Это День воинской славы России, установленный Федеральным законом от 13 марта 1995 г. № 32-ФЗ. А тридцатью годами ранее, 8 мая 1965 г., Указом Президиума Верховного Совета СССР городу была присвоена высшая степень отличия – звание Город-герой за массовый героизм и мужество в защите Родины в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., проявленные защитниками блокадного Ленинграда.
Блокада Ленинграда длилась ровно 872 дня. Это самая продолжительная и страшная осада города за всю историю человечества. Почти 900 дней боли и страдания, мужества и самоотверженности. Через много лет после прорыва блокады Ленинграда многие историки, да и простые обыватели, задались вопросом – можно ли было избежать этого кошмара? Видимо, нет.
Захват Ленинграда был составной частью разработанного нацистской Германией плана войны против СССР – плана «Барбаросса». В нем предусматривалось, что Советский Союз должен быть полностью разгромлен в течение трех – четырех месяцев лета и осени 1941 г. в ходе молниеносной войны – «блицкрига». К ноябрю 1941 г. германские войска планировали захватить всю европейскую часть СССР. Согласно плану «Ост» («Восток») предполагалось в течение нескольких лет истребить значительную часть населения Советского Союза, в первую очередь, русских, украинцев и белорусов, а также всех евреев и цыган – всего не менее 30 миллионов человек. Ни один из народов, населявших СССР, не должен был иметь право на свою государственность или даже автономию.
Для Гитлера Ленинград не случайно был «лакомым куском». Его захвату командование немецко-фашистских войск придавало особое значение – это крупный индустриальный, научный и культурный центр СССР, здесь находился Балтийский флот, отсюда шли дороги на Мурманск и Архангельск. По планам гитлеровцев, падение Ленинграда должно было предшествовать взятию Москвы. Гитлер рассчитывал достичь этим большого политического эффекта. Если бы город сдался, то был бы разрушен и стерт с лица земли.
В директиве начальника штаба военно-морских сил Германии об уничтожении г. Ленинграда № 1601 от 22 сентября 1941 г. «Будущее города Петербурга» (Weisung Nr. Ia 1601/41 vom 22. September 1941 «Die Zukunft der Stadt Petersburg») со всей определённостью говорилось:
«1. Чтобы иметь ясность о мероприятиях в случае захвата или сдачи Петербурга, начальником штаба военно-морских сил был поднят вопрос перед Верховным главнокомандованием вооруженных сил о дальнейших военных мерах против этого города.
Настоящим доводятся до сведения результаты.
2. Фюрер принял решение стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса. Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в существовании этого города непосредственно у ее новых границ.
3. Прежние требования военно-морского флота о сохранении судостроительных, портовых и прочих сооружений, важных для военно-морского флота, известны Верховному главнокомандованию вооруженных сил, однако удовлетворение их не представляется возможным ввиду общей линии, принятой в отношении Петербурга.
4. Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения.
5. Главное командование военно-морских сил в ближайшее время разработает и издаст директиву о связанных с предстоящим уничтожением Петербурга изменениях в уже проводимых или подготовленных организационных мероприятиях».
Но оборона Ленинграда сорвала все планы врага.
Первые дни блокады
В сентябре 1941 г. положение советских войск на фронте ухудшилось. 8 сентября гитлеровцы захватили город Шлиссельбург (Петрокрепость), и кольцо блокады замкнулось. С севера город блокировали финские войска, которые были остановлены 23-й армией у Карельского укрепленного района. Были разорваны все железнодорожные, речные и автомобильные коммуникации. Сохранилось лишь единственное железнодорожное сообщение с побережьем Ладожского озера с Финляндского вокзала – «Дорога жизни». Общая площадь взятых в кольцо Ленинграда и пригородов составила около 5000 кв. км.
Тем не менее, воины с помощью населения днем и ночью продолжали создавать глубоко эшелонированную, многополосную оборону. В главной полосе обороны была создана широко разветвленная сеть траншей и ходов сообщения; многочисленные стальные и железобетонные доты, изготовленные рабочими ленинградских заводов, дзоты и хорошо оборудованные открытые огневые точки, дававшие возможность простреливать все подступы к переднему краю.
