"не касты, не система и не инструкции давали возможность ежедневно живыми возвращаться домой, но чувство товарищества, доверия, взаимовыручки."
В одновременно прекрасной, но и ужасающей своим пророчеством о грядущем крушении, казалось бы, незыблемой империи повести А.И. Куприна «Поединок», по ряду причин вызвавшей невероятный резонанс в современном ему обществе, вплоть до массовых вызовов на дуэль, особо оскорбленными силой таланта и правды писателя, который на собственном опыте познал одновременно и кастовость, и безнадежную деградацию армейского сословия начала XX века, среди прочих присутствует яркий персонаж – подневольный денщик. Которого поручик от скуки, вечно безнадежного поиска денег и пьянства, обучил для развлечения себя и других господ офицеров, не думая отвечать на дурацкие и делирийные вопросы. Одним из них был: «Почему сие важно, в-третьих?».
Праздность, бесперспективность, вечное рыскание в поиске чистого и не очень куска хлеба насущного, скука, изначальное отсутствие либо насильственное угнетение системой живого ума, воли и талантов, погрязшее в коррупции и маразматическом бюрократизме руководство (ибо рыба нигде и никогда во всей необъятной Вселенной с хвоста не гнила) могут не только отдельно взятого человека привести на тот край, где внешне форма может быть сохранена, но естество истреблено и уничтожено, но и целые народы и общества.
Показательной кастой разрушения общества в русской литературе выступили армейцы, и не только офицеры, которые по статусу в любой момент могли быть званы к императорскому столу (обычно не были званы, но могли бы), но и рядовые солдаты, которые на вопрос «За что, служивый, мядаль огреб?», гордо отвечали «За подавление». За подавление кого? Не внешних врагов, не иностранных шпионов и местных экстремистов, а за подавление воли своих отцов и братьев, рабочих, студентов, мещан и крестьян, выходивших на санкционированные и нет манифестации, с как бы разрушительными для тогдашнего государства требованиями вроде посильной человеку продолжительности рабочего дня, минимально приемлемых бытовых условий и прочими утопическими бреднями, наносящими ущерб сверхприбылям своих и зарубежных концессионеров, партнеров и инвесторов, интересы которых вчерашние крестьянские и рабочие сыны за «мядаль» готовы были защищать, бездумно стреляя в тех, в кого начальство укажет, не особо разбираясь в мотивации протестующих и последствиях репрессий, к ним применяемых. Простому парню подавлять с оружием в руках и «винтить» беззащитных «протестантов», к примеру, московских студентов или рабочих на рудниках и нефтепромыслах было безопасно, легко и приятно, и даже «мядаль» дадут, если стрелять по «сицилистам» достаточно кучно.
Все это было, и было очень страшно, но еще страшнее то, что все это спустя сто лет снова повторяется – не в смысле кучной стрельбы по одиночным митингам (стрельбы пока нет, а вот «винтят» силовики, такие же еще вчера гражданские ребята, внезапно ощутившие государственной значимости вес кобуры на субтильном бедре и важность первой «прапорской» звездочки на ранее рабоче-крестьянском, а ныне кастовом плече), а в смысле расчленения российского, и как следствие, донбасского общества, поневоле сугубо связанного с российскими образцами поведения, на чванные друг перед другом сословия, в череде которых силовики и прочие примазавшиеся к ним любители формы и погон, например, сотрудники налоговых служб, густо увешанные медалями «за подавление» (а за что же еще, разве что «за взятие») занимают далеко не последнее место.
Офис-менеджер презирает работягу, который умеет что-то сделать своими руками, и неважно что – дать стране угля, электроэнергии, зерна и мяса, заменить водопроводные трубы, испечь пирог или сшить платье. А работяга, в свою очередь, презирает офисный «планктон», который просиживает штаны в офисе, наживает ранний геморрой, клацает по «клаве» и шуршит никому не нужными, но необходимыми бумажками с точки зрения крайне запутанного и лоббированного законодательства, нацеленного, судя по результатам, исключительно на максимальное наполнение бюджета астрономическими штрафами «за все».
Пациенты в поликлиниках с жалобами и заявлениями в адрес высокого врачебного начальства агрессивно требуют от измученного бюрократическими вывертами, одновременно и электронными (ибо РФ современная страна), и бумажными (потому что бумажный носитель с подписью и печатью все-таки надежнее всех вместе взятых электронных баз) отчетами, недосыпанием и недоеданием недооптимизированного системой врача, работающего на 100500 ставок, чтобы тупо выжить, «чуткости, приветливости и внимания». А медики, в свою очередь, искренне ненавидят тех, кто в три часа ночи вызывает «неотложку» по поводу «плохо пил», и которых по итогам «умирающие» пациенты встречают со вполне себе здоровыми и бодрыми криками «ты домкрату (или даже гиппопотаму) давал», в зависимости от степени осведомленности о сути клятвы Гиппократа.
Банковский клерк вкалывает на своем рядовом месте отнюдь не 8 пресловутых часов, а куда более, и от всей своей клерковской души ненавидит клиентов, которые выносят ему мозг, как будто это он генерирует требования к предоставляемой документации. А сам клиент не меньше ненавидит этого самого банковского клерка, который требует с него пуды бумаг по самому незначительному вопросу, предписанные инструкциями, приказами и законами, изданными в соавторстве наивысшей кастой – депутатами, сотрудниками администрации различных уровней и просто лоббирующими личные интересы рабовладельцами с очень личными, а зачастую и наказуемыми связями с указанными «слугами народа».
