Глава первая
Ярик лежал метрах в семидесяти за бетонным блоком и знаками звал Угрюмого к себе. Летнее солнце нагревало утренний воздух Донбасса. До позиций вооруженных сил Украины было метров восемьсот. Угрюмый, опасаясь вражеского тепловизора, медлил откликаться на призывы своего временного напарника. Он внимательно, метр за метром осматривал ландшафт, пытаясь вычислить снайперскую лежку. Уже несколько суток Угрюмый, скрытно перемещаясь по «серой зоне», искал вражеского снайпера с позывным Рико, который посеял страх и неуверенность в ряды ополченцев ДНР. Перед этим, получив задачу от командира ополченцев, Угрюмый больше двух недель изучал обстановку, способы реализации выстрела и дальности с которых работал Рико. Пытался понять логику действий и индивидуальные особенности действий снайпера противника. Найти его сильные и слабые черты. Для решения поставленной задачи командир не взирая на протесты Угрюмого, назначил тому в помощь молодого ополченца Ярика знавшего Рико в лицо. Отчаянный, бесстрашный, самоуверенный Ярик называл себя «Слава Ярый», поклонялся «перуну» и другим славянским богам. Он постоянно ошивался на передке и бравировал своей неуязвимостью. Даже находясь несколько часов в окопе под артиллерийским обстрелом, Ярик не получал ни царапины. Он первым ходил в атаку. С пулеметом подбирался почти вплотную к украинским позициям, устраивал настоящий бой и возвращался невредимым. На предложения быть осторожней, Ярик отвечал что его заговорил сам Сварог – языческий бог славян и теперь ни пуля не осколок его не возьмут. Угрюмый опасался быть рядом с такими людьми. Они, как правило, выходили невредимыми из смертельно опасных ситуаций ценой жизни своих соратников, а сами погибали от «случайных», «шальных» попаданий.
Сейчас Славик Ярый поднялся в рост, сложил ладони рупором, громко звал Угрюмого. Снайпер вздохнул и, опасаясь тепловизоров начал осторожно менять позицию.
Первая мина прилетела рядом с Яриком через полторы минуты после того как он встал. Земля встала дыбом, взвыла и плеснула комьями земли и осколками. Слава Ярый прыгнул в сторону и свалившись ничком замер. Угрюмый подхватился, бросился к напарнику, стараясь успеть до следующей атаки. Второй взрыв ударил в лицо и по ушам. Снайпер упал, закрыв голову руками. Падающая земля застучала по спине. До лежащего Ярика оставалось метров десять. Угрюмый вскочил, быстро преодолел разделяющее их расстояние и, перед самым взрывом упал, закрывая собой молодого бойца. Удар в голову провалил снайпера в темноту. Ненадолго. Очнулся он через минуту от пульсирующей боли в голове и тошноты. Угрюмый открыл глаза и обнаружил себя и напарника лежащими за бетонным блоком. Видимо это Ярик перетащил снайпера сюда, пока тот был без сознания. Мины рвались, разбрызгивая землю и разрывая асфальт. Угрюмый звуков не слышал. В его голове стучал молоток, а в ушах стоял шум заезженной старой пластинки. С трудом снайпер приподнял голову и увидел в глазах «заговоренного» Ярика сильный испуг и неуверенность. Превозмогая боль Угрюмый достал из нагрудного кармана матерчатый поясок с молитвой «Живый в помощи Вышняго…». Он начал читать, широко открывая рот пытаясь докричаться до напарника. Снайпер не слышал своего голоса от постоянного звона в ушах и близких разрывов. Зато слова молитвы гремели в его сердце. В который раз, находясь в опасном положении, Угрюмый делал так и знал наверняка, что пока в сердце гремит молитва, смерть против него бессильна. Снайпер взял побелевшего от страха Ярика за руку и глядя тому в глаза кричал сердцем: « …Ангелом своим заповесть о тебе, сохраняти тя во всех путех твоих…». Мины разрывались совсем рядом. Лежащим напарникам даже было видно, как разлетаются смертельно опасные осколки. Так продолжалось около часа. Когда все закончилось, снайпер с Яриком поползли в зеленку. Там в безопасности Угрюмый вырубился в изнеможении. До базы Ярик нес снайпера на себе.
Прошло несколько дней. Напарники сидели рядом на большом бревне возле блок поста у развалин хаты. Угрюмый говорил Ярику:
- Перестань бравировать своей безумной храбростью. Не искушай Бога! На войне надо быть осторожным!
- Но ведь все закончилось хорошо, – возражал молодой ополченец – все живы, ранений нет. Ну подконтузило тебя слегка! Ну немного страху натерпелись! – он говорил с нажимом: - Теперь мы оба заговоренные!
- Дурак ты! – спокойно сказал Угрюмый: - Задачу то мы не выполнили!
- Выполним потом! – самоуверенно заявил Ярик;
- Послушай браток, - Угрюмый терпеливо, спокойным тоном продолжал увещевать своего молодого напарника: - тебе жизнь дана для жизни, а не для смерти. Не стоит рисковать без надобности! Сам погибнешь и товарищей погубишь! Кому нужны мертвые герои? Лучше быть живой боеспособной единицей.
- Да ты трус что ли? – Ярик удивленно посмотрел на снайпера. Угрюмый вздохнул:
- Может и так. Однако четвертую войну переживаю – он помолчал и прибавил: - С Божией помощью! – и перекрестился. Ярик брезгливо взглянул на напарника:
- Да что твой Бог? Себя спасти не смог! Его самого распяли! – Ярик разгорячился. Угрюмый смотрел на него и вдруг, внутри себя – в глубине своего сердца ощутил холодящий душу страх. Он повернул голову направо и быстро взглянул в сторону зеленки. По спине побежали мурашки, и какая-то сила толкнула снайпера в грудь. Угрюмый резко опрокинулся навзничь в траву. Все это произошло в одно мгновение – в миг, но снайперу казалось, что время остановилось, а он сам двигается очень медленно. Угрюмый падая, успел повернуть голову к Ярику, запечатлеть его разъяренное лицо, крикнул – «Ложись!», но в тот же момент увидел, как череп напарника раскололся и красно-белые брызги стали разлетаться в разные стороны. «Рико!» - прозвучало в сознании снайпера. Ярик с пробитой тяжелой пулей навылет головой упал на бок и глаза его удивленно – вопросительные уставились в небо. Время остановилось. Щемящая тоска уколола сердце старого воина. Угрюмый долго лежал не шевелясь рядом с напарником. Он видел, как с блок поста в зеленку рванули разведчики из группы Хмурого, слышал крики и стрельбу, чувствовал теплоту летнего ветерка и со скорбью думал о Ярике.
Вернулись разведчики. Подошли к Угрюмому. Тот вопросительно взглянул, лежа в траве и уже зная ответ.
- Ушел гад! – раздраженно сказал один из бойцов.
- Это был Рико – с уверенностью сообщил другой.
-Почему ты так решил? – спросил Угрюмый, и опять заранее знал ответ. Боец проговорил: - Я его по снайперской панаме узнал. На ней желтый светоотражающий смайлик сзади пришит. И вот еще гильза триста тридцать восьмого калибра. Он такую на позиции оставляет, когда особенно близко подбирается и удачно выстрелит. – боец протянул стреляную гильзу Угрюмому. «Вот пижон!» - подумал снайпер. Он встал закрыл опустевшие глаза Ярику и сказал: - Все мужики! Теперь, достать этого стрелка - дело чести! Пойду в «автономку» один – без помощников! – Угрюмый изобразил на лице подобие улыбки: - Это будет моя добыча!- в его голосе звучала холодная уверенность профессионала.
Почти неделю Угрюмый лазил по тылам противника в поисках следов своей цели. Он был настроен на Рико и только на него, пропуская другие значимые цели, включая американского инструктора, который беспечно расхаживал на одном из блок постов ВСУ. Снайпер день за днем, ночь за ночью осматривал, обыскивал, сидел в засадах, выжидал, вычислял, но безрезультатно. Однако он не сдавался. Интуитивно, чутьем – тем, которым зверь чувствует зверя, добычу, Угрюмый ощущал близкое присутствие своего противника. Понимал, что тот где-то рядом.
Однажды, снайпер нашел место, где было возможно оборудовать очень хорошую снайперскую лежку для стрельбы метров с четырехсот по позициям ополченцев, и, без тепловизора не быть обнаруженным. Угрюмый, с уверенностью сел в засаду, где прождал Рико несколько суток. Снайпер сильно устал. В одну из ночей он заснул с открытыми глазами. Во сне увидел Ярика в славянской одежде. Ярик шел по лесу хрустя ломающимися ветками. Угрюмый очнулся. Он скорее ощутил, чем увидел два темных пятна, метрах в пятидесяти перед собой - именно там, где ожидал. С рассветом взгляду Угрюмого предстали двое. Один лежал с винтовкой, прильнув к оптическому прицелу. На его снайперской панаме желтел смайлик. В мощную оптику Угрюмый разглядывал детали рисунка. Второй номер сидел метрах в двух позади Рико, слившись с кустом, и наблюдал в американскую зрительную трубу. Пара ждала цель. Угрюмый тихо навернул глушитель и зарядил винтовку дозвуковым патроном. Прицелился. Все трое замерли в ожидании. Между тем, солнце полностью встало. Загудели пчелы и мухи, зеленка зашумела звуками и движением своей - мирной жизнью. Прошло несколько часов. Внезапно второй номер тихо цокнул языком. Рико дослал патрон и закрыл затвор. Угрюмый слился с оружием воедино. Время остановилось. Со стороны позиций ВСУ заработал пулемет. «Пора!» - прозвучало в голове. Угрюмый выжимая спуск, уже внутри себя знал результат. Приклад мягко толкнул в плечо. Винтовка тихо щелкнула. Пуля ударила в панаму Рико точно в смайлик разметав кровь и мозги по листве. Голова сраженного снайпера ткнулась в землю, окровавленная панама слетела на траву. Внутри Угрюмого захохотал Ярик. Угрюмый медленно вздохнул и перевел оружие на второго номера. Но тот, резко упал и быстро, заскользив по – змеиному, уполз вдоль канавы в зеленую густоту. Угрюмый сморгнул «замыленным» глазом, достал гильзу, оставленную Рико после убийства Ярика, положил ее на тело вражеского снайпера и осторожно отправился восвояси.
