На сопке рядом с Магаданом - бетонное изваяние "плачущего лица" в 15 метров высотой. Его "слезы" - тоже плачущие "лица", все меньше и меньше. Эрнст Неизвестный назвал свое творение - "Маска скорби". Почему "маска скорби", а не "скорбь" просто? Если это только маска, то что за ней? Причуды художника? Ведь должно же быть что-то реально существующее за маской, которая есть только личина, химера, прикрывающая истину.
Или что-то не так с замыслом или с реализацией?
Сам Эрнст Неизвестный, которому посчастливилось реставрировать пермскую древнейшую скульптуру, считал себя архаиком. Он говорил о своем творчестве, что это не модерн и не постмодерн, а наоборот - возвращение к истокам, к далеким временам, когда скульптура, как объемное изображение, как вид искусства, только еще зарождалась.
Тогда и кочевники и оседлые племена ставили на вершинах холмов и рукотворных курганов грубо отесанные каменные стелы. Эта "мода" насчитывает тысячи лет, до того момента, как стало распространяться христианство и несколько веков после этого.
Когда одно племя одерживало победу над другим, на высоком месте ставили каменную плиту, более или менее обработанную, ей придавалась форма, приблизительно (на современный взгляд) соответствовавшая человеческой фигуре или же это просто была четырехугольная плита, на ней вырезались сакральные символы и более или менее реалистичные изображения. Когда умирал и погибал вождь, его хоронили и над могилой насыпали курган, где ставили каменное изваяние. Были и курганные общественные кладбища, где погребались обычные люди - над таким захоронением обычно тоже ставили изображение бога или героя, актуального на тот мемент для данной культурной общности. Такими изваяниями когда-то были усеяны степные просторы от Причерноморья до Алтая, их находили и на территории современной Франции и в западном Китае.
Конечно, Эрнст Неизвестный хорошо изучил стиль таких изображений. Может быть не на уровне профессиональных археологов или лингвистов, но как художник, которому художественный вкус и интуиция может заменить недостаток знаний. Никакого новаторства не было в его произведениях, он работал, как ему казалось, и он сам это утверждал, в рамках той техники, а значит и мышления. Но...
За своими творениями древние народы видели реальность. А какую реальность видел Эрнст? Нельзя возродить прошлые формы мышления потому что они прошлые, сказал Карл Ясперс. Можно, уверенно говорит Эрнст, и, как ему кажется, возрождает. Хотя это возрождение так и осталось попыткой, не более того. Но эта попытка и ее результаты помогают открыть и понять такие вещи, о которых, видимо, сам Эрнст и не помышлял.
Возрождение мышления прошлого не может быть ничем иным кроме как химерой. И эта химера бросает тень на все, к чему прикасается. Не только на реальные объекты окружающей природы, но и на сами замыслы художника, его внутренние образы, готовые к воплощению. И художник погружается в мир заведомо искаженных истин, не замечая этого.
Эта попытка оказалась неразрывно связана с постмодернизмом, который и есть такая обезьянья абракадабра, компот из символов прошлого, которое уже не воскресить. Как не воскресить и динамику развития культуры. Она утеряна при позднем капитализме и может или стагнировать или пытаться отобразить реальность за счет ее же искажения, выдавать искажение за новый смысл...
Эрнст Неизвестный находился в такой исторической резервации буржуазного мышления, которое не есть мышление собственно, а только функция, проявление инстинкта. Искаженное восприятие в эпоху позднего капитализма - это проявление буржуазного мышления как такового, у которого не было возможности проявиться в прошлые эпохи из-за давления еще не умерших прошлых стилей мышления, феодальных и еще более ранних. Во второй половине 20 века все это окончательно умерло. И калькулирующий рассудок буржуазии, не видящий ничего кроме прибыли, окончательно превратился в кривое зеркало, где отображен мигающий, обманчивый, перевернутый мир.
Получив возможность восстанавливать рельефы Храма Христа Спасителя в мастерской Донского монастыря он одновременно из этого же камня начал делать "концлагерь", начиная опять же с "маски молчания", который, наверно, должен был бы выглядеть примерно так:
Но, видимо, не хватило то ли времени, то ли злости, она ведь тоже не резиновая, злость то.
