Основная проблема ближневосточной политики – противостояние Ирана и Саудовской Аравии. Исламская Республика Иран – центр шиитского мира. Неоимперская экспансия как основа внешней политики Ирана, сменившая экспорт исламской революции, – главная угроза планам Эр-Рияда и его конкурентов доминировать в суннитском мире.
При этом у каждой страны свой проект, в котором она занимает лидирующие позиции, используя военную, экономическую или финансовую мощь. Опора на армию, у кого она есть (Египет или Турция), или исламистские формирования тех, у кого нет достаточно мощной армии (как у Катара или той же Саудовской Аравии), либо на наемные частные военизированные структуры (ОАЭ) превращает регион в арену борьбы за транспортные коммуникации, энергоносители, воду и стратегически важные районы. И конца противостоянию не видно.
При этом альянсы самых неожиданных участников на Ближнем Востоке возникают и распадаются непрерывно (как сформировавшийся на антииранской основе союз консервативных арабских монархий и Израиля). Влияние, которое на регион оказывают внешние силы (США и НАТО), часто преувеличивается или, напротив, недооценивается (Россия после начала действий ВКС РФ в Сирии). Местные игроки, экспериментирующие с современными военными технологиями и союзными им иррегулярными организациями, оказываются способными влиять на ситуацию в регионе во много больших масштабах, чем в период классического использования военной силы (что в полной мере касается Ирана). Важны и внутренние разногласия в их властных и силовых структурах, малоизвестные за пределами этих стран. Рассмотрим некоторые аспекты внутренней политики и внешней военной активности Ирана, проанализированные на базе материалов эксперта ИБВ Ю. Б. Щегловина.
«Либералы» против «консерваторов»
По оценке аналитиков, близких к Пентагону и Госдепу США, с учетом уровня поддержки президента Ирана Хасана Роухани «умеренными консерваторами» и «либералами» в политической иранской элите он уверенно побеждает на президентских выборах в мае. Американцы опираются на утечки сведений с заседания Совета экспертов, прошедшее в Тегеране с 7 по 9 марта. Помимо членов совета присутствовали ключевые фигуры, представляющие все направления политической элиты страны, включая «консерваторов». За два месяца до проведения выборов Совет экспертов готов назвать кандидатов, которые могли бы принять в них участие. Ясно, что «консерваторам» не удастся объединиться вокруг фигуры, которая составила бы конкуренцию Роухани.
Борьба между «консерваторами» и «либералами» в Иране идет за сохранение той или иной группой и связанного с ней бизнеса господствующих позиций в экономике страны при общем курсе на модернизацию. КСИР и деловые круги, ориентирующиеся на него, не против установить долгосрочные деловые контакты с западными странами. Суть их борьбы против Роухани и его сторонников в том, чтобы не дать им занять ключевые места в новой экономической реальности. В условиях санкций КСИР был наиболее приспособлен к ведению через свои компании теневого бизнеса по обходу эмбарго. Открытие рынка сильно ограничивает «стражей» в выборе средств. Отсюда попытка найти кандидата в президенты, который имел бы шансы выиграть у Роухани. Стоит задача консолидации вокруг единого претендента, так как опыт распыления голосов консервативного фланга между четырьмя персонами привел к победе сторонников Роухани. Он же, судя по всему, уверен в своих шансах быть переизбранным даже при соперниках из числа «консерваторов». Скорее всего у него есть поддержка верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи.
На заседании Совета экспертов помимо президентских выборов обсуждался и вопрос преемника Хаменеи, что более важно для формирования внешнеполитического курса ИРИ. В пользу переизбрания Роухани говорит и положительная экономическая динамика Ирана. Президент сумел провести страну через сложный лабиринт внешних проблем, экономические реформы и начало активного политического и дипломатического диалога с Западом. Сделку по иранской ядерной программе (ИЯП) поддержали с оговорками все слои иранских элит, включая рахбара Хаменеи.
Основные достижения ИРИ в экономике – рост добычи нефти с 2,8 миллиона до 3,8 миллиона баррелей в день, падение инфляции с 45 до 8,7 процента и снятие западных санкций в январе 2016 года. Остается высоким уровень безработицы среди иранской молодежи – 30 процентов. 20 процентов выпускников высших учебных заведений не могут найти работу. Но решение этих проблем связывают с курсом президента на прорыв внешней изоляции и встраивание экономики страны в мировой финансовый рынок. При этом большинство населения и бизнес-элиты не верят в то, что Запад будет так же сотрудничать с «консерваторами», как с «либералами» – и вполне обоснованно.