Командир разведчиков смотрел на Угрюмого в ожидании.
-Смайлик готов. Второй номер ушел – коротко доложил снайпер.
- Спасибо брат! Да мы и не сомневались, что ты его достанешь! – Хмурый, искренне радуясь хлопнул Угрюмого по плечу: - Иди, отдыхай – снайпер кивнул и вышел из штаба.
Глава вторая.
Ночь была темная и тихая. Только редкие выстрелы и пулеметные очереди напоминали о войне. Угрюмый двигался к позициям противника с целью разведки места для снайперской «лежки». Разведка сообщила, что вскоре ожидается прибытие на передок генерала ВСУ. Нужно быть готовым. Налегке, наслаждаясь свободой движения с автоматом и маленьким штурмовым рюкзачком, Угрюмый искал себе место для выстрела метров с пятисот. Внезапно от разрушенной хаты донесся тихий разговор и приглушенные стоны. Снайпер остановился, напрягая слух и всматриваясь в очертания разрушенного строения. Так и есть! Сквозь разрушенные стены проскакивали отблески небольшого костерка. Угрюмый осторожно обошел хату кругом и приблизившись со стороны кустов, приподнял автомат, вставляя его в плечо, стараясь не зацепить ветки ПБСом. Чуть- чуть высунулся из–за стены и увидел бойца ВСУ в снайперской панаме перевязывающего голову беременной женщине, которая постанывала и что – то тихо говорила недовольным тоном. Рядом с ней сидел чумазый мальчик лет десяти. Он насупившись смотрел на маленький, еле дающий свет костерок. Позади бойца ВСУ стояла на сошках снайперская винтовка финского производства в крупном калибре. У ополченцев таких не было. Угрюмый пригляделся и узнал в бойце напарника убитого Рико. Снайпер придвинулся ближе, щелкнул переводчиком огня и тихо, но отчетливо произнес:
- Руки на голову! Ложись лицом вниз! Не дергаться! – при этих словах, женщина вскрикнула, обхватив голову, Мальчик вздрогнул и уставился в темноту, а напарник покойного Рико положил руки на панаму и стал поворачиваться на голос. Угрюмый повторил: - Лежать! Лицом вниз! Руки на голову! - когда пленный лег, снайпер выскочил из кустов и закрутил лежащему руки за спину, зафиксировав их пластиковыми наручниками. Потом отодвинулся в темноту спиной к стене и приказал пленному сесть. Все произошло очень быстро и при полном молчании женщины и мальчика.
- Кто вы? Почему оказались здесь? – обратился снайпер к женщине. Та вздохнула и сердито глядя на пленного бойца ответила:
- Я сестра этого укропа. А это, - она обвела рукой вокруг, - развалины моей хаты! – женщина всхлипнула и сдерживая слезы и ярость продолжила: - Проклятые фашисты минометами… Ой, – она схватилась за живот, - ой! А это сынок мой средний – Василько! – тут мальчик встревоженно шевельнулся.
- А где остальные члены семьи?
- Муж и старший сын в ополчении против этих, - она кивнула в сторону брата, - этих укропов воюют. Ой, - она опять схватилась за живот, - рожать скоро, а тут еще и осколком голову зацарапало.
- Тебе срочно в больницу надо, – сказал Угрюмый, - Тут до укропского блок поста недалеко. Идти можешь?
- Ей туда нельзя! – подал голос пленный: - Она же жена сепаратиста! Убьют, да еще и надругаются. И Василя не пожалеют. Там батальон «Азов» стоит – пленный кашлянул и продолжил: - На этом участке четыре тепловизора! Не пройдете никуда!
- Что предлагаешь? – спросил Угрюмый. Пленный недолго помолчал глядя в темноту. Потом твердо сказал:
- Могу провести в сторону ватников, - и через паузу, - если отпустишь!
- Не слушай его! – взорвалась женщина: - Он же укроп! Против своей семьи воюет – ничего святого! Снайпер! Вон сколько наших убил! Лучше застрели его!
- Не надо дяденька! – перебил мать Василь – Не стреляй! Дядя Коля хороший. Просто он присягу давал – мальчик заплакал. Женщина обняла его и то же заплакала. Угрюмый вышел из темноты к огню. Пленный взглянул на снайпера и застыл в крайнем удивлении. Лицо его вытянулось, глаза округлились, а рот непроизвольно открылся. Боец выдавил пересохшим горлом: - Угрюмый? Живой? – он не верил своим глазам.
- Откуда позывной знаешь?
- Та мы с напарником на тебя месяц охотились! За тебя десять тысяч гринов обещали, - вражеский снайпер никак не мог отойти от удивления, - я же своими глазами бачив попадание – бачив як твоя башка вибухнула от пули?
- Это вы моего заговоренного напарника завалили. А меня Господь уберег! – Угрюмый достал из нагрудного кармана поясок с молитвой «Живый в помощи…»
- Не розумию! – все не унимался пленный – ты же ближе к посадкам сидел?
-Так точно?
-В тебя и попало. А второго рикошетом… там же всего сто пятьдесят метров было…, - боец замолчал. Затем встряхнул головой и протянул:
- Д-а-а-а!
- Слава Богу, я жив! – Угрюмый перекрестился, поглядел внимательно на пленного:
- Тебя-то как звать?
- Мой позывной Кабан, – буркнул пленный. При этих словах женщина пристально посмотрела на брата и тихо сказала: - Ах вот как! – Кабан повернулся к ней и с улыбкой продолжил: - А имя мое Микола! – затем к Угрюмому,- А як твое?
- Зачем оно тебе? Позывной знаешь и хватит – твердо сказал Угрюмый. Немного помолчали. Костер почти потух.
- Ну что ж, - снайпер встал, - веди нас Кабан. Только не как Иван Сусанин поляков.
-Может, без него пойдем? – спросила женщина: - Не верю я ему!
- Закинчуй Тома! Я шо зовсим – ридных вбываты?! – Микола развел руками.
-Отож, брехун, - ответила сестра – десять тысяч долларов? Кто ж тебя укропа знает?
- Отставить балаган! – резко приказал Угрюмый, - выбора у нас нет – придется Кабану довериться. Пошли.
Полночи необычная группа пробиралась к позициям ополченцев. Несколько раз попадали под обстрел. Однажды под минометный. При взрыве мины Кабан упал, закрывая собой мальчишку. Небольшим осколком, проводника ранило в плечо. Угрюмый освободил проводника от пластиковых наручников, перевязал Кабану рану и вернул ему винтовку. Ближе к рассвету добрались до вполне безопасного места в ополченской зеленке.
- Ось и все, - остановился Кабан – дальше без мене.
-Хорошо. Благодарю! – Угрюмый протянул руку. Кабан пожал ее.
-Скажи, - спросил Угрюмый,- а зачем ты на панаму смайлик налепил, как покойный Рико?
- В память о друге.
-Будешь мстить? – Угрюмый тяжелым взглядом смотрел на Миколу. Тот отвел глаза: - Война есть война!
- Лучше не делай этого! – искренне сказал Угрюмый;
- Почему? – Кабан удивленно вскинул брови;
- Потому, что правда на моей стороне! А ты против своих родственников воюешь! Называешь их ватниками и российской армией! Бог - со мной!
- И со мной тоже! – Кабан достал из нагрудного кармана матерчатый поясок с молитвой «Живый в помощи…», показал его и сказал: - И ты не в того попал! Перед выходом на задачу, я повредил себе руку. Поэтому с моей винтовкой лежал напарник – он очень хотел убивать ватников. Я был вторым номером - смотрел в трубу. Панаму напарник у меня выпросил, сказав: «На удачу!». Вот так! Почему меня Бог спас - не знаю! – и приподняв в прощальном жесте панаму Микола повернулся и пошел прочь.
- Подожди, Рико! – украинский снайпер обернулся. Угрюмый взмахнул, указывая направление рукой: - Иди левым краем посадок – справа растяжки, и могут быть забытые мины – затем помолчал и закончил: - мое имя Николай!
- Спасибо…брат…Николай! – и вражеский снайпер скрылся в листве. Женщина и мальчик со слезами смотрели в след.
Глава третья.
Угрюмый вздохнул. Из его груди вырвался сдавленный хриплый стон.
- Ось! Очнулся клятый сепар! – один из бойцов ВСУ отделился от группы, сидящей у костра и подошел к лежащему на боку связанному снайперу. Слегка пнул его и веселым пьяным голосом сообщил: - Зараз допрашивать будем.
