Сверхдержава больше не страшна

В двух соседних (через море) странах Юго-Восточной Азии случились две похожие истории. Как бы сверхдержава — США — пытается работать там методами вчерашнего дня (например, диктовать внутреннюю политику через своих агентов влияния), и у сверхдержавы ничего не получается.

Первая история — филиппинская, и на высоком уровне. Америке на Филиппинах грозит ужесточение въездного режима для ее граждан (никаких больше 30 дней простым штампом в паспорт в аэропорту), срыв саммита двух лидеров и многое другое.

Этого еще не произошло, но произойдет, если в Вашингтоне будет задействован некий список филиппинских должностных лиц, причастных к аресту сенатора Лейлы де Лимы. То есть, по сути, филиппинский "список Магнитского". История эта имеет отношение к скандальному сюжету вокруг борьбы президента Филиппин Родриго Дутерте с наркоторговцами вплоть до расстрела таковых на месте, при задержании, без суда и следствия. Лейла де Лима — министр юстиции в прежней, до Дутерте, администрации — известна как правозащитная икона, боровшаяся с расстрельной антинаркотической политикой новой власти. В том числе она пыталась выяснить, сколько из убитых были застрелены безвинно. После чего два года назад ее саму посадили по "наркотическому" делу (суд еще предстоит).

Второй сюжет — не такого высокого уровня — произошел в Индонезии. Арестовали американского как бы журналиста, точнее экологического активиста, Филипа Джейкобсона. Правда, на днях выпустили — с угрозой более не пускать в страну. Здесь, в отличие от филиппинской истории, никаких "списков Джейкобсона" еще составить не успели и никакой перепалки высших должностных лиц не произошло. Собственно, сюжет этот заметили в основном благодаря филиппинскому скандалу — как часть тенденции. И, понятно, представители США протестовали, но примерно с теми же последствиями, как в истории на Филиппинах. То есть с нулевыми.

Общее здесь в технологии, которая в начале века считалась (в Америке, по крайней мере) неубиваемой. В любой, если не каждой стране мира должны быть увешанные правозащитными наградами люди, которыми всякому жителю западной группы государств следует восхищаться. Этих людей власти не имеют права трогать, даже если они перманентно составляют против своей страны обвинительный акт по тому или иному поводу. А если их трогают, то возникают санкционные списки тех, кто на такое осмелился. Страна (вся или ее отдельные представители) оказывается на плохом счету у США с союзниками и должна очень постараться, чтобы ее простили. В общем, такой вот рычаг внешней политики, который казался очень страшным и эффективным.

Заметим, что "экологический журналист" ничуть не слабее "борца за права человека". Потому что борьба за спасение планеты сегодня — это для кого-то еще более неприкосновенная штука, чем борьба за "права вообще". И если вот такой персонаж делает репортаж о вырубке лесов или поимке орангутанов где-то на Борнео, то можно говорить что угодно — что леса на месте и обезьяны тоже, но против экологического активиста защиты вроде бы никакой. Или так раньше казалось. Кто там будет выяснять, как все на самом деле обстоит, — ехать далеко.

Например, если такой активист напишет, что выжигаются леса для плантации масличной пальмы, то на пальмовое масло в нескольких странах могут наложить санкционный налог. Это сейчас даже эффективнее, чем прежняя тактика — распространение фальшивок насчет якобы вредности этого замечательного продукта. Свои производители какого-то другого масла всегда поддержат такой подход.

Тут надо сделать много оговорок. Не надо думать, что в обоих сюжетах, филиппинском и индонезийском, местные власти во всем правы. Оберегать природу всегда можно еще лучше, чем это сейчас делается. Относиться к иностранным журналистам можно было бы добрее — не все они работают агентами американского и прочего влияния.

А что касается кампании Родриго Дутерте по уничтожению наркоторговцев на месте, то она не только принесла ему массу международных скандалов. Она, что хуже, провалилась — напомним, уличная цена на наркотики по итогам этих расстрелов упала (из-за затоваривания рынка). И сам Дутерте это со свойственной ему откровенностью признал. Заодно подтвердилось, что внесудебные расправы всегда создают особого рода коррупцию — коррупцию силовиков, которым все можно.

Но филиппинский и индонезийский скандалы интересны прежде всего тем, что технология "списков Магнитского" перестала работать в довольно неожиданных странах.

Обе — в прежние десятилетия — военные союзники или партнеры США. Обе считались твердо находившимися в западной сфере влияния.

И обе к категориям могучих держав никак не отнести. Ну о какой экономической и военной мощи Индонезии или Филиппин можно говорить перед лицом страны, которая считает нормальным убийство иранского генерала на территории Ирака и намекает недовольным, что разбомбит еще свыше 50 целей, включая объекты культуры?

И ведь никакого формального союза, например, с Китаем у этих государств нет, только общее понимание, что Пекин в случае чего не прервет связей, скорее наоборот.

Дутерте уже не первый год ругается с США и прочим Западом, а экономика страны растет шестипроцентными темпами. Индонезия тоже неплохо себя чувствует и знает, что поспорить с Америкой можно.

И вот эти не самые сильные в мире страны предельно жестко реагируют на стандартную технологию давления — насаждение агентов влияния, которых нельзя трогать, а тронешь — будет "список кого-то" и санкции.

Технология сыгралась. Осталась в прошлой эпохе.

Дмитрий Косырев