Трудности импортозамещения

Объявленный курс на импортозамещение не способен привести к значительному ускорению промышленного производства, как случилось после девальвации рубля 1998 года, если не будет поддержан масштабными инвестициями

Резкая девальвация рубля повысила тревогу населения и экономических агентов относительно экономических трендов в 2015 году. Однако в то же время идея ускоренного замещения ставшего запретительно дорогим импорта начала набирать популярность среди экспертов, констатируют аналитики Центра макроэкономических исследований (ЦМИ) Сбербанка в обзоре «Есть ли свободные мощности для импортозамещения?».

Те же грабли, только в профиль

Сегодня Россия оказалась в схожей ситуации. Рубль девальвировался с начала года примерно на те же 70%, если не больше. И продолжает падать под влиянием снижающихся цен на нефть и закрытия западных рынков капитала для ряда российских заемщиков. И вот уже глава Центробанка Эльвира Набиуллина заявляет, что ослабление курса рубля служит сигналом для российской экономики адаптироваться к новым условиям. «Мы должны научиться жить в новой зоне, ориентироваться в большей степени на собственные источники финансирования, проекты и дать шансы для импортозамещения», - заявила она во вторник. Однако согласно пересмотренному прогнозу социально-экономического развития страны от Минэкономразвития, несмотря ни на что российская экономика уйдет в минус в следующем году в условиях усиления оттока капитала, снижения доходов населения и сохранения западных санкций.

Опыт экстренного замещения импорта 16-летней давности удастся повторить лишь частично, считают в ЦМИ Сбербанка. «После распада СССР ВВП России постоянно сокращался, а промышленное производство падало – и 1997 год был первым, когда это падение прекратилось. В 1998-м коэффициент использования производственных мощностей едва достигал 45%: то есть 55% мощностей, без учета полностью изношенных, были свободны и готовы к использованию. При росте спроса на отечественные товары после девальвации эти мощности были быстро задействованы для наращивания промышленного выпуска», – поясняют аналитики.

Сейчас ситуация иная. Коэффициенты загрузки для секторов добычи, обработки и распределения составляют 66%, 64% и 56% соответственно. При этом 20%, 14% и 12% мощностей в этих секторах относятся к полностью изношенным. Так что без инвестиций никакого промышленного ускорения ждать не стоит.

Кроме того, существует проблема недостатка свободных трудовых ресурсов. Безработица в 1998 году была высокой (11,9% от экономически активного населения), и этот трудовой ресурс использовался для промышленного ускорения на волне импортозамещения. Сегодня безработица остается низкой (хоть и несколько выросла в октябре - 5,3% от экономически активного населения), а промышленно развитые регионы вообще сталкиваются с нехваткой трудовых ресурсов. Например, уровень безработицы в Москве и Санкт-Петербурге составляет 1,3%.

Производственные мощности сегодня действительно сильно загружены, при этом безработица остается искусственно низкой из-за социально-ориентированной бюджетной политики, подтверждает управляющий активами УК «Фонд Магута» Платон Магута. «Показатель безработицы по-прежнему не оставляет резерва промышленности для какого-то прорывного роста. Поэтому без перераспределения трудовых ресурсов надеяться на высокую эффективность от девальвации рубля не приходится», - считает он.

Ставка – на обработку

Текущий уровень загрузки мощностей в России близок к историческому максимуму - 65%. Вариация загрузки производственных мощностей от максимальной (как правило, в предкризисный бум) до минимальной (как правило, в разгар кризиса) варьировалась в разных странах максимум на 15-17 п.п. В России этот показатель изменялся даже меньше – в кризис загрузка в промышленности упала на 9 п.п. Это ограничивает ожидания по поводу дозагрузки мощностей, считают аналитики ЦМИ Сбербанка.

Тем не менее, они не исключают теоретическую возможность такого процесса. «Больше всего свободных фондов в секторе распределения – но в нем нет конкуренции с импортом. Сектор добычи, ориентированный на экспорт природных ресурсов, мог бы выиграть от девальвации. Самая высокая загрузка в секторе наблюдалась в 2007 году, на пике экономического бума в стране (рост ВВП составил 8,5%). Тогда загрузка мощностей составляла 70,8% (при 20,9% полностью изношенных фондов). Посткризисный максимум загрузки был достигнут в 2012 году и составил 69,5%. Если бы удалось вернуться к тем же уровням загрузки, сектор мог бы получить дополнительный рост около 5%, а вклад этого роста в ВВП составил бы 0,4 п.п., - подсчитали они. - Но есть ли спрос на такое увеличение добычи? Сомнительно. К тому же, это нельзя отнести к эффекту импортозамещения».