Вражеская авиация усилила налеты на Ленинград. Пользуясь подавляющим превосходством в воздухе, бомбардировщики днем и ночью сбрасывали на город тысячи фугасных и зажигательных бомб. Однако ленинградцы проявили стойкость и выдержку. «Оборона Ленинграда отличалась организованностью и активностью населения. Можно без преувеличения сказать, что почти все жители были бойцами, – вспоминает Д.В. Павлов, работавший в Ленинграде в годы блокады уполномоченным Государственного Комитета Обороны по обеспечению населения города и войск фронта продовольствием. – Каждую ночь более 60 тысяч мужчин и женщин из групп самозащиты дежурили на крышах. Они помогали частям МПВО ( местной противовоздушной обороны – прим. авт. ) города оповещать население об угрожающей опасности, находили время обучиться различным способам тушения зажигательных бомб. Не только взрослые, но и подростки быстро овладели техникой обращения с ними: тысячи зажигательных бомб были ими ликвидированы до того, как бомбы разгорались. Своевременная и массовая подготовка населения к обезвреживанию бомб имела важное значение в обороне города, что подтверждается такими данными: 13 октября авиация противника сбросила на город свыше 12 тысяч зажигательных бомб, или почти в два раза больше, чем 8 сентября, в день первого массированного налета, а пожаров они вызвали в четыре с лишним раза меньше, чем 8 сентября, и те были быстро локализованы. Военная защита города эффективно дополнялась гражданской обороной, в которой участвовало огромное количество людей. Именно эта мера, несмотря на неистовство вражеской авиации, не позволила противнику порвать жизненные нервы города. Пример ленинградцев подтверждает, что успешный отпор врагу зависит не только от наличия дееспособной армии, но и от участия в борьбе всего народа».
Тем не менее, положение становилось все тяжелее. Поначалу мало кто верил в серьезность ситуации, но затем многие жители города начали основательно готовиться к осаде: из сберкасс были изъяты все сбережения, опустели магазины.
Стратегического запаса продовольствия в городе не существовало, так как в условиях начавшейся войны создать большой запас для такого огромного города, каким был Ленинград, а в нем на тот момент проживало около трех миллионов человек, было невозможно. Поэтому город питался в основном привозными продуктами. По данным учета, произведенного отделом торговли Ленгорисполкома и интендантством фронта, наличие основных пищевых товаров на 12 сентября, исходя из фактически сложившегося расхода, составило:
хлебное зерно и мука – на 35 суток;
крупа и макароны – на 30 суток;
мясо и мясопродукты – на 33 суток;
жиры – на 45 суток;
сахар и кондитерские изделия – на 60 суток.
В сентябре 1941 г. начала функционировать знаменитая «Дорога жизни» – водная трасса летом и ледовая зимой, обеспечивавшая связь Ленинграда со страной по Ладожскому озеру. По ней в город направлялись пополнения в войска, боеприпасы, топливо, продовольствие. Пропускная способность этого пути была невелика. Сильные осенние штормы и непрерывные бомбардировки врага значительно замедляли темп перевозок.
В Ленинграде начался голод. Чтобы заглушить страдания от голода, жители прибегали к различным способам изыскания пищи: ловили грачей, охотились за уцелевшими кошками или собаками, из домашних аптечек выбирали все, что можно применить в пищу: касторку, вазелин, глицерин, из столярного клея варили суп или студень.
«С начала блокады прошло 53 дня. Жесточайшая экономия в расходовании продуктов и небольшой завоз хлеба через озеро позволили сохранить на 1 ноября небольшие остатки продовольствия: муки – на 15 дней, крупы – на 16, жиров – на 22 дня и совсем мало мяса. Снабжение мясопродуктами производилось главным образом за счет того, что удавалось завезти самолетами, – пишет Д.В. Павлов. – Все понимали, что продовольствия осталось мало, но истинное положение знали только семь человек во всем городе. Данными о поступлении и наличии продовольствия располагал строго ограниченный круг лиц, и это позволяло хранить тайну города-крепости. А те, кто знал эту тайну, испытывали душевные страдания. Они видели весь ужас надвигающейся беды».
