свое появилось- «майданутые». Видимо жрецы. Подольше хотелось мне побродить по граду сему, но обломилось мое желание ибо крутанулся змей подколодный- цель моя над небольшой клиникой около Киево-Печерской лавры залечил свои анальные раны руками хреноцелителя- вертебролога Игоря Михайловича Данилова. Стоит оговорится, что сей недоученый муж никакого отношения к Лавре не имеет, а является сукой, падлой и скотом. Это моя чуткая рельса почуяла, да резко метнувшись, насадила оного мудака на самое себя.

Однако ж, не стал тормозить змей укрский, но лишь схватив пару гарных дивчин укрских, с целью приятно провести время, полетел дальше. Страшно мне стало за них, но по пришествию времени стали доносится до моих ушей их заливистый, звонкий смех, и че-то я за них переживать перестал.

Но быстро летел зверь дикий к бескрайним просторам Руси и так же быстро бежал я. Запросто перепрыгивая реки, горы и озера. Дивился народ на меня, но лишь отвечать успевал я пока мимо пробегал: «За колбасой!». Хотелось еще добавить: «И туалетной бумагой!», но слишком велика была моя скорость, да и откель этим диким племенам понять человека пережившего советский дефицит?

Пару раз задавался я вопросом, какого нах этой хрени хвостатой потребовалось в Первопрестольной, но ветром эти мысли быстро выдувало. И вот, обогнув пару раз экватор, второй раз исключительно здоровья для, оказался я у врат Московии, столицы Тартарии как думали иноземцы. И о которой, мы и не подозревали ни разу.

Потерял я на мгновение зверя чушейчатого, и даже признаться поддался панике, когда сверху на меня свалилась одна из дивчин укрских и по силуэту оставшемуся на асфальте установил я направления движения змея. Быстро найдя нужный дом, а следом и квартиру, ногой выбив ее успел таки метнуть свою карающую рельсу в толстый зад змеюки. Отчего тот страшно закричал и помер, заново оборотившись в прекрасну девицу, а затем растаял перейдя в состояние высшего эгрегора, в говно , по нашему.

Но зайдя остальными частями тела в квартиру и оглядевшись увидел я самую Марию Деви Хряпстакан, которая ошалев выронила свернутую в трубочку стодолларовую банкноту и вытерла белый порошок с носа. По дивился я сему да и вытащил рельсу свою карающую из кадавра Настюхиново да и насадил Машку. Не по скверности характера, а токмо ради профилактики. Огляделся я, но не было нигде видно папки Чуды-Юды, пожал я плечами да и пошел восвояси.

Так и закончилось мое путешествие в страну заморскую за чучелом зверя невиданного Анастасией Новых прозываемого.

А вот тут то сказочке и конец, а кто прочитал все- молодец!