Сегодня в российской армии насчитывается около полутысячи солдат и офицеров, навечно зачисленных в списки той или иной воинской части. Подавляющее большинство из них удостоились этой высочайшей для военного человека чести в годы Великой Отечественной войны. Но сама эта традиция зародилась столетием раньше – в 1840 году. Первым русским солдатом, имя которого было навсегда внесено в списки полка и выкликалось на каждой перекличке, стал Архип Осипов – рядовой Тенгинского пехотного полка, в годы Кавказской войны обессмертивший себя подвигом во время защиты Михайловского укрепления Черноморской береговой линии 3 апреля 1840 года. Видя, что его товарищам никак не удержать рвущихся на приступ горцев, Осипов подорвал пороховой погреб, погубив вместе с собой сотни врагов.
История самого Архипа Осипова, увы, коротка и не изобилует подробностями. Родившийся в 1802 году, он 21 декабря 1820 года был рекрутирован. Будущий герой, надо заметить, начал службу далеко не лучшим образом, и через два года был приговорен к тысяче ударов шпицрутеном за попытку побега из войск. Судя по всему, это оказало на Осипова надлежащее воздействие: больше никаких серьезных проступков за ним не числилось вплоть до последнего дня службы. Напротив, он удостоился двух нашивок из желтой тесьмы на левый рукав мундира, свидетельствовавших, что их обладатель беспорочно прослужил в армии 15 лет — и получил бы третью, 20-летнюю, если бы не гибель. Кроме того, на груди Архипа Осипова красовались две серебряные медали за участие в войнах с Персией (в 1826-28 годах) и Турцией (1828-29 годы).
Но все эти знаки отличия не делали Архипа Осипова выдающимся героем: таких, как он, в русской армии того времени было достаточно. Шанс обессмертить свое имя Осипов получил, когда вместе с товарищами по 9-й роте Тенгинского пехотного полка принял участие в обороне укрепления Михайловское, входившего в состав Черноморской береговой линии. Сюда опытный солдат попал после того, как в 1834 году 1-й батальон Крымского мушкетерского полка, в котором он служил, после расформирования части направили для комплектования Тенгинского пехотного полка, ведущего свою историю с 1700 года и имевшего давние и славные боевые традиции. И очень скоро крымцы доказали, что ничуть не меньше других бойцов-тенгинцев достойны славы своего нового полка.
«Подвиг рядового 77-го пехотного Тенгинского полка Архипа Осипова 22 марта 1840 года». Картина художника Александра Козлова (вторая половина XIX века
Черноморский форт
Деревянно-земляное укрепление Михайловское, одним из защитников которого был рядовой Архип Осипов, появилось в устье реки Вулан в начале лета 1837 года. Оно стало еще одним фортом Черноморской береговой линии, которая играла особую роль в процессе укрепления Российской империи на Северном Кавказе и его Черноморском побережье. Входившие в линию укрепления позволяли хотя бы отчасти контролировать местные племена и препятствовать контрабанде оружия и боеприпасов для мятежных горцев, которых активно поддерживали Турция и стоявшая за ее спиной Великобритания.
Весной 1840 года гарнизон Михайловского форта составляли две роты Черноморского линейного пятого батальона, рота Навагинского полка и 9-я пехотная рота тенгинцев, в которой служил Архип Осипов. Комендантом укрепления был только что назначенный на должность штабс-капитан Николай Лико, командир 3-й роты черноморцев. Начальником над навагинцами был подпоручик Сомборский, а ротой Тенгинского полка командовал подпоручик Краусгольд — двоюродный брат коменданта. Списочный состав гарнизона Михайловского был чуть меньше восьмисот штыков, но в действительности под ружьем у штабс-капитана Лико было всего около 480 человек: остальных унесли эпидемии, преследовавшие русскую армию на Кавказе.
«Штурм черкесами Михайловского укрепления 22 марта 1840 года». Картина художника Франца Рубо
В конце зимы 1840 года горцы, которых активно подстрекали английские эмиссары, после долгих уговоров решились начать активные боевые действия против фортов Черноморской береговой линии. 7 февраля пало укрепление Лазаревское, в конце февраля — форт Вельяминовский. Остальные укрепления тоже начали готовиться к неизбежным штурмам, но многие из них, увы, не могли оказать противнику серьезного сопротивления. Построенные наспех форты снабжались по остаточному принципу, сил гарнизонов на поддержание укреплений в надлежащем виде не хватало. Оставалось уповать на мужество солдат и офицеров, и они проявили себя наилучшим образом.
Михайловское тоже готовилось отражать грядущее нападение. Незадолго до нападения в форт сумел проникнуть один из местных жителей, который предупредил Николая Лико, что к его укреплению движутся крупные силы горцев — около 11 тысяч человек. До сих пор точно неизвестно, соответствовали эти сведения истине или нет, но тот факт, что неприятель многократно превосходил по силам защитников Михайловского, несомненен. Получив такие сведения, комендант ускорил подготовку к штурму, а его подчиненные получили приказ спать в полном обмундировании и с оружием под рукой.