Нормы отпуска товаров по продовольственным карточкам, введенным в городе еще в июле, из-за блокады продолжали снижаться и оказались минимальны с 20 ноября по 25 декабря 1941 г. Размер продовольственного пайка в этот период составил:
рабочим – 250 граммов хлеба в сутки;
служащим, иждивенцам и детям до 12 лет – по 125 граммов;
личному составу военизированной охраны, пожарных команд, истребительных отрядов, ремесленных училищ и школ ФЗО, находившемуся на котловом довольствии – 300 граммов;
войскам первой линии – 500 граммов.
При этом до 50% хлеба составляли практически несъедобные примеси, добавлявшиеся вместо муки.
В конце ноября ударили еще и морозы. Ленинградцы начали устанавливать в комнатах железные печки-времянки, выводя трубы в окна. В печках сжигали столы, стулья, платяные и книжные шкафы, диваны, паркетные доски, а затем и книги. Но подобного топлива хватило ненадолго. Целые семьи стали гибнуть от холода и голода.
В булочные, где выдавался ежедневный паек, стояли огромные очереди. Помимо голода, блокадный Ленинград атаковали и другие бедствия: очень морозная зима, порой столбик термометра опускался до минус 40 градусов. Закончилось топливо и замерзли водопроводные трубы, город остался без света и питьевой воды. Еще одной бедой для осажденного города первой блокадной зимой стали крысы. Они не только уничтожали запасы еды, но и разносили всевозможные инфекции. Люди умирали, и их не успевали хоронить, трупы лежали прямо на улицах.
«Мертвых хоронили без гробов – обернутых простыней или одеялом, а позднее просто в одежде, в которой человек умер. Нередко, выбившись из сил, люди оставляли мертвых на полпути, – вспоминает Д.В. Павлов. – Работники коммунального хозяйства и здравоохранения, ежедневно объезжая улицы и переулки, подбирали трупы и увозили их на грузовых машинах на Серафимовское, Большеохтинское, Смоленское, Богословское кладбища. Но больше всего увозили мертвых на окраину города, на огромный пустырь рядом со старой Пискаревской дорогой. Так образовалось известное ныне всем Пискаревское кладбище.
Кладбища и подъезды к ним были завалены замерзшими, занесенными снегом телами. Рыть глубоко промерзшую землю не хватало сил. Команды МПВО взрывали землю и во вместительные могилы опускали десятки, а иногда и сотни трупов, не зная имени умерших. Да простят мертвые живым: не могли они в тех ужасных условиях выполнить свой долг до конца».
Осенью 1941 г. советские войска предприняли две операции с целью восстановления сухопутной связи Ленинграда с остальной страной. Наступление велось в районе «синявинско-шлиссельбургского выступа», ширина которого вдоль южного побережья Ладожского озера составляла около 12 км. Однако немецкие войска смогли создать мощные укрепления, и эти операции не достигли успеха.
1942 – внутри вражеского кольца
С 11 февраля 1942 г. были введены новые нормы снабжения: 500 граммов хлеба для рабочих, 400 – для служащих, 300 – для детей и неработающих. Из хлеба почти исчезли примеси. Но главное – снабжение стало регулярным, продукты по карточкам стали выдавать своевременно и почти полностью. А 16 февраля было даже впервые выдано качественное мясо – мороженая говядина и баранина. В продовольственной ситуации наметился перелом.
Несмотря на все трудности, ленинградцы всеми силами старались выжить и не дать умереть родному городу. Мало того, Ленинград помогал армии, выпуская военную продукцию – заводы продолжали работать даже в таких тяжелейших условиях. Восстанавливали свою деятельность театры и музеи. Это было необходимо – доказать врагу, а, главное самим себе, что блокада Ленинграда не убьет город, он продолжает жить.
