Иван Мазепа на русских штыках в гетманы

Прошла Хмельнитчина полная метаний, мелких бунтов и сожалений на тему «А тому ли я дала обещание служить?» Прошло время «Предательства всех и вс»я метко названное Руина. Турки благодаря гетману Дорошенко, подручному кровавого карателя земель русских Сагайдачного, отхватили изрядный шматок территории козацких земель. Официальная история утверждает, что Турция Подолию прихватила у поляков, но это не так её сдали сами свидомые запорожцы «ревностные хранители Веры Христовой лыцари и захисныки рода славянского», которые взяли на себя тяжкую ношу поставки рабов на турецкие галеры.

Казнён хозяевами обер предатель, палач собственного народа Юрко Хмельницкий. Ситуация устаканилась, благодаря, Руине, предательству правобережных запорожцев, подписанию мира с Польшей Россия получила границу с Великолепной Портой в южных степях, но без выхода к морю. Этому мешал верный вассал Османской империи Крымское ханство.

В апреле 1687 года, после подписания вечного мира с Польшей, русское казацкое войско Левобережья в 150 тысяч человек, во главе с Василием Голицыным отправилось в поход против Крымского ханства. В конце июня армия разбила лагерь на реке Конские воды на Большом лугу вотчине запорожской и вскоре после чего повернула обратно к Изюмской засечной черте построенной в 1679–1680 годах, потому что. татары, а по некоторым обоснованным слухам, сами запорожцы подожгли степь и совместный поход московских ратей и левобережных козаков в Крым не состоялся.

На волне недовольства, оставшихся «голодными», запорожцев власть в Левобережной Украине взял Иван Мазепа, который при поддержке казацкой старшины, Голицына и русских полков сместил с поста гетмана Ивана Самойловича. Неудачный поход был только поводом для привычного дела- гетманского переворота. Гетманом с официальным титулом «Гетман обеих сторон Днепра» стал генеральный есаул Иван Мазепа.

Свой путь к власти «Слуга всех господ» Мазепа начал, так как и закончил, с предательства.

В 1669 году Иван Мазепа ушел со службы польского короля и примкнул к продавшемуся турецкому гетману Петру Дорошенко. Новый «патрон» послал Мазепу в Крым просить военной помощи у орды. Так как денег у Дорошенко не было, то в качестве подарка мурзам Мазепа должен был передать им 15 пленных казаков с левобережной Украины, находящейся в подданстве Москвы. В степи отряд Мазепы перехватили запорожские казаки, охрану убили, невольников освободили, а Мазепу взяли в плен. От неминуемой казни Мазепу спас атаман Сирко, отправивший его гетману левобережной Украины Ивану Самойловичу, а тот в Москву. Своими действиями Самойлович Мазепе сохранил жизнь. В русской столице Мазепа предаёт Дорошенко, как говорится «с потрохами» и входит в доверие к московской знати. Аналогичная ситуация с современными Ложнорусскими.

После Москвы Мазепа возвращается в Войско Запорожское на службу к гетману Самойловичу, и пробивается в число козацкой старшины- стал генеральным есаулом. Гетман Самойлович даже доверил Ивану воспитание собственных сыновей. Хрестоматийный пример "Хочешь победить врага - воспитай его детей".

Коломацкий заговор

На фоне неудачного похода казацкая старшина во главе с генеральным обозным Борковским, генеральным судьей Воехевичем, генеральным писарем Прокоповичем и генеральным есаулом Мазепой решает сбросить Самойловича, которого обвинили в авторитарном стиле управления. Методы давно известные м опробованные. 7 июля они пишут письмо в Москву с обвинениями на гетмана. Через несколько недель пришел ответ с разрешением на лишение власти Самойловича, и сделать это доверили Голицыну. 23 июля гетман, сын Яков и приближенные были арестованы, а руководить казацкой армией стал обозный Борковский. Через два дня в казацком лагере возле села Коломак прошла рада, в которой новым гетманом Украины назначили Ивана Мазепу, хотя занимаемая им должность генерального есаула была в старшинской иерархии только пятой. Московский царский двор относился к Мазепе с симпатией, и историк Костомаров писал: «Подозревают, что главным заправщиком доноса был Мазепа, подозрение эго основательно, потому что впоследствии старшины спрашивали частным образом у Голицына, кого бы он желал видеть гетманом, и Голицын указал им на Мазепу». Руку к этому делу и своё влияние на южнорусские дела князь Голицин явно приложил.

В ходе заговора Мазепа донес не только на своего друга Самойловича, но и на его сыновей, которых он же и воспитывал.

15 лет на посту гетмана находился человек, которого лишь отчасти можно было назвать лояльным. В XVIII веке русские государи уже не имели проблем с Малороссией, так как научились разбираться в том, кого они ставят на столь высокий пост.

Раз за разом Москва набивала себе шишки, полагаясь не на политику полного слияния двух русских народов, а на сохранение «самобытности» региона. К сожалению, такие действия в XX веке привели к катастрофическим последствиям.

