Прошлое и будущее России

Аннотация 

Эта статья написана более десяти лет назад, и является своего рода опытом исторического предвиденья. Отдельные части данной работы были опубликованы в журналах:

“Русский дом”№11, 2000г. “Закат Европы и восход России?” http://rd.rusk.ru/00/rd11/rd11...

“Молодая гвардия” №3, 2001г. “Историческая судьба России” С.3-18

События последних дней свидетельствуют о том, что поднятые тогда вопросы, не только не утратили своей значимости, но и приобрели особую актуальность. Насколько же нынешний ход политических событий в нашей стране соответствует прогнозу конца прошлого столетия? 

Профессор социальной психологии Александр Алексеевич Михайлов - один из немногих русских учёных наших дней, который основательно занимается исследованиями процесса всемирной истории как последовательной смены разных культур или цивилизаций. В целом он продолжает и развивает идеи Освальда Шпенглера, но доводит до конца XX столетия своё исследование процесса возникновения, развития и перспектив (и, увы, неизбежной в будущем смерти) русской культуры, которой предстоит, по крайней мере, в первой половине XXI века стать мировым лидером на пути прогреса. Представляя исторический процесс в целом, Михайлов не считает важными политические баталии и даже военные конфликты современности, не придаёт особого значения формам политического и социального устройства (они сами вытекают из смены этапов развития культуры), роли личностей (политиков, полководцев и пр.) Сколько копий сломано вокруг репрессий 1937 года! Одни обвиняют в них Сталина, приписывая ему жажду безраздельной власти, мстительность, кровожадность и прочие пороки, другие возлагают вину на его противников из "ленинской гвардии", в своё время основательно поиздевавшихся над русским народом. Эмоции по этому поводу бушуют до сих пор. А Михайлов лишь удивляется недальновидности людей, не понимающих, что свершается исторический процесс, и без устранения исторически отживших сил в тот момент нельзя было обойтись.

Читать его работы - интересно, увлекательно и... страшно. Трудно свыкнуться с мыслью, что исторический процесс безвариантен, и его исход уже предопределён.

Как писал Пушкин, "...наше ветреное племя Растёт, волнуется, кипит И к гробу прадедов теснит". А мы ведь не просто волнуемся. Мы участвуем в политической борьбе, ведём полемику (от греческого "полемикос" - "воинственный, враждебный"), подчас острую, с теми, кого считаем оппонентами, порой чуть ли не врагами, бываем свидетелями, а то и участниками кровавых конфликтов - и всё это для того, чтобы сделать окружающий нас мир лучше (в нашем понимании). Мы мечтаем о счастливом будущем своих детей, о благе народа... И что же? Оказывается, все эти наши заботы и хлопоты ни к чему, они ни на иоту не могут изменить хода истоического процесса, идущего своим чередом к уже известному кое-кому концу. А ведь, похоже, так оно и есть, будущее уже существует, почему и были во всех мировых религиях пророки, которым было дано видеть будущее и рассказывать людям о нём. Не могут не удивлять необыкновенно точные предсказания и совсем не религиозных провидцев- американца Кейси и (если правда то, что о нём пишут) еврея Мессинга, слепой болгарки (точнее - македонки) Ванги и русской святой Матроны (тоже слепой, причём от рождения).

Огорчительно думать, что и Россия, и русская культура тоже со временем (причём, по Михайлову, довольно скоро) уйдут в прошлое, как уходит в Лету всё сущее, как ушли уже туда тысячи государств и множество культур. Размышления Михайлова (во многом также почёрпнутые из книги Шпенглера) порадуют поклонников Достоевского и вызовут негодование почитателей Толстого.

Жаль, что исследование взаимоотношений русских с нацменами доведены Михайловым только до периода Советской России (в современность десятилетней давности он "залезает" лишь двумя фразами о чеченской войне).. Ныне этот вопрос оказывается весьма злободневным, а объективных и глубоких его исследований нет, хотя в национальной политике российской власти некоторые изменения уже произошли, а судя по реакции Дмитрия Медведева и Владимира Путина на схватку московских футбольных фанатов и кавказских юношей, произойдут ещё более существенные. Соглашаясь с автором в том, что необходимо создать все условия для самореализации каждому гражданину России, надо отметить, что пока нет механизма, который обеспечивал бы эти права для нерусского населения и в то же время не ущемлял бы прав русских.

Если не заглядывать уж очень далеко в будущее, всё же после прочтения статьи Михайлова русские (и вообще россияне, воспитанные в традициях русской культуры) могут смело глядеть в грядущее, сознавая, что они окажутся на десятилетия в авангарде мирового развития. (Ну, а тех, кто осознанно не принимает русскую культутуру, можно лишь пожалеть, ибо они сами отрезают себя от будущего.) Значит, нам есть для чего жить, к чему стремиться и чем гордиться.

М.Ф.Антонов

Историческая судьба России согласно воззрениям Освальда Шпенглера

Общеизвестно, что русский этнос сегодня находится в тяжёлом болезненном состоянии. Как радетели за Россию, так и её ненавистники единодушны в оценке сложившейся ситуации, которую они считают критической и смертельно опасной для нашего отечества. При этом первые сильно переживают, а вторые страшно довольны. Разрешите мне успокоить и тех и других, потому как я располагаю достаточно вескими аргументами, которые позволяют утверждать, что в ближайшем будущем ничего страшного с нами не произойдёт. Тот серьёзнейший политический катаклизм, который сейчас переживает Россия, это всего лишь обыкновенная болезнь роста. В тяжелейших мучениях, как и всё великое, в лице русской культуры в настоящее время рождается новый лидер мировой истории.

Какова же, в связи с этими событиями, будет дальнейшая судьба нашего отечества?

Переходный период и связанная с ним идеологическая неопределённость российского общества заканчивается. Отказ от старой национальной идеи уже полностью состоялся, и идея построения коммунизма вместе с легендарным старшим поколением русских людей ушла на заслуженный отдых. Безвременье, как это обычно и бывает, сопровождается развалом экономики, массовым обнищанием людей, нуждой, лишениями и немалой кровью.