Один из ярких примеров поразительной самоотверженности и любви к Родине, жизни, родному городу является история создания одного музыкального произведения. Во время блокады была написана известнейшая Симфония № 7 Д.Д. Шостаковича, названная позже «Ленинградской». Композитор начал писать ее в осажденном Ленинграде (вторую часть и начал работу над третьей), а закончил уже в эвакуации. Когда партитура была готова, ее доставили в осажденный город. К тому времени в Ленинграде уже возобновил свою деятельность симфонический оркестр. 9 августа 1942 г. Симфония № 7 прозвучала в блокадном Ленинграде, оркестром Ленинградского радиокомитета дирижировал Карл Элиасберг. В день концерта, чтобы вражеские налеты не могли его сорвать, наша зенитная артиллерия и авиация не подпустили к городу ни одного фашистского самолета. Все блокадные дни работало ленинградское радио, которое было для ленинградцев не только живительным источником информации, но и просто символом продолжающейся жизни.
«При всем ужасе войны ленинградцы сохраняли верность друг другу, проявляли товарищескую взаимопомощь и заботу о тех, кто, лишенный сил, не мог обслуживать себя, – отмечает Д.В. Павлов. – Более крепкие люди обходили квартиры, оказывали ослабевшим помощь: выкупали продукты, топили печь, стирали белье. Сирот определяли в детские дома, больных устраивали в больницы. Большую работу в этом направлении провели комсомольская организация, пионеры, школьники.
В Смольный поступало много писем от рабочих, служащих, ученых, домашних хозяек. В письмах выражалась забота об укреплении обороны Ленинграда, предлагались меры к более экономному использованию материалов, к сохранению уникальных зданий, памятников. Люди делились своими мыслями, давали советы, как лучше обеспечить санитарные условия в городе. Дров не было, люди терпели лишения, но деревья парков и садов ревностно охранялись.
История осажденного Ленинграда опрокидывает доводы тех авторов, которые утверждают, что под влиянием непреодолимого чувства голода люди теряют нравственные устои. Если бы это было верно, то в блокированном городе, где длительное время голодало 2,5 миллиона человек, царили бы хаос и произвол. Но ленинградцы и в самые трудные дни сохраняли безупречный порядок».
В начале 1942 г. советские войска силами Волховского фронта при поддержке Ленинградского фронта предприняли попытку полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады. Однако она не удалась, враг был еще очень силен.
29 марта 1942 г. в Ленинград из Псковской и Новгородской областей прибыл партизанский обоз с продовольствием для жителей города. Это событие имело огромное пропагандистское значение и продемонстрировало неспособность противника контролировать тыл своих войск, а также возможность деблокирования города регулярной Красной армией, раз это удалось сделать партизанам.
В апреле – мае 1942 г. немецкое командование в ходе операции «Айсштосс» безуспешно попыталось уничтожить стоящие на Неве корабли Балтийского флота.
К лету руководство нацистской Германии приняло решение активизировать боевые действия на Ленинградском фронте, и в первую очередь, усилить артиллерийские обстрелы и бомбардировки города. Вокруг Ленинграда были установлены новые артиллерийские батареи. Были, в частности, развернуты сверхтяжелые орудия на железнодорожных платформах. Они били снарядами на расстояние 13, 22 и даже 28 км. Вес снарядов достигал 800 – 900 кг. Немцы составили схему города и наметили несколько тысяч самых важных целей, которые обстреливались ежедневно.
Но к этому времени Ленинград был превращен в мощный укрепленный район. Было создано 110 крупных узлов обороны, оборудованы многие тысячи километров траншей, ходов сообщений и других инженерных сооружений. Это создало возможность производить скрытную перегруппировку войск, отвод солдат с передовой и подтягивать резервы. В результате резко сократилось количество потерь наших войск от осколков снарядов и вражеских снайперов. Была налажена разведка и маскировка позиций. Особое значение имела организация контрбатарейной борьбы с осадной артиллерией противника. В результате интенсивность обстрелов Ленинграда вражеской артиллерией значительно снизилась. Умело использовалась корабельная артиллерия Балтийского флота. Были выдвинуты вперед позиции тяжелой артиллерии Ленинградского фронта, а часть ее переброшена через Финский залив на Ораниенбаумский плацдарм, что позволило увеличить дальность стрельбы, причем во фланг и тыл артиллерийским группировкам противника. Благодаря этим мерам, в 1943 г. количество артиллерийских снарядов, упавших на город, уменьшилось примерно в семь раз.