Поддержка Василия Голицына и военная сила русских полков помогли Мазепе получить вожделенную гетманскую булаву. На раду в Коломаке, где выбирали Мазепу, допустили всего 2 тысячи казаков, хотя только в крымском походе принимало участие не менее 50 тысяч. Место выборов, окружили плотные кольца московских стрельцов, а среди самих казаков находились царские рейтары, готовые угомонить тех, кто выступит против назначения. Реакция казаков была соответствующая. Еще в день ареста Самойловича, который произвели наемники из сербов и волохов, в гетманском таборе и верных ему полках начали вспыхивать бунты. От заговорщиков смог сбежать сын Самойловича Григорий, который вместе с верными ему войсками поднял восстание. После ряда вооруженных стычек выступание были придушено сердюками, наемниками и московскими войсками. Самойловича с сыном Яковом отправили в Сибирь, а Григория казнили.

Мечта Мазепы осуществилась. В сорок восемь лет он стал reтманом. Однако власть его, усилиями Голицына, была крайне урезанной, его окружала чуждая ему левобережная старшина, озлобленная тем, что некий пришелец оказался наделенным над ними властью. Самойловичи, Кочубеи, Лизогубы, Искры, Полуботки другие, ненавидели этого "пройдоху", выкравшего булаву у них из рук. Условия нового договора, навязанного Мазепе на раде Голициным, также были крайне тяжелы и непопулярны. Кроме полного запрета внешних сношений, запрещения перехода крестьян в казаки, легализации доносов на гетмана, запрета гетману переменять старшину, на Левобережье вводился стрелецкий полк.

В довершение всех этих реформ Василий Васильевич Голюцын включил в статьи пункт, означавший начало отмены самого принципа автономии Гетманщины, т. е. особого положения этой территории. Гетману предписывалось «народ Малороссийский всякими меры и способы с Великороссийским народом соединять». Следовало не допускать «голосов таких», что Малороссия является особой территорией, а не просто частью «Их Царского Пресветлого Величества Самодержавной Державы». В свою очередь, жители Малороссии должны были получить свободное право селиться в Великороссии. В этих положениях статей впервые явно проявлялось стремление царского правительства превратить Малороссию в область, на обычных правах, входящую в состав российского государства.

10 августа 1689 г. Мазепа приезжает в Москву, чтобы встретиться со своим покровителем Голициным, и на его глазах происходит государственный переворот – к власти приходят Нарышкины и молодой Петр I. Царевна Софья и Голицин становвятся никем. Мазепа ждал беды и на свою голову, старшины за его спиной уже сговаривались, кого избрать новым гетманом… Не скоро, но Петр позвал посольство в Лавру, и 10 сентября 1689 года Мазепа предстал перед молодым царём.

Совершенно неожиданно для всех, и для самого Мазепы, прием, оказанный Петром I, был милостивым. У Петра и людей за ним стоящих не было резона создавать прецедент для смут, смещая любимца опального Голицина.

Положение Мазепы после нарышкинского переворота изменилось коренным образом. Из безвольного марионеточного гетмана, обязанного при каждом удобном и неудобном случае оправдываться и отчитываться перед Голицыным, он превратился в полновесную политическую фигуру и реального правителя земель Войска Запорожского.

Мазепе удалось включить в Московские статьи пункт о том, чтобы любые земельные пожалования в Малороссии являются прерогативой исключительно гетмана. Тут надо напомнить, что после восстания Б. Хмельницкого огромные земельные пространства перешли в собственность «Войска Запорожского». Верховным распорядителем всех этих земель стал гетман. Ему, как главе Малороссии, принадлежало право раздачи свободных земель. С первых же лет гетманы стали широко пользоваться этим правом для вознаграждения заслуг отдельных старшин и войсковых товарищей. Тогда же началась практика, согласно которой царь подтверждал гетманские пожалования:

«И великие государи, их царское величество, ево, гетмана, и старшину, и войско, и народ малоросийской пожаловали, никому малоросийских городов жителем своих царского величества жалованных грамот на села и мелницы без листов ево, гетманских, давать не указали».

Утвердившись во власти, Мазепа стал выпускать многочленные универсалы, в которых раздавал огромные земельные наделы членам старшины и своим приближенным. При нем стали переводить безземельных крестьян в сусидки казаков, а по сути, в крепостные. За короткий срок Мазепа стал богатым вельможей. По подсчетам он владел 500 тысячами крепостных при населении всего Левобережья 2 миллиона человек. У соратника Петра I князя Меншикова было 100 тысяч крестьян, что не делало Александра Даниловича его другом. Мазепа был человеком хитрым и дальновидным, жадным и расчетливым. И что греха таить, подлым он был.

Такое положение дел сохранялось до конца правления Мазепы, подчеркивая и укрепляя автономный статус Малороссии. Казацкая старшина постепенно все более проникалась владельческими инстинктами и вскоре нашла поддержку в этих своих стремлениях в лице царского правительства. Царские грамоты, закреплявшие полковничьи и гетманские универсалы на имения, и распоряжения царской власти, ограничивавшие права гетмана, фактически поддерживали стремление старшины рассматривать дававшиеся им имения как наследственные. Процесс превращения козацкой старшин в помещиков, а затем и в российских дворян успешно шел на протяжении всего XVIII века и стал одним из главных условий, приведших к бескровной ликвидации Гетманщины. Именно при Мазепе впервые появляется понятие вечного владения. При его приемнике И. Скоропадском этот понятие из исключения станет правилом.