Больно русскому человеку видеть, как страдает его народ, а особенно жалко стариков, очень жалко! Но мы ведь знаем, что их победа, победа интернационализма в нашей стране тоже стоила России огромных жертв. К великому сожалению, в историческом процессе пока что нет места для проявления человечности, справедливости и гуманизма. Коллективный разум любой нации действует по законам звериной стаи, не щадя ни чужих, ни своих, руководствуясь исключительно исторической целесообразностью. Несмотря ни на какие массовые трагедии, жизнь всё равно продолжается. Реализуются иные формы общественного бытия, основанные на новых национальных идеях, необходимых для дальнейшего развития цивилизации в данный исторический период. Близится к завершению процесс формирования нашей посткоммунистической национальной идеи, которая и будет положена в основу существования России в ХХI веке. В связи с чем хотелось бы обратить особое внимание граждан России, которым небезразлична дальнейшая судьба нашего отечества, на социально-исторические разработки выдающегося мыслителя Германии – Освальда Шпенглера. Данная статья во многом опирается на его фундаментальную работу – книгу “Закат Европы”, вернее сказать, лишь на ту её часть, которая посвящена русско-западноевропейским взаимоотношениям и историческому будущему этих двух христианских культур. Учитывая, что эта великая книга пока ещё мало известна в России, изложу некоторые её положения, предварительно кратко остановившись на биографии учёного.

Шпенглер и его книга

Освальд Арнольд Готфрид Шпенглер родился 29 мая 1880 года в маленьком провинциальном городке Бланкенбурге, в семье почтового чиновника Бернхарда и его жены Паулины. Это был поздний ребёнок, и когда он появился на свет, его матери исполнилось 40 лет. Но уже давно замечено, что именно из поздних детей чаще всего получаются выдающиеся учёные, государственные деятели, даже гении, и в этом отношении Шпенглер не был исключением. Во время обучения в гимназии у Освальда проявилось очень редкое сочетание дарований; он был одним из лучших учеников по истории и географии, но вместе с тем обнаруживал прекрасные способности к математике.

Любимым занятием этого талантливого мальчика было чтение книг, и все свои карманные деньги он расходовал на их покупку. Наряду с произведениями европейских авторов большое внимание Освальд уделял и русским мыслителям – Л.Н. Толстому, И.С. Тургеневу и особо почитаемому им Ф.М. Достоевскому. Впоследствии, ради того чтобы иметь возможность читать Фёдора Михайловича в подлиннике, он даже выучил русский язык.

Окончив университет, Освальд защитил диссертацию. Затем молодой доктор философии окончил курсы повышения квалификации, прошёл годичную стажировку. Только после всего этого он получил звание старшего учителя и право преподавать историю и математику. В 1908 году Шпенглер приступил к работе в качестве учителя в одной из гамбургских гимназий.

В феврале 1910 г. скончалась его матушка Паулина. Наследство, полученное Освальдом, позволило ему отказаться от преподавательской деятельности и всецело посвятить себя научному творчеству. Он переехал на постоянное жительство в культурный центр Германии того времени – Мюнхен, и полностью погрузился в исторические исследования.

Вдохновителями своей научной деятельности Шпенглер считал выдающихся немецких мыслителей: Гёте, Ницше и Лейбница. Работа над первым томом основного труда его жизни – “Закат Европы” продолжалась около шести лет и была закончена в апреле 1917 г. Его публикация в мае следующего года вызвала настоящий фурор, и первый тираж книги был раскуплен моментально. В мгновение ока из безвестного отставного гимназического учителя Освальд Шпенглер превратился в знаменитого философа и пророка ХХ века, имя которого было у всех на устах.

Написание второго тома потребовало ещё пять лет. В апреле 1922 года двухтомник был завершён и стал сенсацией века. Просвещённая Европа была потрясена, и даже во время уличных прогулок незнакомые молодые люди, едва завидев Шпенглера, с умилением восклицали: “Смотри, смотри вон идёт «Закат Европы»”!

В чём же кроется причина столь головокружительного успеха исторических изысканий Освальда Шпенглера? По словам самого автора, основная задача написания данной работы заключалась в том, чтобы с её помощью можно было предопределять дальнейшую историческую судьбу человечества! И надо прямо сказать, что Освальд Шпенглер блестяще справился с этой грандиозной задачей. Попытки её решения неоднократно предпринимались целым рядом выдающихся мыслителей всего мира. Но никому кроме Шпенглера так и не удалось выйти за рамки тривиальной методологии – описания исторических событий и их произвольного толкования.

Для летописной – созерцательно-описательной науки истории, каковой она фактически остаётся и по сей день, Шпенглеру удалось разработать методологическую основу, которая была способна превратить её в науку высокого эвристического уровня. Но, к сожалению, эти многообещающие разработки Шпенглера пока что не востребованы в современном, во многом анахроничном, научно-историческом мире.

“Закат Европы” – это выдающееся достижение философской мысли, которое вносит значительную ясность в понимание прошедших исторических эпох, а также позволяет прогнозировать дальнейший ход всемирной истории, что коренным образом меняет веками сложившееся представление о самом механизме протекания исторического процесса.

В выступлениях современных интеллигентов иногда проскакивает модная сегодня фраза, употребляемая ими для красного словца, – “история не терпит сослагательного наклонения” с пафосом заявляют они. Ознакомившись с научными разработками Освальда Шпенглера, приходишь к гораздо более яркому, и я бы даже сказал, шокирующему выводу. – Глобальный исторический процесс изначально однозначен и никаких «если бы» в принципе быть не может! Этот вывод находит своё косвенное подтверждение в теологическом опыте человечества, а именно, в наличии пророков во всех религиозных конфессиях. В случае многовариантности исторического процесса пророчествовать было бы в принципе невозможно.

Россия и Европа 

Наша Социалистическая революция 1917 года расценивается Шпенглером как закономерный отказ русской культуры от западничества и возвращение России к своим национальным корням. И в этом нельзя с ним не согласиться, так как борьба большевиков с капитализмом по сути своей была борьбой с западничеством. Однако никакой коммунистической перспективы в историческом будущем человечества Шпенглер не усматривал. К тому же он довольно непочтительно отзывался о большевиках, называя их западными подонками, потому имя Освальда Шпенглера в советской России мало кому было известно. “Закат Европы” полностью был опубликован у нас буквально в канун третьего тысячелетия, но, тем не менее, событие это уже само по себе глубоко символично. Согласно прогнозам Шпенглера, именно в третьем тысячелетии Россию ожидает необычайный социально-политический взлёт и роль лидера в грядущем периоде исторического развития всего человечества.