Поздний капитализм въезжает в хаотическое ощущение реальности и вступает в мир условных, фальшивых понятий. Художник существует внутри буржуазного уклада со всеми его условностями - типа "демократии" (на деле служащей защите интересов правящего класса) и "священного права частной собственности" - права на эксплуатацию наемного труда, существует во всем этом как в коконе, не замечая границ или, наоборот, видя границы там, где их нет.
Современная кинодокументалистика о прошлом СССР невозможна без обязательных реверансов в сторону расстрелов или посадок. Особенно фильмы о 30-х годах 20 века. Невозможны художественные фильмы об СССР без вплетения зловещей роли КГБ в линию сюжета. Как говорится, не обманешь не продашь, то есть не упомянешь мимоходом хотя бы двух десятках расстрелянных "ни за что" (ну что тебе, жалко что ли упомянуть - медведь не съест) или получивших по морде от представителей большевистской власти, просто так (дядя, за что?! просто так, на здоровье!), и фильм не будет принят, если не пройдет идеологический фильтр.
Как, например, в фильме из цикла "Страна Советов. Забытые вожди" об Андрее Громыко. Тот впервые попал в МИД в конце 1930-х из-за того, что там намечались серьезные кадровые перестановки. Какие перестановки? А просто Сталин решил посажать и перестрелять работников не согласных с новой линией в отношениях с Германией. Без всяких документальных подтверждений говорится, что Сталин, как маньяк, уничтожил половину дипломатического корпуса только за то, что они были не согласны с новым курсом в отношении Германии, начатым чтобы оттянуть начало войны.
Как, все дружно, толпой были не согласны, или каждый по своему? Как они это демонстрировали - забросили работу, публично поносили руководство партии или кидались камнями в здание МИДа? Почему вдруг всех посажали и постреляли, а самого главу наркомата иностранных дел Максима Литвинова вдруг просто отправили в отставку? Или не сажали и не стреляли, а просто вызывали в органы и беседовали?
Авторы таких фильмов просто следуют надоевшим уже идеологическим клише конца 1980-х, где получается что советское правительство - это какой-то вообще сумасшедший дом. Кто тогда вообще строил отношения с иностранными государствами? Кто проводил индустриализацию, развивал новые технологии, строил новые города? Кто проводил коллективизацию в сельском хозяйстве - задачу чудовищной сложности в деревне с мощными остатками средневековья, кто преодолевал этот бесконечный российский бардак? Кто решал при колоссальном враждебном давлении изнутри и извне задачи социалистического строительства?
Или все это появлялось по знаку волшебной палочки, в то время как "наверху" только и заботы было чтобы стрелять и сажать? А ведь всего за 10 лет (с 1929 по 1939 гг.) страна из отсталой аграрной страны превратилась в современную державу.
В сериале о певце и композиторе, белоэмигранте Петре Лещенко (Николай Хабенский) - на протяжении всего сюжета фильма главный герой валяется на полу в кабинете следователя с окровавленным лицом - и как бы вспоминает прошлую жизнь. Что жизнь, главное это допрос. Что жизнь и творчество, когда есть лампа, следователь, вопросы, задачи режиссерской работы и интересы "инвесторов" от антисоветской пропаганды?
А как вообще можно было так просто допустить в страну человека, не только воевавшего против советской власти во время Гражданской войны, но и, естественно, обросшего связями за долгие годы жизни за границей и действительно имевшего знакомства в румынских спецслужбах? Как было просто так позволить въехать в страну белоэмигранту в конце войны, когда ЦРУ активно перевербовывало бывших гитлеровских агентов для "работы" в СССР, а белоэмигрантская среда была особой питательной средой для вербовки?
Кстати все-таки настоящий Петр Лещенко умер не из-за чего-то, а из-за обострившейся язвы желудка, из-за не оказанной своевременно помощи, что возможно и сейчас, в наше время, в любой стране. Тем более что только в наше время ученые выяснили, что такую язву вызывают микробы определенного вида, о которых не знали после войны. Подруге Петра Лещенко тоже пришлось отвечать на естественные вопросы, но у нее язвы не было, и она благополучно вернулась в СССР и прожила там до преклонного возраста.
Так, собственно, кого и за что?..
Кого и за что?