Гетманство Мазепы – это пример компромисса, заключенного гетманом и царем. Петр I безоговорочно и непоколебимо отвергал любые обвинения, доносы и доклады, направленные против Мазепы, выдавал и казнил всех его оппонентов, а гетман безотказно снабжал царя войсками для всех военных кампаний, столь многочисленных в царствование Петра I. Вряд ли этот договор когда-либо был закреплен на бумаге, но обеими сторонами он выполнялся неукоснительно, вопреки всей логике событий.

Жесткий курс на сокращение автономии Гетманщины, проводимый В. В. Голицыным был отложен до лучших времён. Впервые со времен Переяславской рады Москва решала опереться на сильную гетманскую власть.

Мазепе, окруженному враждебной старшиной, вечно недовольными запорожцами и казаками, поддержка Петра была жизненно необходима, равно как и военные походы, дававшие возможность накормить и занять запорожских бунтарей привычным доходным делом.

Для молодого царя, которому приходилось проводить свои глобальные реформы в условиях жесточайшей оппозиции и политической изоляции, рвавшемуся к морям и вынужденному воевать, гетман в свою очередь был надежным, верным союзником, обеспечивавшим спокойный тыл в Малороссии и успешно выполнявшим все дипломатические задачи.

При этом, Мазепа обладал бесценным качеством Жан Балюз писал о Мазепе: "Речь его изысканная и красивая, правда, в разговоре больше любит молчать и слушать других... Он принадлежит к тем людям, которые предпочитают или совсем молчать, или говорить, но не сказать»

"Войска Запорожского обеих сторон Днепра гетман"

Положение Мазепы упрочилось после участия козаков в Азовской кампании. Командовал козачьими полками черниговский полковник Лизогуб, назначенный наказным гетманом, а сам Мазепа с небольшим отрядом в составе войска Шереметьева стоял табором на реке Берестовой, не подпуская к Азову подкреплений неприятеля. 19 июля 1696 года крепость Азов была взята, Россия закрепилась на берегу Черного моря.

В 1700 году был заключен Константинопольский мир России и Турции. 8 февраля того же года Мазепа, вторым после Ф.А. Головина, во время поездки в Москву получил лично от Петра только что учрежденный орден Андрея Первозванного, опередив в списке кавалеров этой самой почетной награды России самого царя и А. Д. Меншикова. В указе было сказано: "За многие его в воинских трудах знатные и усердно радетельные верные службы... чрез 13 лет". Награды и милости не ограничились только этим.

Восстание 1702–1704 годов на Правобережной Украине против польской власти, возглавил белоцерковский полковник Семён Палий. Восстание стало результатом принятия в 1699 году решения польского сейма о ликвидации козачества на территории Польской Руси. Ход восстания был критическим в июле 1704 года. Значительная часть Польши находилась под шведской оккупацией, центральное управление страной отсутствовало, а шляхта была деморализована. Восстание получило шансы на успешное завершение и освобождение Правобережной Украины из-под польского владычества. Но 31 июля Семён Палий был арестован по приказу гетмана Мазепы. Гетманские войска вступили в Фастов, Корсунь и Богуслав, а город-крепость Немиров гетман приказал передать польскому гарнизону. Падение всех опорных пунктов заставило повстанцев немедленно прекратить борьбу. Сыграли свою роль и «прелестные письма Мазепы, в которых он прельщал козаков «…присоединить их земли к землям Его царского Величества Войска Запорожского» но Пётр отказался. Это бы нарушало условия Вечного мира 1686 года, а содействие поляков в борьбе со Швецией стоило, оставления им правого берега Днепра.

После восстания 1704 года Семён Палий был арестован по приказу гетмана Мазепы. Соперников Мазепа не терпел. До июня 1705 года он сидел в батуринской тюрьме, потом по распоряжению Петра I его отправили в Москву, оттуда — в Тобольск. Имущество Палия конфисковали в пользу казны.

В конце 1708 года, после открытой измены Мазепы, царь подписал указ об освобождении полковника. Палий вернулся на родину, возглавил Фастовский и Белоцерковский полки, принимал участие в Полтавской битве в составе верных Петру I войск под командой нового левобережного гетмана Ивана Скоропадского.

Мысль о воссоединении всех земель Гетманщины Мазепу посещала. Об этом, не забывалось, потому что во всех царских грамотах, начиная с времен правления Софьи и кончая последними петровскими 1708 года, Мазепа именовался гетманом "Войска Запорожского обеих сторон Днепра". Оставляя формально Правобережье в Польше, Мазепе поручили собирать на Правобережье сборы для будущих военных действий. Это был звездный час Мазепы.

В Москве Мазепе безоговорочно доверяли и уважали. Росло его богатство, внутреннее недовольство подавлялось немедленно и жестоко. Гетману был уже 61 год. Скорее всего, бесконечные военные походы давались ему нелегко: он часто болел и жаловался на здоровье, подагрические боли. Должно быть, Мазепа мечтал после победоносной войны почить на лаврах и вкусить плоды своей власти и славы, но не тут-то было. Молодой и энергичный Петр горел желанием перекроить Россию, а заодно и политическую карту Европы.

