Стоит ли Путину поддерживать Трампа?

По мере того, как в США набирает обороты президентская избирательная кампания, политические оппоненты нынешнего обитателя Белого дома все чаще и чаще возвращаются к старой мантре о его «связях с Кремлем». Утверждается, что за спиной Дональда Трампа стоит его неизменный сторонник и партнер, а может быть, даже — патрон и наставник в лице российского президента Владимира Путина.

Эта старая политическая мантра оказалась одним из немногих аксиоматичных постулатов, в отношении которых сохраняется трогательное единодушие между такими несхожими лидерами Демократической партии как Хиллари Клинтон, Нэнси Пелоcи, Джо Байден, Чарльз Шумер и даже несговорчивый Берни Сандерс. Все они, по-видимому, убеждены в том, что Трамп остается лучшим, а возможно — вообще единственным другом Путина в Вашингтоне, а потому Кремль будет помогать республиканскому инкумбенту в 2020 г. с той же энергией и с тем же пренебрежением к американском суверенитету, как это якобы было три года назад, на выборах 2016 г.

Недавно в американской прессе появилась альтернативная версия о том, что в ходе нынешней кампании Кремль помогает не столько самому Трампу, сколько левому демократу сенатору Берни Сандерсу. Но даже эта версия привычно истолковывается в категориях недоказанного, но для всех очевидного заговора между Белым домом и Кремлем. Дескать, коварные русские намеренно поддерживают самого радикального из потенциальных кандидатов-демократов, чтобы расколоть Демократическую партию и тем самым гарантировать Трампу уверенное переизбрание в ноябре.

Хуже Обамы лучше нет

Оставим в стороне важный вопрос о том, насколько Кремль способен оказать существенное влияние на ход избирательной кампании США, а тем более — определить ее исход. История, политология, культурная антропология и даже элементарный здравый смысл подсказывают, что никакие внешние игроки, включая Россию, не располагают достаточными ресурсами, навыками и инструментами для достижения такой цели. Складывается ощущение, что лидеры Демократической партии просто не верят в устойчивость институтов и процедур американской демократии, если полагают, что этими институтами так легко манипулировать, а эти процедуры так легко подорвать или обойти.

Однако, давайте на секунду представим, что Владимир Путин действительно имеет в своем распоряжении все необходимое для того, чтобы определить, кто станет хозяином Белого дома 20 января 2021 г. Действительно ли победа Трампа — наилучший вариант для России на следующие четыре года? И есть ли смысл для Кремля решительно бороться за такой исход выборов, невзирая на значительные политические издержки, неизбежно связанные с российским вмешательством в американские политические процессы? Ведь не так сложно предсказать, что попытки вмешательства в президентские выборы текущего года обернутся закреплением антироссийского консенсуса в американском обществе, новыми санкциями против Москвы и новыми ограничителями для развития двусторонних отношений. Так стоит ли игра свеч?

Трудно отрицать тот очевидный факт, что за три года после прихода к власти Дональда Трампа российско-американские отношения не стали лучше. Напротив, они значительно ухудшились по сравнению с временами президентства Барака Обамы. В отличие от своего предшественника, новый президент так ни разу и не приехал в Россию, а единственный российско-американский саммит, который состоялся в Хельсинки летом 2018 г., завершился для Трампа полным фиаско. За три года своего правления Дональд Трамп ухитрился почти полностью разрушить двусторонний контроль над стратегическими вооружениями, завалить Москву множеством разнообразных санкций и перевести работу российского посольства в Вашингтоне в режим осажденной крепости.

Многочисленные оппоненты Дональда Трампа в Вашингтоне (как, впрочем, и многие его сторонники) наверняка скажут, что все эти перемены в отношениях с Москвой нельзя считать достижениями (или неудачами) самого президента. Все дело в том, что американскую политику на российском направлении взяли в свои руки Конгресс США и вашингтонская бюрократия — т н. «глубинное государство», которые последовательно и небезуспешно сдерживали настойчивые попытки Трампа во что бы то ни стало сблизиться с Путиным. На протяжении всех трех лет у американского президента были связаны руки, а потому он не должен нести ответственности за нынешнее состояние диалога США с Россией.

