Донбасс победит!
На фото: «Викинг» и Геннадий Дубовой на Донбассе. Лето 2015 года
Растоптав Минские соглашения, киевская власть убила последний шанс сохранить единство Украины. И теперь, сколько бы ни длилась война — закончится она взятием армией Новороссии Киева. В этом убеждён командир первого мотострелкового батальона Славянской бригады Министерства обороны ДНР — позывной "Викинг", один из самых подготовленных в военном отношении командиров ВСН.
В самых непредсказуемых условиях он способен действовать ещё более непредсказуемо. Родом из Донецка, воюет со Славянска. До войны был морпехом, затем сотрудником силовых структур. Человек абсолютной порядочности, невероятной смелости и недюжинного ума. Знаток скандинавской мифологии, военной истории, литературы и биологии. Невозмутим в самых экстремальных ситуациях, а когда надо — неистов, как берсерк. В отличие от других, всеми на фронте уважаемых командиров, избегает публичности, интервью даёт неохотно, исключение сделал для "Завтра".
"ЗАВТРА". Героев на этой войне много. Но, по оценке большинства бойцов, ты, наряду с Моторолой и Гиви, входишь в тройку наиболее уважаемых и бесстрашных командиров армии Новороссии. Посему начнём с вопроса: поскольку и самый смелый человек всегда подвержен тем или иным страхам… чего боишься ты?
ВИКИНГ. Тройка "самых-самых", пятёрка, десятка — к чему эти рейтинги, разве это важно? А насчёт страхов, не скрою, боюсь и очень — старости. И боязнь эту я не в силах и не считаю нужным преодолевать. По моим чувствам и неизменному убеждению самое страшное, что может случиться с мужчиной — умереть в старости "на постели при нотариусе и враче". Нет ничего страшнее такой участи, и её я по-настоящему боюсь. Все остальные страхи иллюзорны, побеждаемы стремлением к Поступку, который из всех когда-либо живших и живущих совершить можешь только ты. Право на Поступок выкупается ценой жизни, так стоит ли ею дорожить и чего тогда бояться? "Глупый надеется смерти не встретить, коль битв избегает…" Умереть мне хотелось бы, конечно же, в бою, но не здесь и не сейчас, — хочу в Киеве на параде Победы побывать. А если повезёт, полюбоваться ещё и руинами Пентагона…
"ЗАВТРА". Многие из ныне известных командиров признаются: до прихода Стрелкова в Славянск даже не думали, что им придётся воевать. Когда ты понял, что твой удел — война, а смерть не страшна?
ВИКИНГ. Сколько себя помню, знал и готовился. В 12 лет у меня уже был свой отряд, по образцу военного, включая удостоверения и специальное шифрованное письмо. Этим дружным отрядом мы обносили вишни у соседа и всегда побеждали "армии завоевателей" из соседних районов города. Книги о войне, истории, приключенческие, а позже политико-философские, научные (особенно по увлекавшей меня биологии), историософские и культурологические — "проглатывал". В 7 лет почти наизусть знал "Робинзона Крузо" и в школьные годы мысленно его дописывал, сочинив для себя множество инструкций по выживанию, не следуя которым, не давал бы я сейчас интервью.
От страха смерти освободил опыт, полученный в детстве. Умирала соседка, ветеран войны, я её очень любил. Она была чиста и свята, бездетна (из-за ранения) и до последних дней, несмотря на старость — трёх дней не дожила до 75-летия — уже не по-земному красива. Так случилось, что я с родителями был в отъезде и долго её не навещал. Вернулся — умирала. Хрипела только, смотрела невидяще, и слезы текли, не кончаясь… А руки её уже не двигались. На спинке стула висел её китель — весь в медалях и орденах. "За отвагу" мне казалась самой красивой. Прикосновение к живому металлу наград — никогда не забуду испытанного тогда чувства — было прикосновением к тайне, к истории, к будущему. Когда после краткой агонии умерла, я, как прикованный, смотрел и смотрел на вмиг заострившееся, опустелое лицо, на скомкавшийся платок и реденькие, слипшиеся седые волосы и вдруг, словно меня окликнули: "Смотри!", — обернулся. Кто-то поставил на стол большую, с черной ленточкой, фотографию умершей, сделанную на фоне развалин Рейхстага. Стройная, в форме с множеством наград, славянская валькирия, какие бывают разве что на картинах Васильева. То был миг инициации, озарения; всем существом своим я почувствовал: она — та, берлинская, рядом и живая. Она тогда всё исполнила, и вся последующая жизнь была лишь блужданием в мире, в котором таким, как она, нет места, их, воинов, место — в бою. Обрядить её в китель с наградами, как ни пытались, не смогли, пока не вспомнили: она завещала раздать награды детям…
"ЗАВТРА". Ты служил в морской пехоте Украины, сейчас идет создание армии ВСН. Как оцениваешь уровень подготовки морпехов и ВСУ в целом по сравнению с нашими войсками? Способны ли мы уже на равных сражаться?