Мой дед, простой крестьянин, почему то легко перебравшийся в город в середине 1930-х в самый разгар "колхозного крепостного права", после войны работал начальником отдела в местном Продторге. Из-за недостачи его уволили. Просто уволили и все, как не справившегося с работой. Семье пришлось потом выплачивать. Но и только. Никакой "Колымы", "этапов", "примерзающих к подушке волос". А просто работа на заводе в ЖКО, простое и нужное дело. Он был потомственный печник, его отец и дед также были специалистами в этом деле. В его работу входила кладка печей в домах с печным отоплением. Часто возвращался он домой, как рассказывала матушка, подвыпивши, веселый, пел песни дома. Те, кому он клал печи, подносили ему и было невозможно отказаться. Вот и все репрессии. Вот и вся мобилизационная экономика. Вот и вся цена гама, шума и воя по поводу трудной жизни в 1930-40-х годах "при Советах".
А ведь надо помнить, что Советская страна перенесла такую опустошительную войну, какой еще не бывало. Таким образом, чтобы наконец прекратить все эти спекуляции, все эти танцы на костях, надо наконец публиковать в открытом доступе списки всех репрессированных. Не только фамилии и номер статьи, но и дело, и материалы следствия. Если их "миллионы", как по прежнему утверждает либерально-охранительская пропаганда, (включая уже наверно и немецких эсэсовцев и простых солдат, несущих во время войны свет европейских свобод темной стране) - все равно потихоньку открывайте эти "миллионы", шаг за шагом, человек за человеком.
Для начала можно бы и сузить перспективу до 1937-38 гг. как наиболее ностальгическое время для мечтательных антисоветчиков. Но нет. Мало того, что документы даже не все историки могут использовать, не говоря уж о простых гражданах. Вместо этого заинтересованные лица (посвященные в дела секты под секретным ником "ГУЛАГ") ищут (и не находят) лагеря мегаполисы, ищут (и не находят) свидетельства массовости "репрессий", а находят на колымских просторах (именно там почему то очень хочется найти!) пару сараев, где поместится человек сорок. Да все те же опусы Шаламова да Солженицына находят в собственной постели под подушкой и лишний раз убеждаются, что не надо было ехать за тысячи километров, чтобы бродить по пустым пространствам и встречаться там только с собственными мыслями.
Так недавно прошла "экспедиция" директора московского "музея ГУЛАГа". Романа Романова. Прошла весьма плодотворно, если судить по кадрам-"свидетельствам"...
https://zen.yandex.ru/media/bi...
Хотя фото пустыни Наска больше, наверно, говорят о присутствии инопланетного разума, чем такие смутные догадки о присутствии миллионов заключенных на просторах Чукотки и Колымы.
"Право на репрессии" Мозохин Олег Борисович, современный историк:
"Особое совещание при НКВД СССР было создано Постановлением ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 г. и существовало до 1 сентября 1953 г. За это время были осуждены 442 531 человек, в том числе приговорены к высшей мере наказания — 10 101 человек, к лишению свободы — 360 921 человек, к ссылке и высылке (в пределах страны) — 67 539 человек и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) — 3970 человек."
Кстати говоря, ребята, а где же миллионы?
И еще:
"Подавляющее большинство лиц, дела на которых рассматривались Особым совещанием, осуждены за контрреволюционные преступления."
Западная журналистика очень любит раздувать частности, судьбу какого-нибудь несчастного бедолаги и транслировать по всем информационным весям многократно дублируя нужный эмоциональный посыл, а тут все "миллионы" да "миллионы". Может хватит гигантизма?
Может все же начать конкретно искать и разбирать дела каждого, ну так, для начала, хотя бы человек двадцать-тридцать?
Но родственники, полные семейных легенд, заученную говорят волшебную фразу: "ни за что!" смотрите как эта фраза играет на солнце! Как серебрится ее смысл в золотых лучах! Конечно, если папа бил дочку по голове, чтобы лучше училась, что бывает крайне редко, то наказан справедливо, а если был заботливым и любящим (подумаешь, убил милиционера, растратил бюджетные средства, брал взятки или, с оружием в руках, боролся против власти) - что с того? Все равно "ни за что". Папа то - хороший.
"Ни за что" - твердят либералы и охранители. Разве справедливо посажен и сегодняшний коррупционер? Ну конечно "ни за что" - любой его близкий родственник это подтвердит, если конечно ему материально не выгодна посадка знатного родственника.