Угрюмый стиснул зубы, закрыл глаза, сосредоточившись, начал мысленно погружаться в себя, стараясь полностью отрешиться от внешнего мира. В его пульсирующем болью сознании застучали молоточками слова : «Господи, прости и помилуй!». Сердце гулко стучало, наполняясь тишиной и спокойствием. Когда к первому бойцу присоединился офицер, снайпер уже полностью ушел в себя. Сознание его, привычно фиксировало детали окружающего мира, резкие вспышки боли электрическим разрядом пробивавшие тело, притупились, отчаяние сменилось надеждой, разум вошел в состояние молитвы. Угрюмый ощутил в себе спокойную, уверенную силу, готовность терпеть до конца. Он, не обращая внимания на боли в груди плавно вдохнул и медленно – медленно выдохнул, полностью концентрируясь, и вниманием и телом – всем своим существом на словах звучащих в его сердце: « Господи, спаси и помилуй!». Сознание пленного снайпера постепенно отстранялось от ощущений тела. Все звуки и чувства приглушились, пространство сузилось превратившись в своды узкой трубы по которой, вдруг понесло Угрюмого с ускоре,нием вверх и вверх, и вдруг, с легкой вибрацией – «Фррр!», снайпер вылетел на свет, увидев свое тело лежащее внизу. Сильное удивление охватило Угрюмого, но он удержал свое внимание в произносимых словах – «Господи, спаси и помилуй!», спокойно наблюдая как крича и матерясь, офицер добровольческого батальона нацгвардии Украины, пинает связанное, лежащее ничком бездыханное тело, которое когда–то было снайпером с позывным Угрюмый. Вся жизнь, от младенчества до сего дня, в одно мгновение пронеслась перед взором влетевшей из тела души, сменяясь картинками как фильм в кинотеатре. Что – то теплое и горькое коснулось сердца снайпера, и он удивленно осознал что это слезы. «Разве сердце может плакать само без тела?»- пронеслось в сознании. «Конечно!» - услышал Угрюмый,- «именно сердце источник всего, что исходит от человека. Слез и радости, счастья и горя, доброты и злобы, верности и предательства, воли и безволия. Сердце наказывает, прощает, любит и ненавидит, убивает и милует.» - голос был густой и мягкий, но не громкий. «Кто ты?»- спросил Угрюмый. Ответа не было. Снайпер видел как несколько человек в камуфляже, в злобной ярости терзают пиная лежащее, скорчившись бездыханное тело со связанными руками. «Что со мной?»- подумал Угрюмый – «Я- умер!» - ответил он сам себе. И вместе с этой мыслью вздох облегчения вырвался из сердца – «Наконец- то все закончилось!». Стало легко и радостно. Угрюмый начал подниматься вверх, все больше удаляясь от своего тела, от тяжелой, суетливой земной жизни. Ликование наполняло его вознося все выше и выше. Лучи теплого света грели и притягивали ввысь. Внезапно, подъем прекратился. Снайпер остановился, упершись в невидимую преграду. Все тот же мягкий, густой голос, идущий сверху сказал: «Еще не готов! Пусть служит людям!». Угрюмый взглянул вверх и увидел очень яркий и теплый свет, который звал и не пускал одновременно. Чувство страха и невыносимой тоски охватило снайпера. «Почему?» - закричал он. «Найди ответ сам! И будь достоин жизни!» - печально, с любовью, но твердо ответил голос. В тот же момент, Угрюмый провалился в густую темноту – в ту же трубу, по которой поднимался вверх и падая, в тоске и страхе, горестно кричал - : «Господи прости и помилуй!». Затем сила тяжести огромной земли, навалилась ему на грудь и вдавила, возвращая в тело – вернув всю полноту болевых ощущений поврежденного организма. Угрюмый сжал челюсти, стараясь не дышать и чуть приоткрыв заплывшие кровоподтеками глаза. Свет костра резанул, пробиваясь болью ото лба до затылка. Все тело болело нестерпимо. Голова кружилась, сильно тошнило. Угрюмый увидел, как к сидящим у костра подошел человек со знакомыми чертами лица. Что – то сказал. Затем наклонился к снайперу. Угрюмый неимоверным усилием воли затаил дыхание. Человек вернулся к костру. Заговорил. Снайпер напряг слух. Слов было не разобрать, но Угрюмый все понимал. Люди у костра решали, что делать с трупом сепаратиста, который скоро начнет разлагаться и вонять. Никто не хотел возиться с мертвым телом. Ну не сжигать же его здесь. Человек со знакомыми чертами лица предлагал отвезти труп в серую зону и там сжечь, или бросить. Все согласились. Теперь решали кто это исполнит и каким способом. Все смеялись и шутили словно речь шла о мешке с мусором. Наконец, нашелся доброволец, согласившийся вывезти и утилизировать мертвеца. Доброволец подошел к Угрюмому, наклонился, взял подмышки и резко дернул вверх, поднимая. Сильнейшая боль обожгла все, тело снайпера и он потерял сознание.
Угрюмый очнулся, обнаружив себя в багажнике «Нивы», прыгающей и раскачивающейся на бездорожье поля боя. Мотор гудел, толчки на ухабах и поворотах, отдавались нестерпимой болью во всем теле. Угрюмый не выдержал и застонал.
- Потерпи брат! Осталось не долго. – знакомый голос прорвался к слуху сквозь шум мотора. Снайпер промычал, превозмогая боль и тошноту. Казалось, эта безумная тряска никогда не закончится. Машина остановилась внезапно. Угрюмый снова впал в забытье. Когда он снова очнулся, вокруг было темно. Только мерцающий свет от маленького костерка бил в гудящую голову проникая через заплывшие, воспаленные глаза. Снайпер сглотнул кровавую слюну и силой воли сосредоточившись, взглянул через огонь на сидящего напротив человека в камуфляже и снайперской панаме. Теперь Угрюмый узнал его. Это был Рико. «Рико!» - то ли выдохнул, то ли простонал Угрюмый.
-Держись москаль! Скоро за тобой придут. – спокойно проговорил Рико. – Я позвонил сестре и рассказал про тебя. Она связалась с вашими. Потом позвонила мне и сказала ждать группу Хмурого, - он помолчал, вглядываясь в темноту, - так что чекаем твоих друзей. – и через паузу добавил: - только бы не началась перестрелка. Особенно минометная.
Угрюмый чуть пошевелился. Осторожно вздохнул. Терпимо. Тошнота отступила, голова перестала кружиться, только сильно болела. Собрав силы, снайпер хрипло слабым голосом спросил:
-Где я? И почему с тобой? Я же вроде умер! Память отшибло начисто! – Рико внимательно посмотрел в темноту, затем на Угрюмого и ответил:
- Не знаю зачем ты на этот блок пост полез – почти вплотную подошел, но рядом с тобой сто двадцатая мина прилетела. С вашей стороны. Тебя и накрыло. Видимо хорошо подконтузило. Удивительно, что осколки все мимо прошли. Только чуть спину царапнуло. Ты вырубился. Пока был без сознания, стонал. Тебя обнаружили и притащили на блок пост. Когда я пришел, айдаровцы тебя уже размесили. Решили что ты уже – труп. Я к тебе наклонился и понял, что ты живой. Воспользовался ситуацией, подтвердил, что ты мертвец и предложил утилизировать тело. Дали машину. Вот приехали утилизироваться. – Рико ухмыльнулся, - хорошо, что ты был без оружия – приняли за гражданского. Теперь сидим здесь и ждем группу Хмурого. Когда будут подходить - я исчезну. Вот и все. – Рико замолчал, вглядываясь в темноту.
-Почему ты спас меня? – Угрюмый с трудом выговаривал слова – результат контузии. Рико не ответил. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Затем Рико подошел к Угрюмому и положил ему клочок бумаги в нагрудный карман:
- Здесь номер телефона моей сестры. Через нее можешь связаться со мной.
- Зачем мне с тобой связываться? – Угрюмый вопросительно поднял брови.
- Не знаю, – Рико лукаво прищурился – мы же православные!
Угрюмый промолчал, борясь с болевыми ощущениями. Со стороны позиций ополченцев затарахтели пулеметы. Рико встрепенулся: - Мне пора! Засиделся я тут с тобой. – Он встал, подошел к Угрюмому и почти в самое ухо прошептал: - Поправляйся скорее. У нас есть неоплаченные долги!
Глава четвертая
Угрюмый лежал без движения несколько часов. Он находился на той же позиции, где когда –то, некоторое время назад, ждал своего врага, с позывным Рико. Ждал, мучимый сомнениями - придет или не придет. Но сегодня, снайпер был уверен – Рико обязательно появится. Угрюмый лежал, вспоминая как провалявшись в госпитале почти два месяца вернулся в строй и как только он появился в штабе, Хмурый тут- же озадачил снайпера:
- В последнее время против нас новый снайпер хулиганит. Норвежец. Похоже экстремальный турист. А может и ЦРУшник. Пока ты по госпиталям прохлаждался, он тут прилично народу завалил. Посеял страх в рядах ополчения. По – всему опытный стрелок. С приличных дальностей стреляет гад – до кило двести! С тепловизором работает. Все делает конкретно и без пижонства. Очень скрытно выходит на позицию, оборудует несколько ложных, делает один выстрел и уходит. Пока мы его еще ни разу не обнаружили. Даже лежку не нашли. Прямо мистика какая – то, – Хмурый расстроенно развел руками, - говорят, что вторым номером у него – твой кровник Рико. Вроде живой он. Ты его молодого напарника завалил. – командир разведчиков хлопнул снайпера по плечу - Давай братишка, погружайся в работу. Зайдешь к Самураю получишь новую винтовку – производства «Лобаев армс». Самая точная и дальнобойная в мире. В триста тридцать восьмом калибре. Называется – «Возмездие». Патронов под нее собрали триста штук. Так что есть чем норвегу ответить. Только тепловизора нет. Но мы же и без него можем? Так? – Хмурый подмигнул.
-За винтовку спасибо! Хоть одна приятная новость, - Угрюмый слегка потер руки, - ну а тепловизор… что поделаешь – будем работать с тем, что есть! – снайпер попрощался с командиром разведчиков, отказался от предложения подобрать напарника, сказав : « Сначала надо изучить обстановку», и вышел из штаба.