ВИКИНГ. Способны. Безусловно. За год войны нами накоплен неоценимый опыт. Когда я служил на Украине, боеспособных подразделений было не столь уж много, наше являлось, пожалуй, наилучшим — по подготовке. По оснащению, да, отставали, как и все, а вот подготовка была на высоте — готовили нас и американские инструкторы и британские. Сейчас я пытаюсь передать своим людям то, чему я научился в прошлые годы. Могу с уверенностью сказать: я сумел их научить, мы сможем дать достойный ответ врагу. Следует учитывать главное, "викинги" своих никогда не бросают. В батальоне многие ещё времён Славянска и Семёновки, старые боевые товарищи. Теперь у нас есть своя бронетехника и, если мы в мае-июне прошлого года на семеновском передовом рубеже "голыми руками" крошили укровскую броню и авиацию, то сейчас я даже боюсь представить, что будет с противником, если нас в очередной раз не остановят политики.
"ЗАВТРА". После выхода из Славянска "викинги" сражались много где, в том числе в Шахтёрске, на Саур-Могиле, первыми входили в Амвросиевку, чудом выдержали лютую сечу с многократно превосходящим противником в поселке Спартак. Какое за всю войну сражение ты считаешь наиважнейшим?
ВИКИНГ. Бой в Семёновке 3 июня прошлого года. Я его помню так, будто он только закончился. Схватка — ты был там, ты знаешь — была свирепая, незабываемая. Это была победа, на которую тогда мы не рассчитывали, думали, что мы все умрём, будем стерты в пыль. Нас было 280 человек, и когда четырехтысячная армия двинулась вперед — все попрощались с жизнью. Но ни один из нас не дрогнул. Устояли, сдюжили, одолели — жгли нацистские панцеры, вертолеты, штурмовики, крошили пехоту. И это было выше всяких наград. Если бы мы тогда не встали в Семеновке, на пути рвущейся к Славянску чёрной орды, то сейчас не было бы ни Донбасса, ни ЛНР, ни ДНР. Мне часто думается, что всё последующее — это продолжение того боя, и закончится он только когда над куполом Верховной Рады в Киеве мы водрузим флаг Новороссии. Мы это сделаем, обязаны. Эта война — продолжение Великой отечественной. На той войне погибли прадеды мои, и дед при обороне Киева пал смертью храбрых, а ныне Киев снова оккупирован.
Запомнились и бои за Саур-Могилу. У нас не было тогда тяжелого вооружения, мы действовали как партизаны…и всегда побеждали многократно превосходящего противника. Появлялись неожиданно в тылу и "укроп косили" тщательно.
"ЗАВТРА". Бой за поселок Спартак…
ВИКИНГ. Я не хочу вспоминать… как за чужие ошибки платили кровью мои бойцы. "Двое — смерть одному, голове враг — язык, под каждым плащом рука наготове". Приказы не обсуждают, их исполняют…
О том бое рассказал один из ветеранов батальона "Викинги". Цитирую: "Комбат был зол страшно. Разведку запретили делать, заверили: разведано — всё чисто. Пошли колонной, тишина, никого… И — кердык, западня! Из всех казавшихся брошенными окопов и блиндажей, из всех строений — огонь по нам. Викинг сориентировался в долю секунды. Разбил всех на группы, просчитал оптимальный маршрут отхода каждой. Если бы не его решение — полегли бы мы там все. А он, с небольшой группой и БМП прикрытия — в пекло, к военной части Спартака, штабу укров. Всё просчитал! Они и представить не могли такой наглости. Пока укры соображали, что к чему, переносили сектор обстрела то на одну группу, то на другую — мы прорвались к зданию в/ч. Взрывы сплошняком — бах-бах-бах! Я шваркнулся лицом в фарш из кровавой грязи и кусков тел. Голову поднимаю, глаза разлепил: эпическая картина — Викинг на броне в полный рост! Неустрашимый мало сказать — отморозок в смысле самом правильном! Срывает укровский флаг со стены, прыгает, разворачивается, и — Бог знает, как его под таким обстрелом в клочья не разнесло! — из подствола в окна украм гранаты швыряет. Дальше — в Голливуде нервно курят. Год воюю, жути такой не видал: руки, ноги, шмотья мяса разлетаются, туман из крови! Думал, так только в кино бывает… Ушмыгнуть некуда! Когда мины в одно место по три раза шлепаются — ты видел такое? Ползу змеей, вижу: Викинг колотит по БМП: разворот! Не слышат! Он как долбанул — приклад сломал! Развернулась. Меня цап за шиворот, поднял. Под прикрытием брони шлёпаем по грязи. А мины, воги — отовсюду: бах-бах-бах! Как нас не раскромсало — чудо… Везде — трупы, трупы разорванные. Смотрим: Макар, раненый! Викинг его затащил на броню — езжай! Тут меня подконтузило. Грохнулся, помню только: Макар с брони привстал, рукой машет, спокойненько так… Комбат рядом: "Ползи! Вперед!" — по губам понимаю, а глаза у него бешеные. Смотрю, в руке у меня граната, чеку больше держать не могу. Вскочил на секунду, метнул в пустоту. Снова поползли, пока не черкануло меня осколком. Очнулся уже в доме каком-то. Рассказали: БМП вернулась за комбатом, если б не он — я там и остался бы…
…Помню: он подходит к окну, и — вспышка рваная черная, стекла вспучились и картечью по стенам, все на пол рухнули, — из "Града" по нам врезали. А Викинг даже не пригнулся. Хорошо, что шлем не успел он снять и очки тактические. Обернулся, осколок стеклянный из щеки выдергивает, усмехается: "Когда красавица с косой по-настоящему поцелует — вы уже не почувствуете…" Все, кто выжил в той бойне на Спартаке — выжил благодаря комбату. До конца дней буду о нём Бога молить".