В пору Никиты Хрущева после знаменитого 20 съезда партии, стали стыдиться того, что революция была способна себя защитить, а новая (старая) буржуазная власть не может открыть архивы в публичный доступ, потому что это политика. Это ковчег, к которому без соответствующего посвящения и подготовки нельзя прикасаться. Недаром говориться, что история это политика, архивные документы - политика в квадрате.
Архивы потихоньку открывают для нужд требований родственников "репрессированных" для нужд реабилитации, но родственники часто отказываются от своих заявок из внезапного озарения и страха узнать, что славный дедушка или прадедушка был совсем не такой божий одуванчик, каким они его знают по старым фото...
Архивы боятся открывать, потому что может оказаться, что доля невинно осужденных столь мала, что будет равна юридическому казусу, процессуальной погрешности в следствии небрежности или недосмотра правоохранителей. В следствии невнимательного отношения следственных органов к доносчику и его ложному доносу. Эта погрешность прекрасно уживается с любой, самой демократичной системой. Она существует и сейчас, и во всех странах, независимо от строя. Давно известно, что человек не застрахован от возможности оказаться не в нужном месте не в нужный час. Сколько сидит сейчас в России? А сколько в США? На каждые сто тысяч жителей в современной России приходится 463 заключенных, в США - 698. И что?
https://pravovoi.center/ugolov...
Так почему "маска скорби" - а не просто скорбь, печаль или боль?.. Не только "маска...", но и все творчество Неизвестного пронизано постмодернистким хайпом, искажением реальности, замены ее светлого образа темными колючими призраками давно истлевших в глубине тысячелетий богов, материальных свидетельств развития культуры и духовности. Это просто уродство, бессмысленность, пустота, заполненная хламом, помойка человеческого духа, если можно так выразиться.
А "Маска скорби" навсегда останется маской - потому что не может превратиться в обычную, реальную, человеческую скорбь. И весь ее монументальный пафос не случайно обращен к кулакам, сельской буржуазии, которых еще до революции народ окрестил мироедами, захватывающими земли у своих бедных односельчан, и как пауки, опутывающих их долгами и выжимающих из них жизнь.
Людо Мартенс в книге "Другой взгляд на Сталина" приводит высказывание американца Э. Дж. Диллона, эксперта по еще дореволюционной России:
"Из всех человеческих монстров, когда-либо встречавшихся мне в моих странствиях, я не могу припомнить никого столь же зловредного и гнусного, как русский кулак".
Ее пафос обращен и к священникам, обслуживающим идеологически кулацкие мятежи, когда те избивали, мучили и рубили топорами рабочих активистов в деревне, убивали своих односельчан, вступающих в колхозы. Резали скот, уничтожали сельхозинвентарь, жгли амбары и колхозные постройки, зарывали в землю зерно, только, чтобы не досталось "проклятым голодранцам" или скрывавшие свои запасы для того, чтобы на нем спекулировать. Большевики - слуги Антихриста, Христос завещал гнуть спину на богатеев и терпеть от них унижения, а вы что делаете? Опомнитесь, окаянные! Какие колхозы? Священнослужители не только агитировали против Советской власти, но, по случаю, и сами руководили погромами колхозного имущества.
К тем, чья кипучая деятельность по достоинству была оценена и классифицирована как повстанческая контрреволюционная и церковно-сектантская контрреволюционная деятельность.
К власовцам, воевавшим против собственного народа во время Великой отечественной войны...
К бандеровцам...
К разным вообще пособникам германских нацистов, из числа национальных формирований, воевавших на стороне нацистов, замешанным в преступлениях против человечества...
Пафос, обращенный к последователям Николая Бухарина, уставшим от революционных преобразований и мечтавших о реставрации капитализма, частной собственности, буржуазной многопартийности - что свело бы на нет все работу все преобразования, начиная с 1917 года...
К участникам военного заговора перед самой войной, во главе с маршалом Тухачевским, восхищавшимся британской государственной системой, заговора, который оплел многочисленными нитями структуру военных формирований вплоть до самых высоких кабинетов.
К троцкистам, шпионам и предателям, нити связей которых тянулись к гитлеровскому рейху...