Где искать «доброго» и «злого» полицейских?

В какой-то мере с этой логикой можно согласиться. Но было бы несправедливым заключить, что в отношениях с Москвой Белый дом неизменно выступал в роли «доброго полицейского», оставляя роль «злого полицейского» Капитолийскому холму и «глубинной» вашингтонской бюрократии. Да, американский президент многократно расточал комплименты в адрес своего российского коллеги. Но он никогда не скупился на комплименты и в адрес председателя КНР Си Цзиньпина и не раз хвалил руководителя КНДР Ким Чен Ына. Что отнюдь не мешало и не мешает Трампу проводить политику жесткого давления как на Пекин, так и на Пхеньян.

Тот же самый подход просматривается и в политике Трампа на российском направлении. Насколько мы можем судить, именно в ближайшем окружении президента вызрела идея выйти из ДРСМД и поставить под сомнение перспективу продления СНВ-3. Именно Белый дом инициировал ожесточенное противодействие строительству газопровода «Северный поток-2». Именно Дональд Трамп выкручивал и продолжает выкручивать руки европейским союзникам США по НАТО, ультимативно требуя увеличения их военных бюджетов, в том числе и для укрепления «восточного фланга» альянса. Именно исполнительная власть США принимала решения о нанесении ракетных ударов по Сирии, идя на риск прямой военной конфронтации с Москвой. По многим важным вопросам именно Белый дом демонстрировал максимум решительности и готовности к эскалации в своем противодействии Москве, идя в этом направлении значительно дальше, чем считали бы целесообразным более опытные и осторожные политики в Конгрессе или бюрократы в федеральных ведомствах.

Многое из того, что лидеры Демократической партии объявляют личными «подарками» Дональда Трампа Владимиру Путину, при ближайшем рассмотрении совсем не выглядит щедрыми дарами Вашингтона Москве. Например, уместно ли воспринимать как «подарок» решения Трампа о выводе американских войск из Афганистана и Сирии? Во-первых, решения эти продиктованы совсем не желанием «подыграть Путину», а пониманием бесперспективности американской вовлеченности в военные действия в этих странах. Во-вторых, далеко не очевидно, что уход США из Афганистана и Сирии как-то поможет Москве: Россия не хочет и не сможет заполнить собой возникающий геополитический вакуум, и этот вакуум будет заполнен скорее потенциально враждебными Кремлю местными и региональными силами, нежели его союзниками.

Вполне возможно, что Дональд Трамп искренне симпатизирует Владимиру Путину. Не исключено, что эта симпатия взаимна. Двух лидеров объединяют схожие взгляды на многие вопросы мирового развития и совпадающие подходы к внешней политике. Оба подчеркивают важность суверенитета своих стран, оба с подозрением относятся к многосторонним организациям и союзам. Для обоих договоренности по конкретным вопросам приоритетнее общих деклараций о ценностях или констатаций абстрактных принципов. Оба предпочитают формат личной дипломатии на высшем уровне другим дипломатическим форматам. Однако, все эти совпадения еще не делают Трампа и Путина неизбежными союзниками или даже вероятными партнерами.

Императору Карлу V, многие годы воевавшему с французским королем Франциском I за обладание Италией, приписывают фразу: «Между мною и кузеном Франциском нет никаких расхождений — он хочет заполучить Милан, и я тоже». У Трампа и Путина, возможно, не так много расхождений во взглядах на мир, но это никак не сближает цели американской и российской внешней политики. А потому перспективы какой-то «большой сделки» между двумя лидерами, которую, возможно, оба они хотели бы заключить, близки к нулю. Трампу никогда не удастся убедить Путина в том, чтобы Москва разорвала сотрудничество с Пекином, Тегераном, Дамаском или Каракасом и «перешла на правильную сторону истории». Путин, со своей стороны, никогда не сможет добиться того, чтобы Трамп покончил с вашингтонским антироссийским консенсусом, отменил санкции и вернул двусторонние отношения хотя бы к временам «перезагрузки» Барака Обамы.