Что же представляет собою эта теория?

Главная её научная концепция, скорее всего, была позаимствована у Николая Яковлевича Данилевского, и формулируется она примерно таким образом: Всякая историческая культура, подобно отдельному человеку, переживает возрастные этапы своего развития. Каждой цивилизации присущи дата и место её рождения, безмятежное детство, бурная юность, солидная зрелость, немощная старость и неизбежная неотвратимая смерть.

Историческая культура появляется на свет благодаря новейшему религиозному мироощущению. Из первобытного душевного состояния вечно детского человечества выделяется и пробуждается к исторической жизни очередная великая народная душа. Юная культура расцветает на почве строго ограниченной местности, к которой она и остаётся привязанной, наподобие растения. Её детство теснейшим образом связано с молодостью и активной исторической жизнью предшествующей ей «материнской» цивилизации.

По прошествии многих столетий юная культура начинает взрослеть и, как губка, с жадностью впитывает все добытые человечеством знания. В этот непростой подростковый период своего существования пожилая, но всё ещё всемогущая «материнская» цивилизация с неистовой силой давит на культуру молодую. Так что та не в состоянии задышать полной грудью и зажить своей полноценной жизнью. Юная цивилизация не может позволить себе заниматься складыванием собственных чистых форм и даже не развивает своего самосознания. Все её творческие силы оказываются скованы и направлены исключительно на подражательство. Всё, что поднимается из глубин её ранней духовности, изливается в пустоты чуждой, уже отжившей формы социальной жизни. Затем следует этап самостоятельной, высокопродуктивной исторической жизни новой культуры, который переходит в процесс её постепенного увядания.

Жизнь любой исторической культуры – это целый ряд великих эпох, а когда конечная цель достигнута, всё изобилие внутренних возможностей реализовано, т.е., сама идея её существования завершена и осуществлена во внешнем мире, тогда культура вдруг застывает. Её кровь свёртывается, силы её надламываются, и она прекращает своё существование. Но умирает цивилизация лишь после того, как осуществит полную сумму своих потенциальных возможностей в виде государств, народов, языков, вероучений, искусств и наук.

Смерть культуры всегда связана с серьёзными социальными катаклизмами, но это не означает обязательное полное исчезновение её этноса. Исторически умерший народ возвращается в свою первобытную душевную стихию, и старая культура ещё многие столетия, как огромное засохшее дерево в первобытном лесу, топорщит свои гнилые сучья, казалось бы, продолжая жить, но это её бытие мёртвое, внеисторическое. Сегодня мы имеем яркий пример такого существования носителей недавно умершей культуры, каковыми являются будоражащие весь мир народы Ближнего Востока. Это одичавшие останки некогда великой арабской культуры, оставившей миру в наследство огромный арсенал своих интеллектуальных достижений.

Победоносное шествие любой исторической культуры – всего лишь частный феномен мировой истории, строго ограниченный в отношении формы и длительности своего существования. Мы, говорит Шпенглер, люди западноевропейской культуры – явление ограниченное промежутком времени между 1000 и 2000 годом после Р.Х. Таким образом, архитектонические способности западноевропейского человека уже полностью исчерпаны, и Западу, пока у него ещё есть в запасе небольшой остаток старческих сил, остаётся только возможность распространения своего влияния. Выполнение этой последней исторической миссии западноевропейской культуры необходимо для обеспечения дополнительных гарантий сохранения добытых ею знаний во внешнем мире.

В своё время, перед тем как умереть, престарелая античная культура тоже необъятно разрасталась с кажущейся юношеской силой, передовая свои достижения тогда ещё совсем молодой арабской культуре. Затем умер Восток, и передал всё, что после него осталось, юному Западу. Сегодня и западноевропейская культура уже завершает своё историческое существование и передаёт эстафету молодой русской культуре. Именно нам, представителям православной русской культуры, предстоит осуществить очередной этап во всемирной истории развития человечества.

Процесс смены культур на мировой исторической арене всегда сопровождается беспощадной борьбой за лидерство. В этой суровой борьбе не на жизнь, а на смерть молодая культура по своей наивности и неопытности вначале несёт колоссальные потери, но, в конце концов, именно она выходит победителем. Да это и не мудрено: чем ближе культура к полудню своего существования, тем более мужественным, резким и властным становится её окончательно утвердившийся язык форм, тем увереннее становится она в ощущении своей силы и превосходства. Но когда приближается старость культуры, и огонь её народной души начинает постепенно угасать, увядающая цивилизация последний раз делает попытку проявить себя в творчестве большого размаха в эпоху Классицизма, имеющем место в жизни всякой исторической культуры. Затем она ещё раз в Романтизме с грустью вспоминает о своём детстве, и, наконец, усталая, вялая и остывшая, она теряет радость бытия и стремится уйти из исторической жизни обратно в потёмки своей исходной душевной мистики, в «историческую могилу». Таков механизм всех старческих падений культур в истории человечества.

Шпенглер утверждает, что начало третьего тысячелетия заполнят события, связанные с окончательным падением Европы. И если, - говорил он, - под влиянием прочтения этой моей книги (“Закат Европы”), люди новых поколений Запада откажутся от решения непосильных для них высокодуховных задач и возьмутся за технику вместо лирики, за мореходное дело вместо живописи, за политику вместо теории познания, они поступят так, как я того желаю. Надо сказать, что ничего лучшего представителям увядающей культуры, пожелать и невозможно.

Когда умирала античность, она даже не догадывалась об этом, и переживала свою последнюю пору день за днем, как подарок богов. Мы, добавляет Шпенглер, представители западноевропейской цивилизации, знаем нашу будущую историю, и умрём сознательно, проследив все стадии собственного разложения острым взглядом опытного врача.

А нам, представителям русской культуры, предоставляется уникальная возможность не только сознательно умереть, но и сознательно состариться.