К разного рода вредителям и саботажникам, среди которых было много и "рабочих" из бывших кулаков. Вот о таких "героях" пишет Людо Мартенс, ссылаясь на высказывания индифферентных американских инженеров, нашедших работу в СССР во время жестокого экономического боя на выживание 20-30 годов 20 века в самих США:
"Показания Джона Литлпейджа, аполитичного технического специалиста, представляют немалый интерес. Литлпейдж описывает, что вскоре после его прибытия на советские шахты в 1928 году ему стало известно о масштабах промышленного саботажа, о методах борьбы, которые предпочитали враги советского режима. Существовал довольно широкий круг борющихся против большевистского руководства, и если кто-либо из высокопоставленных партийных работников потакал им или даже просто прикрывал саботажников, то они могли серьезно навредить режиму.
Вот что писал Литлпейдж:
"Однажды в 1928 году я был на электростанции золотых рудников в Кочкаре. Случилось так, что я опустил руку на одну из главных направляющих большого дизельного двигателя и почувствовал что-то зернистое в масле. Немедленно я остановил двигатель, и мы извлекли из масляного бачка около литра кварцевого песка, который мог попасть туда только по чьему-то умыслу. В нескольких других случаях на новых дробильных агрегатах в Кочкаре мы находили песок внутри таких узлов, как коробка скоростей, которая закрыта полностью и куда что-то может попасть только после снятия крышек.
Этот мелкий промышленный саботаж был - и все еще остается - настолько обыденным во всех отраслях советской промышленности, что русские инженеры мало что могут сделать с ним и были удивлены моим отношением к этому, когда я впервые столкнулся с ним. "
(Л. Мартенс. «Другой взгляд на Сталина»)
Пафос "Маски..." обращен к растратчикам народной собственности, взяточникам, контрабандистам, фальшивомонетчикам, валютчикам, разбойникам и бандитам, даже лицам, представлявшим саму систему, и нарушивших ее законы...
К "несчастным" наследникам богатых капиталистов-эксплуататоров, которым не давали вольно дышать мысли о собственности, утраченной после Октябрьской революции.
К писателям и артистам, грезившим об утраченном времени шампанского и булок, о том времени, когда оборванный голодный народ покорно собирал с пола крошки с барских столов.
"Маска..." - памятник "страданиям" агентов иностранных разведок из числа белоэмигрантов, завербованных для проведения террористической и подрывной деятельности на территории СССР, особенно в конце 1930-х годов. Бедные, бедные сельские интеллигенты, владельцы лавок, землемеры, с которыми сотрудничали амнистированные после Гражданской войны эсеры и анархисты, оживившиеся в связи с организационными трудностями. Сколько вы пережили...
Людо Мартенс приводит цитаты из воспоминаний и другого буржуазного специалиста Скотта:
"Буржуазный инженер рассматривает чистки так:
"Много людей в Магнитогорске, арестованных и осужденных за политические преступления, были на самом деле ворами, растратчиками и бандитами…"
"Чистка в Магнитогорске в 1937 году прошла с большой силой. Были арестованы тысячи людей… Старая аристократия враждебно относилась к Октябрьской революции, а с ней и офицеры царской армии и различных белых армий, государственные служащие довоенных времен, всевозможные дельцы, землевладельцы и кулаки. Все эти люди имели много причин ненавидеть советскую власть, ибо они были лишены того, чем они владели ранее. Кроме того, будучи внутренне обозленными, они представляли собой благодатный материал для работы среди них иностранной агентуры…"
Людо Мартенс приводит еще одно многозначительное высказывание того же Литлпейджа, как бы суммирующее все предыдущие его размышления:
"Обозленные индивиды всех сортов были настроены поддержать любой вид подпольного оппозиционного движения просто потому, что они были недовольны тем состоянием, в котором они находились".
Все это были завсегдатаи Гулага...
"ГУЛАГа" боялись, "ГУЛАГом" бредили те самые 4% населения СССР, которые не приняли народную власть, не считали ее своей, тайно или более явно ненавидели ее. И народная власть неспроста считала "бывших" спящими ячейками контрреволюционного сопротивления.
Здесь можно подвести жирную черту под всеми этими вольными и невольными "борцами с режимом" - тем, по ком скорбит "Маска...". Промышленный саботаж, как и военный заговор, как и борьба за многопартийность, на деле легитимирующая деятельность буржуазных партий и сползанию опять в ту же яму, из которой страна вылезла в 1917 году - все это не что иное, как форма классовой борьбы. Все эти проявления оппозиции к Советской власти были связаны с главной чертой этой власти - борьбой за социальную справедливость, за права самых угнетенных слоев населения, об которых, все века до этого, в "приличном обществе" принято было вытирать ноги.
