Почему для встречи с Эрдоганом Путин выбрал Сочи?

Президент России Владимир Путин встретился с президентом Эрдоганом в российском городе Сочи. Почему Путин выбрал Сочи, а не Москву?
Ответ на этот вопрос прокомментировал эксперт по Ближнему Востоку Омер Одемиш (Ömer Ödemiş).

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган и президент России Владимир Путин встретились в российском городе Сочи. Одной из тем, обсуждавшихся на переговорах, была Сирия. Эрдоган сказал, что было принято решение о создании зон деэскалации в Сирии.

Эксперт по Ближнему Востоку, журналист Омер Одемиш в беседе с Али Доганом Караджиком (Ali Doğan Karacık) из İnsan Haber прокомментировал саммит, состоявшийся между Эрдоганом и Путиным.

Российская традиция: в Москве переговоры на равных… А в Сочи?

Али Доган Караджик: Как вы оцениваете переговоры, проведенные Турцией и Россией, а также принятые решения?

Омер Одемиш: Российские контакты — полное фиаско с точки зрения Турции. Это переговоры, на которых Россия получила желаемые результаты. Проведение этой встречи в городе Сочи было сигналом. Путин и с Меркель встретился в этом городе. В российской государственной традиции есть такой принцип: в Москве российское руководство проводит переговоры с теми, кого оно рассматривает в качестве равных себе, то есть если собирается обсудить что-либо на равных условиях. В этой связи выбор Сочи обладает особым смыслом. Судя по достигнутым на переговорах договоренностям, Турция пообещала снять пошлину на пшеницу, но, что касается помидоров, Россия не пошла на уступки.

Турция не может контролировать ни одну группу

В сирийской повестке дня говорится о зонах деэскалации. Какие группы может контролировать Турция, которая должна останавливать столкновения, в связи с достижением такого соглашения о зонах деэскалации? Ранее Турция говорила, что она может контролировать «Ахрар аш-Шам» и «ан-Нусру», но выяснилось, что не может. Эти группы в основном находятся в районе Идлиба.

Эрдоган должен делать вид, что верит

Деэскалация — метод, предусмотренный для продолжения переговоров о мире, но я не думаю, что будет получен результат. Потому что на противоположной стороне — не столько политические структуры с определенными принципами, сколько террористические группы, беспощадно убивающие людей. У всего этого нет шансов на претворение в жизнь. Россия выдвигает такого рода предложения, руководствуясь полевыми позициями сил, с которыми она взаимодействует ради политической экспансии. При этом турецкая сторона ничего не выигрывает. Например, по поводу Партии «Демократический союз» (PYD) Эрдоган говорит: «Мы представили документальные материалы. Как же так?» Путин отвечает: «Неужели? Я не знаю об этом». Человек, стоящий во главе России, которая обладает настолько масштабной инфраструктурой, что способна полностью контролировать поле боя в Сирии с воздуха, не может не знать о таких вещах. Я не думаю, что Эрдоган верит в это, но, похоже, ему ничего не остается, кроме как делать вид, что верит.

— Что это соглашение значит с точки зрения Сирии?

— Сирийское правительство обладает знаниями, профильтрованными уроками истории. Оно не делает быстрых заявлений, не демонстрирует быстрых рефлексов, не бросается в крайности. Даже в такого рода ситуациях оно не вдается в ненужные комментарии, поскольку знает, что это ни к чему не приведет. Сирийское государство понимает, что реализация этих планов по созданию зон деэскалации невозможна.

— Какова роль Свободной сирийской армии (ССА) в этом соглашении?

— ССА нельзя назвать группой, имеющей вес на поле боя. Это символическая группа. Не будь турецких военных в Эль-Бабе, ССА не продержалась бы и трех минут. У ССА нет военной мощи. Там есть несколько образований, которые способны вступить в военную конфронтацию с сирийским государством, как, например, ИГИЛ. У других сил нет шансов на противостояние с сирийской армией.

PYD нужно действовать с сирийским народом

— Как вы оцениваете тот факт, что PYD передала некоторые свои позиции сирийской армии?

— Когда PYD передала девять своих позиций на границе с Турцией сирийской армии, это был многозначительный сигнал. Если по окончании хаоса, происходящего на протяжении семи лет в регионе, курдские силы не хотят оказаться проигравшей стороной, им нужно совместно с сирийским народом, с которым они исторически сосуществуют, делать шаги на пути к определению своего будущего.