При всем том «консерваторы» не теряют надежды на выдвижение единого кандидата. 23 февраля состоялась конференция Народного фронта исламских сил революции, которая стала праймериз консервативных сил. Были выдвинуты 23 кандидата, что свидетельствует о многообразии течений, но только четверо могут побороться за титул фаворита. Это Калибаф, Мохсен Резаи, Саид Джалили и Хамид Багаи. При этом все они уступают по популярности Ибрагиму Раиси, который с марта 2016 года является главным хранителем (основным управляющим) фонда «Астан Кудс Ризави», отвечающего за управление ключевыми площадками по отправлению культа и крупнейшими мечетями по всему Ирану. Раиси выносится за формальные скобки кандидатов в президенты от консерваторов именно потому, что многие склонны считать его реальным кандидатом на пост верховного лидера ИРИ.
Среди остальных кандидатов отметим нынешнего главу судебной власти С. Лариджани, его предшественника М. Х. Шахруди и самого Х. Роухани. Однако последний видит себя сейчас прежде всего президентом. На него ставят серьезные силы в бизнесе. А Лариджани и Шахруди погрязли во взаимной склоке и обвинениях, что серьезно ослабило их шансы.
Раиси же остался над схваткой внутри консервативного крыла, что делает его идеальным кандидатом на пост президента от этого политического сегмента. Но стоит ему согласиться, как он будет втянут во внутрипартийную борьбу, и в случае проигрыша на выборах может потерять авторитет и лишиться шансов стать реальным приемником аятоллы Хаменеи. Последний может попросить Раиси возглавить список «консерваторов» на президентских выборах, но тем самым при любых раскладах уберет его из списка кандидатов в свои преемники.
Если же Раиси откажется участвовать в президентских выборах, «консерваторы» имеют только одного кандидата, который на равных сразится с Роухани. Это спикер парламента Лариджани, близкий к аятолле Хаменеи, и хотя не пользуется поддержкой крайних «консерваторов», может сплотить «умеренных» и «традиционалистов». Но он не заинтересован в должности президента. Ряд экспертов утверждают, что спикер поддержит кандидатуру нынешнего главы ИРИ по просьбе аятоллы Хаменеи. Те же эксперты говорят: руководство КСИР не будет ломать копья для того, чтобы не допустить Роухани к переизбранию. Их устраивает, что отношения между США и Ираном в краткосрочной перспективе не улучшатся до уровня, при котором КСИР начнет терять позиции. Похоже, что КСИР (или часть руководства организации) договорился с окружением президента о разделении властей и экономического пирога. Это делает переизбрание Роухани неизбежным.
Схватка хозяйствующих силовых субъектов
По данным экспертов, отношения между Министерством безопасности Ирана (Vaja) и разведслужбой Корпуса стражей исламской революции переживают глубокий кризис. Глава Vaja М. Алави публично озвучил желание своего ведомства получить большую часть финансирования за счет статей бюджета, выделенных на национальную безопасность. Руководство КСИР также претендует на увеличение доли своего финансирования. Мотивировки сторон следующие. Vaja является ответственным за поддержание внутренней безопасности, на нем функции противодействия сепаратистским группировкам в Белуджистане на границе с Пакистаном и в Хузестане. В первом беспокойство властям доставляют белуджи, во втором – этнические арабы-ахвазы. И тех, и других, по данным Vaja, поддерживает и спонсирует управление общей разведки (УОР) Саудовской Аравии. КСИР делает упор в своих требованиях на ключевую роль в проведении миссий за рубежом, прежде всего в Сирии и Ираке. Он много тратит на экипировку и тренировку шиитских милиций в странах, которые курирует.