Это страшно раздражало тех, кто наживался на чужом поте и крови. Вся борьба против Советской власти (и тогда и идеологически - сейчас) очень просто сводится к борьбе за свое бабло и материальные блага и идеологическим оформлением этой борьбы. Эта борьба может принимать и формы дремучего национализма, всегда склонного к садизму, экономической кабинетной истерии, академической, псевдонаучной возни вокруг обиженных эксплуататоров и тонкой липкой паутины апологетов "современного искусства".
Утраченная собственность вместе с утраченным статусом, которые отняли какие-то экспроприаторы "голодранцы" - страшная сила. Эта психологическая травма (уж не знаю, ставить ли здесь кавычки в слове "травма") преследует индивида всю жизнь, в эмиграции и в собственной стране, ставшей чужой, и вылезает наружу, как грыжа, при любом эмоциональном и физическом напряжении:
Эта травма передается по наследству потомкам и влияет подспудно на все взгляды и поступки и на настроение индивида, на его окружение. На тех, кто с ним связан или зависит от него по родству или роду занятий. Его обиженные потомки помнят и знают, почему они работают обыкновенными инженерами, продавцами или преподавателями, даже имеющими ученые степени, а не смотрят важно поверх склоненных голов вдаль, где брезжит рассвет.
Эта травма в виде страха потерять собственность, передается, как мрачный вирус, новым хозяевам жизни, собственникам финансовых пузырей и поддерживающему их государственному аппарату, которые наследуют весь колоссальный потенциал этой травмы.
Я ничуть не преувеличиваю силу собственности и денег и ту власть которую они имеют над людьми. Почему то об этом постоянно забывают историки, говоря об исторических событиях и их трагизме, который без этого обстоятельства становится необъяснимым.
Между прочим, страшную силу денег и собственности (как и ненависть к Советской власти, к Советскому Союзу) можно понять по тому, как делят имущество, особенно богатое наследство, родственники умерших богатых персонажей, если эти персонажи не успели сделать необходимые распоряжения. Как наследники съезжают с катушек (степень утери адекватности прямо пропорциональна количеству вожделенного бабла), теряют человеческий облик из-за желания прибрать к рукам налаженный бизнес, пакеты акций, даже просто дорогие квартиры в центре Москвы. На какой невроз, расщепление сознания, подлость, мошенничество и зверство становятся способны в общем то добропорядочные граждане, если перед ними замаячит призрак богатства. Эти граждане поставили бы миллион уродливых "масок скорби" оплакивая упущенные возможности, выставляя напоказ собственные "страдания" из-за более ловких и оборотистых родственников-узурпаторов.
Показательна и драка между наследниками покойного скульптора за его "работы" - его женой и дочерью от первого брака. Как же иначе? Наследство должно принадлежать кому-то одному! Одному, понимаете вы?! А ну расступитесь, гады! Подонки, предатели, я, я только я!..
Искусство по большому счету равно религии и духовности. Оно существует вне политики, но сам художник не может быть вне политики, как не может быть его физический организм вне физиологии. Политика выражает форму мышления, господствующую в данный момент, на данном историческом этапе.
И "Маска скорби" бедного Эрика, жившего со всеми своими друзьями-антисоветчиками жившему в последние годы в одном из самых престижных районов Нью-Йорка Сохо, хорошо иллюстрирует, что у буржуазии в период позднего капитализма, да и раньше, нет никакой морали, а может быть только "маски морали", призраки морали, сны на моральные темы и аллюзии к прошлому, которое уже не воскресить. За масками и фразерством Эрнста Неизвестного скрывается тайная любовь и сочувствие к рвачам, спекулянтам и бандитам, гениям личного успеха, завоевавшим место под светлой крышей, пройдя по трупам. Сочувствие к представителям своеобразного тупикового вида, застрявшего на пути эволюции на стадии где-то между неандертальцем и кроманьонцем.