Несколько дней Угрюмый лазил по передку, выходил в серую зону, разговаривал с бойцами, командирами, гражданскими. Никто ничего толком рассказать не мог. Даже направление, с которого делал выстрел норвежец, никто не мог точно показать. Истории о снайпере - призраке ходили невероятные. Рассказывали, что однажды ночью, в полной темноте, он убил одного ополченца попаданием в голову, метров с семисот. Или, как этот норвег выстрелив из посадки, через поле, с расстояния более километра, попал в самое сердце бойцу минометного расчета ополченцев. В общем, настроение у всех было подавленное. Угрюмый слушал, вздыхал, немного сердился на отсутствие конкретных объяснений, но продолжал упорно искать хоть какую-то зацепку. Как-то придя в свою каморку в расположении разведчиков, снайпер стал раздеваться и тут из нагрудного кармана выпал маленький, сложенный квадратиком листок бумаги. Угрюмый развернул его и увидел цифры, номера телефона, написанные карандашом. Следом шла приписка: « моя сестра Тома». Угрюмый застыл в задумчивости. Вдруг, память вспыхнула, осветив прошлые события, и вернула его к развалинам хаты в серой зоне. Теперь снайпер вспомнил все. До этого момента, с тех пор как он очнулся в госпитале, Угрюмый почти ничего не помнил. Кроме того, что он пробрался почти к самому украинскому блок посту, в поисках снайпера Рико. Ребята рассказывали, что Угрюмый то ли был в плену, то ли был ранен в серой зоне, здесь тайна покрытая мраком, но только в штаб пришла женщина и сказала, что ее средний сын лазил по серой зоне и наткнулся на раненного снайпера. По ее ориентирам, Хмурый отправил поисковую группу. Угрюмого нашли в бессознательном состоянии. Он только стонал и в бреду бормотал о том, что жизнь нужно заслужить. Когда же снайпер очнулся, то сам сказал, что был в плену, а подробностей не помнит. Сейчас, память, яркой молнией пробив толщину темноты прошлого, сверкнула в его сознании одной картинкой, но в деталях, в мельчайших подробностях, восстановив все, что случилось с ним. Все события, слова, мысли, чувства и даже тот, невероятный выход из тела и разговор с кем-то невидимым, но огромным и сильным.
Угрюмый сел на табурет, держа записку во внезапно задрожавшей руке, вытер вспотевший лоб и надолго задумался. Жизнь преподнесла ему еще один сюрприз. Снайпер встал, достал из тумбочки телефон, включил его, подождал, когда загрузится и набрал номер, написанный на листке. Сестра Рико почти сразу ответила:
- Алло!
- Здравствуйте! Это Николай, который…
- Я поняла!
- Можем встретиться?
- Я буду гулять с малышом около «Львовской кофейни». Через, минут пятнадцать.
- Хорошо. Я прибуду. – Угрюмый нажал отбой, выключил телефон, положил его в тумбочку и приведя внешний вид в порядок, вышел из расположения, направляясь к центру Донецка.
Они встретились на полдороге. Тамара оставила коляску и радостно обняла Угрюмого.
- Ты чего? – он почувствовал себя неловко.
- Да ты Микола мне родней родного! – Тома вытерла слезы – Я в честь тебя младшего назвала! Ты же нас всех спас!
- Это не я спас, а святой Николай! - Угрюмый разводил руками, - Да и брат твой!
- Да, - Тут Тамара нахмурилась,- жаль что он укроп! – она снова вытерла слезы.
- Как твои муж и старший сын? Где Василь? – Снайпер перевел разговор.
- Муж дома – отпустили отдохнуть. Старший в Горловке служит. А Василь у Гали.
- Это кто? – снова спросил Угрюмый. Тамара погрустнела и поднесла платок к глазам:
- Галя? Так это жена его … укропа моего! – Угрюмый молча удивился. Затем аккуратно взял Тамару за локоть и тихо сказал:
- Буду ждать твоего укропа послезавтра. Там, где завалил Кабана. Поняла? – Тамара кивнула.
- Повтори! – сказал Угрюмый.
- Там, где завалили Кабана, – Эхом откликнулась женщина, - Послезавтра. А время? – она быстро взглянула на снайпера.
- Не важно! Я буду ждать - там! – на том и расстались.
Теперь, Угрюмый, как затаившийся зверь, без единого движения, лежал несколько часов, каждой клеточкой своего тела ощущая окружающую его среду. Прислушиваясь, принюхиваясь, рассчитывая и размышляя. Снайпер ждал снайпера. Он не знал, что случится потом, какой будет встреча, чем она закончится, кто останется жить, а кто погибнет. Все было не предсказуемо. Но в том, что Рико придет, Угрюмый не сомневался.
Глава пятая
Тихий шуршащий звук донесся сзади. Угрюмый замер, вжавшись в землю и превратился в слух. Кто-то осторожно двигался в его сторону. Снайпер лежал без движения. Даже дышать стал тише, удлиняя беззвучный выдох, пытаясь унять возбужденное адреналином опасности сердце, забившееся часто и громко. Прошло несколько минут. Теперь, после того как звук приблизился, стали отчетливо слышны движения ползущего человека. Опыт и чутье подсказывали, что расстояние сократилось метров до трех. Угрюмый настолько слился со средой, что обнаружить его можно было только наткнувшись. А запахи, люди различают слабо. Снайпер лежал на животе, левым ухом к земле. Ползущий приблизился, двигаясь в метре от застывшего Угрюмого. Это был Рико. Внезапно он остановил свое движение и замер рядом повернув голову. Прошло мгновение и Рико встретился взглядом с Угрюмым. Теперь оба снайпера лежали, глядя в глаза друг другу. Во взгляде Рико читалось изумленное восхищение. Послышались звуки осторожных, мягких шагов. Рико медленно подмигнул. Угрюмый ответил тем же. Оба не шевелились. Вблизи, тихо ступая прошли двое. Угрюмый увидел две размытые масхалатами фигуры, следующими в сторону блок поста ВСУ. Он отметил, что даже двигаясь по своей территории, эти двое соблюдали предельную осторожность, часто останавливаясь, для оценки обстановки и объясняясь жестами. Угрюмый вопросительно приподнял брови, глядя на Рико. Тот медленно, как бы утвердительно моргнул. Угрюмый понял, что мимо прошел Норвег со своим напарником. Еще около получаса снайперы лежали без движения, глядя друг другу в глаза. Потом Рико тихо, но отчетливо прошептал: «Вперед десять метров – широкий куст. Стрелять лучше оттуда.». Угрюмый медленно кивнул и повернув голову плавно двинулся в указанном направлении. Рико следовал за ним. Пока Угрюмый полз. Ворох мыслей и вопросов крутился в его сознании. Рико, как будто все знал заранее. Или сам спланировал. Но зачем? Почему? Угрюмый терялся в догадках. Вот и кусты. Дальше зеленка заканчивалась и начиналось поле, за которым, хорошо просматривалась внутренняя часть блок поста ВСУ, куда ушли двое. Сейчас, они сидели, раздевшись по пояс, на краю блок поста, возле нагромождения защитных бетонных блоков, полностью открытые взору снайперов.
-Дальность – пятьсот двадцать четыре, – прорвался сквозь шум мыслей, листвы и гудения мух, тихий шепот Рико, - сидящий к нам лицом – Норвег, а боком его младший брат. Он же и второй номер. – Угрюмый отстроил параллакс прицела. Резкость улучшилась. Норвег сидел, скрестив ноги по-турецки и ел консервы – скорее всего тушенку. Он улыбался, периодически поворачивая голову к брату, который что-то увлеченно рассказывал, сильно жестикулируя. В позах обоих читалось расслабление, хотя взгляд Норвега цепко осматривал зеленку, где лежали снайперы. Угрюмый крутанул барабанчик вертикальных поправок.
- Там ветер - слева,- шептал Рико, -скорость метра полтора. – слова четко врезались в слух Угрюмого.
-Почему ты делаешь это? – спросил Угрюмый, не отрываясь от окуляра прицела, внося боковые поправки.
-Это моя война! Норвегии она не касается! – Рико вздохнул и продолжил – Норвегу слишком много платят!
-Так все из-за денег… - Угрюмый почему-то не был удивлен.
- И деньги тоже. - Рико помолчал: - Ты убил моего второго номера, а он был мне как брат. Я убил твоего напарника. Так что, это наша с тобою война! – Рико затих, внимательно глядя в прицел, затем быстро сказал:
-Сейчас хорошие условия. Давай! Огонь! – Угрюмый потянул спусковую скобу. Винтовка мягко толкнула отдачей. Звук, рассеянный и измененный глушителем, хлестнул как щелчок кнута, разлившись по полю. Угрюмый быстро дослал второй патрон. В прицеле мелькнуло застывшее в удивлении лицо напарника Норвега. Угрюмый снова выстрелил, поглотил отдачу, дослал патрон и услышал восхищенный голос Рико:
- Обе цели поражены! Дюже гарно! Супер! – Угрюмый, ловким движением кисти подобрал стреляные гильзы и застыл, наблюдая в прицел. На блок посту поднялась суета, затарахтели автоматы и пулеметы. В поле с присвистом вжикали пули. В стороне от снайперов срезало кусты.
- Чекаем минут тридцать, - спокойно сказал Рико, - блок пост тыловой – тепловизоров и минометов нет. Грамотных офицеров тоже нет. В зеленку не пойдут – боятся. Минут через сорок я выйду к ним. Скажу, что это был ты. Через час – полтора, соберу поисковый отряд группу и пойду за тобой. Если найду – убью! – Рико засмеялся глядя в глаза Угрюмого. Тот ответил:
- Так убей сейчас! К чему весь этот театр. Я - в твоей власти!
- Так не интересно! – Рико ухмыльнулся – Ты охотник и я охотник!
- Я солдат, а не охотник и не убиваю беззащитных животных. – Угрюмый внимательно смотрел на Рико, который продолжая ухмыляться, брезгливо скривился и проговорил:
- От брэхун! Ты такой же охотник как я, или этот, уже покойный Норвег! Только охотимся мы на двуногих животных – на людей! А суть та же - найти, выследить, сесть в засаду, приманить, попасть с первого выстрела и самому остаться незамеченным. Вот и вся наша романтика!
