К этому моменту наладка технологии производства на нашем предприятии электродвигателей для станков с ЧПУ была приостановлена, а вносить изменения в техническую документацию по уже отлаженной, военной продукции у меня душа не лежала. А, в целом, к станкам с ЧПУ интерес появился, поэтому я перевёлся в отдел по обслуживанию их электронной части на рабочую сетку наладчика. Освоил и эту профессию. Здесь сыграла большую положительную роль специальность, полученная мной на военной кафедре института, где подлежала углублённому изучению электронная начинка зенитно-ракетного комплекса ПВО. Трудовой коллектив наладчиков был чисто мужской, в основном, комсомольского возраста. А чтобы обслуживать новую высокопроизводительную зарубежную технику, поступающую, как правило, из Италии и Японии, на полугодовую учёбу при предприятиях-изготовителях командировались опытные специалисты, которые в обязательном порядке должны были состоять в рядах КПСС. Комсомольцы, а уж тем более беспартийные, о подобном повышении квалификации даже и мечтать не могли. Например, наш бригадир по имени Владимир, который любую неисправность, в том числе и на импортном оборудовании, мог в нормативные сроки обнаружить и качественно устранить, но в коммунистическую партию принципиально вступать не хотел. Коллеги-комсомольцы избрали меня секретарём первичной организации ВЛКСМ отдела. При обслуживании электронной части станков с ЧПУ по технологии необходимо применение спирта, поэтому количество наладчиков любой квалификации, пьющих на рабочем месте, среди коллег в процентном соотношении было велико. Иногда работа выполнялась в нетрезвом виде, что приводило к производственным травмам. Спирт редко использовался по прямому назначению, а в основном - внутрь. В то время я не курил и не пил спиртного по причине того, что совсем недавно из-за нервных напряжений на производстве моё здоровье подорвалось гипертонической болезнью. Своим примером пытался освободить от объятий «зелёного змия» пьющих коллег, сил и нервов на эту борьбу уходило много, а результат выходил мизерным. А на моём жизненном пути появлялись новые враги, которые не могли терпеть попрания своих гражданских свобод. В памяти остался эпизод при проведении очередного субботника. Нашей первичной комсомольской организации достался фронт работ по разгрузке и последующей доставке мебели по комнатам 5-ти этажного, нового, рабочего общежития. Все комсомольцы ударно работали, самоотверженно выполняя поставленную задачу, но уже с утра находились в нетрезвом виде, предусмотрительно взяв с собой спирта. Я же более всего переживал за то, чтобы никто из-за плохой координации движений не поранил себя либо не поломал мебель. Но всё обошлось. А по итогам субботника наша первичная комсомольская организация среди отделов заводоуправления заняла первое место. Секретарём первичной организации ВЛКСМ отдела я пробыл около 2-х лет и с отстающих позиций вывел её на лидирующие места.
В начале 80-х годов прошлого века в центральной прессе стали публиковаться материалы на темы социальной справедливости. Я выписывал газету «Комсомольская правда», где в одном из номеров было обращение к читателям о том, что редакция ждёт писем о нарушениях на местах, выявленных при распределении жилья, поэтому решил откликнуться, обрисовав ситуацию, сложившуюся на нашем заводе, и реакцию руководства на моё выступление на профсоюзной конференции. Спустя какое-то время ко мне в обеденный перерыв в присутствии коллег обратился парень, примерно, одного возраста, но на голову выше, а я в нём увидел представителя пролетариата, что потом и подтвердил один из моих товарищей. Сначала он предложил мне отойти в сторону для разговора, где скороговоркой выпалил следующее, что после окончания рабочей смены за проходной у входа в дом культуры меня будет ждать с газетой под мышкой резидент ЦРУ США, который готов получить обещанную секретную документацию по производимой военной продукции нашего завода. И тут же быстро ушёл, я оторопел. Когда вернулся к коллегам и спросил их о том парне, то один из комсомольцев сказал, что он как-то видел его в цехе по производству тары. О случившемся я рассказал своему бригадиру Владимиру, который родился в этом городе и был старше меня года на три, а также имел обширный круг знакомых. Он предложил обратиться к сотруднику КГБ СССР, работающему на нашем заводе в первом отделе, который обеспечивает режим секретности предприятия в составе военно-промышленного комплекса страны. Мы вместе пошли в первый отдел, где Владимир рассказал о случившемся своему знакомому, который предложил мне, передав копии каких-то чертежей, выйти на контакт с резидентом ЦРУ и передать документы,- а уже сотрудники КГБ проследят за ним. Я дал согласие и после рабочей смены, прождав около одного часа у дома культуры, так и не увидел человека с газетой под мышкой. В течение рабочей недели ко мне подошёл тот же работник первого отдела и предъявил для опознания несколько фотографий, которые сдают все вновь устраивающиеся на работу в отделе кадров. И я указал того, кто подходил ко мне с провокационным предложением. Сотрудник КГБ сказал следующее, что с ним разберутся, а от меня хотели бы впредь получать информацию обо всех антисоветских высказываниях моих коллег по работе. Подобного предложения я не ожидал. Однако быстро ответил, что таких тем со мной никто не обсуждает, поэтому сообщать нечего, но при повторении аналогичного инцидента немедленно проинформирую сотрудников первого отдела. На этом и расстались. Летним днём меня пригласила к городскому телефону секретарь участка наладки станков с ЧПУ, предупредив, что звонят из городского комитета ВЛКСМ города Сарапула. Когда я взял трубку, то мне было предложено срочно подъехать в гостиницу, где остановился корреспондент «Комсомольской правды», специально приехавший для встречи со мной. Оформив пропуск, я на общественном транспорте поехал по указанному адресу. В двухкомнатном номере находились трое мужчин, примерно, моего возраста: один - сотрудник горкома ВЛКСМ, другой - комсомольский вожак нашего завода и третий - специальный корреспондент газеты «Комсомольская» правда» Сергей Поживилко. Он сказал, что его интересуют подробности того, о чём я написал в редакцию. Я предложил, чтобы мы разговаривали вдвоём, поэтому перешли в другую комнату. Сергей поставил на стол перед собой небольшую кожаную сумочку, сказав, что у него нет никакой звукозаписывающей аппаратуры. На это замечание я ответил, что готов говорить и под запись, так как в моём повествовании нет ничего противозаконного. Беседа продолжалась около четырёх часов. Один из его вопросов был о моём отношении к вводу ограниченного контингента советских войск в Афганистан. Я рассказал о своих эмоциях, которые мне пришлось испытать, когда по поручению заводского комитета ВЛКСМ принимал участие в траурной церемонии похорон молодого воина срочной службы, призванного с нашего завода и добровольно пожелавшего исполнить свой интернациональный долг. Когда с другими комсомольцами нёс гроб, то наворачивались слёзы, и я не мог понять – за что, за какие идеи этот восемнадцатилетний парень, не познавший всех радостей жизни, должен быть предан сырой земле? Мне было больно. Одним из последних вопросов был о сокровенной мечте в жизни. Президентом СССР, был мой ответ. Сергей констатировал, что сейчас такой высшей государственной должности в стране нет. Я же остался при своём мнении, добавив, что к тому времени будет. На следующий день Сергей пришёл на моё рабочее место и пообщался с наладчиками станков с ЧПУ.
Видео моё: https://youtu.be/S716hCgheIg
Моя книга:«Мечта моя сокровенная о президентстве СССР ещё в далёком 1984» Или правдивый, почти, рассказ одного из организаторов приватизации муниципальной собственности в Екатеринбурге»
Оценил 1 человек
1 кармы