Казнить нельзя помиловать.

Этот пост в какой-то мере является логическим итогом рассмотрения тем, поднятых ранее в целой серии постов, в том числе и последних.

Большинству из нас не нравится или не совсем нравится происходящее сегодня в России. Можно, конечно, придумывать себе различные причины этого недовольства. Происки внешних врагов, плохой Путин, глупость, некомпетентность и вороватость чиновников, смешение различных управленческих моделей и так далее. Но все эти объяснения лишь фиксируют отличие происходящего от того идеального образа, который существует в нашей собственной голове, не более. И никак не отвечает на вопрос, как и почему все сложилось именно таким образом.

Глупостью вообще можно объяснить себе все, что угодно. Но будет ли это правильным? Если разобраться, то кажущаяся на первый взгляд абсурдной и противоречивой система сегодняшней российской государственности является вполне цельной и внутренне не только логичной, но и обоснованной с точки зрения тех, кто ее создал и продвигает в жизнь. Наше же непонимание связано главным образом с тем, что мы соотносим реальность с собственными шаблонами. И особенно затрудняет понимание, это именно частичное совпадение с любыми шаблонами. При желании любой, будь то записной либерал или убежденный  сторонник социализма, без труда найдет в реальности элементы, отвечающие его мировоззрению. Но не меньше найдет и черт, категорически не вписывающихся в идеальную модель.
Самое удивительное, что созданная сегодня модель управления, вызывающая столько претензий с любых сторон, явилась во многом вынужденной, а также желанной ее создателями, как и логически обоснованной с точки зрения всех этапов ее появления на свет.

Я множество раз мысленно возвращался к 90-м годам, пытаясь понять, как довольно мощная и цельная государственная машина развалилась столь быстро и со столь печальными последствиями для страны. При этом я всегда исходил из того, что какими бы циниками, властолюбцами и жадными до денег не были властители, они точно не были идиотами. И все то, что происходило со страной в 90-е, не могло быть их целью. По крайней мере, в том виде, как все случилось.

Да, однозначно СССР развалили изнутри и развалили именно те, кто стоял у руля. Да, эта операция была не стихийной, а готовящейся с конца 60-х годов прошлого века. Да, верхушка КПСС захотела сменить свой властный, но ущербный с материальной точки зрения статус на статус юридических владельцев всего советского наследия. Все это верно. Как верно и то, что шок и временный развал государственных структур тоже был запланирован. Но даже все это не объясняет произошедшего в полной мере.

В свое время я писал, что в очень сильной степени на ситуацию в стране повлиял переворот 93-го года, во время которого к реальной власти фактически пришли те, кто изначально не планировался. Что этот переворот оказался успешным из-за того, что одновременно сложились два важнейших фактора. Всесторонняя поддержка Запада, стремившегося максимально ослабить власть и силу тех, кто уже посчитал наследие СССР своей собственностью, а также не меньшее стремление назначенцев во власть сменить свой статус с формального на фактический. Но даже этих факторов, как я наконец понял, было бы недостаточно для столь резкого обрушения страны в пропасть. Был еще и третий, который и явился решающим.

Сегодня большая часть претензий к российской власти со стороны либеральных кругов заключается в ее недемократичности и столь видимом отличии от западных стандартов. Но, если внимательно посмотреть на то, как менялась ситуация в 90-х, можно увидеть, что именно западная модель государственного устройства в ее полном виде и планировалась у организации в России. Отринув все условности и малозначимые внешние особенности, западная модель представляет собой власть крупнейших экономических структур, внешне прикрытую общественным политическим шоу, в котором ничего не значащий по сути народ радостно выбирает ничего не значащие политические фигуры-марионетки из заведомо подобранного списка лояльных системе кандидатур. Методы сортировки этих кандидатур или воздействия на выбор народа могут быть более или менее тонкими, но суть от этого не меняется.