- Но у нас мотивы и цели разные! – Угрюмый внимательно следил за Рико. Тот продолжил:
- А мотив наш – жажда убийства, восторг от попадания в сердце жертвы одним выстрелом! И гуманизм у нас свой есть – своя доброта! Придумали! Кого можно убивать, а кого нельзя! А по факту – все одно убийство. – Рико разошелся, начав говорить почти в голос: - Ты вот зачем сюда приперся? – Угрюмый молчал. Рико твердо, с нажимом, с какой – то уничижительной нотой проговорил:
- Молчишь? А я знаю ответ, - он вытер пот со лба, - тебе любая война по душе! Потому, что ты больше ничего не умеешь – только убивать. Ты разрушитель! А что бы оправдать убийство придумываются всякие благородные мотивы – «интернациональный долг», «помощь братскому народу», «антитеррористическая операция», «освободительная война». А на самом деле – узаконенное убийство! И движет нами любовь к этому делу! Мы многим жертвуем ради этого. Семьей, карьерой, здоровьем, страной, да и самой своей жизнью. Ради удовлетворения страсти, ради азарта охотника. Мы даже фразу придумали, в оправдание своих преступлений: «Кто – то ведь должен делать эту работу!». Кто-то! Но почему именно мы? Ведь нас никто не заставляет и не обязывает. Тем более, что мы называем себя православными, молимся одному Богу, который сказал: «Не убий!», просим помощи у одних и тех же святых! И охотимся друг на друга, как зверь на зверя! – Рико замолчал, восстанавливая дыхание. Угрюмый смотрел на него в изумлении. Затем, тихо спросил:
- Вывод какой? Что дальше? – Рико не ответил. Прошло минут десять. Стрельба и беготня на блок посту прекратились. Рико поднялся:
- Все. Пора! Уходи! И помни: ты – моя добыча! – он криво усмехнулся – У тебя час! Потом, я выхожу на охоту! – Рико вышел из кустов и не скрываясь, в полный рост, не оглядываясь, спокойно двинулся через поле к блок посту.
-Странный ты! – задумчиво сказал ему в след Угрюмый, собираясь к отходу: - впрочем, все мы тут – странные…
Глава шестая.
Угрюмый быстро, пренебрегая осторожностью, успел добраться до серой зоны, найти хорошую позицию среди развалин разрушенной войной деревни, оборудовать ложную позицию, когда на разорванной артиллерией деревенской дороге, объезжая воронки, показались УАЗик- «буханка» и бронированная Нива с пулеметом на крыше. На бортах УАЗика трафаретом было написано: «Слава Украине!» и «Героям Слава!». Солнце тихо садилось позади Угрюмого, ярко горя красно-желтым диском. Наступала предзакатная тишина. Приходило время, когда смолкают птицы, перестает метаться ветер, исчезает гудение назойливых мух и все звуки становятся отчетливо слышны. Надсадный рев моторов ревел, громя и разрывая тихий мир засыпающей природы.
Угрюмый прильнул к окуляру прицела, наведя винтовку на едущий впереди колонны УАЗик – «буханку». До машин было метров четыреста и снайпер четко разглядел, сквозь лобовое стекло бородатое лицо водителя в форме нацгвардии Украины. Рядом сидел Рико. Угрюмый сосредоточился. Вдохнул. Плавно, протяжно выдохнул, одновременно щелкая барабанчиком вертикальных поправок и считая клики. «Буханка» медленно двигалась прямо на снайпера. Рико, сидя в кабине, улыбался слушая рассказ водителя. Угрюмый услышал, щелчок внутри себя, и время затормозившись, превратилось в густую, плотную, вялотекущую массу, обволакивая все вокруг, кроме самого снайпера. Отдельные звуки превратились в однородный, низкий, протяжный гул. Сердце как бы остановилось, перестав ощущаться. Только глаз совмещенный с сеткой прицела и тянущее напряжение в указательном пальце, давящего на спусковую скобу винтовки существовали в сознании Угрюмого. Он уже интуитивно, предчувствовал отдачу и радость результата точного выстрела. Но тут что-то произошло. Лицо Рико вдруг изменилось – страх перекосил его. Какая-то внутренняя боль, вместе с криком и слезами, брызнула из его глаз, а губы, чуть искривясь в панике испуга, что-то прошептали, и Угрюмый услышал своим, неожиданно вскрикнувшим сердцем, громкий знакомый голос Рико, виновато и печально произносивший как заклинание: «Брат! Прости! Брат! Прости! Брат! Прости!». И все это нестерпимым теплом разлилось в сознании Угрюмого, размягчая его жесткую и сильную внутреннюю конструкцию. Рико быстро метнулся вправо – к двери, открывая ее на ходу, и для находящегося вне времени Угрюмого все это выглядело как неторопливое медленное действие. Снайпер перевел оружие на водителя и выстрелил. Затем, сразу же выстрелил в радиатор машины и подобрав гильзы, без проверки результата, быстро зачехлил винтовку в рюкзак. Время с грохотом и жаром вернулось. Рико успел выпрыгнуть еще до того, как пуля пробив стекло и слегка изменив направление полета, ворвалась в грудь водителя и внутри, разорвалась на куски смертельно повредив сердце. УАЗик резко вильнув влево, ткнулся в полуразрушенный каменный забор и остановился, задымив парами пробитого радиатора. Нива рванула вправо под прикрытие стены уцелевшей в войне хаты, разбрасывая на ходу, выпрыгивающих из машины вооруженных бойцов- айдаровцев, которые, разбежались разворачиваясь в цепь и залегли, стреляя длинными очередями. С крыши броневика ударил пулемет. Кинжальный огонь обрушился на оборудованную Угрюмым, ложную позицию. В общей суете, снайпер, быстро собравшись, накинул рюкзак и побежал, прикрываясь развалинами домов и через редкие посадки, направляясь в спасительную зеленку. Но шансов уйти у него практически не было. За остатками поселка и посадками лежало открытое пространство, протяженностью около двухсот метров и преодолеть его, будучи не подстреленным было совершенно невозможно. Однако, у Угрюмого не было другого пути отхода. И он бежал. Бежал не оглядываясь, петляя как заяц, на полусогнутых ногах, сильно согнувшись, инстинктивно стараясь уменьшить свой силуэт, слыша, а порой и ощущая близко летящие пули, чувствуя холодное, страшное дыхание смерти всем своим существом. В душе его загудели на распев слова молитвы: « Господи! Помилуй!», заглушая панику и выгоняя страх. А тело, привычное к опасностям, двигалось включив рефлекс выживания. И снова время потеряло власть над миром снайпера. Только призрачная надежда жизни и неумолимая смерть имели значение. А он все еще бежал…
Внезапно, со стороны спасительной зеленки, по преследователям заработал пулемет, а затем и несколько автоматов. Угрюмый, попав под перекрестный огонь упал и пополз. Он полз, а поверх него кипел бой. Снайпер двигался по-пластунски, с неимоверной для себя скоростью, на пределе своих сил. В висках его, тяжелыми, болезненными толчками пульсировала кровь, дыхание рвало грудь, степная пыль забивала рот и нос. Но он не замечал этого. Надежда на спасение, столь возросшая с началом встречного боя, ускоряла его, толкая вперед, и зазвучавшие внутри слова молитвы, давали силу, отвлекая от страшной внешней реальности. Угрюмый полз, пыхтя как паровоз, поднимая столбы пыли и не думая о скрытности. Он просто спасался. Стрельба вдруг, прекратилась и снайпер обнаружил себя в зеленке. Достижение цели оглушило его, навалившись усталостью и обильным потом залив глаза. Угрюмый лежал, отдыхая, радовался жизни, не о чем не думая – просто ощущая запахи и звуки, чувствуя мягкую сухость Донбасской земли, вдыхая аромат вечерней зеленки. Солнце уходило за горизонт. Начало смеркаться. Через некоторое время, снайпер ощутил беспокойство от чужого присутствия. Чуть приподняв голову, он увидел недалеко от себя, сидящего на корточках бойца с автоматом, одетого в ополченскую горку.
- Ты кто? – тихо спросил боец, внимательно глядя на снайпера;
-Угрюмый. А ты кто?
- Мой позывной Шахтер!
- О как! Я уже троих знаю с таким позывным! Ты – четвертый! А сколько их у укропов…
- Так у нас весь Донбасс –Шахтеры! – боец спокойно улыбнулся и участливо спросил: - Ты как? Не ранен?
- В порядке! – Угрюмый снял рюкзак и сел: - А ты как здесь? С кем?
- Вышли кое – что проверить. С Хмурым.
-С Хмурым? Я вроде всех его бойцов знаю… кроме тебя.
- Так я несколько дней всего у него! Перевели после отпуска.
- А имя твое как?
- Александр! Можно Шурик! – боец полез в карман: - Закурим?
- Не курю! Да и тебе лучше воздержаться. Мы еще не на своей территории. – спокойно ответил снайпер и оба повернулись на хруст. Из тени деревьев вышел Хмурый и несколько его бойцов. Снайпер и командир разведчиков приветственно по-братски обнялись, после чего Хмурый хлопнул Угрюмого по плечу: - Давай брат, двигайся, надо скорее уходить пока к ворогам, подкрепление не подошло! – Снайпер надел рюкзак, и вся группа, соблюдая осторожность выдвинулась в сторону расположения корпуса ДНР.
Прошло несколько дней. Угрюмый прибыл в штаб, по вызову командира разведчиков. Когда снайпер вошел, Хмурый озабоченно ходил по комнате в задумчивости, ухватив себя за сильно небритый подбородок. Увидев Угрюмого, командир разведчиков раскрал объятия:
-Ааа – охотник на норвежских охотников!
- О тож, - ответил снайпер, внутренне напрягшись на слово охотник, - чего изволите поручить? – Угрюмый с притворным подобострастием склонил голову.
- Значит так брат, - перешел на серьезный тон Хмурый, - пришла информация, о прибытии на передок американского инструктора. Он вроде бы уже сегодня будет на известном тебе блок посту, который рядом с дальним НП. Ты лучше всех знаешь этот район. И дальности там твои. И уйти можно, и уехать. Я дам тебе для связи и помощи в наблюдении своего нового бойца – Шахтера – Шурика, который тебя обнаружил.
- Но… - начал было Угрюмый;
- Никаких - но! Он опытный боец – воюет с самого начала. На рожон не лезет, не болтун. Взрослый семейный человек. Психически уравновешенный, морально устойчивый… ну и к тому же, сам понимаешь - к тебе в напарники мало желающих, а он сам попросился в помощники к тебе на это задание. – Хмурый сделал паузу внимательно глядя на снайпера. Тот молчал, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Командир разведчиков продолжил:
-Он дойдет с тобою до дальнего НП. Оттуда блок пост очень хорошо просматривается. Мне нужно подтверждение информации. Ты ведь знаешь некоторых наших «супер разведчиков», которые в каждом нарядном укропе видят иностранца. А ты все ж профессионал. Да. И если решишь стрелять – стреляй. Вот тут тебе связь и понадобится что бы, скоординировать действия. Нужно будет выдвинуться ближе к блок посту сам определяйся брать тебе Шахтера с собой или нет! Все понятно? – Угрюмый кивнул.