А вот ускорения экономического роста, связанного с повышением загрузки мощностей обрабатывающих производств, ждать вполне разумно, считают аналитики Сбербанка. Тут и «резерв» свободных мощностей выше, и изношенность фондов ниже. Но в этой группе производств загрузка никогда не превышала 66%, даже на пике экономического бума 2007 года! Посткризисный максимум загрузки был достигнут в 2013-м - 65%. «То есть, фактический потенциал дозагрузки мощностей в обработке по грубым оценкам может дать рост производства сектора на 2,5%, что добавит в экономический рост 0,3 п.п. и в рост промышленного производства в целом 1,4 п.п. К сожалению, это ускорение способно лишь смягчить рецессию, но не предотвратить ее. К тому же эффект вряд ли будет мгновенным, более вероятно, что его часть проявится только в 2016 году, потому что не хватает свободных трудовых ресурсов, а их перераспределение между регионами и отраслями – более медленный процесс из-за низкой гибкости рынка труда. К тому же это разовый эффект», - резюмируют эксперты ЦМИ Сбербанка.

Данные по российскому PMI в секторе услуг за ноябрь весьма печальные – снижение с 47,4 до 44,5 пункта. Это минимальные значения за последние 4 года, констатирует аналитик ВТБ24 Станислав Клещев. «Спад углубляется на фоне динамичного подъема деловой активности в промышленности (промышленный PMI в ноябре 51,7 – максимум за год). С одной стороны мы видим эффекты от реализации крупных инфраструктурных проектов, программы перевооружения и импортозамещения. С другой – мрачную картину в торговле, финансах и прочих услугах. При этом не стоит забывать, что на сектор услуг приходится большая часть ВВП страны. И дальнейшее ухудшение ситуации с этой составляющей не может не беспокоить», - предупреждает он.

Судя по монетарным шагам, сейчас делается все, чтобы сделать импорт как можно дороже и невыгоднее, считает старший аналитик «Альпари»Анна Бодрова. «Сложность реалий лишь в том, что внутренние цены на то, что производится непосредственно в России, вырастут в несколько раз, так как их никто не контролирует. Импортозамещение - длительный и тонкий процесс, требующий тщательной отладки, его нельзя реализовать в кратчайшие сроки. И даже если допустить, что мощности действительно позволяют заменять собственными товарами импорт, делать это нужно постепенно и с умом», - говорит она.

Надежда – на инвестиции

Относительно низкий уровень свободных мощностей и высокая степень их изношенности поднимает важный вопрос о необходимости инвестиций, которые в данном ключе стоит ассоциировать с реальными драйверами роста и промышленного ускорения, считает руководитель аналитического департамента ФК AForex Артем Деев. «Вывод напрашивается сам собой: процессы импортозамещения через активизацию внутреннего производства могут быть успешны, но только при должном уровне инвестиционной поддержки ключевых секторов. Остается надеяться, что принятое в понедельник решение правительства России о плановом секвестре госрасходов на 10% направлено, в том числе на поиск дополнительных источников финансирования национальных и стратегических проектов, к которым, несомненно, относится и импортозамещение», - говорит он.

На развитие импортозамещения у нас уйдет 2-3 года, и это при благоприятных условиях, если не будет новых санкций, и инфляция не разгонится настолько, что производство станет бессмысленным, полагает директор департамента корпоративных финансов QB Finance Николай Михайлов. «Больше всего свободных ресурсов сейчас сосредоточено в секторе распределения – но он не получит никакого выигрыша от снижения курса рубля. Ожидаем наибольшего снижения в 2015 году в промышленности и строительстве. Рецессия продлится 2-3 года», - прогнозирует он.

По оценке главного экономиста БКС Владимира Тихомирова, рецессия растянется на два года. «Мировая экономика растет вяло, и едва ли спрос на сырье резко увеличится. Кроме того, структурные проблемы российской экономики осложняют ситуацию», - говорит он, добавляя, что падение инвестиций не дает оснований ждать восстановления производственных мощностей, которые поддержат рост.

Игорь Калиновский