Наполеон: военное счастье приходит к великим людям

Денис Давыдов, русский поэт, герой войны 1812 года, называл Наполеона величайшим полководцем, политиком, администратором, «невиданным и неслыханным полководцем со времен Александра Великого (Македонского) и Юлия Цезаря», человеком, обладавшим «даром неограниченно господствовать над всеми», «замечательным по своей чудесной проницательности». Словом, это был авторитет, у которого многому стоило бы поучиться.

Слова Д. Давыдова привел в знаменитой книге о великом императоре русский историк академик Е. Тарле.

Известно, что ряд сражений Наполеон выиграл, располагая армией, уступавшей по численности противнику. И в 1815 году, когда объединенная Европа сжимала горло французскому императору, когда его маршалы проигрывали сражения одно за другим, те сражения, которыми руководил сам Наполеон, он выигрывал. Это казалось мистикой.

Да, находясь на острове св. Елены, вспоминая минувшее, «маленький капрал» сам удивлялся своей судьбе. Но, тем не менее, в мистику не впадал и своим успехам находил вполне разумное объяснение.

Это был человек целеустремленный. Начиная войну, он уже не упускал конечную цель из виду: за малым (сражением, большим или малым) он всегда видел отдаленный результат. «…Не взятие крепостей противника, - пишет Е.Тарле, - но уничтожение живой силы его полевой армии решает войну».

По мнению Наполеона, «каждая война должна быть «методичеcкoй», т. е. глубоко продуманной войной, и только тогда она имеет шансы на удачу. Он возражал против мнения, что войны Тамерлана были просто стихийным, беспорядочным движением. «Эти завоевательные войны, – говорил он, – велись правильно и основательно… нашествия Чингис-хана и Тамерлана соответствовали их силам и средствам и только потому и удавались».

«Начинай поход обдуманно, - вспоминал Наполеон, - но, начав, до самой последней крайности борись за то, чтобы инициатива действий осталась за тобой».

Е. Тарле отмечал: «Начиная любую из своих беспрерывных войн, Наполеон всегда интересовался прежде всего: 1) неприятельским полководцем и 2) организацией неприятельского командования вообще. Силен ли главнокомандующий? Обладает ли он абсолютной самостоятельностью в своих действиях? Эти два вопроса первостепенной важности прежде всего интересовали Наполеона». Именно руководство этими принципами не один раз позволяло французскому императору вводить в заблуждение, дезинформировать противника и в конечном счете одерживать над ним победу.

Надо отдать должное Наполеону: он не полагался на удачу. «Не гений мне внезапно открывает по секрету, что мне нужно сказать или сделать в каких-либо обстоятельствах, неожиданных для других, а рассуждение и размышление», - вспоминал Наполеон в самом конце своей жизни. Не потому, считал он, Александр Македонский, Цезарь, Ганнибал, Густав-Адольф стали велики, что им служило счастье: нет, счастье им служило потому, что они были великие люди и умели овладевать счастьем.

Но величие полководца – это не только талант, данный ему богом, это и постоянная большая работа. Известно, что сам император брал с собой в поход Гомера и читал его в свободное от сражений время. В молодые годы, когда он еще только начинал свою карьеру офицера, он не играл в карты, ограничивая себя в еде, помогал деньгами семье и много-много читал.

Как говорил один известный государственный деятель, кадры решают все. От качества подобранной команды зависит успех или поражение. Наполеон умел подбирать кадры. Когда, например, в российской армии, чтобы получить высокое генеральское звание, надо было иметь выслугу лет, то Наполеон, как пишет Тарле, «без колебаний давал генеральский «диплом» людям, не достигшим 40-летнего возраста. А были у него маршалы, ставшие таковыми в 34 года. Молодость являлась в наполеоновском военном чинопроизводстве признаком положительным, а не отрицательным, как во всех без исключения тогдашних армиях».

Наполеон, по словам Тарле, «окружил себя целой свитой блестяще одаренных военных людей. Они были не похожи друг на друга во всем, кроме одной черты: они все обладали, хоть и в неодинаковой степени, быстротой соображения, пониманием условий обстановки, умением принимать быстрые решения, военным чутьем, указывавшим внезапно выход из безвыходного положения, упорством там, где оно нужно, а главное – Наполеон приучил их с полуслова понимать его мысль и развивать ее дальше уже самостоятельно. Стратегический талант Наполеона делал маршалов точнейшими исполнителями его воли и в то же время не убивал в них самостоятельности на поле сражения».

«Наполеон, - пишет историк, - обыкновенно, начиная войну, стремился как можно скорее, молниеносным наступлением, одним-двумя сокрушающими ударами, повернуть противника и заставить его просить мира». Наполеоновский способ ведения войны германский военный теоретик Клаузевиц назвал «совершенно новым явлением в истории, как приближением войн «к своему абсолютному совершенству»».

Был момент в войне Франции с Пруссией, когда прусаки, это воинственное германское племя, сдавали сильные крепости французам при первом же их требовании. Так действовал авторитет армии Наполеона.

Вполне понятно, что ни о каких инициативах вести переговоры с противником у Наполеона речи не шло. Речь могла идти только об условиях капитуляции.

Впрочем, был случай, когда Наполеон именно домогался переговоров. Трижды он выдвигал такую инициативу Александру I, когда, находясь в Кремле, он понял, что война с Россией проиграна. Инициатива была только ради того, чтобы не потерять лицо.