- Вопросы?
- Когда выдвигаться?
-Как всегда – вчера! - шутливо, с повышенной серьезностью в голосе ответил Хмурый.
На дальний НП Угрюмый и Шахтер пробрались глубокой ночью. За все время пути, они не сказали друг другу ни слова. Только перед выходом, когда снайпер инструктировал Шурика они обменялись вопросами и ответами по-делу. Шахтер по складу характера был немногословен. Все их общение состояло в том, что Шурик смотрел на Угрюмого своими внимательными глазами, в которых снайпер читал большое уважение и доверие к себе. Шурик слушал объяснения снайпера, кивал, постоянно двигая руками с широкими как лопата, проеденными чернотой угля мозолистыми шахтерскими ладонями, и беспричинно улыбался, лучась добрыми карими глазами. Угрюмому вдруг стало до кома в горе жалко и тоскливо от того, что такие простые, искренние работяги, далекие от любой агрессии совершенно мирные, семейные мужики, вынуждены теперь брать в руки оружие, отстаивать свое право на жизнь, погибать за это самим и убивать своих таких же, только обезумевших братьев. Сейчас, по прибытии на НП Угрюмый легонько, ободряюще хлопнул Шурика по плечу, показывая ему место для скрытного наблюдения. Тот кивнул и начал устанавливать зрительную трубу.
Через несколько часов рассвело. Угрюмый с мастерски замаскированной позиции в развалинах дома, закрытый практически со всех опасных направлений, метрах в семидесяти от НП, через оптический прицел своей винтовки производства «Лобаев Армз», наблюдал за блок постом ВСУ. А на самом НП, спрятавшись под маскировочной сеткой, в камуфлированной маске – балаклаве и перчатках, замаскировался, глядя в трубу Шурик. Угрюмый вдруг ощутил сильное беспокойство. Он аккуратно взглянул на НП и понял причину. Во –первых, Шахтер сменил позицию для наблюдения, на более удобную. Но она была более высокая и открыта для обнаружения тепловизором. Во – вторых, Шурик постоянно нарушал маскировку двигая руками и поворачивая голову. Угрюмый внутренне подобрался и снова взглянул на блок пост. Там шла своя жизнь. Ни особой бдительности или усиления мер безопасности на блок посту не наблюдалось. Часам к одиннадцати утра, Угрюмый уже понял, что информация о визите американского инструктора скорее всего плод воображения впечатлительного разведчика, или дезинформация. Но зачем? С какой целью деза?
Звук пролетевшей над Угрюмым, пули тяжелого калибра и следующий за ней громкий хлопок винтовочного выстрела, идущего справа из вражеской зеленки, находящейся метрах в шестистах, застали снайпера врасплох. Он внутренне вздрогнул и как-то сразу понял происходящее. Мгновенно осознал, что вся эта история с американским инструктором – приманка, дезинформация с целью выманить именно его – Угрюмого на НП. Снайпер уже не просто догадывался, а знал, что это Рико нашел тепловизором, пусть даже хорошо замаскированного, но неопытного и теплого Шурика и долго выверяя условия выстрелил наверняка. Второго выстрела не последовало. Результат понятен. Угрюмый стиснул зубы и уперся лбом в землю. Ему –то ничего не грозило. Его позиция была подготовлена с учетом использования врагом тепловизионных приборов. На НП тоже была оборудованна такая. И снайпер указал на нее Шахтеру. Но тот, зачем-то ушел с нее. Угрюмый задохнулся в бессильной ярости – направление с которого был сделан выстрел, было закрыто от него стеной разрушенного дома. Твердое, солдатское сердце снайпера наполнилось противной слезливой тоской, он вдруг ощутил угрюмую печаль, предвидя тяжелое, безысходное горе семьи Шахтера. Угрюмый стиснул кулаки и, в который раз, холодная расчетливая ненависть овладела им, выжимая ненужные и сейчас такие опасные, добрые, меланхоличные чувства. Снайпер вдохнул и медленно, с расслаблением, выдохнул, освобождаясь от мятущихся мыслей, изгоняя эмоции и успокаивая гулко и часто стучащее сердце. Через некоторое время, буря утихла и сознание прояснилось. Угрюмый плавно и сверхмедленно повернулся и взглянул на НП. Шахтера он не увидел. Подавив желание проверить НП, снайпер остался на месте. Надолго. Почти на всю ночь.
Только под утро, Угрюмый притащил убитого Шахтера к своим. Пришел Хмурый. Снайпер все подробно доложил командиру разведчиков, включая свои предположения о цели дезинформации. Хмурый кивнул, соглашаясь, обещал проверить свои источники и каналы информации, затем, немного пряча глаза, попросил Угрюмого доставить тело покойного Шурика в Донецкий госпиталь. Снайпер согласился.
Прибыв в госпиталь и соблюдя все формальности, Угрюмый собрался уже возвращаться в расположение, как встретил старого знакомого доктора, разговорившись с которым, задержался в госпитале еще на два часа. Они пили чай в ординаторской, когда вошел молодой, слегка побледневший, доктор, который принимал тело Шахтера и сказал:
- Там пришла жена погибшего бойца! Она задает вопросы, спрашивает о подробностях, а я впервые в такой ситуации! Не знаю, как себя вести, что отвечать! Она сильно плачет! Помогите пожалуйста! Может кто-то выйдет к ней поговорит, успокоит! Наш священник еще не пришел. – Угрюмый молча поднялся и вышел в коридор приемного покоя. Ему навстречу с больничной скамейки вскочила женщина. Угрюмый замер:
-Тамара?
-Миколай! Угрюмый! Как же это…- и сестра Рико рыдая бросилась на грудь снайпера. Тот неловко приобнял ее и как-то сразу окаменев внутри, еще не оправившись от недоумения, ощутив собой ее неизбывное горе, гладил растрепанные волосы женщины и смущенно бормотал: -Тома что поделаешь – война! Надо перетерпеть. – но она от этих слов еще больше заходилась в рыданиях. А в голове Угрюмого внезапно закрутилась неизвестно откуда, и совершенно не к месту пришедшая фраза: «Убивать - чтобы жить, или жить - чтобы убивать?».
Глава седьмая.
Мокрое, затекшее тело, окаменело и замерзло. Угрюмый знал, что через некоторое время его начнет бить озноб, руки перестанут слушаться, мысли станут разбегаться, внося хаос в упорядоченную программу действий и реакций. Непреодолимое желание встать, размяться движением, согреться горячим питьем и едой, овладевало сознанием пытаясь парализовать волю, сдаться и уйти в комфортные условия. Снайпер еле держался. Около трех суток, он лежал практически неподвижно. Не меняя позы, тревожно спал, почти не пил и совсем не ел. Его терпение, воля и силы были уже на пределе. Но снайпер упорно ждал. Хладнокровно, как и некоторое время назад, Угрюмый лежал в засаде, поджидая Рико. Искусно подготовленная и правильно поданная дезинформация, которую Хмурый целый месяц, аккуратно, по частям, вкрапляя туда реальные данные, используя разные каналы, переправлял на сторону ВСУ, в надежде привлечения внимания Рико. За несколько дней до выхода Угрюмого в засаду, пришло подтверждение, что Рико поверил и планирует отреагировать. Конечно, Рико мог прибыть с прикрытием, огневой и технической поддержкой, но в том, что он выйдет на охоту, Угрюмый не сомневался. Снайпер зарядил дозвуковые патроны для своей новой винтовки производства Лобаева, триста тридцать восьмого калибра и навернул на ствол финский глушитель. Некоторое время назад, Угрюмый скрытно выходил в Авдеевскую промзону, где готовил несколько огневых позиций. В «промзоне» война не прекращалась никогда. Даже в сложный период, так называемой «тишины». Угрюмый лежал на втором этаже, в глубине комнаты, перед разбитой наполовину стеной под оконным проемом, скрытый в развалинах промышленного мусора. Снайпер знал разницу между лежанием на земле и на бетоне. Бетон – температурный вампир. Он быстро забирает тепло тела. Даже добротный пенополиуретановый коврик не спасает от остывания. А тут еще, холодные, осенние, дождливые дни. Крыши на позиции не было и печальное Донецкое небо плакало прямо на снайпера. Угрюмый вздрогнул и несколько раз моргнул, стряхивая наваждение. Ему, вдруг привиделся в проеме двери разрушенного цеха благообразный старичок с седой бородой и в странной одежде, похожей на церковную. Дедушка что-то говорил, кивая головой, крестил снайпера и показывал рукою в сторону ангара, находящегося метрах в четырехстах от Угрюмого. Снайпер закрыл глаза, опустил голову, уперся лбом в холодный, мокрый, бетонный пол, медленно выдохнул и снова посмотрел в окуляр прицела. Видение исчезло. Угрюмы ухмыльнулся, но тут, он скорее ощутил, чем увидел движение, в крае поля зрения прицела, возле ангара, куда показывал привидевшийся дедушка. Снайпер, метр за метром, не спеша, стал осматривать территорию, прилегающую к ангару. Медленно и внимательно он ощупывал взглядом каждый кирпичик, отверстие, проем и бетонный блок, каждую кучу мусора. Что-то привлекло его. Стоп! Есть! Вот один вражеский боец выглянул справа из-за бетонной плиты. Наблюдает. Угрюмый немного повел винтовкой. Ага! Вот и второй делает, едва различимые знаки из пролома в стене. А третий, видимо неопытный, вышел из-за угла на полкорпуса и осматривается, резко поворачивая голову. Так-так! А где же сам Рико? Угрюмый продолжил осматривать пространство развалин возле ангара, держа во внимании обнаруженных врагов. В результате, он нашел еще троих. Ни один из них не был похож на Рико. Снайпер ощутил беспокойство. Зачем столько бойцов в обеспечении? Может на дезу среагировали сверху? И теперь это уже не просто охота, а спецоперация по ликвидации снайпера противника? Ответ на уничтожения норвегов? Угрюмый размышлял, стараясь не терять контроля обстановки. Ощущение большой опасности охватило его. Слишком много вопросов. Через некоторое время, он обнаружил еще двоих гранатометчиков. Один был со «шмелем». Таак! Видимо все-таки - спецоперация! Значит и минометы уже приведены и артиллерия на подхвате. Тогда шансов совсем мало! Угрюмый быстро принял решение и дослав патрон прицелился в гранатометчика. Шелк! Псс-т! Цель поражена! Клац – клац! Пауза. Теперь этот со «шмелем»! Щелк! Псс-т! Готов! Снайпер работал как робот – дослал, прицелился, выстрелил, открыл затвор, поймал гильзу, дослал патрон, прицелился, выстрелил и цикл повторился. Когда он выстрелил в пятого, горячая