Еще одна операция по прорыву блокады («Синявинская») была проведена в августе – сентябре 1942 г. И хотя она не достигла поставленных целей, войскам Волховского и Ленинградского фронтов удалось сорвать план немецкого командования по захвату Ленинграда под кодовым наименованием «Северное сияние».
Прорыв блокады
12 января 1943 г. после артиллерийской подготовки, продолжавшейся 2 часа 10 минут, соединения Ленинградского и Волховского фронтов перешли в наступление и к исходу дня продвинулись на три километра навстречу друг другу с востока и запада. Несмотря на упорное сопротивление гитлеровцев, к 14 января расстояние между армиями сократилось до двух километров. Командование противника, стремясь любой ценой удержать Рабочие поселки № 1 и 5 и опорные пункты на флангах прорыва, поспешно перебрасывало свои резервы, а также части и подразделения с других участков фронта. Группировка противника, находящаяся к северу от поселков, несколько раз безуспешно пыталась прорваться через узкую горловину на юг к своим главным силам.
18 января войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились в районе Рабочих поселков №1 и №5. В этот же день был освобожден Шлиссельбург и очищено от противника все южное побережье Ладожского озера. Пробитый вдоль берега коридор шириной 8–11 километров восстановил сухопутную связь Ленинграда со страной. За семнадцать суток по берегу были проложены автомобильная и железная дороги – «Дорога победы». В последующем наши войска пытались продолжить наступление в южном направлении, но безуспешно. Противник непрерывно перебрасывал в район Синявино свежие силы: с 19 по 30 января было подтянуто пять дивизий и большое количество артиллерии. Чтобы исключить возможность повторного выхода противника к Ладожскому озеру войска 67-й и 2-й ударной армий перешли к обороне. К моменту прорыва блокады в городе оставалось около 800 тыс. человек гражданского населения. Многие из этих людей в течение 1943 года были эвакуированы в тыл.
Пищевые комбинаты стали постепенно переходить на продукцию мирного времени. Например, уже в 1943 г. на Кондитерской фабрике имени Н.К. Крупской было произведено три тонны конфет хорошо известной ленинградской марки «Мишка на Севере».
В дальнейшем в течение 1943 г. в Великой Отечественной войне произошел коренной перелом, и к концу года советские войска стали готовиться к полному освобождению Ленинграда от вражеской блокады.
14 января 1944 г. в ходе общего наступления советских войск началась заключительная операция по снятию блокады. Задачей было нанести сокрушительный удар по противнику южнее Ладожского озера и восстановить сухопутные пути, связывающие город со страной. Ленинградский и Волховский фронты к 27 января 1944 г. с помощью кронштадтской артиллерии осуществили полный прорыв блокады Ленинграда. Гитлеровцы начали отступление. Вскоре были освобождены города Пушкин, Гатчина и Чудово.
В честь полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады 27 января 1944 г. над городом прогремел праздничный салют – 24 залпа из 324 орудий.
*
Блокада Ленинграда унесла по разным данным от полутора до двух миллионов человеческих жизней. По оценке Д.В. Павлова, только от голода за время блокады умерло 641 803 человека. Огромный ущерб был нанесен историческим зданиям и памятникам Ленинграда. Это трагичная и одновременно великая страница российской истории.
Советская поэтесса и прозаик Вера Михайловна Инбер, три года находившаяся в блокадном Ленинграде, в стихах и прозе отобразила жизнь и борьбу его жителей. Одна из наиболее ярких ее строф звучит так:
«Слава и тебе, великий город,
Сливший воедино фронт и тыл.
В небывалых трудностях который
Выстоял. Сражался. Победил».
Из воспоминаний ленинградцев, переживших блокаду
Ф.И. Машанский, в годы войны – заведующий горздравотделом
«Что представлял собой Ленинград в то время, знают не только мои земляки, пережившие блокаду. Это страницы истории, которые касаются сердца каждого советского человека, даже послевоенных поколений.
