Партизаны.

Отряд вермахта углубился в чащу следуя за согбенным проводником, стариком в лохмотьях и с бородой, похожей на седой мох. Солдаты идут осторожно, чуть пригнувшись и не включая фонарей, дабы напасть на лагерь партизан неожиданно. Отплатить унтерменшам их же монетой.

Пусть познают тот страх и замешательство, что внушают посланникам фюрера. Офицер Крюгер с улыбкой оглядел отряд, перевёл взгляд на спину проводника и невольно коснулся пальцами кобуры. Есть в старике нечто тревожное, походка лёгкая несмотря на внушительный горб, а шаг беззвучный.

Славянский Эфиальт движется через лес, будто прогуливается по дорожке в ухоженном парке. В то время как сыны Дойчланда, молодые и пышущие силой, едва передвигают ноги, боясь наступить на незаметную в темноте веточку. Улыбка офицера стала шире, ничего, старикашка получит пулю, как только выведет их к партизанам. Конечно, коллаборационистов нужно поощрять, но ведь никто не узнает.

Старик пришёл к лагерю в вечернем сумраке, тайком от местных варваров. Офицер вспомнил голос старца и невольно передёрнул плечами, сухой и скрипучий, как древнее дерево на ветру. Цену за предательство запросил смехотворную: две палки колбасы и мешок зерна. Другие коллабы просили больше, а информацию выдавали ничтожную. Старик прямо подарок небес! Видимо сам господь благоволит армии фатерлянда.

Дойч мечтательно улыбнулся, за истребление партизан, месяц терроризирующих округу, обязательно наградят. Если не железным крестом, то почетной пряжкой на ленте уж точно! Может даже удастся урвать внеочередной отпуск домой!

Проводник остановился и выжидающе оглянулся на отставших дойчей, офицер вздрогнул, показалось, что глаза деда по-звериному сверкнули в темноте. Лицо у него жутко сморщенное, похожее на больную кору, испещренную глубокими трещинами.

— Поторопитесь, господин. — проскрипел старик. — Время уходит, скоро караул сменится на выспавшийся. Подкрасться будет куда сложнее.

Офицер скривился, как от зубной боли, у коллаба просто омерзительный акцент. Хотя само по себе чудо, что такая развалина вообще знает язык благословенного Дойчланда. С другой стороны, он достаточно стар и может помнить сражения первой мировой, вполне мог выучить в окопах.

Дождавшись пока, офицер поравняется с ним, старик зашагал дальше, почти сливаясь с темнеющим лесом. Крюгер зябко поёжился оглядываясь. Чем глубже в чащу, тем выше деревья и больше валежин поперёк пути.

В детстве и юности часто гулял по лесам и даже слыл знатоком дикой природы, но русский лес совершенно другой. Хаотичный и враждебный, никогда не знавший света цивилизации. Огромные деревья обступают со всех сторон, тянут к солдатам корявые ветви, стараются ухватить за руки или сорвать каски. Перекличка ночных птиц заставляет испуганно втянуть голову в плечи и оглядываться, сжимая оружие.

Офицер готов поклясться, из каждого куста за ними следят светящиеся желтым, голодные глаза. Солдаты идут, растеряв былой задор, стараются держаться подальше от деревьев и густого кустарника.

— Волки рейха обратились в трепетных овец. — пробормотал офицер, с затаённым страхом и едва удерживаясь от включения фонаря.

— Что простите? — спросил старик, оглядываясь на ходу.

— Лес жуткий. Не понимаю, как тут вообще могут прятаться люди. Даже такие дикари...

Проводник пожал плечами, от чего горб качнулся, как у верблюда.

— Лес, как лес. Но вы правы, в старину считалось, что он проклятый и обитает здеся токмо нечисть.

— Так чего партизаны осели тут?

— Отчаянные времена нонче. Да и былые страхи позабылись, молодняк и вовсе, даже Хозяина леса не упомнит, знай твердит про хамунизм какой-то.

Старик зло сплюнул под ноги и речь его сбилась в бормотание, офицер смог различить только «корни» и «иваны». Спустя целую вечность деревья с неохотой расступились, открыв широкую поляну, залитую лунным светом, с избой по центру. Офицер удивленно поднял бровь, дом стоит на одной опоре, спросил:

— Это что ещё?

— Домовина вестимо. — ответил проводник шагая к избе.

— А чего на одном столбе?

Солдаты выстроились за спиной офицера, с опаской оглядывая опушку поверх оружия. Если поляна окажется ловушкой партизан, то пробиться к лагерю будет крайне трудно, почти невозможно. Старик остановился на полпути, и обернувшись ответил:

— Дык, раньше людев хоронили в домовинах на пнях.

— И чья это могила? — Нервно спросил офицер, стреляя глазами по сторонам и сжимая рукоять верного вальтера.

— Да ничья, живу я здеся, с женой.

— Что?

Изба дрогнула и начала медленно поворачиваться, офицер нервно икнул, поняв, что дом стоит на толстой птичьей ноге. Внутри зажегся свет, распахнулась дверь и наружу выметнулась старуха в железной ступе.

Пролетела над поляной дико хохоча и облизываясь глядя на дойчей. Солдаты с криками бросились назад, роняя оружие, но на опушке их остановили волки. Звери выходят на поляну, глухо рыча и скалясь, всем видом выказывая жажду вцепиться людям в глотки. Старуха пересекла лунный диск и сделав круг над поляной опустилась рядом с дедом. С неожиданной ловкостью выпрыгнула из ступы, офицер нервно сглотнул, у ведьмы одна нога, вместо другой голая кость.

Проводник затрясся, сухо затрещало, горб начал распрямляться. Одежда лопнула, открыв тело из сплетения корней, упала под ноги. Чудовище стало в двое выше, с наслаждением повело плечами сбрасывая остатки тряпья.

— Вот дорогая, новых привёл.

— Что... вы такое?! Что здесь происходит?! — окончательно теряя связь с реальностью проорал офицер, выхватывая вальтер и стреляя в ведьму.

Вместо грохота выстрела, беспомощно щелкнул боёк, и монстры зашлись издевательским смехом.

—Немножко внушения, малость хитрости и вот вы сами пришли на убой — заговорил бывший проводник. —. Ну что, Яга, его первым будем?

— Кто вы?! — завизжал Крюгер, вжимая спусковой крючок.

— Мы? — спросил Леший, протягивая к дойчу руки, с треском удлиняющиеся, с огромными, похожими на ветви пальцами. — Своего рода партизаны.

Источник: Лит Блог