На КСИР возложены и контакты, что требует денег, с Патриотическим союзом Курдистана Дж. Талабани и Рабочей партией Курдистана, с талибами из пропакистанских фракций в Афганистане, не говоря о финансировании ливанской «Хезболлы». Масштабы деятельности Vaja на первый взгляд скромнее. Работа с белуджами и ахвазами – два основных крупных проекта министерства. При этом боевую активность белуджей удалось в последнее время снизить благодаря слаженным совместным действиям с пакистанскими коллегами. В Хузестане последняя по времени серьезная атака состоялась в нынешнем январе. При этом аналитики Vaja прогнозируют обострение ситуации в этой нефтяной провинции Ирана в связи с тем, что руководители главной террористической группировки «Движение борьбы арабов за освобождение Хузестана» (HNA) встречались в декабре 2016 года в Тунисе с оперативниками УОР КСА и получили от них заверение в увеличении финансирования. Боевикам HNA поручено задание готовить нападение на нефтяную инфраструктуру месторождения «Ядаваран» под совместным управлением иранской National Iranian Oil Co (NIOC) и китайской Sinopec.
Vaja прогнозирует не только создание через боевиков-ахвазов повышенных рисков для нефтедобычи, но и ухудшение инвестиционного климата в стране. Алави выступил с инициативой пересмотреть систему внутренней безопасности в этой провинции, что будет делаться с привлечением большого числа сотрудников ведомства, а значит, и финансов. Он предлагает модернизировать Vaja для своевременного адекватного реагирования в случае атак на иностранных инвесторов и сферы приложения их капитала по всей стране. При этом порекомендовал правительству обратить внимание на деятельность аффилированных с КСИР фирм и фондов, за счет которых должны в идеале финансироваться его операции. О соответствующей реакции руководства КСИР говорить излишне.
По сведениям экспертов, борьба между конкурирующими силовыми ведомствами имеет иную природу, нежели желание перераспределить бюджет в свою пользу. Основным мотивом инициативы Алави, который никогда не решился бы в одиночку бросить вызов КСИР, является стремление людей из окружения президента Роухани урезать финансирование главного оппонента – КСИР, ослабить его позиции в предвыборной гонке. Главным архитектором нынешней схватки стал бывший глава Vaja, ныне член Высшего совета национальной безопасности и советник президента Роухани Али Юнуси. Алави – его креатура и все его инициативы предварительно согласовываются Юнуси.
В марте прошлого года в разгар кампании КСИР по низложению нынешнего иранского президента, верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи попросил его вмешаться в ситуацию и стать советником Роухани, чтобы уберечь его. Эта просьба иллюстрирует степень близости Юнуси к аятолле Хаменеи. Юнуси тогда ситуацию стабилизировал, а сейчас, видимо, решил перейти в наступление. Он имеет непосредственное отношение к формулированию основных угроз национальной безопасности и к рекомендациям в отношении бюджетного финансирования направлений в этой сфере. Урезание ассигнований ослабит позиции КСИР и усилит возможности Vaja прежде всего внутри Ирана, что имеет приоритетное значение для противоборствующих сторон накануне решающего голосования. Спор между двумя основными конкурентами в области безопасности позволит Юнуси перераспределить часть финансовых средств и, возможно, полномочий в пользу «родного» для него Vaja.
Интриги вокруг дрона
Высший командный состав силового блока США выпустил совместную докладную записку для Белого дома о растущих потенциальных угрозах использования «домашних дронов» для нанесения ударов по американским гражданским и военным целям. Как предполагается, доклад появился на свет благодаря National Defense Industrial Association. В нем отмечено увеличение использования дронов боевиками «Исламского государства» (запрещенного в России) и иных джихадистских групп из-за удешевления «домашних» БЛА, а также отсутствия ограничений на их приобретение и использование. Выросло количество специалистов в рядах джихадистов, это заставляет говорить о необходимости разработки новых мер в отношении этих угроз. Выводы: нужно поставить перед конгрессом задачу изыскать финансирование ВПК США в рамках разработки новых средств противодействия потенциальной угрозе: детекторов, глушилок и ракет.
Отмечено, что «по достоверным данным» атака в январе скоростных катеров хоуситов (их «назначили» ответственными за нее) на саудовский фрегат в Красном море осуществлена не смертниками, как утверждалось ранее, а радиоуправляемыми морскими дронами, закамуфлированными под катер или гидроцикл. При взрыве погибли пять моряков, 10 ранены, а фрегат вышел из строя и был отбуксирован на ближайшую базу. Сами саудовцы о жертвах не говорили, заявив, что кораблю нанесены незначительные повреждения. Известно, что во время атаки перехвачены разговоры на фарси в непосредственной близости от места атаки. Это позволяет сделать вывод о том, что гидроциклом, возможно, управляли через мобильный телефон.