Городу не хватало электроэнергии. Даже работа промышленных предприятий велась в ограниченных размерах. В жилых домах электрическое освещение вообще отсутствовало. Керосина же купить было негде. Из-за недостатка топлива в зданиях, не отапливаемых уже несколько месяцев, было сыро и холодно. Фанера, заменявшая выбитые стекла, не сохраняла тепло и не пропускала свет. Люди находились дома в верхней одежде. Белье постирать было негде: водопровод не действовал, бани не работали. Воду же, с большим трудом добытую в прорубях рек и каналов, расходовали чрезвычайно экономно. Не работала канализация, дворы и лестницы были загрязнены нечистотами. Все это на фоне отчаянного голода, постоянных бомбежек и артобстрелов.
Чудес на свете не бывает – в этих условиях люди гибли и болели страшно. А в нетопленых больницах, промороженных кабинетах поликлиник и амбулаторий даже нельзя было раздеть больного. Частые артналеты, воздушные тревоги и запрещение в связи с ними движения по улицам затрудняли своевременное посещение больных на дому.
И вот при всем этом следовало быстро наладить систему мер для действенного лечения «блокадных» болезней. И в первую очередь эпидемических заболеваний – впереди была весна…
К весне 1942 года тифозная вошь представляла, пожалуй, не меньшую опасность в городе, чем вражеские войска на подступах к нему. Долгие месяцы без воды, тепла, света и пищи подготовили почву для возникновения инфекционных заболеваний. Фашисты рассчитывали, что эпидемии смогут сделать то, чего не удалось добиться их авиации и дальнобойной артиллерии. Они не гнушались бактериологической диверсии – пропускали через линию фронта в Ленинград больных сыпным тифом. Первый такой случай привел к трагическим последствиям, но и приучил к осторожности. Четырнадцатилетний мальчик, пришедший с оккупированной территории в город, был помещен в детский дом Фрунзенского района. Как потом выяснилось, он был болен сыпняком. В детском доме вспыхнул тиф. Многие из воспитанников умерли.
Впредь каждого пропущенного через линию фронта мы выдерживали в карантине. Гитлеровцам не удалось таким образом создать в Ленинграде новые очаги инфекции. Но положение оставалось очень серьезным».
Ф.К. Ржаксинский, в годы блокады – ученик начальной школы
«Память, особенно детская, имеет странную особенность: как вспышка молнии высвечивает она иногда, даже в очень мелких деталях, отдельные мгновения жизни. А между ними – полные провалы, темнота…
15 апреля 1942 года пошли трамваи. Жители аплодировали появлению каждого вагона. Это был праздник. Я радовался вместе со всеми.
Солнце пригревало все сильнее. Начала пробиваться зелень. Она пошла в пищу. Крапива, лебеда, щавель, клевер, кислица, мокричник, подорожник и многое другое – все было рекомендовано работниками Ботанического сада для употребления. Из молодых листьев и побегов клевера делали салаты, супы. Правда, супы получались пресными. Клевер смешивали со щавелем, борщевиком, а некоторые из одного клевера делали котлеты и оладьи. Из молодых листьев подорожника получался хороший бульон, а котлеты по своему вкусу напоминали капустные.
У меня до сих пор хранится брошюра о том, как делать чай и кофе из культурных и дикорастущих растений Ленобласти, выпущенная Лениздатом в 1942 году. В ней подробно объяснялось, как готовить чай из иван-чая, брусничника, земляники, липы, моркови. Кофе предлагалось готовить из ржи, пшениц, ячменя, одуванчика, желудей, цикория.
В числе других мы с мамой собирали все, что попадалось. В поисках зелени часто заходили в Александровский сад. Позднее получили там 100 квадратных метров земли для индивидуального огорода. В тот период ленинградцев призывали: «Каждый метр земли – под овощи!»
Огород мы засадили рассадой капусты. Мама старалась выполнять все рекомендации по ее выращиванию. Забегая вперед, хочу сказать, что кочанов не образовалось. Когда мама вернулась в Ленинград с оборонительных работ, капуста наполовину была съедена какими-то вредителями».