В начале 90-х годов в России была подготовлена к внедрению именно такая модель. Во-первых, была тщательнейшим образом поделена на сферы влияния экономика. А все основное наследие СССР было разделено и упаковано в некие на тот момент еще государственные, но уже акционерные корпорации. Их последующая приватизация лишь закрепила юридические права за теми кланами, которым эти корпорации изначально были розданы. В политической сфере было создано несколько партий различного толка, способных удовлетворить любые представления о правильном мироустройстве. Даже экстремизм различного толка, хоть и формально порицался, но не был забыт в этом «партстроительстве». Каждая партия нашла (а точнее сразу получила) своих спонсоров, во благо которых должна была вести политические баталии. На место руководителей государственных структур было набрано необходимое количество «Фунтиков», которые, надувая щеки, были всегда с готовность доказать, что именно они и есть новые хозяева страны. То есть, если отвлечься от некоторой топорности того, как все это делалось, то прослеживается стопроцентная аналогия с тем, что мы видим, например, в США. Да, структура США на порядок устойчивее, поскольку опирается на исключительно развитое законодательство, закрепляющее именно такой порядок вещей. Но ведь новая Россия была только новорожденным государством и все эти законы физически не могли появиться мгновенно. Пара десятилетий спокойной жизни, и все было бы в порядке. Но этих десятилетий России никто не дал.

Тем самым третьим и главным фактором произошедшего обвала следует назвать ошибку Наследников, решивших, что дело сделано, и принявшихся увлеченно конвертировать полученное богатство в привычные материальные формы. Этой ошибкой и воспользовался Запад, соблазнив назначенцев на достижение реальных властных полномочий.

Надо понимать, что власть без экономической базы это не власть. Даже никакая армия не поможет, поскольку ее проще простого перекупить. А потому Назначенцы в первую очередь озадачились получением соответствующего своему политическому статусу статуса экономического. Поскольку все советское наследие было уже разделено и оприходовано до них, причем такими силами, что связываться с ними было себе дороже, у Назначенцев осталось всего два потенциальных источника набивания карманов. Запад и собственный народ.

Запад, как мог, «помогал» кредитами, которые даже не всегда успевали дойти до счетов казначейства. Но он ничем не рисковал, поскольку за кредиты в любом случае отвечала вся Россия. Да еще и прекрасно на них зарабатывал. Все кредиты пилились в строгой пропорции на участников «здесь» и «там».

Ну а население самой России было обречено на то, чтобы стать главной дойной коровой. Если кто-то полагает, что все разом возникшие из ниоткуда финансовые пирамиды, реклама которых захватила весь прайм-тайм на радио и ТВ, все банки с гипервысокими ставками по депозитам, это самодеятельность снизу, тот очень глубоко заблуждается. Как заблуждаются те, кто думает, что случайной была запущенная гиперинфляция. Работала стройная общегосударственная система. И работала с одной изначальной целью. Вытащить из народа все, что ему удалось накопить за прежние десятилетия. Причем, народ по сути ограбили дважды. Первый раз напрямую, второй, когда стране пришлось расплачиваться по разворованным кредитам.

Наследники в этот процесс практически не вмешивались, даже немного в нем поучаствовали. И это было их второй фатальной ошибкой. Они искренне полагали, что ничего страшного не происходит, что рано или поздно все наворованное Назначенцами они смогут отнять в свою пользу. Но процесс зашел довольно далеко и у Назначенцев действительно появилась серьезная экономическая власть. Особенно после того, как путем различных финансовых махинаций, хитрых приватизационных схем и залоговых аукционов им удалось частично влезть и в вотчину Наследников.

Как ни странно, Россию спасли две беды. Глупость и жадность  Назначенцев. Глупость проявилась в неспособности создать действующий саморазвивающийся механизм новой российской экономики. Теоретики из НИИ искренне полагали, что «всесильная и невидимая рука рынка» все сделает сама. А жадность естественным образом привела к дефолту 98-го.