Мировоззренческое разнообразие культур

В быту часто приходится сталкиваться с тем обстоятельством, что представители различных этносов считают чужаков «недоумками», но в данном случае этим словом обозначается нечто такое, над чем никто не властен, и это вовсе не умственные недостатки, а наличие абсолютно иного мышления. Разные мы, и у каждой культуры есть её социально-историческое предназначение, своеобразная природа, каковой в том же самом виде не могут обладать люди никакого другого этноса. Так, например, нет на свете большей противоположности, чем русский и западный нигилизм, да и наша соборность никак не вяжется с европейским индивидуализмом.

Причиной русского коллективизма принято считать, непонятно откуда взявшиеся, наши благородные душевные качества, но оказывается, что всё тут гораздо проще. В отличие от Западной Европы, геохимическая среда России содержит недостаточное количество энергетически важного химического элемента – фосфора. Его дефицит ослабляет физические возможности человека, что, в свою очередь, не позволяет нам быть индивидуалистами и делает коллективизм для русских людей основополагающей чертой их поведения.

Русские былинные песни достигают своей вершины в киевском круге сказаний о князе Владимире с его «рыцарями круглого стола» и народном герое Илье Муромце. Всю неизмеримость различия между русской и западноевропейской душой можно проследить в разнице между этими песнями и аналогичными им западноевропейскими сказаниями об Артуре, Германарихе и Нибелунгах времени рыцарских странствий – в форме песен о Хильдебранде и о Вáльтере.

К концу XVII века пришла пора русской культуре взрослеть и готовиться к тому времени, когда придётся взять на себя дальнейшую перспективу развития всего человечества, а для этого в первую очередь нам необходимо было пройти через западничество. То есть, принять историческую эстафету от лидера современной мировой истории – увядающей западноевропейской культуры. Эта старая культура вначале втиснула юную русскую душу в чуждые ей формы высокого барокко, затем Просвещения и, наконец, в западную культуру XIX столетия. И этот процесс берёт своё начало с основания новой российской столицы – Петербурга (1703 г.).

Московский царизм был облечён Петербургом в династическую форму Западной Европы, и западничество, воплощённое в личности Петра Великого, на два с лишним столетия подменило исконно русскую тенденцию в развитии нашей отечественной культуры. Мощным потоком к нам в Россию хлынули западноевропейские искусства, науки, просвещение, социальная этика, материализм, и, начиная с этого момента, наше государство управлялась светской дипломатией, с лицом, повёрнутым на Запад.

Молодой русской культуре, как и всякому нормальному ребёнку, не хотелось расставаться с блаженным состоянием детства, и всей своей юной душой Русь желала жить вне мировой истории, но это невинное желание было жестоко подавлено властями. Широкое распространение западничества поставило вне закона изначально по-русски настроенных людей, и в результате их массового уничтожения, численность населения России уменьшилась чуть ли не на одну треть! Пётр I поневоле оказался злым роком русскости, в связи с чем ему пришлось казнить даже собственного сына – русофила. Но у Романовых не было выбора, хотя, казалось бы, что им мешало подойти к перспективе развития российской державы в родном русском духе? Однако такой исторической перспективы для нашей страны в то время просто не существовало.

Всё прозападное, что в ту пору возникало в России, воспринималось подлинно русскими как отрава и ложь. Наш народ с ненавистью относился ко всему чужому, отравляющему чистую Россию, родную землю. Под влиянием тотальной пропаганды всего инородного, в нашем народе стало накапливаться отвращение к замороженной до лучших времён собственной культуре, головокружительной высотою которой русский человек уже успел пресытиться. В краю с его изначальным крестьянством, как нарывы, стали гнездиться города, отстроенные в чуждом – западном стиле. Для русских людей они были фальшивы, неестественны и невероятны до самого своего нутра. «Петербург самый отвлечённый и умышленный город на всём земном шаре», – замечает Достоевский. У Фёдора Михайловича не раз возникало мечтательное чувство, что в одно прекрасное утро этот проклятый город растает вместе со своим болотным туманом.

До этих времён в России не было никакой буржуазии, вообще никаких сословий в подлинном смысле этого слова, но лишь крестьяне и господа. Послепетровское высшее российское общество являлось миром, стоящим особняком, продуктом западной культуры, чем-то чуждым и грешным для русского народа. Это высшее избалованное общество было пронизано духовностью чуждого искусства и чуждых общественных условий Ему соответствовало чуждое народу государственное устройство с его цивилизованной дипломатией, судопроизводством и администрацией.

Никаких городов в европейском смысле никогда в России ранее не бывало. Москва была крепостью – Кремлём, вокруг которого расстилался гигантский рынок. Как и все прочие города на матушке-Руси, стояла теперь Москва ради двора, ради чиновников, ради купечества, однако то, что отныне в ней проживало, - это обретшая плоть западная литература. Интеллигенция с её вычитанными проблемами и конфликтами, а в глубине – оторванный от корней крестьянский народ со всей своей метафизической скорбью. Со страхами и невзгодами, которые вместе с ним переживал и Фёдор Михайлович Достоевский, с постоянной тоской по земному простору и глубокой ненавистью к дряхлому каменному миру, в котором замкнул их «Антихрист».

За пожаром Москвы, этим величественным символическим деянием пранарода, в котором нашла выражение макиавеллевская ненависть ко всему чуждому и иноверному, следует вступление Александра в Париж и вхождение России в Священный союз великих западных держав. Казалось бы, что Россия уже окончательно сделалась частью Европы, но этого не могло произойти ни при каких условиях. В противовес западничеству самостийный русский инстинкт - с враждебностью, олицетворённой в Толстом, Аксакове и Достоевском, - очень правильно отграничивает молодую «матушку» Россию от старой Европы.

В распространённой народной легенде того времени Пётр Великий появляется как Антихрист. Всё, что потом возникает вокруг, неистинно и нечисто. Настоящая апокалиптическая ненависть направляется против Европы. Иван Аксаков пишет Достоевскому в 1863 году: “Первое условие освобождения русского народного чувства – это от всего сердца и всеми силами души ненавидеть Петербург”. Москва – святая, Петербург – сатана.