В.Н. Суслов, писатель, заслуженный работник культуры РСФСР
«Есть в нашем языке короткое, но твердое слово – пост. Слово, наполненное ответственностью. В годы войны оно приобрело еще более серьезное содержание. Постов стало больше – на крышах, на чердаках, у подъездов ленинградских домов.
Появились посты МПВО и у совсем мирного здания – консерватории. Встали на них люди совсем невоенные: музыканты, дирижеры, композиторы. На пост №5 заступил Дмитрий Дмитриевич Шостакович. Получил каску, пожарный комбинезон, потренировался орудовать щипцами для сбрасывания «зажигалок», держать пожарный шланг и приступил к совершенно новой для себя службе.
Сейчас мы хорошо знаем выдающееся произведение этого композитора – Седьмую (Ленинградскую) симфонию. Тогда она только создавалась. В осажденном Ленинграде. На Большой Пушкарской улице, в квартире композитора. В консерватории. И на посту №5 тоже.
17 октября 1941 года Шостаковича пригласили в Радиокомитет. Волнуясь, подошел он к микрофону и сказал: «Я говорю с вами из Ленинграда в то время, когда у самых ворот его идут жестокие бои с врагом, рвущимся в город, и до площадей доносятся орудийные раскаты… Два часа назад я закончил две первые части музыкального произведения…»
Были уже наброски и третьей части, когда пришел категорический приказ из Смольного – эвакуироваться. Маленький транспортный самолетик прошмыгнул над линией фронта и увез Шостаковича в Москву. Работа над симфонией была завершена уже в городе Куйбышеве, где и прозвучала впервые Седьмая (Ленинградская) 5 марта 1942 года.
А теплым июльским днем 1942 года уже другой небольшой самолет снова пересек линию фронта. С Большой земли – в осажденный Ленинград. Вместе с медикаментами для госпиталей летчик Литвинов доставил сюда четыре толстые тетради. На следующий день в «Ленинградской правде» появилась коротенькая информация: «В Ленинград доставлена на самолете партитура Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича. Публичное исполнение ее состоится в Большом зале Филармонии». Начались репетиции.
Враг был близко, рядом. И поэтому в те же дни шла еще одна репетиция. Совсем другая. Известная только военным.
Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант артиллерии Л.А. Говоров пригласил к себе командиров-артиллеристов. Задача была поставлена кратко:
– Во время исполнения Седьмой симфонии композитора Шостаковича ни один вражеский снаряд не должен разорваться в Ленинграде!
И артиллеристы засели за свои «партитуры». Как обычно, прежде всего был произведен расчет времени. Исполнение симфонии длится 80 минут. Зрители начнут собираться в Филармонию заранее. Значит, плюс еще тридцать минут. Плюс столько же на разъезд публики из театра. 2 часа 20 минут гитлеровские пушки должны молчать. И, следовательно, 2 часа 20 минут должны говорить наши пушки – исполнять свою «огненную симфонию». Для артиллерийского сопровождения музыкальной симфонии фронт выделил три тысячи крупнокалиберных снарядов.
О первой репетиции гитлеровцы, разумеется, знали. И готовились сорвать концерт. Ведь квадраты центральных участков города давно были пристреляны их артиллеристами. Зато о второй репетиции им ничего не было известно.
И пришел день 9 августа 1942 года. 355-й день ленинградской блокады. На стенах домов появились афиши: «Большой зал Филармонии. Воскресенье, 9 августа 1942 года. Концерт симфонического оркестра. Дирижер К.И. Элиасберг. Шостакович. Седьмая симфония (в первый раз)».
За полчаса до начала концерта генерал Говоров вышел к своей машине, но не сел в нее, а замер, напряженно вслушиваясь в далекий гул. Еще раз взглянул на часы и заметил стоящим рядом артиллерийским генералам:
– Наша «симфония» уже началась.
Молчали немецкие пушки. На головы их артиллеристов свалился такой шквал огня и металла, что было уже не до стрельбы: спрятаться бы куда-нибудь! В землю зарыться!»
Дмитрий Васильев
Оценил 1 человек
1 кармы