«Взрыв Михайловского укрепления 22-го марта 1840 года». Картина Генриха Гриневского
Взорванное мужество
Горцы появились под стенами Михайловского укрепления ранним утром 22 марта и почти сразу бросились на приступ. Многочисленность придавала сил нападавшим, и они, несмотря на ожесточенную оборонительную стрельбу картечью, сумели подняться на стену и завязать рукопашный бой. Однако надолго их порыва не хватило, через некоторое время атаковавшие откатились, не решаясь возобновить приступ. Защитники форта увидели, что вражеские пехотинцы заколебались и начали было поворачивать в тыл, но в этот момент сзади подтянулись всадники, которые начали рубить отступавших.
Оказавшиеся меж двух огней горцы предпочли смерть от русских пуль и штыков и снова пошли на приступ. К десяти часам утра им удалось взять под свой контроль почти всю территорию укрепления, а его немногочисленные оставшиеся в живых защитники сконцентрировались возле внешней стены «внутреннего форта», возле порохового погреба. И когда горцы после короткой передышки бросились в новую атаку, которая обещала быть последней, Архип Осипов подорвал цейхгауз.
Поскольку среди его сослуживцев в живых после кошмарного взрыва остались немногие, достоверных свидетельств того, как именно и почему рядовой Осипов решился на этот шаг, не сохранилось. Кто-то говорит о том, что он еще накануне штурма поклялся «в минуту неустойки наших поджечь пороховой погреб», другие уверены, что на это был соответствующий приказ коменданта, а некоторые и вовсе утверждают, что по распоряжению штабс-капитана Леко солдата заперли в погребе заранее. Так или иначе, но мужественный солдат исполнил свой последний долг, ценой своей жизни сумел уничтожить, по некоторым данным, до трех тысяч нападающих.
Памятник Николаю Лико и Архипу Осипову во Владикавказе (вид со стороны Александровского проспекта), начало ХХ века.
Запомнить героя
После кошмарного взрыва горцы не сразу пришли в себя, и это дало немногочисленным уцелевшим русским солдатам отойти на последний рубеж обороны, где они и сражались до двух часов дня. Только после этого их, израненных, не имеющих ни пороха, ни пуль, ни сил пойти в штыковую, удалось взять в плен. Выжить в плену суждено было далеко не всем, но вернувшиеся и стали первыми, кто рассказал о подвиге своего сослуживца Архипа Осипова. Весть об этом быстро дошла до Санкт-Петербурга, и вскоре император Николай I, потрясенный случившимся, повелел навечно включить героя в списки Тенгинского полка как «первого рядового» самой почетной, 1-й гренадерской роты. Отныне на каждой перекличке в ответ на окрик «Рядовой Архип Осипов!» надлежало отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении!» А дата 22 марта навсегда стала в полку особой датой: в этот день в полковой церкви служили особую торжественную панихиду в память о герое и всех его товарищах.
Через три десятка лет на Северном Кавказе появились два памятника, увековечивших славу защитников укрепления Михайловского. Первым в 1876 году стал ажурный чугунный крест, установленный на месте бывшего форта по инициативе великого князя Михаила Николаевича, бывшего в ту пору наместником Кавказа. Крест поставили такого размера и так, чтобы он был виден всем кораблям, проходившим вдоль берега Черного моря мимо устья реки Вулан.
Вид на памятник Николаю Лико и Архипу Осипову во Владикавказе со стороны штаба 20-й пехотной дивизии.
Через пять лет во Владикавказе появился второй памятник, возведенный на средства офицеров и солдат 77-го Тенгинского полка. Инициатива эта принадлежала начальнику 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту Василию Гейману и была озвучена им 29 июня 1873 года во время полкового праздника тенгинцев. Им удалось собрать 9 292 рубля 3 копейки, но этих средств не хватало, чтобы возвести монумент по высочайше одобренному проекту скульптора Феликса Ходоровича, предварительная стоимость которого составляла 75 тысяч рублей! Поэтому 22 октября 1881 года на площадке перед штабом дивизии на Александровском проспекте торжественно открыли памятник, созданный военным инженером капитаном П.А.Лилеевым.
Монумент обошелся всего в 10 370 рублей. Он представлял собой четырехгранную пирамиду серо-синего мрамора с бронзовым орлом на вершине. На передней грани поместили икону Спасителя, на тыльной — приказ с описанием подвига рядового Осипова, а на боковых — бронзовые плиты с надписями: «Штабс-капитану Лико и рядовому Архипу Осипову» и «Погибшим во славу русского оружия в Михайловском укреплении 22 марта 1840 года».
До наших дней памятник не дожил: после Октябрьской революции его снесли как наследие самодержавия, а инициатива по его восстановлению в 2014 году почему-то была расценена как попытка внести раскол в отношения народов, населяющих Северный Кавказ. А вот крест на месте бывшего укрепления в деревне Вуланской, которая в 1889 году повелением императора Александра III была переименовала в Архипо-Осиповку, сохранился, и местные жители поддерживают его в полном порядке.
Оценили 4 человека
9 кармы