Эдуард Анатольевич Ульман - капитан, в 2002 году возглавлял одну из групп 513 отряда специального назначения ГРУ ГШ РФ, отправленный для организации засадных действий на дороге близ села Дай, Шатойского района Чечни.
Эдуард Ульман.
Родился Эдуард Анатольевич 24 июня 1973 года в городе Красноозерск Новосибирской области (по другим данным в Новосибирске). Учился в Красноозерской школе №2 которую окончил в 1990 году в возрасте 16 лет. После окончания школы поступил в Новосибирское общевойсковое училище. Два года хотел сбежать из училища, но в последующем остался, считая, что сделал правильный выбор, понравился военный профессионализм. В1994 году окончил училище, по распределению попал в воинскую часть №87341,служил в отряде спецназа ГРУ ГШ РФ. В Чечню просился самостоятельно, собственноручно Эдуардом было написано 4 рапорта о переводе в Чечню. В 2000 году была первая коммандировка, всего их было 4, крайняя из которых закончилась в январе 2002 года. Эдуард считал, что не сможет называть себя боевым офицером, пока не пройдёт войну.
События 11 января 2002 года.
В январе 2000 года, разведка пограничных войск, по своей агентурной сети установила, что в селе Дай, Шатойского района Чечни скрывается отряд арабских наемников из 15 человек. Во главе отряда - известный полевой командир Хаттаб. Сразу после этого в Ханкале, в штабе Объединенной группировки войск на Северном Кавказе стали готовить совместную операцию по поимке Хаттаба. План ее был прост: пехота на бронетехнике открыто блокирует село Дай, сотрудники Шатойской комендатуры вместе с оперативниками из милиции и ФСБ проводят в селе тотальную проверку паспортного режима, в случае обнаружения боевиков берут их в плен или при оказании сопротивления - уничтожают на месте. К операции были привлечены артиллерия, фронтовая и армейская авиация, а также шесть групп спецназа ГРУ из бурятского отдельного отряда, дислоцированного в Шали. Одним из шести отрядов ГРУ и командовал капитан Ульман.
Изначально спецназовцам отводилась второстепенная роль. Они должны были организовать засады на горных тропах в 3-4 километрах от села, на случай если боевикам удастся скрытно или с боем покинуть Дай. Стандартная отработанная операция, таких в Чечне тогда проходило по несколько в месяц.
11 января 2002 года около 14 часов спецназовцы Ульмана десантировались с вертолета в указанном месте и заняли позицию. Отряд спецназа состоял из 12 человек, позиции заняли вблизи разрушенной кошаре. Место было очень неудачное, но у капитана не было другого выхода, операция готовилась в течение считанных часов, карту получили только перед вылетом. На то место, где оказалась группа, боевики могли напасть сразу с нескольких сторон, поэтому выбор пал на кошару, по крайне мере, чтобы укрыть группу от огня сверху. Иначе один снайпер мог всех перещелкать со скалы напротив.
Распределили группы наблюдения, стали разбираться с картой — вдруг по дороге, метрах в двадцати от группы, идет “уазик”. Ульман имея лучшую подготовку в группе, побежал наперерез, размахивая руками.
Из воспоминаний капитана Ульмана:
Я был одет в маскхалат, горку, берцы, маски на лице не было, они видели, что я не брюнет. “Уазик” не остановился. Я встал на одно колено, сделал из автомата предупредительный выстрел в воздух и еще несколько выстрелов по ходу машины. Автоматный магазин снаряжается так: три обычных патрона, один трассирующий. Водитель “уазика” видел мои трассеры, которые легли справа по ходу машины, видел, что в его сторону стреляют, но вместо того, чтоб остановиться, прибавил газу. Я слышал, как он добавил обороты. И после этого отдал приказ: “Группа, огонь!”. Я не сомневался, что в машине боевики. Бойцы начали стрелять. Брызнуло правое переднее стекло, “уазик” клюнул носом и остановился. Я скомандовал прекратить огонь. Мы окружили машину, скомандовали всем выйти. Вышли пятеро человек. Первое, что я испытал, — удивление. Из обстрелянного “уазика” вышли пятеро живых человек. При такой плотности огня все должны были погибнуть.
Люди вышли из машины с поднятыми руками — командир оценил их как неопасные цели. Далее раненым была оказана помощь, после чего они были отконвоированы в ложбину. Капитан приказал охранять пленных, осмотреть машину. Доложили на временный пункт управления о случившемся.
Из воспоминаний капитана Ульмана:
Мне приказали передать их паспортные данные. Я передавал их примерно полчаса по буквам, Аласханов — Андрей, Леонид, Андрей, Сергей и т.д. Попросил разрешения сменить место дислокации. Мне приказали оставаться на месте и досматривать проезжающие машины. То есть нас одним махом лишили всех преимуществ разведгруппы — скрытности и внезапности — и превратили в легковооруженное пехотное подразделение, у которого даже бронетехники нет. Кроме того, в наши функции не входит досмотр машин, мы не милиционеры. Я не знаю толком реквизитов документов, а поэтому не могу проверить их как положено. Но это был приказ, и я ему подчинился. Еще четыре машины проехали. Мы их остановили, досмотрели. Посоветовали дальше не ехать, потому что неизвестно, что там дальше творится. Они нас не послушались.