«Фактор Путина» действительно помогает Дональду Трампу, но совсем не так, как считают в Демократической партии. Этот фактор, без всякого активного участия самого российского президента, оказался непреодолимым препятствием на пути к серьезной и откровенной внутрипартийной дискуссии о причинах провала на выборах 2016 г. Если все проблемы можно легко списать на «российское вмешательство», то отпадает потребность в трудных и болезненных решениях, призванных обновить партию, избавиться от дискредитировавших себя лидеров эпохи Клинтона-Обамы, пересмотреть архаичные подходы к формированию политических коалиций, заново сформулировать партийную стратегию и составить достойную конкуренцию «узурпатору» в Белом доме на выборах 2020 г. Ничего этого за три года сделано не было, все это время партия фактически топталась на месте. А потому шансы демократов на победу в ноябре тают с каждой неделей.

Президенты приходят и уходят, а вашингтонский консенсус остается

Результаты предстоящих президентских выборов в США, без сомнения, будут иметь огромное значение не только для американцев, но и для всего мира, включая Европу, Ближний Восток, Китай и другие страны и регионы мира. Россия в этом смысле не является исключением. Тем не менее, для Москвы исход выборов будет не столь значимым, как для многих других международных игроков. Хотя, конечно, возможные нюансы американской политики в 2021–2024 гг. и для Москвы тоже небезразличны.

Например, президент-демократ, скорее всего, увеличил бы американскую поддержку Украине в ее противостоянии с Россией, но одновременно отнесся бы более благосклонно к сохранению остатков двустороннего американо-российского контроля над стратегическими вооружениями. Он мог бы несколько смягчить нынешний грубый и прямолинейный силовой нажим Вашингтона на Тегеран, но одновременно захотел бы усилить акцент на информационно-идеологическое противодействие США нелиберальным режимам по всему миру, включая тот же Иран, Россию и Китай. Он попытался бы скорректировать ультимативный стиль Трампа в его общении с союзниками по НАТО, но одновременно постарался бы укрепить пошатнувшееся при Трампе единство Североатлантического альянса и подавить фронду сторонников примирения с Москвой.

Но в любом случае речь идет именно о нюансах, а не о решительном изменении общей стратегии на российском направлении. Для заметного улучшения отношений с Москвой в Вашингтоне сейчас нет никаких политических предпосылок, а возможности их дальнейшего ухудшения объективно ограничены запредельными рисками, неотвратимо следующими за таким ухудшением. Ясно также и то, что вне зависимости от результатов ноябрьских выборов американский внутриполитический и социальный кризис не будет разрешен; Соединенные Штаты останутся глубоко расколотым обществом, что будет по-прежнему препятствовать проведению последовательной и ответственной внешней политики.

К сожалению, безотносительно к тому, какая конкретно партия будет хозяйничать в Белом доме и доминировать на Капитолийском холме, отношения между Россией и США в ближайшие годы останутся преимущественно отношениями конфронтации и соперничества, и лишь в незначительной мере — отношениями взаимовыгодного сотрудничества. Задача следующих четырех лет будет сводиться главным образом к снижению рисков и издержек, связанных с этой конфронтацией и соперничеством. Можно только надеяться, что президентские выборы 2024 г., которые пройдут в России и в Америке с интервалом в несколько месяцев, позволят сторонам поставить перед собой более масштабные цели в отношениях друг с другом на последующий политический цикл.

Эти надежды связаны в первую очередь с тем, что 2024 г. должен обозначить не просто смену политических лидеров, но также и смену поколений политической элиты в США, а, возможно, и в России тоже. Новые поколения будут по-новому воспринимать и окружающий мир, и место своих стран в этом мире.

Впервые опубликовано в American Herald Tribune