Продолжать рейтинг каст современного общества, взаимно ненавидящих друг друга, можно до бесконечности – все без исключения «окастовались», и искренне и взаимно ненавидят друг друга, всех вокруг а иногда и самих себя. Не говоря уже о бесконечной подковерной грызне внутри касты – каждая копейка, каждый новый косвенный признак возможного карьерного роста в стиле «принц посмотрел на меня два раза» есть повод для ненависти и активных действий, противоречащих пользе общего дела, но благоприятствующих личной и шкурной выгоде. Причем те, кто действительно как мифическая черепаха изо всех сил тянут на себе агонию современного «разобщенного общества», так же искренне и взаимно ненавидели бы тех трех слонов, которых несут на своих обессилевших плечах, имя которым «кумовство», «блат» и «откат», только на ненависть сил уже не остается. Ибо только эти «последние могикане» удерживают ненадежные рубежи, отделяющие существующую систему, нет, даже так – Систему – от ее неминуемого краха, причем делают это ей же вопреки.
Кастовость, внезапно возникшая на изначально свободной от всяких каст земле, всегда будет давать сбой и порождать уродливые социальные явления, как это и произошло, когда А.И. Куприн, умный, честный и талантливый человек, творил свой «Поединок», а был это 1905 год, год полусахалинского окончания Русско-японской войны и первой революции. Очевидно, что принцип «divide et impera», расчетливыми и юридически подкованными древними римлянами применявшийся сугубо в отношении внешней политики, нашел свое отражение в современной политике внутренней. Отсюда вопрос: не являются ли нынешние российские политические деятели глашатаями и проводниками чьего-то потустороннего и чуждого, но очень хитрого плана по отношению к своему эндемичному электорату?
Можно сто раз переписать учебники, историю, пропагандистские методички, промыть мозги, забить инфопространство сплетнями из интимной жизни «звезд» и советами как правильно испражняться, удалить все посты из сетей, нанять за «долю малую» тучное стадо оправдателей разделения современного русского общества на касты, ему не свойственное, но пока жив пресловутый «последний русский», вся эта схема «разделения и властвования» внутри собственно социума будет буксовать вплоть до дня Апокалипсиса, ибо русская земля и русский народ исторически находился вне сферы абсолютного ее влияния, кроме тех особых времен борьбы и слома, когда чуждая кастовость становилась маркером грядущего общественного и государственного потрясения. Но всегда, даже в подобные смутные и грозные годы перемен, находился хоть один «в поле воин» (а по счастью все-таки не один), который не страшился борьбы с издыхающей, но тем более жестокой и кровожадной системой, и который своей жертвой нередко обелял совесть тех, кто отсиделся и устрашился.
Эта самая кастовая система, старательно навязываемая Донбассу по образцу РФ, играет очень хорошо, но все еще проигрывает, и по итогам всей трехлетней кровопролитной борьбы за право дончан и луганчан именоваться русскими, все-таки должна проиграть памяти, силе и воле тех самых «работяг» и «офисного планктона», врача и пациента, «силовика» и «гражданского», ополченца и «мирняка», которых объединяет исторически сложившееся братство крови, судьбы, годами выпестованного уважения к чужому труду, несмотря на то, что проталкивающие социально разрушительные процессы в Донбассе личности охраняемы вооруженными людьми с непонятным для непосвященных, но безусловно элитным статусом, просвещены советниками, поддержаны финансами и убогим пиаром местного разлива, и даже подмяли под себя законодательный, фискальный и прочие уровни влияния и админресурсов.
Общество Донбасса исторически складывалось на основах товарищества и братства, возможно потому, что основными его героями и кормильцами были шахтеры и металлурги, люди профессий, ранее безмерно почитаемых и уважаемых. В их труде отнюдь не касты, не система и не инструкции давали возможность ежедневно живыми возвращаться домой, но чувство товарищества, доверия, взаимовыручки. В Донбассе наверное нет семьи, в которой не было бы деда, отца, мужа, свата, брата, причастного к тяжелому и ежедневно связанному с риском для жизни труду, и та система, которая сейчас ему навязана, ныне если и имеет связь с профессиональными и каждодневными рисками, то только в плане «попасть на бабки» или «вылететь с работы». Пугать людей, в крови и в быту которых ежедневный смертельный риск является повседневностью, и бессмысленно, и контрпродуктивно. Поэтому чуть раньше, чем некоторым манипуляторам хотелось бы, но позже, чем хотели бы сами жители Донбасса, из него все-таки разгорится пламя, очищающее золото человеческих умов и сердец от примесей и лигатуры. И русское Солнце взойдет в Донбассе, но не потому, что Донбасс так уж хорош (а он хорош!), а потому что иного места, кроме Донбасса, в настоящий момент для русского Солнца нет. Чтобы, наконец-то, взойти, взять неоткуда, как и иной поддержки государственного и всенародного уровня во всем мировом сообществе, кроме России, Донбассу искать негде, ибо Донбасс в настоящий момент – это и есть Россия. А «Российской Федерации» и прочих беловежских государственных выкидышей, состряпанных по западным лекалам потребительства, конформизма, запредельной бюрократии и махрового кастового эгоизма, люди, не сочувствующие упомянутым идеалам, уже нахлебались досыта, еще со «святых 90-х».
P.S. Если кому интересно, то правильный ответ на вопрос «Почему сие важно в-третьих?», в авторском оригинале гласит: «сие в-третьих не важно».
Любовь Донецкая, редактор сообщества Союз народной журналистики
http://narzur.ru/article/22723
Оценили 11 человек
13 кармы