Приход

 Балтика хмурилась. Казалось, что придавленная свинцовыми тучами вода, не желала отражать всю хмарь октябрьского неба и сопротивлялась. Билась об борт судна, ушибаясь рассыпалась на миллиарды брызг. Гневно пенилась барашками. Темнела поверхностью. Вредничала короткими волнами, которые доставляли кораблю трудности для хода. И для всех, кто находился на борту...

 И всем, кто находился на борту нашего БАТМа, - было глубоко наплевать на то, что там не по вкусу пришлось Балтийскому морю. И не таких сердитых видели. Да "болт" на них клали! Что там, после неистовств Баренцева моря, жалкое волнение этой "лужицы"? Да пошло оно..! Корабль идёт домой. Вчера, на рейде Коппенгагена экипажу выдали валютную часть заработанных денег. И спиртное, которое моряки заказали домой в невероятном количестве. Объём - пять литров. Содержимое - спирт, и коньячная бурда. А чтобы домой тащить было не тяжело, практически все старались перекачать спиртное из канистр в себя. А главное - надо было смыть тяжкие воспоминания о рейсе. И я их понимал...

 Понимал, но не принимал. Отныне и во веки веков, то, что для этих людей норма - неприемлимо для меня. Я не хочу стать таким, как они!

 Дело в том, что меня обманули. От начала и до конца. Начало определялось романтической маринистической литературой. А конец - тем, что теперь я стал иным...

 Да, давайте знакомится по-новой. Тот Андрей, которого вы помните по "Отходу", - умер. Утонул. Был задавлен коробами с мороженной рыбой. Зарезан в матросской поножовщине. На него упала сетка, нагруженная мешками с рыбной мукой. Отравлен пищей с камбуза. Сломал себе шею, упав в трюм. Его затянуло под винт и разбросало на ошмётки. И всё это произошло много морских миль назад. А они, как вы знаете, - почти в два раза длиннее миль сухопутных...

  Теперь внешние уголки моих глаз опустились вниз, и с грустью смотрели на людей. Я стал циничным, жёстким, и ужасно неромантичным. Теперь я свято верил в то, что утверждаться нужно только кулаками. Вот они, распухшие, не дадут соврать. А боль от сломанных рёбер, не дающая вдохнуть полной грудью - ничего страшного. А значит, - и боль других - ни гроша не стоит. У меня болит, но мне на это наплевать. Так обязаны делать и окружающие. Непреложно!..

 Но были же Настоящие Люди! Мало, но были! Превосходные моряки! Начитавшиеся,как я книг (или с рождения - с правильными Вложениями!), способные сохранить свою Человеческую Чистоту даже вращаясь посреди этой грязи. Да, они были. Спасибо им большое!..

 Но у меня не было перспектив. Я не знал, что мне делать. Рейс оказался (как и всякая рыбалка - казино) убыточным. Ничего я не заработал. Жена, родившая мне двух мальчишек - двойнях, накошеляла долгов пока меня не было. Приду - расплатимся. А дальше? На корабль под российским флагом, который проводит в море по десять месяцев, я не вернусь! Никогда больше! Никогда! А что же мне делать - то? Как кормить семью? Господи! Помоги мне! Пожалуйста! Очень Тебя прошу!..

 Так я думал, стоя на палубе, наблюдая как корабль шёл вперёд, несмотря ни на что. И с каждым оборотом винта, который приближал меня к дому, жене, моим двум малышам, которых я и не видел ещё, моё отчаяние усиливалось. Мне было стыдно. Не передать, как стыдно. Я не знал, за что. И отчаяние сменялось яростью. А ярость - унынием...

 Мы пришвартовались. Я попрощался с друзьями, и просто хорошими людьми. Сошёл на берег. Земля непривычно была не зыбкой. Твёрдой. Задрал голову вверх, чтобы посмотреть на ржавый, после морских скитаний, мой Большой Атлантический Морозильный Траулер. Он показался таким усталым, что мне его стало жалко. Я подошёл к краю стенки и погладил его шелушащийся краской(которой я его сам красил на ремонте)борт. Ведь он так долго был моим домом...

- Прощай, старик! - сказал я, и пошёл в сторону проходной порта...

Тогда ещё ничего не было решено...