После этого власть в стране вернулась к Наследникам, перед которыми встали серьезные вопросы, что делать дальше. 90-е полностью вылечили от романтизма и шапкозакидательства. Запад показал, что никаким договоренностям верить нельзя. Либо ты имеешь силу обеспечить соблюдение твоими партнерами условий договора, либо имеют тебя в любой извращенной форме. Происходившее в стране наглядно показало, что надеяться отсидеться за кулисами, управляя назначенными марионетками, также не удастся.  При всем этом никто из Наследников даже в страшном сне не хотел возврата к социализму. Новый статус, дававший море приятных возможностей, уже успел понравиться и стать высшим приоритетом.

Таким образом, основными проблемами явились:
·         Создание конкурентоспособной структуры для политического и экономического противостояния Западу для принуждения его к полному выполнению некогда достигнутых договоренностей.
·         Создание полностью управляемой государственной структуры внутри страны.
·         Подчинение бизнес-структур государственным для контроля денежных потоков, способных повлиять на политическую обстановку в стране.

Причем, решение первой проблемы можно было считать главной и единственной целью, а вторую и третью средствами ее достижения. В итоге родилась концепция единой псевдогосударственной корпорации, в которой фактическая частная собственность на основные активы должна была принадлежать Наследникам, а государственный аппарат, составленных из них же или их ставленников, выступал координирующим центром и одновременно крышей для бизнеса. В том числе и на мировой арене.

В любой структуре управления имеются всего три типа стимулов. Идея, Страх и Жадность. В созданной структуре по совершенно понятным причинам Идеей и не пахло. Какая может быть Идея, если принципиально все происходящее в стране ничем не отличалось от западной Идеи? Любые суррогатные попытки представить в качестве таковой Православие или внешнюю угрозу со стороны возможных агрессоров суррогатами по сути и оставались. Трудно, да и невозможно играть на национальных чувствах, когда у подавляющего числа госслужащих все активы за границей, дети учатся и живут там же, а все «накопленное непосильным трудом» конвертировано в чужую валюту. Так же невозможно и всерьез опираться на религиозные чувства, когда священнослужители поголовно превращаются в купцов и взасос целуются с теми, перед кем призваны защищать чистоту веры.

Со Страхом получилось не лучше. Для использования этого стимула на серьезном уровне требуется довольно многое. Во-первых, внутренняя сила и безграничная вера в собственную правоту. То есть по большому счету Страх довольно прочно связан с Идеей, которой не было. Во-вторых, разрушение социализма и пропаганда его несостоятельности во многом опиралась на мифы о кошмарном сталинизме и их разоблачении. И уже это делало использование Страха как одного из главных мотивирующих факторов невозможным. Таким образом, в распоряжении наших властителей осталась только Жадность. Проявилась она в том, что вся государственная система стала основана на лояльности купленных чиновников, которым их должность была отдана в фактическое кормление. А само государство выступало этаким арбитром, разруливавшим конфликт интересов.  Вот здесь по мелочи пригодился и Страх. Сначала для острастки всех остальных уничтожили всех, но попавших в систему, затем эпизодически устраивали показательную порку наиболее зарвавшихся, хапнувших не по чину и вовремя по чину не поделившихся.

Особую роль во всей этой истории занимает наш многострадальный народ. Вообще для любой государственной машины народ это прежде всего ресурс, обеспечивающий незыблемость существующей власти. Так было при царе, при большевиках, ничего не изменилось и сейчас. А ресурс должен удовлетворять нескольким требованиям. Во-первых, он не должен уменьшаться. Во-вторых, он должен быть работоспособен и лоялен. В-третьих, он не должен чувствовать свою силу, должен быть полностью подконтрольным. Наконец, в-четвертых, ресурс не должен слишком много есть, то есть не должен обходиться слишком дорого.

Если посмотреть на происходящее в нашей стране до сих пор именно с этой точки зрения, то кажущаяся противоречивость социальной политики действующей власти таковой быть перестает.
Различные демографические программы стремятся не допустить уменьшения ресурса.