В это предвремя самостоятельной русской истории религия была единственным языком, на котором наши люди способны были понять себя и мир. Религиозное глубочайшее мироощущение, внезапные озарения и трепет страха перед приближающимся бодрствованием русской нации, метафизические мечтания и томления тревожат русский народ в начале его подлинной истории. «Все они теперь на улицах и базарах толкуют о вере», – говорится у Достоевского. Молодые русские парни перед войной (1914 года): неопрятные, бледные, возбужденные, пристроившиеся по уголкам и все занятые одной метафизикой, рассматривающие всё одними лишь глазами веры, даже тогда, когда разговор, как кажется, идёт об избирательном праве, химии или женском образовании. Все они были поразительно похожи на первохристиан эллинистических больших городов, на которых древние римляне взирали иронично и брезгливо, но с глубоко затаённым страхом.

У Москвы, как у города, в послепетровское время никогда не было собственной души. Высшее общество было западным по духу, а простой народ нёс душу родного края в себе. Между этими двумя мирами русской культуры не существовало никакого понимания, никакой взаимосвязи, никакого прощения. И такое дуалистическое состояние продолжалось в течение почти трёх веков. Ярчайшими представителями русофилов и западников были, соответственно, Достоевский, который по сути своей был крестьянин, и Толстой – человек из общества мировой столицы.

Если вы хотите глубже понять этих двух великих заступников России, то имейте в виду, что Достоевский страстно желал, но так и не смог внутренне освободиться от чувства родной земли. А Толстой, несмотря на все свои отчаянные попытки, так этой земли и не нашёл, он всем своим нутром связан с нерусским Западом. Всё, что Толстой видит вокруг, принимает позднюю, присущую крупному городу и Западу форму проблемы. Лев Николаевич был великим выразителем петровского духа, несмотря на то, что он этот дух отрицает, это всего лишь его неизменное отрицание Запада. Он ненавидит Европу в себе, он ненавидит себя. Толстовская клокочущая ненависть вещает против Европы, от влияния которой он не в состоянии освободиться. Его ненависть к собственности носит политэкономический характер, его ненависть к обществу имеет характер социально-этический, его ненависть к государству представляет собой политическую теорию. Отсюда и его колоссальное влияние на Западе. Каким-то образом Толстой оказывается в одном ряду с Марксом, Ибсеном, Золя, и это обстоятельство делает его отцом большевизма.

Отдавшись стариковским западническим трудам и заботам, молодые чувства талантливых представителей юной русской культуры делаются косными, и потому, все наши западники, как и Толстой, в упор не видят земли русской. То, с чем они борются, оказывается вновь признанным и возвращённым назад самой той формой, с которой они ведут свою борьбу. Им, как и Толстому, не суждено распрямиться во весь рост собственной созидательной мощи. В то же время колоссальных размеров у них достигает ненависть к чуждой старческой силе, явившейся неизвестно откуда и сделавшей их бесплодными на ниве родной и самой совершенной на сегодня русской культуры.

Достоевскому же вообще неизвестно что такое проблема, и толстовская ненависть ему незнакома. “У меня две родины, говорит он, Россия и Европа”. Фёдор Михайлович самозабвенно любил всё русское и с тою же самой страстною любовью вбирал в себя всё западное. Это всецело великий рассудок, просвещённый и социально направленный. Для него и дух Петра, и революция не обладают реальностью. Он взирает на них как бы из своего дальнего далёка – из будущего величия России. Его душа апокалиптична, порывиста, отчаянна, однако она твёрдо уверена в этом будущем. «Россия ещё скажет миру своё слово», – безапелляционно заявляет Достоевский.

А Толстой, при всём к нему уважении, – это всего лишь маэстро западного романа. В своём литературном творчестве он достиг максимума выразительных возможностей Запада. – К высочайшему уровню его “Анны Карениной” никто в Европе даже близко не подошёл. Лев Николаевич до дна исчерпал литературный творческий потенциал западной культуры и понял, что это и его предел. Толстой был ущербным русским гением, обречённым на пожизненную неудовлетворенность результатами своего труда, и это обстоятельство постоянно озлобляло его. Произведения Толстого - это не апокалиптика, но всё же западничество и в то же время духовная оппозиция западничеству.

А вот Достоевского не причислишь ни к кому, кроме как к апостолам первого христианства. Его «Бесы» были ошиканы русской интеллигенцией за консерватизм, но Фёдор Михайлович этих конфликтов просто не видит. Для него между консервативным и революционным вообще нет никакого различия: и то, и другое – чужое, западное. Такая душа смотрит поверх всего социального, а вещи этого мира представляются ей такими маловажными, что она не придаёт их улучшению никакого значения. Дело в том, что религиозность, дошедшая до социальной проблематики, перестаёт быть религиозностью, и никакая подлинная религия не желает улучшать мир фактов. Достоевский, как и всякий исконно русский, просто этого не замечает: такие люди живут в другом, метафизическом мире, лежащем далеко от мира материального. Его Алёшу Карамазова не смогла понять вся литературная критика, и русская в том числе. Его Христос, которого он неизменно желал написать, сделался бы подлинным Евангелием, как и Евангелия первохристианства, стоящие всецело вне античных и иудейских литературных форм. Но мировоззрение Достоевского уже обитает в действительности непосредственного социального творчества русской культуры, которое зиждится на православной мировоззренческой основе. Современный русский человек – это ученик Достоевского, хотя он его и не читает, но по сути своей он сам есть часть Достоевского.

Христианству Достоевского, а, следовательно, и России, принадлежит будущее.

Христианство Толстого - это недоразумение, так как, говоря о Христе, он всегда имел в виду Маркса, и его творчество – это событие внутри европейской цивилизации. В лоне русской культуры Толстой находится посередине, между Петром Великим и большевизмом. Однако русское западничество и славянофильство сходятся воедино в непреодолимой тяге к русскости. Вот только, Достоевский – это святой, а Толстой всего лишь революционер, то есть разочаровавшийся западник. Из одного Толстого, подлинного наследника Петра, и происходит большевизм – восстание против западничества. Но это совсем не противоположность, а последнее следствие петровского духа – крайнее принижение метафизического социальным, то есть европейничание, доведённое до полного абсурда и последующего самоуничтожения.