"ЗАВТРА". В отличие от других командиров, которых ценят, уважают, превозносят, боятся — тебя бойцы по-настоящему любят, насколько мне известно, только в твоём батальоне сохранилась старая гвардия и те, кто начинал в Славянске в других подразделениях, ныне присоединяются к "викингам". Есть у тебя свой управленческий секрет?
ВИКИНГ. Нет. В основе управленческих схем всегда манипуляции, а я их намеренно избегаю. Всё просто: в истории были конунги и полководцы, которые не просто управляли войском, а имели дружину. Это совершенно особая система взаимоотношений, контрманипулятивная. Каждый, кто рядом со мной, для меня не просто солдат, а дружинник мой — друг и брат. И требования ко всем просты: подавать личные примеры храбрости, идти плечом к плечу со своими боевыми товарищами в любой ад, ценить и принимать каждого человека как индивидуальность, и ни при каких условиях не предавать.
"ЗАВТРА". 3 июня 2015 года, в годовщину боя в Семёновке — начала полномасштабной войны в Новороссии Генштаб ВСУ официально признал, что применяет против нас "Грады" и другое тяжелое вооружение, а некоторые украинские политики вновь заговорили о необходимости перенести войну на территорию России, чтобы ускорить процесс ее распада. Это значит…
ВИКИНГ. …что в "Минске-3" подпишут акт безоговорочной капитуляции ВСУ, а не очередное, используемое хунтой для передышки соглашение о перемирии. Как человек военный я не вправе перебирать возможные сценарии развития событий на фронте. Скажу лишь, что противник (которого нельзя недооценивать) столкнётся не с существующими исключительно в его воображении "ордами москалей на арматах", — с асимметричными ответами Вооруженных Сил народных республик. Что же касается разговоров о том, что нас "предали", "слили", "любой ценой заталкивают назад в Украину", то это досужие измышления, питающихся дезой в Сети. Нас никто никуда не может затолкать. Мы сделали выбор и отстаиваем его ценой своих жизней. Если мы — горстка плохо вооруженных, необученных бойцов — смогли (с военной точки зрения у ополчения не было никаких шансов!) под Славянском одолеть десятикратно превосходившую нас армию 46-миллионной страны, то кто нас сможет победить теперь? А скоро наших ресурсов хватит, чтобы освободить все оккупированные нацистами территории.
После одесской трагедии 2 мая у меня, как и у миллионов русских жителей страны-самоубийцы, обозначаемой пока на карте "Ukraine" появилась лютая ненависть ко всему украинскому. Когда унижают слабого, возникает чувство ненависти к обидчику, когда обижают сильного, а он не отвечает — возникает чувство жалости и презрения к нему. Мои бойцы не могут себе позволить быть слабыми, и никогда не допустят, чтобы к нам кто-то испытывал жалость и презрение оттого, что мы не смогли защитить русских и всех, кто восстал против украинского нацизма, используемого США как один из инструментов выдавливания русских из истории.
"ЗАВТРА". Самая сложная на данный момент проблема формирующейся армии ДНР/ЛНР?
ВИКИНГ. Трансформация ополчения в полноценную армию требует времени и решения множества организационно-технических, кадровых проблем. Но, как говорил непобедимый Суворов: "Стремящемуся к великому надлежит и потерпеть…" Главная проблема — формирование офицерско-сержантского корпуса. Много готовых воевать и погибать, крайне мало имеющих военное образование и командные навыки. Достаточно в республиках сочувствующих нам бывших военных, но, если до сих пор не воюют, мобилизовывать их бессмысленно, не бойцы. Командиры рождаются не по приказу, не на полигонах и смотрах, — в бою. Это опыт всех войн. Мы проигрываем тогда, когда допускаем саму возможность проиграть. До этого момента, даже погибая, мы побеждаем.
Оценили 17 человек
41 кармы