Уродливая эклектичная программа образования, откровенно направленная на скорейшую массовую дебилизацию населения, работает на послушность (лояльность) ресурса.
Сокращение различных социальных программ, фактическая ликвидация бесплатной медицины, это логичные меры по удешевлению стоимости ресурса и выбыванию из него наиболее слабых, требующих повышенного внимания (и расходов) категория граждан. Тем более, когда и так вовсю приходится тратиться на восстановление разрушающейся инфраструктуры.

Фактическое уничтожение малого бизнеса (при всех громких речах о заботе о нем) это тоже часть программы по повышению лояльности ресурса. Экономически независимые граждане всегда менее управляемы, нежели граждане зависимые. По сути сегодняшняя внутренняя экономическая политика нашего государства проста, как три рубля. Независимый бизнес хуже зависимого, поскольку кроме налогов от него ничего не капает.  Да и для получения налогов приходится содержать большой контрольный аппарат, съедающий всю доходность. Первым под нож идет бизнес организованный, до него проще дотянуться. Параллельно ликвидируются условия для существования бизнеса совсем мелкого. Контролировать его невозможно или крайне дорого, доходов с него никаких. Единственный его плюс, занятые в нем не просят пособий по безработице. Таким образом, идеальным экономическим субъектом для нашего государства является крупная компания с государственным участием или владением со стороны тех, кто является частью многоуровневой и разветвленной, но вполне подконтрольной и управляемой системы. И в последние годы мы можем наблюдать вполне себе планомерные шаги в этом направлении. Активно сокращается поголовье коммерческих банков, недоступность кредитов заставляет сотнями закрываться независимый средний бизнес, новые системы налогообложения вызывают буквально повальную эпидемию малых предприятий.

Но все это лишь переходный этап для создания полноценной будущей модели. Все разговоры о необходимости новой индустриализации не случайны. С одной стороны, она в некоторых областях действительно нужна для обеспечения безопасности государства. С другой, есть отличный повод задействовать в ней массово высвобождающийся из закрываемого частного бизнеса трудовой ресурс. И выглядеть при этом благодетелями в глазах народа, который обеспечивается работой.

Столь же логично с этой точки зрения выглядит и активное развитие оборонного комплекса. Это и развитие подконтрольного системного бизнеса, и повышение международной конкурентоспособности, и повышение лояльности силового аппарата.

Все написанное выше выглядит однозначно критическим и на фоне моих других постов выглядит мрачно. Но я не хочу ни оправдывать, ни осуждать существующий порядок вещей.
Оправдывать потому, что в моих глазах крайне трудно оправдать целенаправленное уничтожение великолепного социального проекта обладавшего гигантским потенциалом и не меньшим кредитом доверия со стороны народа. То, что его уродски реализовали и по сути приватизировали, не делает его менее грандиозным и светлым по сути.

Но я не стал бы и однозначно его осуждать при всех его даже не недостатках, а присущих уродствах. Во-первых, то, что получилось является, увы, вполне логичным и закономерным следствием в том числе и нашего массового выбора в пользу «ста сортов колбасы». Во-вторых, и это главное, как ни печально, но именно этот реализуемый проект олигархического национального государства является чуть ли не единственным реально возможным в существующих условиях, при котором Россия имеет шанс на выживание. И шанс довольно неплохой. При всем своем несправедливом характере по отношению к собственному народу, при всей своей хищнической сути, эта модель государства-корпорации не только оказалась способной противостоять внешней конкуренции, но и имеет неплохие шансы на победу. Уровень возможной концентрации усилий на выбранном направлении в ней таков, какой принципиально невозможен на Западе. И это является залогом возможного успеха. Особенно сейчас, когда каждый день даже относительной стабильности способен сыграть решающую роль. Удивительно, но наш народ интуитивно это понимает. Высокий рейтинг президента отнюдь не связан с тем, что он считается непогрешимым и все его действия правильными. Нет, просто выбирая между насилием со стороны собственного государства и небытием (государства и самого народа, как общности), народ выбирает первое. С государством, если выживем, еще будет шанс разобраться и раздать всем сестрам по серьгам. А небытие, оно назад не отыгрывается.

Сhipstone