Наряду с западничеством, этим вынужденным преждевременным старением представителей молодой русской культуры имеет место и обратное социальное явление, – процесс «омолаживания» талантливых представителей старых исторических культур, которые волею судеб попадают в Россию. И тут у нас, попав под влияние молодой русской культуры, они вдруг начинают творить высокодуховно. Много тому есть примеров, я расскажу лишь об одном мало кому известном, но весьма показательном случае. Итальянский инженер-авиатор Роберто Орос ди Бартини приехал к нам в Россию и прожил здесь всю свою жизнь. Человек – легенда! Он стал ведущим советским авиаконструктором. Львиная доля всех технических решений в российском самолётостроении – это дело его рук. Сам Сергей Павлович Королев одно время работал бригадиром мотористов в его конструкторском бюро и всю жизнь считал себя учеником Бартини.

В первые месяцы Великой Отечественной войны самолёты конструкции Бартини бомбили Берлин, причём, взлетали они с подмосковного аэродрома, а затем туда же и возвращались без дозаправки. Результат по тем временам неслыханный! Современный сверхзвуковой красавец Ту-144 - это тоже во многом детище Бартини, и сегодня ещё целый ряд его феноменальных авиационных проектов пока ещё не реализован.

Авиаконструктор Роберт Людвигович Бартини значительно опередил своё время, и в этом смысле его, как творческого человека, совершенно не устраивал современный уровень физики, с её эйнштейновскими софизмами. В теоретических исследованиях этой западной старой фундаментальной науки Бартини добился таких огромных успехов, что, по сути дела, он является последним великим физиком в истории человечества. Всю эту академическую науку ему удалось свести в одну таблицу. И я уверен, что дальнейшее развитие науки пойдёт по магистральному пути, намеченному Бартини. Вот насколько плодотворно может творить в России даже представитель престарелой, и по большому счёту давно уже творчески бесплодной, западной культуры.

Развитие русского самосознания.

К началу двадцатого века Россия взяла у дряхлеющего Запада всё, что ей нужно было для самостоятельной исторической жизни. Необходимость в западничестве отпала, и западники оказались не у дел. Наступает новый период в истории нашего отечества: долгожданный возврат его официальной политики на исконно русские позиции. Но если основание Петербурга и преследование русскости в России было первым деянием «Антихриста», то революционное уничтожение самих себя – высшего российского прозападного общества – было вторым его кровавым деянием.

В те времена поклонники Запада в России имели колоссальный политический и финансовый капитал. Ни о каком добровольном отказе их от власти и речи быть не могло. Низвержение западничества представлялось далеко не простой задачей, и оказалось посильной лишь для большевиков. Так, начиная с октября 1917 года, русские люди западного миропонимания устраняются от власти, и довольно часто это делается путём их массового уничтожения. К сожалению, по-другому ничего бы не получилось, и историческая необходимость, как всегда, диктовала свои жёсткие условия. Однако большевикам не удалось бы одержать победу, если бы они опирались только на свою толстовскую патологическую ненависть к Западу. Небывалый размах социалистической революции зиждился на давнем заветном желании России исцелиться от западничества. Русский народ, который ещё со времён Петра тосковал по своей собственной жизненной форме, по своей собственной будущей истории, начал потихоньку сбрасывать с себя всё чужое, нерусское.

Для успешного захвата и удержания власти большевики сделали всё как надо, что, в конечном счете, и обеспечило их успех. В борьбе с капитализмом (западничеством) под лозунгом пролетарского интернационализма коммунисты объединили вокруг себя не только русский пролетариат, но и все южные и северные национальные меньшинства нашей страны, составляющие в общей сложности около тридцати процентов населения. В то же время большевики в значительной степени ослабили сопротивление старой власти, отторгнув от России её западные территории: Польшу, Финляндию, Бесарабию, Латвию, Литву, Эстонию и даже Западную Украину и Западную Белоруссию.

Переезд правительства большевиков из цитадели русского западничества – Петербурга - в Москву обеспечил стабильность его работы. И даже загадочное поражение в опрометчиво начатой в расчёте на победоносный исход войне с Польшей в 1920 году, скорее всего, было инспирировано определённой группой членов ЦК партии, как мера, предотвращающая усиление позиции западничества в России. В борьбе с саботажем интеллигенции Ленин принял радикальные меры и насильственно выслал за границу почти всю русскую профессуру, обезглавив тем самым опаснейшее для властей социальное явление.

Победа коммунистов в России заменила власть западников на значительно меньшее зло для русской культуры – интернационализм. Колоссальные социально-экономические и научно-технические достижения Советской России – это результат устранения от власти западничества, самого серьёзного препятствия на пути реализации интеллектуального потенциала русской культуры.

Советская Россия

В начале советского интернационального периода правления, в силу сознания своей исторической отсталости, национальные меньшинства вели себя относительно скромно и ни лезли, куда не следует. Тем более, что при Сталине за провал какого-либо дела могла последовать высшая мера ответственности. В послесталинский период власть начала либеральничать, и примитивному жульничеству нацменов не было предела. Подаренные Советской властью национально-территориальные автономии и гражданские права, которые порой превышали права русского населения, не давали возможности ассимилировать нацменов, подняв их интеллектуальный уровень, вытащить их из древности и приобщить к единственной имеющей историческую перспективу великой русской культуре.

Равенство прав представителей разных культур без культурной ассимиляции исторически отсталых этносов, живущих ещё по законам клана, неизбежно приводит к их мимикрии и паразитированию. Государственные дотации национально-территориальным автономиям в последние годы Советской власти достигали семидесяти миллиардов долларов в год. Но “интеллигентные” нацмены понакупили себе дипломов о высшем образовании и с помощью взаимной поруки заняли почти все злачные места и управленческие должности. Наша власть осталась интернациональной по духу, но по сути своей стала нацменовской, антирусской. Единственная в мире исторически перспективная русская культура опять оказалась связана по рукам и по ногам, и Россия вновь захирела.

Нынешний паразитирующий национализм инородцев в России – это доведённый до полного абсурда интернационализм, при котором каждая нация делает то, что умеет. Русские умеют работать, и они работают, нацмены в силу ветхости своих культур не способны работать на равных с русскими. Но, имея равные с нами права, они мимикрируют, кучкуются, проталкивают друг друга на руководящие посты, воруют, паразитируют и мешают русским, обихаживать нашу державу.