Около 8 вечера того же дня капитану Ульману приходит приказ. Оперативный офицер Перелевский передаёт Ульману: “У тебя шесть двухсотых”. Двухсотый — это значит труп. На что Ульман переспросил: "не понял, повтори". “Повторяю: у тебя шесть двухсотых”. Тогда капитан Ульман решает уточнит приказ: "не понял, мне что, всех их уничтожить?" “Да”. И тут групп перестаёт сомневаться, что в “уазике” ехали не боевики. В принципе стандартная разведгруппа — женщина и старик для прикрытия. И они представляют очень серьезную опасность, если их приказывают уничтожить. Далее капитан объявил бойцам приказ руководства, назначил подгруппу уничтожения — лейтенанта Калаганского и прапорщика Воеводина.
Из воспоминаний капитана Ульмана:
Я приказал привести людей к кошаре. Я не хотел с ними даже разговаривать. Сказал коротко: “Идите к машине!” Да, мне не нравился этот приказ, и никому в группе он не нравился, кто-то уши закрыл. Но это был приказ. И я хотел, чтобы для чеченцев все прошло внезапно и безболезненно. Что я мог еще для них сделать? Калаганский и Воеводин стоят с оружием. Такие бледные, что даже в темноте это видно. Я командую: “Огонь!”. Они стоят. Я опять командую: “Огонь!”. Стоят. “Огонь!” — уже жестче. Они начали стрелять.
Пять человек из шести, после того как Воеводин и Калганский открыли огонь, упали мгновенно. Шестой - Мусаев, он был помоложе, прыгнул за машину, скатился по склону и ушел. Группа пыталась его преследовать, но было уже темно. Наследующее утро Мусаева обнаружит пехота, мертвого, скончался от потери крови.
Далее Ульман доложил о выполнении приказа, сказал, что один ушел. Капитан попросил разрешения сменить место дислокации. Ему отказали и приказали оставаться с группой на месте.
О том, что творилось в тот день на дороге, вскоре знал весь район. Чеченцы, проезжавшие мимо разведчиков, видели и обстрелянную машину, и номера на ней. На следующий день группе Ульмана приказали явиться на Временный пункт управления, который находился неподалеку на горе Дайлам. Ульман доложил все как было. Ребят вроде бы даже похвалили. Затем уже на месте постоянной дислокации Ульмана, Воеводина и Калаганского вызвали к прокурору. “О чем мне ему докладывать?” — спросил Ульман у своего командира. “Доложи об “уазике”!” Ульман и доложил. Прокурор приказал разведчикам сдать оружие. “Про Буданова слышали? — спросил прокурор. — Будете новыми Будановыми”. Разведчики удивились, но особого страха не испытали. Решили, что начальство разберется. Из группы в 12 человек к ответственности привлекли только офицеров и прапорщика. Солдат не тронули. Сначала разведчики находились в своей части в Борзое, вроде как под домашним арестом, потом их посадили на гауптвахту.
Из воспоминаний капитана Ульмана:
Сидели, ждали, пока разберутся. Все вчетвером, в отдельной камере. Двери не закрывались. Выйдешь вечером, солдат с автоматом в коридоре спит. Разбудишь его. Эй, боец, проснись, автомат украдут. А! Что? Спасибо, товарищ капитан. А потом нас в тюрьму перевели, тогда уже разделили. Сидели, как служили, — в горках, берцах, камуфлированных свитерах, только без оружия. Относились к нам в общем-то нормально. Я там познакомился с одним бывшим боевиком. Апти его звали. В первую кампанию воевал, а теперь сидел за бытовое убийство. Он расспрашивать начал, кто я да откуда. Я ему сразу сказал: про службу ничего говорить не буду. Ну, он сам больше говорил. Нас, говорит, учили тому-то и тому-то — это правильно? Да вроде, говорю, правильно. А еще, говорил Апти, нас инструкторы учили вот этому. Ну, это полная ерунда, отвечал. Апти меня подкармливал, а вообще отношения у нас были как между двумя ветеранами.
Подсудимые на процессе по так называемому "делу Ульмана" об убийстве мирных жителей в Чечне в своем последнем слове заявили, что, расстреливая чеченцев, они выполняли приказ командования. "Командиру мы верили. Верили, что данный приказ - это необходимость. Если бы нам был дан приказ нести раненых чеченцев на руках до Ханкалы, мы бы его выполнили", - сказал, в частности, на процессе в Северо-Кавказском окружном военном суде в пятницу один из обвиняемых капитан Эдуард Ульман.
В качестве подсудимых по делу были привлечены капитан Эдуард Ульман, майор Алексей Перелевский, лейтенант Александр Калаганский и прапорщик Владимир Воеводин. Они обвинялись в совершении преступлений, предусмотренных ст. 105 УК РФ (убийство), ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий) и ст.167 УК РФ (умышленные уничтожение или повреждение имущества).
Источник: Записки инструктора БСП
Оценили 0 человек
0 кармы