О межклановых противоречиях, о исторических связях с наркокартелями и позднесоветской украинской мафией рассказывает Футюх (Башкуев Александр).
22 марта 2024 в подмосковном «Крокусе» случилась ужасная трагедия – группа таджикских наемников напала на мирных граждан на концерте группы «Пикник». Были огромные жертвы и нам хотелось бы выразить наше сочувствие всем пострадавшим, а так же всем их родным и близким.
Следствие продолжается и мы не готовы что-то говорить по этому поводу, однако нет сомнения, что все виновные и причастные (особенно из соседнего с нами территориального образования) будут изобличены и понесут суровое справедливое наказание. Впрочем, сегодня мы решили поговорить не об этом.
В этот понедельник я где-то в 11 ехал в троллейбусе по Литейному и там у задней площадки на соседних сидениях сидели таджикские работяги и о чем-то меж собой разговаривали. Разговаривали негромко, говорили о чем-то своем, везли какой-то свой инструмент и в целом имели вид чистенький. Тем не менее…
Я заходил через заднюю дверь и меня поразила сама атмосфера в троллейбусе. Народу было немного (середина рабочего дня) и весь он (помимо таджиков) скопился в передней части салона и смотрел на гастеров… скажем так – атмосфера в салоне была более чем прохладная.
Я сам по внешности – не русский и мое появление там – покоя народу не так чтоб прибавило, зато таджики пытались мне улыбаться. Но так как сзади места чтобы комфортно стоять просто не было, а садиться на соседнюю скамейку к ним мне самому не хотелось, я прошел вперед по салону и пока я шел – я краем глаза фиксировал – как леденели лица у гастеров и напротив размягчались у теток и мужиков в передней части салона.
А когда я встал у окна меня какая-то тетка что-то спросила – типа не знаю ли я – где этот маршрут потом поворачивает, я ответил (таджики бормотали между собой исключительно на своем) насколько знал и в отношении меня народ успокоился. Затем вдруг один из стоявших рядом со мной мужиков начал громко возмущаться тем, что посреди города ходят всякие разные, которые языка не знают, а, мол, расселись – как баре и прочее. И тут же народ вокруг принялся громко обсуждать и поддерживать. Кто-то громко предлагал всех гастеров из Питера выселить, одна дама столь же громко принялась их защищать – мол, как же так – это ж расизм, а ей в ответ отвечали, что «нормальные люди так себя не ведут» ибо «говорят как мы все - по-русски» и типа «пусть сперва научатся на человеческом языке говорить». На этом месте таджики из троллейбуса хором вышли и к дискуссии подключились даже те, кто до этого молчал «аки рыба об лед» (причем дискуссия скорее перешла на обсуждение внешности и личной жизни дамы, которая пыталась за гастеров заступаться). А потом на очередной остановке и я вышел.
Вот такая житейская история из «культурной столицы» и она говорит нам о том, что некий вопрос в нашем обществе уже явно созрел и слегка перезрел, ибо самые разные люди из разных социальных слоев нашего города в групповом обсуждении его принимают самое живое участие.
Мало того, я принялся замечать, что люди в толпе явно взглядом нерусские лица вольно или невольно выхватывают, а если уж у чела со среднеазиатскою внешностью есть борода и нет усов – при виде его народ разве что не отшатывается и демонстративно встает так, чтобы не смотреть на подобного. (но даже со стороны видно как плечи и шея у людей – как положено по инстинктам при серьезной опасности – зажимаются).
Эти простые и очевидные наблюдения и подвигли меня на то, чтобы написать этот текст.
Итак, о чем идет речь.
Как я уже говорил, те кто заказывал и планировал этот теракт – главной целью ставил «рассорить русский народ со всеми исповедующими ислам». Эта задача не удалась – по той простой причине, что все преступники имеют к исламу самое далекое отношение. Да, разумеется есть нарратив – «в Китае все жители китайцы, даже сам император – китаец», однако прикол заключается в том, что эти ребята настолько далеки от ислама, что возникает вопрос – где и в какой их пробирке воспитывали?
На сей счет я пообщался со сведущими людьми и мне рассказали нечто совсем изумительное.
Но для начала я расскажу кое-что из опыта моей молодости. После «поражения» меня «черенковским излучением», я долго «сидел/отлеживался» в аспирантуре в Институте Общей и Неорганической Химии и именно там я познакомился с большим количеством интересных людей. К примеру, в нашем институте работала комиссия ВАК, через которую проходили утверждения кандидатских и докторских по нашей тематике, а в нашей группе аспирантом был андижанский узбек по имени Надырбек, у которого знакомых из Средней Азии были вагон и маленькая тележка. И вот все эти ребята приходили к нам в гости и приглашали нас к себе в гости и при этом рассказывали всякое разное. Именно от них (среди них были таджики) я на своем опыте узнал о горячей «межнациональной дружбе» всех со всеми в конце 1980-ых по всей Средней Азии (кстати Надырбек по этому поводу был молчалив и даже в дни «андижанских событий» лишь сказал нам – что у них там «большое горе – с гор спустились киргизы и всех наших режут», а когда мы предложили хоть какую-то помощь – отказался со словами «да, ладно - сейчас все наши со всей Долины (Ферганской) подтянулся – отобьемся, а кепочники на подмогу к ним не придут».)