Без всякой передышки в 1700 году началась Северная война, в результате которой Малороссия оказалась перекрестком движения российских войск. С этого времени к гетману постоянно поступали жалобы от полковников и старшины на притеснения, чинимые русскими военными. Надо заметить, что если для выполнения приказа русским военным требовались лошади, волы, фураж, то их реквизировали. Хотя незаконные насилия жестоко наказывались, а мародеров казнили.

Именно с этого времени у Мазепы и начались свои личные неприятности, так как был прислан царский указ об отправке киевского и черниговского полков в Пруссию для их переформирования в регулярные драгунские. Учитывая структуру Гетманщины, это, по сути, означало начало ликвидации старшинской администрации. Мазепа был расстроен и заявил: "Какого же добра нам теперь ждать за нашу службу?"

В это время возле Мазеы появляется княгиня Анна Дольская, вдова К. Вишневецкого, сторонница Станислава Лещинского, ставленника шведов. Этакий переходящий приз. Сообщая Петру о предложениях Дольской переметнутся к королю шведскому, Мазепа писал: "Вот глупая баба, хочет через меня обмануть его царское величество... Я уже о таком ее дурачестве говорил государю. Его величество смеялся над этим".

Но настроение на Гетманщине было такое – это не наша война. Мазепа поддерживал недовольство полковников и старшины. «Какого ж нам добра вперед надеяться за наши верные службы? – говорил он. – Другой бы на моем месте не был таким дураком, что по сие время не приклонился к противной стороне…» Слухи доходили до Петра, но Мазепа Петру писал иное: «Пусть великий государь не слишком дает веру малороссийскому народу, пусть изволит, не отлагая, прислать на Украину доброе войско солдат, чтоб держать народ малороссийский в послушании и верном подданстве».

В июне 1707 г. Петр направил грамоту, в которой выражал сожаление по поводу тяжкой службы малороссиян и бедствий, сопровождавших переходы через Малороссию русских войск, но заявлял, что в "таком ныне с неприятелем нашим. Королем Шведским, военном случае, того весьма обойтись невозможно, и того ради надлежит вам...то снесть", а "по окончании сея войны те понесенныя трудности и убытки... награждены будут".

Гетманы всегда предавали Россию в самый трудный момент. При этом и речи не шло о «нэзалэжности» и «самостийности» – только о смене подданства и о временных выгодах для гетмана и его окружения. Час открытой измены еще не пришел, хотя поляки и шведы торопили, требовали от гетмана быстрее определится. Графиня Дольская присылала шифрованные письма призывая Мазепу «начинать преднамеренное дело», обещала, что скоро ему будут присланы предложения короля Станислава Лещинского и гарантии короля Карла XII. Однако Мазепа медлил. И в это время возник грандиозный скандал, в котором Мазепа был не прав со всех сторон. Конфликт красочно описал А. С. Пушкин в поэме «Полтава».

«Богат и славен Кочубей» – так начинается «Полтава», так с первых строк разворачивается трагедия этой семьи. История о любви престарелого гетмана Мазепы к шестнадцатилетней Матрене Кочубей, рассказанная Пушкиным в поэме «Полтава», казалась современникам невероятной.

И то сказать: в Полтаве нет

Красавицы, Марии равной.

Она свежа, как вешний цвет,

Взлелеянный в тени дубравной.

Как тополь киевских высот,

Она стройна. Ее движенья

То лебедя пустынных вод Напоминают плавный ход,

То лани быстрые стремленья.

Как пена, грудь ее бела.

Вокруг высокого чела,

Как тучи, локоны чернеют.

Звездой блестят ее глаза;

Ее уста, как роза, рдеют.

А. С. Пушкин. Полтава

«Однако ж какой отвратительный предмет! – писал Пушкин о событиях поэмы, – ни одного доброго, благосклонного чувства! ни одной утешительной черты! соблазн, вражда, измена, лукавство, малодушие, свирепость…»

Отец Матрены Василий Леонтьевич Кочубей, потомок крымского Кучук бея, приехавшего на Украину в XVI веке, был примерно одного возраста с Мазепой. Их «послужные списки» очень схожи. Кочубей воевал, выполнял дипломатические поручения, служил у Дорошенко, затем перешел к Самойловичу, участвовал в его свержении. Женился на полковничьей дочери и при новом гетмане достиг чина генерального писаря, а позднее был избран генеральным судьей, претендовал на звание гетмана «по старшинству». Мазепа был крёстным отцом его дочери Мотри (Матрёны), что ликвидировало, со стороны церкви, возможность женится на ней.

Совершенно необоснованно считается, что поводом для доноса стала история с Мотрей. Это романическое мнение целиком основано на пушкинских стихах. Не те были люди в то время. Это были «безжалостные звери». Единственное чем они руководствовались было правило «Умри сегодня, а я завтра».

Кочубей, будучи генеральным судьей и зная много лет Мазепу предполагал, что гетман станет искать пути, чтобы напрямую узнать о настроениях Лещинского и Карла. А в этом случае можно было обвинить Мазепу в переговорах с поляками и расправиться со своим конкурентом. И он оказался прав, в конце 1707 г. к гетману прибыл иезуит Заленский (знаковая фамилия для нашего времени) с универсалом королевским от Станислава Лещинского. Кочубей писал Петру о намерении Мазепы изменить России, с помощью шведов передать Малороссию Польше, а себе взять особое независимое владение.