То, что в России проживают более сотни разных этносов, - это наше богатство. От смешения этносов улучшается генофонд нации. Братские отношения между этносами являются залогом стабильности в стране, условием её могущества. Но это не отменяет того, что, во-первых, и в семье бывают старший брат и младшие братья, а во-вторых, представители разных культур – это люди абсолютно разных интеллектуальных возможностей. Дело не в том, что нацмены глупее русских, как может кто-то подумать. Они могут быть необычайно умными. Но вопрос в том, на что направлен их ум, а это зависит от ментальности этноса. Есть народы-государственники, как, например, русский народ. А есть народы, где никто не признаёт никакой власти над собой. (Когда накануне президентских выборов в Чечне одного чеченца спросили, кого он считает наиболее достойным кандидатом, он ответил: “Меня, как и любого другого чеченца”.) Разве можно считать представителей этих столь разных народов в одинаковой мере соответствующими должности, связанной с государственным строительством? У нацменов есть много своих достоинств, которые они и проявляют, оказавшись в областях, населённых русскими. Это не только зажигательные танцы, например, лезгинка. Бригады строителей из некоторых северокавказских республик отлично зарекомендовали себя при возведении сельских производственных построек. Кавказцам и азиатам нет равных в искусстве изготовления ковров, чеканке и множестве других занятий. У них особый склад поэзии, с древности развито искусство книжной миниатюры и пр. Развивая народное хозяйство в стране с многонациональным населением, надо создавать все возможности для реализации каждым её гражданином своих талантов и способностей, но при этом необходима определённая градация, учитывающая менталитет той или иной культуры. В противном случае, развал экономики неизбежен. Ведь ещё Крылов сказал «Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник».

Внутриполитическая ситуация, сложившаяся в России к концу ХХ века благодаря анахронической интернациональной политике коммунистов, привела к новой революции, к так называемой перестройке – восстанию демократов, этих разочаровавшихся интернационалистов, против собственной власти. И всё пошло по тому же сценарию, что и в случае с западничеством. Но на этот раз произошло отторжение от России, не только её западных, но и южных территорий. Так же имеет место и изгнание прозападно настроенной интеллигенции за границу, правда, на этот раз добровольное.

Перестройка Горбачёва положила начало второму, последнему этапу в деле освобождения русской культуры от чужеземного гнёта. Времена меняются, и сегодня русская культура уже настолько сильна, что даже в одиночку может противостоять любому союзу враждебных сил, не идя с ними на компромиссы, ущемляющие наши российские интересы. Скорее всего, наоборот, искать компромиссы придётся Западу и нацменам, и чем дальше, тем больше. Потому что пришло наше время, и в недалёком будущем русский народ наконец-то сможет позволить себе жить по-русски, а кто попытается этому помешать, будет серьёзно наказан, и желающие испытать судьбу непременно найдутся. Науськанная сумасшедшая Чечня уже попыталась, кто следующий? Пугать Россию тем, что она станет жертвой чеченской войны, можно только с большого отчаяния. Ичкерия - вот кто настоящая жертва, и после этой войны от неё почти ничего не останется.

О таких народах, как чеченцы, прекрасно сказал Достоевский. – «Ошибки сердца есть вещь страшно важная: это есть уже заражённый дух иногда даже во всей нации, несущий с собою весьма часто такую степень слепоты, которая не излечивается даже ни перед какими фактами, сколько бы они ни указывали на прямую дорогу; напротив, перерабатывающая эти факты на свой лад, ассимилирующая их со своим заражённым духом, причём происходит даже так, что скорее умрёт вся нация, сознательно, то есть даже поняв слепоту свою, но не желая уже излечиваться.»

Находясь сегодня у власти в России, нацмены-шовинисты, сами того не подозревая, активно способствуют пробуждению русского национального самосознания. Боже ты мой, какие кровавые изуверские надругательства над массами русских людей оказались необходимыми для вытравливания глубоко въевшегося в наши души беспредельного интернационализма; чувства, достойного лишь для безродного безнационального быдла.

Патологических коммунистов-интернационалистов абсолютно не волнует повсеместное засилье нацменов, что их родной народ страшно бедствует и обращён в рабство. Что в южных регионах нашей страны от рук иноверцев во множестве гибнут невинные русские люди, а кавказцы и азиаты свободно разгуливают по России, обирая и терроризируя коренное русское население. Прошло уже почти двадцать лет, как началось это страшное истязание нашего народа, а интернационалисты, которых пока миновала чаша сия, всё борются и борются за равенство между народами. По сути своей они являются пособниками нацменов, этих современных поработителей России. Жаль русских стариков-интернационалистов, но пока они окончательно не вымрут, всеми своими старческими силами они будут препятствовать развитию русского национального самосознания.

Несмотря на повсеместное засилье нацменов, этой основной нашей враждебной силы, именно западничество, опирающееся на поддержку единственной конкурентоспособной нам культуры, является главным врагом России. Жалкие остатки недобитых коммунистами западников сегодня объединились с нацменами в борьбе против русскости. Они надеются, что, одержав совместную победу, им удастся перехватить власть и загнать нацменов обратно в их аулы. Авантюра эта абсолютно бесперспективна, и прошло уже почти сто лет, как Россия не нуждается в западничестве, а повернуть ход мировой истории вспять никому не дано.

В своём многоаспектном труде “Закат Европы” Шпенглер пророчески предвидит современную русскую национальную идею, которая, по его мнению, заключается в полном искоренении западничества в России, и во всестороннем развитии православного русофильства. Но православного не в смысле поголовной ортодоксальной набожности, а в смысле абсолютного преобладания во всём российском обществе православного мировоззрения и миропонимания.

Отстаивание наших устаревших национальных идей, таких, как языческая, западническая или коммунистическая, это не только исторический анахронизм, но и хапужничество паразитирующих верхов, этих обречённых политических течений. Жизнь продолжается, и как ни старайся, старого уже не вернуть, а всё что встанет на пути исторического процесса, будет безжалостно уничтожено самой жизнью. Так было всегда, и тому есть масса поучительных примеров. Дорогие мои язычники, западники, коммунисты-интернационалисты и нацмены-шовинисты! Ваше время прошло, а за иллюзии придётся платить по полной программе. Не говорите потом, что с вами слишком жестоко обошлись, и что вас не предупреждали о нависшей над вами смертельной опасности.