Так вот, - все таджики, получавшие в ИОНХе ученую степень были родом из Самарканда и все хором – мечтали перебраться на постоянную работу в Россию (это конец 1980-ых – ежели что) и объясняли это тем, что в самом Таджикистане «все под ленинабадскими торгашами» (для меня этот город по сей день так и остался Ленинабад, хоть его теперь и называют Ходжент), а в Узбекистане, которому принадлежит Самарканд – «для таджиков мест нет».
На мой взгляд – по крайней мере в науке именно так и выглядела первая волна таджикской миграции в Россию. По неизвестным мне причинам – помимо Самарканда в городах населенных таджиками не сложилось научных школ, и не создалось серьезных центров высшего образования, а молодые таджики родом из Самарканда не видели своего будущего в Узбекистане. Это привело к сильному вымыванию потенциальной таджикской интеллигенции из региона в Россию. С тех пор чуть менее полвека воды утекло – насколько мне известно самаркандских таджиков, получивших у нас степень, на родине не осталось вообще никого, некоторые проследовали на Запад, но в большинстве своем эти люди оказались (пара уезжали на Запад и возвернулись) в России и ассимилировались – трое из восьми мне известных взяли в жены русских, у остальных русские невестки или зятья (научная среда в целом всегда и везде – скорее интернациональна). Так что эта – самая первая из заметных волн таджикских переселенцев для России проблем не составила.
Вторая волна таджиков в России была связана с «событиями в Курган-Тюбе» или точнее их «гражданской войной 1992-1993 годов» (иногда пишут 1992-1997).
Суть этой войны проста как три копейки: таджики будучи оседлым аборигенным народом – очень хороши в производстве мака и продуктов его, то бишь героина и опия. Сейчас не хочу на этом опять останавливаться (я много и часто писал об этом), но то что мы называем «афганской кампанией» было сильно связано с доходами поздне-советской украинской партократии от героинового траффика из Афгана, а на той стороне героин производился таджиками и в этом периоде центром его производства стало Пянджшерское ущелье, где засели «моджахеды» таджикского лидера Ахмад Шах Масуда.
Естественным продолжением Пянджшерского ущелья на нашей (советской) стороне была область Пяндж, относившаяся к Курган-Тюбинской области Таджикистана и на «героиновых деньгах» крохотный и никому не известный Курган-тюбе принялся «расти как на дрожжах».
Наши позднесоветские пропагандоны – дабы объяснить сей эффект принялись всем рассказывать, что мол де, сила и влияние Курган-тюбы были порождены местным алюминиевым производством, но люди в теме знают, что в реале Курган-тюбе в те дни открыто называли чуть ли не «героиновой столицею мира» ибо позднесоветское хохлоруководство очень серьезно вложилось в строительство местных нарколабораторий (расположенных в цехах пресловутых заводиков) и всерьез крышевало весь местный бизнес.
Так бы оно шло и шло, однако в 1991 году Союз приказал долго жить, хохлоэлита выдернула самые лакомые куски из всего чего только можно и «самозакуклилась в зоне 404», а такие места как Таджикистан отправились в свободное плавание. По деньгам «героиновый Курган-тюбе» крыл как бык овцу «торговый Ленинабад/Худжанд» и местные лидеры стали требовать свою долю власти в республике, а когда в 1992 году произошли выборы на которых победили представители из Худжанда, в ответ «героинщики» подняли восстание. И первые дни у них все получалось.
Это и вызвало «вторую волну таджикской эмиграции» из ленинабадских/худжандских торгашей/партаппаратчиков, которые массово вывозили «с трудом нажитое» к нам в Россию.
Так как речь шла о значительном количестве разнообразных материальных ценностей и прочих средств (происхождением которых должна была бы заниматься ОБХСС – если бы выжила), представители этой группы по сей день существуют в России слегка обособленно (брачуются исключительно меж собой и так далее), но из-за того что их процветание у нас обеспечено исключительно доброй волей России, все эти люди давно говорят даже между собою по-русски и безусловно Россию во всем чем угодно поддерживают. То есть с точки зрения этническо-политической – данная группа по сути не отличается в своем позиционировании к России от позиционирования отдельных элит в отдельных наших автономных республиках, что наше руководство в общем и целом – устраивает.
События в Курган-Тюбе и массовый захват чуть ли не всей республики «афганскими героинщиками» вызвали бурную реакцию в Кремле – после вывода наших войск из Афгана захват Таджикистана явными моджахедами был для нас неприемлем, но открыто вписываться в данный конфликт администрация Ельцина не хотела и не могла.
К счастью – так уж повелось, что в подобных регионах весьма силен трайбализм и отдельные виды социальной деятельности отданы на откуп тем или этим кланам.
Продолжение следует...
Оценили 14 человек
30 кармы