Когда Мазепа узнал о доносе Искры и Кочубея, то он немедленно отправил к Петру I в Москву полковника Стародубского полка Ивана Скоропадского и полкового судью Ивана Романовского с оправдательным письмом. В нем Мазепа описывал свою долговременную службу, свою верность царю и умолял Петра I прислать клеветников в Киев для праведного суда.

Мазепа лукавил, так как знал, что впервые у доносчиков появились основания обвинять его в неверности Петру. Именно это обстоятельство побуждало его действовать с особенной энергией.

Мазепа обращается с письмом даже к своему оппоненту, всесильному князю А. Д. Меншикову, где обвиняет Искру и Кочубея в измене и просит содействия в поимке их. При этом он проводит аналогию с делом опального стародубского полковника Петра Рославца и напоминает, что тогда жалобщиков заковали в цепи в Москве и прислали для суда в Малороссию.

Стародубский полковник Петр Рославец обратился к казакам своего полка с предложением выйти из состава гетманства и присоединиться к казацким полкам Слобожанщины, подчиненным власти Г. Г. Ромодановского как главы Белгородского разряда. Этот переход позволял продолжить линию Слобожанских полков в сторону Смоленска и был на пользу России. Гетмана Иван Самойлович воспринял это как измену и потребовал выдачи Рославца со старшиной на гетманскую расправу. Верховная власть в попытке погасить конфликт и сохранить хорошие отношения с гетманом, удовлетворила в итоге, все его пожелания. В обстановке нараставшей угрозы большой войны с Османской империей в Москве были заинтересованы в военном и политическом сотрудничестве в борьбе с османами. Для успешного осуществления такого сотрудничества было полезно укрепить власть лояльного Москве гетмана, только что добившегося капитуляции Петра Дорошенко Союзника Турции.

6 января 1677 года в Батурин состоялся войсковой суд над Петром Рославцем. В состав судебной комиссии входили генеральный обозный П. Забела, генеральные судьи И. Домонтович и П. Животовский при участии полковников, полковых судей и войтов городов Киева, Нежина и Чернигова. Гетмана представляли генеральный бунчужный Л. Полуботок и генеральный писарь С. Прокопович. На войсковом суде бывший стародубский полковник Пётр Рославец был приговорен к смертной казни. В день казни Иван Самойлович прочитал царскую грамоту о даровании преступнику жизни. Пётр Рославец избежал смерти, но был заключен в тюрьму. Его имущество и богатая казна были конфискованы. Войсковой суд приговорил его «на вечное бесчестье с тем, чтоб он никогда не был назначен ни в самый наименьший чин, был бы отлучен от жены и сродников и во все время жития своего ни в каком съезде между честными особами в Малороссийском крае не имел участия». По царскому указу Пётр Рославец был доставлен в Москву, откуда его отправили в ссылку в Сибирь, где он скончался. Царская власть намного мягче оценила прегрешение полковника. Гетманская власть поступила по принципу «Бей своих, чтобы все боялись».

Напуганный доносами, Мазепа приостановил все контакты с Лещинским, проклиная себя за неосторожность. Он настойчиво требовал от русского правительства выдачи Кочубея и Искры. Если бы Мазепа знал содержание доноса Кочубея, он чувствовал бы себя спокойнее. Единственным правдивым фактом в нем было известие о приезде ксендза Зеленского и что Орлик тайно привозил его к гетману. Явных доказательств измены Мазепы у Кочубея и Искры не было, и Петр не поверил доносчикам. Кочубея и Искру выдали Мазепе. За полтора месяца до перехода Мазепы к шведам, гетману была прислана царская грамота, что "никаким клеветникам... вера не дается".

Кочубея и Искру пытали, предали публичной казни и 15 июля 1708 года отрубили головы. Так закончилось трагическое противостояние Мазепы и Кочубея, продолжавшееся с момента Коломацкой рады.. Эта была единственная публичная казнь, совершенная за двадцать лет гетманства Ивана Мазепы.

В войне со шведами основные события разворачивались вокруг Стародуба, который Петр I считал важным стратегическим пунктом. Уже 18 сентября он дает указание Шереметеву “...человек 600 наспех послать в Стародуб для лутчей надежды черкасом”. Тогда же Петр I послал к Инфлянту своего адъютанта Федора Бартенева, чтобы от него получать регулярно информацию о событиях на стародубском направлении. Кроме того, государь отдает распоряжение об укреплении стародубского гарнизона и самой крепости: “...Скуропацкого отпустите наперед в Стародуб, також драгун безлошадных туды ж, и как возможно оной хотя мало што укрепить”. По сути это означало «Все на защиту Стародуба».

Возле Пропойска была сформирована группировка Войска Запорожского под началом наказного гетмана стародубского полковника Ивана Скоропадского, в которую входили Стародубский и Черниговский полки.

По требованию Петра I Мазепа вынужден был направить сюда дополнительно значительное количество конницы. 16 августа гетман отвечал царю: “...Войско конное, с разных полков городовых перебраное, по указу вашего царского величества отправил я... к Пропойску под комманду Скоропадского, полковника стародубовского, придав два полка надежной компании в 800-м числе...”. И действительно, из донесения Скоропадского 21 августа видно, что казаки Миргородского, Прилуцкого, Лубенского и двух компанейских полков двигались к Пропойску и находились уже недалеко.