волна от близко пролетевшей пули обожгла ему левый висок. Следом прилетел длинный звук винтовочного выстрела. Угрюмый быстро сдернул винтовку к себе, обхватил ее и ловким, отработанным до автоматизма, единым движением, перекатился под защиту несущей, бетонной стены. Потом, осторожно скользя по полу, высунул руку и ухватив за край снайперского коврика, втянул лежащий на нем рюкзак в свое укрытие. Снаружи затарахтел пулемет и два автомата. Пули ударили в стену, осыпая каменной крошкой спрятавшегося снайпера. Они ложились точно по месту где лежал Угрюмый перед отходом. Да-а! Надо уходить! Сейчас наведут минометы или артиллерию – самое эффективное оружие против снайпера! Одно – два попадания и конец! Похоронят под бетонными развалинами. Или разорвут на мелкие кусочки – аннигилируют. Тогда и останков не сыскать. Угрюмый сместился на вторую позицию этажом ниже и стал перебирать варианты своего отхода, которых было несколько. Он не торопился, размышляя о выстреле, сделанном по нему. Конечно, тепловизор сделал свое дело в обнаружении снайпера. Рико, а это без сомнения стрелял он, нашел Угрюмого. Выждал, чтобы наверняка попасть. Учел все условия. Поймал ветер. Выстрелил, но почему-то промахнулся! Интуитивно, по направлению и силе звука выстрела, знанию обстановки и благодаря богатому реальному, боевому опыту, Угрюмый даже приблизительно определил вероятную позицию Рико. Она была метрах в пятистах – на третьем этаже фабричного дома. Почему же Рико промахнулся? Что такое для него и его винтовки пятьсот метров! Триста тридцать восьмым калибром. Да не спеша! Цель снизу как на ладони! Угрюмый молча хмыкнул от пришедшей догадки. Просто этот Рико – нервный пижон! Решил ювелирно попасть в голову! Да и промахнулся! Слишком сильно хотел доказать, что он лучший. В этом и кроется секрет промаха! Угрюмый, неожиданно вспомнил, как после похорон Шахтера, попросил Тамару позвонить брату и подробно рассказать: как Шурик был убит, при каких обстоятельствах и когда. Тома говорила, что Шахтер и Рико, до войны были очень близки. Она позвонила брату. Объяснилась с ним. Потом передала трубку Угрюмому, который после краткого приветствия сказал ошарашенному Рико:
-Брат! Война, это не охота! И не спортивные состязания! Война, это –горе! И чем дольше идет война – тем больше горя! Задумайся над этим!
- Не учи меня! – агрессивно буркнул Рико.
- Я не учу тебя брат! Делюсь опытом. Печальным опытом! Я слишком долго воюю!
- Гордый брэхун! Тебе недолго осталось небо коптить! – голос Рико был гневным. Ситуация с Шуриком, видимо его сильно разозлила, и он во всем винил Угрюмого.
- Это ты специально подставил Сашку, чтобы меня вычислить – Рико почти рычал.
- Ты просто молодой, упрямый и глупый. – Угрюмый сделал паузу, слушая злобное сопение в ответ. Затем примирительно сказал: Ладно! Остынь! До встречи!
- Это будет твой последний день! – и Рико нажал отбой.
Отложив воспоминания, снайпер вернулся в реальность и плавно двинулся вдоль стены, скрытый от тепловизора толстым слоем бетона. Только Угрюмый выбрался из здания, как туда прилетел ста пятидесяти миллиметровый снаряд. Сильный грохот ударил по ушам, голове и встряхнул внутренности. Снаряд попал туда, где ранее лежал снайпер. Угрюмый оценил слаженность и точность действий противника: «Хорошо гады работают!». То, что ему удалось подстрелить пятерых – большое везение, при правильно подготовленной позиции и не более того. Могло быть и хуже! Угрюмый добрался до запасной огневой позиции. Теперь, он наблюдал из глубины комнаты заводоуправления, через мокрую маскировочную сеть, чтобы снизить возможность действия тепловизора. Хотя надежды было мало. Он быстро обнаружил оставшихся троих противников. Они осторожно, слаженно стреляя, подходили к развалинам, где раньше был Угрюмый. Но не они интересовали снайпера - он искал Рико. Угрюмый внимательно осмотрел подстанцию. С это места ее видно было плохо. Снайпер решил сменить позицию и осторожно, выбрался из здания. В это время, к ангару, на скорости подлетели два камуфлированных Хаммера, резко затормозили, двери открылись и из машин выпрыгнули пятеро бойцов нацгвардии Украины. Угрюмый, спрятавшийся в развалинах, между бетонными плитами хорошо видел всех. Он затаился наблюдая. Один из бойцов что-то сказал в рацию и через минуту, в место откуда Угрюмый стрелял, прилетело еще три снаряда. Когда пыльный туман взрывов рассеялся, стало понятно что основная и запасная огневые позиции снайпера похоронены под обломками полностью разрушенного здания. Угрюмый вздохнул: «Слава Богу! Вовремя ушел!». А вновь прибывшие бойцы, быстро и слаженно погрузили в Хаммеры убитых товарищей, посадили оставшихся живыми, сели сами и укатили в направлении позиций ВСУ. Все произошло так скоро, что Угрюмый еще минут десять лежа в укрытии пытался понять почему операция завершилась без досмотра места «лежки». Затем он переключился на вопрос: а где же Рико? Чтобы понять это, надо приблизиться к ангару. Угрюмый сместился вправо и скатился в глубокую воронку. На дне ее, обнажилась широкая коммуникационная бетонная труба с зияющей дырой, сквозившей зловонием. Снайпер протиснулся в отверстие и опустился внутрь. Тошнотворный запах гниения ударил в нос, кружа голову. «Канализационный сток!» - мелькнула мысль. Снайпер стоял, справляясь с неприятными ощущениями и осматриваясь. Диаметр трубы позволял идти, только сильно согнувшись. Хлюпая и чавкая вонючей жижей Угрюмый двинулся вперед. Пройдя шагов триста, он остановился перед металлической лесенкой, ведущей вверх. Снайпер медленно поднялся к открытому люку колодца и осторожно высунувшись наружу, осмотрелся. Он находился возле ангара. Угрюмый вылез из колодца и бесшумно запрыгнул в проем соседнего с ангаром здания. Постоял прислушиваясь. Тишина! Только в висках громко пульсирует кровь и легкий шум в ушах – результат пережитых контузий. Мягко ступая, внимательно оглядывая засыпанный битым камнем и стеклом бетон, прислушиваясь и принюхиваясь Угрюмый поднимался по ступенькам, пролет за пролетом. Достигнув третьего этажа, он остановился, прислушался и медленно-медленно выглянул из-за угла несущей стены, глядя через комнату, с полностью разрушенной наружной стеной. Снайпер смотрел в направлении, с которого, предположительно и был сделан выстрел, обжегший ему висок. Он обвел взглядом открывшуюся для обозрения часть промзоны. «Ну вот и –ты!». Метрах в ста пятидесяти, на плоской крыше подстанции, среди обломков надстройки, в аккуратно сложенной из кирпича нише, лежал Рико. Он прильнув к прицелу с тепловизионной насадкой, в поиске, плавно поводил стволом винтовки. Угрюмый находясь выше и несколько позади противника, видел его как на ладони. Снайпер, не торопясь снял рюкзак, расчехлил и приготовил винтовку, занял удобную позицию, настроил прицел и дослав в патронник дозвуковой патрон, тщательно прицелился. «Пришло возмездие! Божья кара!» - подумалось ему. Он плавно потянул спуск… и тут! Рико закрыл собой, вставший во весь рост, появившийся из ниоткуда, тот самый благообразный старичок, который привиделся Угрюмому ранее. От неожиданности снайпер замер. Убрал палец со спусковой скобы. «Что за наваждение?» - с досадой подумал он. Угрюмый моргал, отводил взгляд, встряхивал головой, щипал себя за мочку уха, упирался лбом в холодный сырой бетон, но ничего не помогало. Дедушка не исчезал. Он стоял, крестил Угрюмого и отрицательно качая головой, что-то говорил, шевеля губами. Снайпер прислушался, пытаясь по артикуляции понять слова. Внезапно, внутри него, то ли в голове, то ли в сердце, зазвучал тихий баритон: «Не убивай брата своего! Прости его, ибо он не ведает, что творит! Милосердие выше любого закона! Прости его!». Угрюмый оцепенел, пораженный. Что это? Что за бред? Помутнение рассудка? Какое милосердие, когда кругом война? Какой он мне брат? Снайпер заерзал в раздражении. Но старичок не унимался: «Не убивай брата своего! Прости его! Будь милосерден!». Голос все звучал внутри и тихие просительные нотки размягчали твердое сердце сурового воина. Ему вдруг захотелось бросить оружие, обхватить голову руками и заплакать. Какая-то ласковая теплота разливалась из сердца по всему телу, расслабляя напряжение души, путая мысли и вызывала воспоминания из детства: радостные, любящие мамины глаза, сильные и добрые объятия отца, спокойствие, и, конечно, сладости, принесенные бабушкой украдкой. Угрюмый шумно вздохнул, сжал челюсти, сглотнул образовавшийся в горле комок и напряжением воли, ругая себя за предательскую мягкотелость и сентиментальность, вернулся в свое обычное сосредоточенное на войне состояние. Старичок исчез. Снайпер наблюдал за Рико. Он уже знал, что сегодня не убьет своего противника. Рико, внезапно отложил винтовку, сел схватившись за голову, замер на несколько минут. Затем встал и сложив руки рупором закричал:
-Угрю-ю-мы-ыы-й! Мы-ко-о-о-ла-аа! – подождал несколько минут без движения и не получив ответа, присел и стал зачехлять винтовку. Затем, уже надев рюкзак, он снова повернулся в сторону первой огневой позиции Угрюмого, громко с каким-то даже пафосом, сказал:
- Это тебе за Кабана и Сашка – шахтера! – он сплюнул, засмеялся и поднял руку выставив вверх указательный палец: - Все-таки я – лучший! – потом исчез, быстро скользнув через пролом в крыше. Угрюмый оставался на месте еще несколько часов. Он никак не мог поверить, что Рико так легко поверил в гибель противника и ушел без проверки и подтверждения. В таком случае, это был верх глупости и самодовольства. Снайпер не должен быть столь самоуверен. А может, тот же самый старичок отправил Рико, внушив, что все кончено и противник убит? Однако, все это только догадки и предположения. Одно понятно точно – Угрюмого считают убитым. Вернувшись в расположение, снайпер встретился с Хмурым и предложил командиру разведчиков, распространить слух о своей гибели и для подтверждения устроить похороны. Хмурый согласился. Они стали размышлять как использовать, эту тактическую ситуацию.