Дед и прадед Эрнста Неизвестного были миллионеры, богатые купцы, дед владел самой крупной типографией в городе и значился в числе самых важных представителей города. Родной папа воевал, естественно, на стороне белых, а потом, не доверявший "криворукой пролетарке", по собственному выражению, по тогдашней моде сам крахмалил себе воротнички. Несчастный, одинокий, окруженный распоясавшимися "криворукими пролетариями", он высоко держал голову, воображая себя непманом, хотя был врачом. По словам Эрика его не посадили только потому, что он был хорошим специалистом, хотя ясно, что если человек действительно контрреволюционер или заговорщик - посадят хоть кого. А за разговоры сажали далеко не всегда и не всех - важны обстоятельства.
К сожалению, часто примитивное утверждение оказывается вернее, чем толща туманного ученого словоблудия - имущественное положение определяет не только политические, но и взгляды человека человека вообще. Эрнст, как и раскулаченные и экспроприированные, просто патологически не понимал, для чего и с какими целями была осуществлена революция 1917 года. Ему и его семье она была совершенно не нужна.
Конечно, он мог кривляться не только перед камерами, американскими гостеприимными антисоветчиками, даже перед самим собой, но... Отрицательный импульс, полученный одним из предков, переходит в вибрацию, которая передается дальше в будущее, прорастает сквозь новые пласты времени в сознание потомков. И образы советских вождей и Советской страны для Эрнста Неизвестного - конечно это однозначно дьявольские образы.
Эрнст Неизвестный, как и многие другие представители творческой богемы, боровшиеся за признание постмодернистского стиля, считал себя выше (шире, толще) социалистических идей и задач социальной справедливости. Не только потомок экспроприированных, но и выросший в их среде, очень любивший сидеть под столом и слушать злопыхательские речи родителей и гостей в адрес Советской власти, он пронес через всю жизнь ненависть к Советской стране, несмотря на то, что воевал и был тяжело ранен. "Они приучили меня спать голой грудью на асфальте... И мерять все тюрьмой или войной. Экстремный холод породил сопротивляемость".
Впрочем человеческая психика мобильна. Возможно он в молодости и не так уж дрожал от злости по отношению "к Советам", как в более зрелые годы. К тому же сам художник постмодернист не видит очевидного хаоса в собственной душе. Нельзя отрицать очевидное - так же как постмодернизм означает упадок искусства, его неубедительность и лживость при позднем капитализме, так и эта "Маска скорби" (гримаса, ужимки) предполагает неискренность предлагаемой зрителю эмоции, который должен бы (предположительно) умилиться.
"Маска скорби" потому и маска, что это просто недостойная игра с историей, игра с чувствами, игра с эмоциями... Ну как и положено в постмодернистском мире...
Поэтому "Маска скорби" не может быть ничем иным, как проявлением коррозии морали. Как и весь постмодернизм позднего капитализма - это коррозия искусства, выдаваемая за искусство. Коррозия смысла, выдаваемая за смысл...
"Я учусь у самого себя, а не у внешнего мира" важно говорил Эрнст. Это истинная правда. Художник постмодернист слеп к окружающему миру, не способен к его тихому созерцанию, не видит его тайных смыслов, его чистоты и прозрачности, и единственный источник вдохновения - это темная пещера собственного эгоизма. И единственный эффект "Маски скорби"- ощущение инопланетного разума, не имеющего никакого отношения к нашему миру, основанному на других биохимических принципах - какая-то жизнь на основе кремния, а не углерода. Диоксид кремния, содержащийся в песке - мораль, превращенная в трудно растворимое, твердое вещество.
По собственному выражению Эрнста, он выдавливал форму, а не лепил. Выдавливал пространство изнутри. Выдавливал смысл и проветривал его как проветривают комнату после ночного кошмара. Его творчество - попытка абсолютно чуждого инопланетного разума проникнуть в голову землянина путем создания внешней копии, понять душу земного человека, подвергнув его тело увечьям, но попытка неудачная.
Страдающий ПРОРОСШИЙ в кресте инопланетянин - деталь композиции "Маски скорби...". В Средние века такое "распятие" справедливо посчитали бы бесовщиной и вполне могли бы поджарить странного художника.
PS. Кстати, почему бы доброму Эрику было не поставить мемориал жертвам тюремно-промышленного комплекса США, который бойко функционирует и сейчас? Поставить уродливого монстра, отдаленно напоминающего то ли кабана, то ли просто обломок скалы, ну где нибудь у железной дороги, которая плавно бежит вдоль Миссисипи? Пусть бы беспечные американцы из тех которые более состоятельны, "состоялись", приносили цветы...
Оценили 25 человек
34 кармы