В эти дни царь ежедневно отдавал распоряжения по защите города и получал донесения об исполнении его указаний. 21 сентября он еще раз предписывает фельдмаршалу: “...Стародуб заслонить..., понеже много в том зависит”.

Драгуны Инфлянта в стычке под Стародубом пленили шведского шпиона, польского шляхтича Якуба Улашина. у него было найдено письмо к гетману И. Мазепе от пана Понятовского, который был резидентом польского короля Станислава Лещинского при Карле XII. Содержание самого письма было как будто довольно безобидным.

Поляк показался подозрительным, и 1 октября его отправили в походную канцелярию в Почеп. Там Улашина подвергли пыткам на виселице и огнем, и тот, не стерпев мучений, заявил, что Мазепа предает царя и ведет переговоры со шведами. Но не поверили показаниям Улашина и в этот раз. Гетману отправили даже копию его показаний Российский канцлер Головкин, в который уже раз звал Мазепу на соединение с царскими войсками: “Зело потребно, чтоб ваше сиятельство с полками регименту своего походом своим ускорил и с нами как возможно случился, ибо мы еще не обычны как с народом малороссийским обходиться, хотя всячески оный охраняем. Однако пишет мне господин Скоропадский полковник стародубский, что при нем в Стародубе полку его осталось только 500 человек, а прочие все разбежались и не знает, где оных сыскать.... Изволь ваше сиятельство разослать во все полки вашего регимента жестокие указы, дабы оные немедленно шли за вашим сиятельством и сам изволь поспешать как скоро возможно к нам...”.

А в это время возле Пропойска (ныне Славгород Могилевской области) произошло событие, которое сыграло огромное значение в ходе Северной войны и, вполне возможно, в судьбе Стародуба. 28 сентября отряд русских войск под командованием самого царя при деревне Лесной внезапно атаковал Левенгаупта, потерявшего в итоге две трети солдат, всю артиллерию и обозы. Сражение под Лесной Петр I называл «матерью Полтавской баталии».

Шведское нашествие минуло полковой город, Стародуб остался цел и невредим. Но защитники города не отсиживались за крепостными стенами. Скоропадский сообщал Шереметеву, что “...они над неприятелскими людми некоторой учинили поиск и немалое число в полон взяли”. Петр I остался вполне доволен стародубцами за верность России, стойкость и участие в “промыслах” против шведов. Царь писал: “...неприятель был у Старадуба и всяко трудился своею обыкновенною прелестию, но Малороссийский народ так твердо с помощию божиею стоит, чево болше ненадобно от них требовать...”. Соответственно вырос авторитет полковника Стародубского Ивана Скоропадского.

В марте 1707 г. Петр вызвал Мазепу на военный совет в Жолкву – так как "зело нужно". Совет состоялся 20 апреля, в Великую пятницу. Орлик писал, что по окончании совета Мазепа не пошел на обед к царю, возвратился к себе расстроенный и целый день ничего не ел. Старшинам он только сказал: "Если б я Богу так верно и радетельно служил, то получил бы большее мздовоздояние, а здесь хоть бы я в ангела переменился – и тогда не мог бы службою и верностью своею никакого получить благодарения!".

Удивительный факт- измена состоялась, прошло полгода, а Мазепа по-прежнему -«на коне». И мнение некоторых, что обсуждение на совете масштабных преобразований, по передаче из Малороссийского приказа в Разряд "города Киева и прочих Малороссийских городов" по примеру Белгородского разряда со Слободскими полками стало одной из последних причин, толкнувших Мазепу к шведам не верно. До введения этих изменений могло пройти сколько угодно времени, не время во время войны проводить такие реформы. Тем более о плане этих реформ Мазепа знал.

На том же военном совете в Жолкве Мазепа просил царя для защиты Малороссии от шведов послать хотя бы 10 тыс. регулярного войска, на что Петр ответил: "Не только десяти тысяч и десяти человек не могу дать: сами обороняйтесь, как можете". Этот отказ был более весомым поводом к измене, поскольку являлся нарушением статей Каламакской рады, обязывавшей Россию защищать Малороссию так как большинство собственных козацких войск было разбросано по фронтам Северной войны. Но и Мазепа плёл интригу, он прекрасно знал о мерах, предпринятых для успешной защиты гетманского полкового города Стародуба, но он увидел в этом измену вассальным отношениям, обязывавшим суверена защищать своего вассала.

Самое вероятное, что Петр наконец принял решение на будущее о включении значительной части Гетманщины в состав России на общих условиях и собирался объявить об этом Мазепе в Жолкве, что вероятно и сделал. Первыми должны были расстаться с Гетманщиной северские полки- Черниговский, Стародубский и Нежинский.

Отсюда обида гетмана, который таким образом лишался, в конечном итоге, всякой реальной власти, а Гетманщина - остатков автономии. В письме Мазепы к И. И. Скоропадскому, написанном через два дня после его перехода к шведам, тоже отмечалось, что "потенция Московская... без жадного о том с нами согласия, зачала городи Малороссийские в свою область отбирати".

