Контроля над Сирией иранцы не получат

Удручающие меня комментарии в СМИ заставили взяться за перо. Просто не выдержал.

1. Медленно развивающееся наступление войск Асада.

Это могут сказать либо очень предвзятые люди, либо не понимающие сути происходящего. С моей точки зрения, наступление развивается быстро. Даже быстрее, чем я мог себе представить. В реальности масштабы отжатых территорий довольно велики. А главное – они создают возможности для разгрома оппозиции по частям.

Не поленитесь, посмотрите на ситуацию по карте. Обратите внимание не столько на Хомс (там история сравнительно понятная), сколько на Идлиб. Я в очередной раз повторюсь – любая военная аналитика имеет смысл только с переложением на карту.

И еще: сирийская армия выдержала почти в одиночку (не совсем, но почти) четыре года тяжелейшего противостояния. И, если честно, несколько пошловато выглядят комментарии «аналитегов» про то, что «чой-то вы там медленно, чего копаетесь». Спринтеры в такой войне долго не живут.

Также надо учитывать, что сейчас со стороны оппозиции в бои вокруг Хомса и Алеппо, а также около турецкой границы (в меньшей степени – в Большом Дамаске, по ощущениям, оппозиция его уже «сдала», но я могу быть неправ) брошены все боеспособные силы оппозиции и ресурсы.

Потому что если они потеряют эти территории, то станут «вооруженными бедуинами», которые будут бегать по пустыне. А это не так комфортно, как кажется. Оппозиция будет до последнего цепляться за урбанизированные пространства, в том числе и поскольку это их «переговорная позиция». Если они потеряют эту позицию – они никто.

Обращаю, к слову, ваше внимание на активизацию асадовцев в Дейр-Аз-Зор (местный Сталинград). Это – сверххороший признак.

2. Не взяли Алеппо.

Да, Алеппо – один из ключевых пунктов во всей нашей истории. Но не единственный и, думаю, как потом окажется, не Алеппо был ключевым «шверпунктом».

Да, не взяли, но почти окружили (не окружили, как заявляют, но близки к этому, поскольку контролируют большинство дорог).

Проблема в следующем: сирийская армия вынуждена наступать по многим направлениям, чтобы не дать возможности сконцентрировать ресурсы на одном. Если бы асадовцы ломанулись в направлении Алеппо, как знать, не получили бы мы Грозный-1996 (не забыли историю?) в Дамаске. И, похоже, задумка такая была...

А сейчас, если удастся «отдавить» оппозицию от Дамаска (бои там, как совершенно правильно пишут, достаточно «вязкие», но других в городской войне не бывает), оппозиция потеряет значительную часть своей местной социальной базы. Что это значит? Что можно будет начинать думать, как организовать то, что называется «А поговорить...»

3. Почему не образовываются котлы, не окружают боевиков.

Коллеги, это опять не та война, где котлы – это показатель успеха. Котлы – это ситуация, которая оттягивает ресурсы у окружающего. Тактика выдавливания, особенно с учетом того, что это выдавливание – в пустоту и пыль пустыни, где ты на ладони (а в городах даже с учетом относительного технического превосходства вести боевые действия трудно), вполне оправданная. 

4. Когда закончим бомбить.

Повторюсь – посмотрим к Новому году. Воздушных блицкригов не бывает. Даже у американцев не получалось, а у них авиация очень сильная, особенно для локальных конфликтов. 

Хотя самолетов я добавил бы слегка. Ясно, что в нынешней ситуации можно начинать работать в оперативно-тактическую глубину, в том числе и потому, что нам некоторые грозят всякими ПЗРК.

Так, вот, ПЗРК и прочие гаджеты лучше изымать «на дальних подступах». Тем более, «Валдай» прошел, можно не любезничать и не сдерживаться.

И я пока не снимаю свой более ранний тезис о возможности генерального наступления оппозиции на стыке 2015/2016. Более того, если не произойдет чего-то принципиально нового (например, раскола оппозиции и «прозрения» значительной массы полевых командиров), то я бы вероятность этого наступления повысил. Иначе вопрос можно закрывать. Медленно, но закрывать.

5. Нет пленных.

Ну, такое мог выдать только сверхнаивный человек, который войну воспринимает так и только так, как ведут ее американцы, то есть через картинку для CNN с вереницей сдающихся в плен иракских солдат.

Какие пленные, коллеги? Ну о чем вы?

Повторюсь еще раз: в Сирии эльфов нет. Можно спорить, были ли там эльфы изначально, но сейчас эльфов там нет точно.

6. Путин вызвал Асада, чтобы сказать ему…

Коллеги, нет ничего, что Путин не мог бы сказать Асаду, используя современные средства связи, без того, чтобы тащить его в Москву на Ил-76, а возвращать бортом N3 (кстати, очень интересный символ). Кстати, и Асад все что нужно мог бы сказать по телефону. Он, собственно, уже несколько лет так и поступал.

Путин привозил Асада в Москву только для одного.

Правильно – показать.

И показать так, чтобы ни у кого не было сомнений, что Россия будет вести переговоры только о политическом урегулировании в Сирии, но не о будущем Асада.

И вести эти переговоры без Асада Москва не будет. То есть нашим сирийским партнерам показали, что мы не собираемся за их спиной что-то мухлевать (а то наслушались мы, да и сирийцы тоже, откровений одного «высокопоставленного источника» где-то весной этого года в утечках для «Газеты.ру»; правда, пол-Москвы знало, кто это, но типа «анонимно»).

И вести эти переговоры будут в Москве. Потому что Асада больше никуда не пускают, а он теперь часть «процесса». 

И вести эти переговоры будет кто? Правильно! Путин. А кто же еще? Ну не Олланд же, который все больше – да простят меня жители Франции – напоминает сельского дурачка в исполнении Луи Де Фюнеса.

Вот, собственно, и вся история. Простейший информационный символ, который не смогли или не захотели расшифровать.

7. Иранцы кинули, нет войск.

Опять набор наивностей. Очень напоминает историю с «китайским авианосцем». Иранцы не кинули. Иранцы играют в тончайшую игру за региональное лидерство с США. И, кажется, выигрывают.

Поверьте, коллеги, мы имеем дело с очень умным и национально ориентированным (при всех политических различиях) руководством. Но иранцы прекрасно понимают, что контроля над Сирией после нашей операции они не получат, и концентрируются там, где у них есть шанс сильно закрепиться (Ирак), и там, где они могут и будут участвовать в переделе власти (Ливан).

Активное вмешательство иранцев в Ираке имеет для нас и плюсы, и минусы. Минусов больше, но плюсы (необходимость для исламистов вести войну на два фронта, где приоритетное направление – все же Ирак, потому что нефть) перевешивают. И увеличивают наши – подчеркну, наши – шансы на следующем этапе найти относительно вменяемых переговорных партнеров среди оппозиции.

А войска иранские, кстати, есть. Не столько, сколько надеялись диванные эксперты, но есть. И на том спасибо.

Дмитрий Евстафьев