У древних китайцев в ходу было такое проклятие; – “чтоб жить тебе в эпоху перемен” говорили они своим недругам. Эта нелёгкая доля и досталась нам, ныне живущим в России. Прямо на наших глазах, в тяжелейших мучениях, осуществляется восход русской культуры, а также закат и предсмертные судороги культуры западной. Конечно, никому не хочется стареть, а тем более умирать, но, кто отжил своё, тот обязательно умрёт, как бы ему ни хотелось этого избежать. Глашатай старушки Европы – радиостанция “Свободная Европа”, с недавних пор транслирующая свои провокационные антирусские передачи непосредственно с территории России, часто использует текстовую заставку, в которой молодая дикторша восклицает: “Европа объединяется! Европа вновь становится юной”» Мечтать не запретишь, и по поводу подобных старушечьих заявлений очень метко сказано у Лермонтова: “Дурак и старая кокетка – всё равно”.

Чтобы уяснить себе истинное положение вещей в вопросе современного состояния западноевропейской культуры, лучше всего обратиться не к представителям второй древнейшей профессии, а к общепризнанным интеллектуальным авторитетам. Достаточно объективно и с должным уважением сказано о современном Западе у Достоевского: “Я хочу в Европу съездить, – со скорбной тоской в голосе заявляет Иван Карамазов своему брату Алеше, – и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними”.

Оказывается, что ещё во времена Достоевского на месте Европейской культуры уже были сплошные кладбища, ну а теперь в наше время их решили объединить, создав один общеевропейский погост. От этой манипуляции европейские ходячие покойники вряд ли помолодеют, ну а если это чудо всё-таки произойдёт, так ведь молодой покойник ничем не лучше пожилого, неправда ли?

В истории человечества его расы реализуют свой социально значимый генетический потенциал строго по очереди. Грядущий русский этап является завершающим в деле реализации потенциала белой расы, которая уже несколько тысячелетий играет ведущую роль в мировом историческом процессе. Далее, будет иметь место невероятный по своим масштабам социальный катаклизм, связанный с тем обстоятельством, что все познавательные задачи, которые была способна решить белая раса, будут разрешены, и мы, русские поставим в этом деле последнюю точку. В результате, человечество на какое-то время потеряет цель своего дальнейшего существования, а состояние неопределённости в мировом масштабе – это почище любой перестройки, и по своей разрушительной силе вполне сравнимо с концом света.

Когда же наступит этот давно обещанный нам апокалипсис, или, что то же самое, сколько времени продлится русский этап во всемирной истории человечества? Предшествующая нам западноевропейская культура затратила на реализацию своего интеллектуального потенциала тысячу лет. Да это и не мудрено, с помощью гусиного пера да запряжённой лошадьми почтовой кареты вполне можно было бы провозиться и подольше. Как, например, Египтяне, которые на свою реализацию затратили три тысячи лет. Православное мировоззрение реализует себя сегодня, используя бурно развивающиеся компьютерные системы и всемирную сеть Интернет. Наступающую информационную эру называют тераэрой, поскольку ожидаемые скорости передачи и обработки информации составят в ближайшие 5-10 лет величины 1012бит/с (Терабит/с) и 1012 операций в секунду. При наличии таких средств информационной коммуникации время поиска и обмена информацией невероятно сжимается, а время реализации любого творческого замысла многократно сокращается. По этой причине русская культура реализует себя очень быстро, можно даже сказать, молниеносно. Мы, исчерпаем свой интеллектуальный потенциал в течение нескольких последующих десятилетий. Всё это произойдёт, несмотря на то, что потенциал наш посерьёзнее католического будет, и стоящие перед нами творческие задачи гораздо значительнее тех, которые в свою бытность решала западноевропейская культура. Мой прогноз подтверждает пророческое видение святого праведного отца Иоанна Кронштадтского о судьбах России и мира: “И увидел я массу народа с радостными лицами, а в руках кресты, хоругви и свечи, а посреди, между толпой стоит высокий престол на воздухе, золотая царская корона и на ней написано золотыми буквами: «На малое время»”. Так что, скорее всего нам всё-таки процветать немного осталось.

Не могу не упомянуть ещё об одном интереснейшем аспекте процесса развития человечества. Всякая восходящая на мировую арену историческая культура, как правило, недостаточно дорожит интеллектуальными достижениями, и во множестве своём они могут быть безвозвратно утеряны. Русская народная мудрость говорит об этом так: «Что имеем - не храним, потерявши - плачем». Налицо серьёзная социологическая проблема, так как значительные потери информации могут затормозить или даже вовсе остановить исторический процесс. Что делает очевидным необходимость, наряду с созидающей исторической культурой, параллельное существование иного могучего этноса – бережливого хранителя, заимствующего интеллектуальные достижения, добытые другими, беспечными в какой-то степени историческими культурами. Такой этнос не может умереть, потому, что он и не живёт в историческом смысле этого слова. Вероятно, в этой гипотезе кроется отгадка феномена «бессмертия» культуры Китая. Об этой стране Герцен говорил, что “ученых там бездна; преимущества ученых в службе у них спокон века - но науки следа нет...” Возможно, что после “конца света” придёт время реализации интеллектуального потенциала жёлтой расы, но пока что настала наша очередь лидировать в историческом процессе, и согласно предсказанию Достоевского, нам, представителей русской культуры, «пора сказать своё слово миру».

В научной деятельности по предопределению будущей судьбы человечества и России не следует пренебрегать работами Н.Я. Данилевского, Л.А. Тихомирова, И.А. Ильина, И.Л. Солоневича и многих других русских мыслителей, работавших в этом направлении. Золотая наша русская молодежь, дерзайте! Сегодня за вами будущее, вам и Шпенглера в руки.

Широкое приложение философско-исторических разработок Освальда Шпенглера в социологических науках позволит всё поставить на свои места. Во-первых, с их помощью можно разобраться в современной совершенно запутанной мировой политической ситуации. Во-вторых, совершив экскурс в историю и воспользовавшись методологией Шпенглера, можно её детально восстановить, что, в свою очередь, позволит путём проведения аналогии узнать и наше будущее.

Добытые таким образом знания дадут возможность человечеству в какой-то степени оптимизировать исторический процесс. Так, например, можно заранее готовиться к неотвратимым социальным катаклизмам и минимизировать их отрицательные, даже роковые последствия.

А.А.Михайлов                                                     

http://m-antonow2011.narod.ru/index/0-70