К принципиальным спорам добавлялись и личные обиды. Сразу после совета в Жолкве Меншиков прислал приказ компанейскому полковнику (командиру полка гетманской гвардии) Галагину выступить с ним в поход. Мазепа в ярости кричал:

«Разве может быть большее поругание, посмеяние и унижение моей особе, чем это! Каждый день князь Александр Данилович со мной видится, каждый час со мной совещается, и, не сказав мне ни единого слова, без моего ведома и согласия посылает приказы людям моего регимента! И кто же выдаст Танскому без моего указа месячные деньги и провиант, и как он может без воли моей идти куда-нибудь с полком своим, которому я плачу? А если б пошел, то я б его велел, как пса, расстрелять. Боже мой, ты видишь мою обиду и уничижение!».

Все надежды Мазепы строились на достижении компромиссов с властью царя. Но в Каламакских статьях, был для гетмана страшный пункт о выводе Гетманщины из гетманского управления и превращения часть единого Российское государства.

К середине 1707 года стало ясно, что все надежды рухнули. В сентябре 1707 года Мазепа по ходатайству Петра I получил титул князя Священной Римской империи. В отличие от Меншикова, он совершенно не обрадовался такой чести: "Хотят меня удовлетворить княжеством Римской державы, а гетманство забрать".

Первым, кого Мазепа вовлек в заговор, был генеральный писарь Пилип (Филипп) Орлик. Он давно и верно служил гетману, выполнял все его приказы, даже самые жестокие. Это Орлик пытал несчастного Кочубея. Без колебаний Орлик примкнул к гетману. Совершилось святотатство, Мазепа заставил Орлика присягнуть на распятии и Евангелии в верности его замыслам. А затем присягнул и сам. Божились они в предательстве.

Затем этот кощунственный ритуал совершили и примкнувшие к Мазепе старшины – обозный Ломиковский, полковники Горленко, Апостол и Зеленский. Мазепа сумел повернуть разговор так, что сами заговорщики просили его отправить гонца к шведскому королю. Орлик двумя годами позже так объяснял поступок Мазепы: "Московское правительство... отплатило нам злом за добро, вместо ласки и справедливости за нашу верную службу и потери, за военные траты, приведшие до полной руины нашей, за бесчисленные геройские дела и кровавые военные подвиги - задумало казаков переделать в регулярное войско, города взять под свою власть, права и свободы наши отменить. Войско Запорожское на Низу Днепра искоренить и само имя его навсегда стереть". "Да воздастся каждому по делам его" на латыни - Unicuique secundum opera eius.

Евангелие от Матфея глава 16.

25 октября шведские войска вышли к Десне в нескольких местах. Главная квартира шведской армии расположилась в Горках, в 10 км от Новгород-Северска. Сюда, в Горки, 28 октября прибыл с поклоном к шведскому королю гетман Малороссии И. Мазепа. Измена состоялась.

Мазепа питал и лелеял в себе желание политической независимости Малороссии от Русского царя. В этом желании Мазепа не расходился ни с прежними гетманами, ни со своими современниками. Мазепа увидел возможность осуществить «голубую мечту» и решился на это. Многое могло давать ему надежду, что не Петр над Карлом, а Карл над Петром одержит верх в продолжительной борьбе, которую они вели между собой. Мазепе казалось, что в то время сама судьба посылала Гетманщине такой случай, которого нелегко и нескоро можно было дождаться. Владения шведского короля были далеко от Малороссии, и Карл XII, безусловно, понимал важность отторжения Малороссии от России и образования из нее независимого государства. У него не могло быть планов присоединить Малороссию к Польше, в отличии от планов Мазепы. Это для шведского короля было не только невыгодно, но и опасно – все предшественники Карла принуждены были вести войны с Польшей и старались обессилить Речь Посполитую отнятием у нее областей.

Все надежды Мазепы строились на мечтаниях, на природной склонности «думки гадать!». В самом лучшем случае возникла бы Швеция «от моря и до моря» и Гетманщина, Козакия, или как бы её назвал Король шведский, зажатая по-прежнему между Польшей, Турцией и Россией была бы разменной монетой. В наше время то и происходит идет война за чужие интересы «до последнего украинца».

С Мазепой к шведам ушло очень немного казаков, спасло их то, что полки были рассредоточены по большой территории и были на военном положении. Гетман предатель надеялся привлечь оставшихся своими “прелестными” письмами. 30 октября 1708 г. Мазепа обратился с пространным посланием к полковнику Скоропадскому, в котором убеждал перейти на сторону шведов:

“Вы, как истинный сын отечества, старайтесь нечаянным нападением истребить московское войско, находящееся в Стародубе, согласясь с полковниками переяславским и нежинским. Вам это сделать можно, потому что непобедимое оружие шведское вас покрывает. Если же вам паче чаяния, истребить московское войско не удастся, в таком случае спешите с войском своим в Батурин, дабы не попался он в московские руки”.