На иранский след в данном случае указывает то, что КСИР активно использует йеменскую территорию для отработки новых средств ведения войны на море. Об этом говорят пуски модернизированных иранцами ракет китайского производства по грузовому судну ОАЭ и эсминцу ВМФ США в 2016 году. Теперь обкатываются морские дроны, которые должны заменить использование КСИР быстроходных катеров и обстрелы с них из РПГ танкеров. Испытания можно полагать успешными, хотя надо делать скидку на уровень боевой подготовки саудовских военных моряков. Здесь мы наблюдаем модернизацию боевых дронов, которые на свободном рынке купить нельзя. Иран этими разработками занимается давно. Американцы полагают, что основой для создания боевого БЛА ИРИ стала технология американского Predator, упавшего в Иране в 2011 году. На самом деле программа боевых БЛА осуществляется с помощью КНР. Изделия обкатываются в Йемене и Ливане в интересах обеих стран.
Вторым случаем использования дронов, о котором написали в докладе американцы, считают использование 2 октября 2016 года сторонниками ИГ в Ираке беспилотника, при взрыве в окрестностях Мосула убившего двух бойцов курдской пешмерги и ранившего нескольких французских спецназовцев. По данным специалистов, БЛА активно используются «Джабхат ан-Нусрой» (запрещенной в России) и ИГ для корректировки огня и разведки, но их массового использования при терактах не наблюдается. На любительских дронах нельзя совершить резонансный теракт – с военной точки зрения это малоэффективно. Как показали последние бои в Мосуле и его окрестностях, дроны исламистов легко глушатся простыми средствами РЭБ. Как следствие основная цель доклада американскому руководству – лоббистская. Реальные угрозы военному потенциалу США и их союзников, которые представляют боевые дроны Ирана, сохраняются в полной мере.
Незаменимая «Хезболла»
Отметим, что сомнительными данными оперируют не только американцы. По сообщениям французских источников, усилились разногласия между Москвой и Тегераном по поводу участия ливанской «Хезболлы» в боях в Сирии. Якобы Москва настаивает на том, чтобы ливанцы сократили численность, а иранцы – на обратном. Разногласия якобы достигли такой степени, что глава подразделения иранского КСИР «Аль-Кудс» генерал Касем Сулеймани дважды в феврале посещал штаб-квартиру «Хезболлы» в Бейруте. Шейх Насралла назначил Халила Харба, бывшего оперативного командующего силами организации на южном фронте, куратором операций «Хезболлы» в Сирии. Одной из главных задач, которую Насралла поставил перед ним, стал вывод ливанских отрядов с Голанских высот и с сирийско-израильской границы. Французы отмечают, что отряды алавитской милиции вытесняют отряды ливанской «Хезболлы» из Сирии. Те отошли к Хомсу, деревне Барада в пригороде Дамаска и ливанско-сирийской границе.
Французы в данном случае все перепутали. Противоречий между Москвой и Тегераном по задействованию «Хезболлы» в Сирии нет, ее некем заменить. Создание при помощи ИРИ алавитской милиции в Сирии создает опору для Дамаска. Ливанцы не могут воевать в Сирии вечно, содержание там «Хезболлы» обходится Тегерану дорого. Что до концентрации отрядов «Хезболлы» в указанных выше районах Сирии, надо учитывать, что помимо Алеппо и Идлиба именно Хомс и пригороды Дамаска сейчас зона активизации противников Асада. «Хезболла» переживает дефицит средств, что обсуждал Сулеймани в ходе поездок в Бейрут. Примечательно назначение офицера связи с Сулеймани. Им стал младший сын бывшего руководителя внешней безопасности «Хезболлы» Имада Мугние, советник ее лидера, Мустафа. Его отец до гибели в Дамаске в 2008 году имел с иранцами тесные связи и был, как и его старший сын Джихад (погиб в результате авиаудара израильтян в 2009 году), ближайшим контактом Сулеймани. Преемственность поколений и приверженность курсу ливанских шиитов на альянс с Ираном, таким образом, соблюдены полностью.
Оценили 11 человек
11 кармы