Записки ночного портье…

(Продолжение. Начало здесь)

4

В моей «карьере», будь она неладна, виновата та «голубая парочка»… Точнее, Шеми, проявивший верх нетолерантности к этим любвеобильным «гостям» нашего отеля, которые слишком бурно выражали свои чувства в ту ночь…

Я ведь не всегда был ночным портье. Эта работа скорее для таких "старичков", как Шеми, которому давно перевалило за пятьдесят, и он искренне верит в то, что любовь может существовать лишь между двуногими особями противоположного пола…

- Как бы не так, Шеми. Не будь наивным. Мы живем в свободном Мире и каждый волен любить кого хочет и как хочет…

- Но как они…это…делают, Рони?

- Признайся, абале*, ты хотел спросить, как они трахаются? Боже мой! Была бы любовь, а уж технологии не суть важны…

- Но «Содом и Гоморра»…

- Это в прошлом, Шеми… Пойми, Всевышний так устал от проделок людских, что уже давно махнул рукой на все их глупости и мелкие грешки…

- Но я не понимаю… - возмущался Шеми, блестя своей лысиной и поджимая побелевшие губы…

Ах, Шеми! Лучше бы ты и дальше не понимал, но при этом проявлял благоразумие и не совал нос туда, куда не каждый захочет сунуть свой член по той простой причине, что нашел его не на помойке.

А ты сунул. Потому что тебе стало просто невтерпеж. Ну же, признайся, тебе захотелось узнать, как они это делают. Нет? Но в таком случае, зачем ты ворвался среди ночи в их номер? Ах ты мотивировал свое явление тем, что мало того, что они вопят, не сдерживая своих чувств, эмоций и, как тебе показалось, неестественных стонов, они еще устроли грохот, уронив в порыве страсти на пол телевизор и переполошив при этом гостей...

Я тебя умоляю, Шеми, никого они не переполошили. Наверняка в эту минуту все дружно трахались или спали глубоким сном, накупавшись в море, которое плешется чуть ли не под окнами нашего отельчика, переполненного грехами измен, пошлостью гостей и неприкаянностью тех, кто выдает себя за путешественников, на самом деле, выдавая банальный секс -туризм за нечто возвышенное…

Ты возомнил себя чуть ли не Мессией, Шеми, ну или, в крайнем случае, его заместителем. А люди не бывают Мессиями и даже не занимают должности в отделе нравственности Небесной Канцелярии. Для этого они слишком грешны…

Это было твоей ошибкой, Шеми. И я еще удивляюсь, что они тебя не трахнули, прямо там, в номере, на коврике. Хотя ты и проговорился, что они откровенно намекали присоединиться к ним, поняв твое ночное вторжение по -своему…

Любовь втроем, Шеми… Ах! Впрочем, тебе ли, старому холостяку, знать, что такое любовь…

«Они были так неприлично возбуждены. Я не понимаю…»

А может, ты хотел в тот момент понять нечто, что тебя давно мучало? Нет, не использование нанотехнологий в голубой любви, а просто понять: отчего вся жизнь твоя оказалась столь некчемной, бесприютной, сотканной из одних лишь неудач и неприятностей…

Не уверен, что ты хоть что -то вынес для себя из горького опыта той коварной ночи, но…

Тебя наутро банально выперли с работы, Шеми, потому что та «голубая парочка» обвинила тебя в дискриминации и нетолерантности, выраженной в том, что ты назвал их громко пидарасами. Может, «пидарасов» они и проглотили бы, не прожевывая, но пришпандоренное к ним прилагательное - «гнойные», они не смогли стерпеть. Они поставили хозяина отеля перед дилеммой: или он тебя вышвыривает тут же, или они подают на отель в суд…

Ты поплатился, Шеми, за то, что к месту и не к месту злоупотреблял

прилагательными. Причем, везде. По этой причине издатели забраковали и твой последний перевод романа.

В этой жизни, чтоб ты знал, безопаснее использовать существительные, избегая прилагательных, а лучше и вовсе промолчать…

- Как говорят русские туристы: «Молчание - золото…».

- Но что тогда серебро? - спросил ты меня. И я не смог ничего ответить. Ведь я почти не помню Россию. А спросить мне не у кого. У отца? Но я стараюсь не говорить с ним о России. Не хватало еще его ностальгических слез…

* * *

Как бы то ни было, но после ухода Шеми, меня перевели ночным портье. Потому что на этой должности надо быть не только толерантным и находчивым, но и уметь решать любые проблемы самостоятельно…

Потому что ночь. И ты один.

Ты и отель в ночи, если не принимать, конечно, в расчет гостей…

Но кто же их вообще всерьез воспринимает? Но я знаю точно: их можно презирать, смеяться над их слабостями и несуразностями, потакать их похотливым желаниям, порекомендовав какой-нибудь «бордель», мило улыбаться в ответ на их глупости, но при этом не показывать виду, что они для тебя интересны не более, чем… клоака устрицы.

* * *

Шеми иногда по ночам заходит в отель, чтобы поболтать со сной о том -о сем. Но думаю, своими ночными визитами он преследуют иную цель: он всё еще не теряет надежду вернуться в отель, чтобы занять привычную для него должность ночного портье.

Как он упоительно обожал работать по ночам. Потому что ночами ему никто не мешал переводить с арабского на иврит романы, которые в последние десять лет никто не печатал…

(Продолжение)

Александр Акишин