Первым городом на пути шведской армии был Новгород-Северский. Он был приготовлен Мазепой для приема короля и его армии. Город был специально укреплён, сюда свезли большие запасы продовольствия. Гарнизон его состоял из сердюцкого полка со своим полковником, Новгородсеверской и Топальской сотен под началом новгородского сотника Лукьяна Жоравки. Руководители обороны города имели указание гетмана Мазепы защищать его от русских и дождаться прихода шведов. Но сотник Л. Жоравка вместе с протопопом Лисовским уведомили Петра I, что могут сдать город, если русские войска ночью осторожно подойдут с луговой стороны. Казаки незаметно провели русских через Водные ворота, и царские войска, напав неожиданно на сердюков, перебили их и заняли город.

Жители Новгород-Северска, “яко от чина духовного, тако от мирского сословия”, прислали 5 ноября Петру I обращение, в котором “все едностайне и единодушно” обещали верно служить государю. “А к вору и изменнику бывшему гетману Мазепе отнюдь не пристанем и ни в чем его слушать не будем и на том всем святым крест целуем”.

К моменту появления отряда шведского генерала Крейца вблизи Новгород-Северского город был занят сильным русским гарнизоном под начальством полковника Григория Петровича Чернышова. Царем срочно был выпушен манифест, в котором объявлялось об измене Мазепы, а казацкая старшина приглашалась в город Глухов для выбора нового гетмана.

Иван Скоропадский не колебался между Мазепой и Петром I. Четвертого ноября он был уже в Глухове, куда прибыл на зов царя. По общим убеждениям кандидатами на булаву были Апостол и Полуботок. Но царь лучше знал Скоропадского. Его вполне устраивал исполнительный, верный человек и Царь принял меры, чтобы гетманом был поставлен именно Скоропадский. В Глухове гетманские регалии (бунчук, знамя, булава и печать) были вручены И. И. Скоропадскому. Петр I седьмого ноября писал своим приближенным: “Объявляем Вам, что после переметчика вора Мазепы вчерашнего дня учинили здешний народ елекцию нового гетмана, где все, как одними устами, выбрали Скоропадского, полковника стародубского...”. За услуги по взятию Новгород-Северска Петр I лично назначил Лукьяна Жоравку новым полковником в Стародубский полк.

Дальнейшие события хорошо известны. Они развивались по наихудшему сценарию для Мазепы. Большая часть козаков, бывшая при нём и старшина за ним не пошли. Меншикову взял и разрушил Батурин, разогнал жителей, перебил 5-6 тысяч верных Мазепе сердюков, чем сразу отбил желание бунтовать и следовать за Мазепой. Верными Мазепе оставались козаки в Запорожской Сечи, куда сбегались желающие повоевать с царём Петром.

Петр быстро предпринял решительные меры, разослал во все полки, города и крепости манифест об измене «иуды Мазепы», обещал амнистию и сохранение чинов и маетностей всем, кто оставит изменника и вернется к прежней службе. Заявлял о верности казаков союзу с Россией и главное запрещал попрекать их предательством Мазепы. В городе Глухов был избран вольными голосами новый гетмана гарант сохранения прежнего козацкого быта.

27 июня 1709 года состоялось Полтавское сражение. Доселе непобедимая шведская армия была разбита. Около трех тысяч шведов попало в плен. Остатки разгромленной армии бежали к Днепру, где 30 июня у Переволочны их настиг Меншиков и донские казаки. Здесь сдались в плен еще семнадцать тысяч шведов. Такую массу пленных надо было где-то содержать. Отдельные партии пленных в середине июля были направлены в различные города. В Стародубе было размещено две тысячи рядовых. Их использовали на работах по восстановлению разрушенного хозяйства.

Мазепа 20 лет служил царю и был с ним в близких доверительных отношениях, которые продолжались с 1689 по 1708 года и в один миг потерял все. 20 лет, лавируя между врагами, завистниками, бунтовщиками и доносчиками, он держал в своих руках гетманскую булаву. Его ценили в Москве, он ладил со старшиной. Однако казаки за ним не пошли. Большинство старшин предпочло надежность государственности российской и стабильность существующего порядка зыбким идеям автономии и свободы ничем и никем не гарантированным. Духовенство, которому он жертвовал огромные деньги, построил десятки церквей и монастыри, предало его анафеме. Его скорая смерть в Румынии стала только символом произошедшего краха.

Если сравнить его с предшественниками Мазепы, то он выглядит на их фоне предпочтительнее:

- Богдан Хмельницкий заключил договор со шведами уже через два года после присяги царю;

- Иван Выговский через год после присяги подписал Галячское соглашение с Польшей, и всего через месяц – со Швецией;

- Юрий Хмельницкий обрек русские войска на гибель под Чудновым через год после своей присяги;

- преданный "холоп" царя, возведенный в чин "боярина" Иван Брюховецкий, и тот продержался всего пять лет, а затем перешел на польскую сторону.

После тридцатилетнего разорения и несчастий в годы Руины, в Малороссии, наконец, установилась власть и порядок. Уставшие от казачьих драчек люди это ценили и не желали возвращения хаоса гетманства.

Урок истории усвоен не был, и сегодня, спустя более 300 лет, искусственно созданная страна погрузилась в пучину гражданской войны, хаоса и страданий ради мифической «самостийности» «незалежности» от Руси, то есть, по сути, от самой себя. История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков. Больно и кроваво наказывает. Настало время уничтожить уродливое образование Украина выродившееся за 300 лет в Антироссию.