Глава восьмая
Через три дня состоялись похороны снайпера. Хмурый объяснял всем, что после попадания снаряда, снайпера разорвало на куски и теперь в закрытом гробу, хоронят те останки, которые удалось собрать. На отпевание пригласили Тамару, та безутешно рыдала, причитывая о том, что с этой проклятой войной, лишилась сначала мужа, а теперь и хорошего человека, которого считала своим братом, что родной ее брат – «укроп» и предатель. Затем она, по рекомендации Хмурого позвонила Рико и сообщила брату о гибели Угрюмого. Похороны прошли спокойно, по-военному организовано и кратко. Сам снайпер согласно плану, отсиживался в доме у своего близкого друга Артема с позывным «Старый», с которым у него было некоторое внешнее сходство. Старый тоже служил в подразделении Хмурого. Угрюмый для изменения внешности начал отпускать бороду и усы и отращивать волосы на своей обычно наголо бритой голове. Так прошло около месяца. За весь этот период о Рико не было известий. На передке, после объявленного, очередного «прекращения огня», и отвода войск от линии соприкосновения, шла война артиллерии, минометов и разведывательно-диверсионных групп. Иногда, совершали вылазки снайперы, но это были местные активисты с СВД. Как-то пришел Хмурый. Он сообщил, что в ближайшее время, на полигоне импровизированного учебного центра ВСУ, расположенного в пяти километрах от Мариинского блок поста, должны прибыть два серьезных инструктора, по специальной подготовке. Один американец – очень опытный, известный во всем мусульманском мире, а второй – англичанин из САС. План такой:
-Хмурый, с тремя группами, будет иммитировать налет на штаб учебного центра, а цель Угрюмого – американский инструктор. Ну а в идеале, и англичанин тоже. Правда он еще слишком молод и не успел столько, как американец натворить. Поэтому. Ликвидация американца в приоритете. Угрюмый погрузился в размышления. Он неплохо знал район учебного центра, даже когда-то, с целью разведки, был скрытно на его территории и сейчас, мысленно возвращаясь к плану местности, пытался определить место для огневой позиции. Ближайшая, удобная и более менее безопасная точка для выстрела, была в старой водонапорной башне метрах в шестистах от полигона. Однажды, Угрюмый просидел в башне около двух суток, наблюдая за тренировками батальонов нацгвардии ВСУ и изучая поведение ветра в этом месте. Да, позиция неплохая, но слишком удобная. И как с не уходить? Хмурый развеял сомнения Угрюмого сообщив, что для его прикрытия, будут приданы две специальные группы, которые, согласно плану, прибудут на место ко времени занятия позиции снайпером. «Целых две группы!» - подумал Угрюмый: «Видать цель – очень важная персона!». Хмурый пояснил, что американец, занимался подготовкой исламских боевиков в разных регионах от Афганистана до Чечни и сейчас представляется возможность остановить его.
- Но там же полно и других инструкторов? – спросил Угрюмый.
- Этот – самый лучший! Работает эффективней всех! – Хмурый поднял указательный палец.
- А что насчет тепловизоров?
- Учебный центр расположен в тылу! Поэтому все достаточно расслабленно себя ведут. Конечно, к американцу приставят охранение, и усиление блок постов будет, но не думаю, что с тепловизорами. Иностранцы будут в форме ВСУ и без знаков различия. Так что смотри фото и запоминай! – Хмурый выложил несколько фотографий сделанных с близкого расстояния. Угрюмый внимательно рассмотрел снимки, затем спросил:
- А что Рико?
- Он в отпуске. Вроде куда-то уехал. – Хмурый уголками губ изобразил улыбку : - Наверное отмечает твои похороны!
-Ну-ну! – Угрюмый недоверчиво качнул головой, - а в чем специализация англичанина? – Хмурый помолчал, затем неохотно ответил:
- Мы пока о нем мало знаем. – Угрюмый укоризненно посмотрел на командира разведчиков. Тот пожал плечами:
- Работаем с тем что есть, - и сказал обычным тоном: - время на подготовку три дня!
- Ну очень много! – съязвил снайпер. На том и расстались.
Через несколько дней, Угрюмый скрытно прибыл к полигону учебного центра ВСУ. Вскоре подошли группы прикрытия. После утверждения условных сигналов и порядка действий, Угрюмый отправил на водонапорную башню бойца с пулеметом, а сам занял, позицию в куче мусора, метрах в четырехстах от предполагаемого места где должны появиться цели. Разойдясь по позициям, разведчики затаились. Около суток Угрюмый наблюдал, как различные подразделения ВСУ на полигоне центра повышали свое стрелковое мастерство. В общем, обычные армейские будни. Через день, к полудню, в учебный центр буквально влетели три бронированных джипа, из которых выскочили восемь бойцов в форме нацгвардии ВСУ, с оружием наперевес. Угрюмый сосредоточился на лицах и фигурах. Вслед за джипами, приехал КАМАЗ с солдатами в кузове. Все спешились и построились. Перед строем встали четверо. Один из них, высокий, крепко сложенный что-то объяснял, показывая рукой на двоих, стоящих рядом. Видимо командир представлял инструкторов. Снайпер подстроил диоптрии прицела. Вот он - американец! Выглядит в точности как на фото. Стоит расслаблено, в бронежилете шестого класса, говорит жестикулируя. Угрюмый всмотрелся в прицел. Точно он! Одет в украинский камуфляж – в простонародье называется жаба. Нормальная маскировка. А рядом, невысокий, худощавый англичанин. В таком же как у американца бронике. Даа! Тут обычным боеприпасом не возьмешь! Снайпер дослал экспериментальный бронебойный патрон. Баллистика его, конечно, отвратительная, но пробивает отлично! Главное – попасть! Угрюмый щелкнул барабанчиками прицела, отстроил параллакс и замер в прицеливании. Внезапно из водонапорной башни ударил пулемет. «Нервишки слабоваты!» - подумал снайпер. Бойцы ВСУ бросились врассыпную. Стрельба и взрывы послышались и за приделами полигона, где-то возле зданий учебного центра. Это начала работать группа Хмурого. Угрюмый смотрел, как мечутся под пулеметным огнем бойцы ВСУ в поисках укрытий и заняв их открывают ответную стрельбу. Первая же пулеметная очередь сбила американца, и он остался лежать на спине без движения. Снайпер поискал второго инструктора, но англичанин исчез из поля зрения. Бой разгорался. Ничего хорошего это не предвещало. Как отходить? В какую сторону? И когда? А главное – жив или нет американец? Снайпер терзаемый этими вопросами, среди общей какофонии боя, слухом уловил звук выстрела, отличный от автоматного или пулеметного. Крупнокалиберная винтовка! «Кто это?» - подумал Угрюмый, когда пулемет на водонапорной башне замолк после выстрела вражеского снайпера. «Где ты?» - Угрюмый взглянул поверх поля боя туда, где в глубине, метрах в двухстах от полигона стояло наполовину разрушенное двухэтажное здание из красного кирпича и без крыши. Снайпер присмотрелся. Вроде никого. Он медленно повел взглядом. Так-так! На втором этаже, в темной глубине комнаты, скорее интуитивно, чем глазом, улавливается еле заметное движение. Снова грохнул винтовочный выстрел и из темноты оконного проема вышел клуб пыли. «Ага!» - подумал снайпер – «Теперь я знаю где ты!». Угрюмый прикинул дальность. Около шестисот метров, а до водонапорной башни от двухэтажного здания и все семьсот. Кто же это работает? Одному на такое расстояние, без второго номера стрелять тяжеловато! В это время, на плац, стреляя, сходу, выскочил восьмидесятый БТР с бойцами на броне и повернувшись стал боком к башне, закрыв корпусом лежащего американского инструктора. Спешившиеся солдаты, кинжальным огнем накрыли все пространство возле водонапорной башни, где были позиции разведчиков ополчения. Те, слабо огрызаясь стали отходить. Внезапно с тыла ВСУшников, со стороны учебного центра прорвалась к полигону одна из групп Хмурого. Под прикрытием пулеметов, коротко перебегая, быстрым маневром бойцы приблизились к стоящему БТРу с противоположной от позиции Угрюмого стороны. Бой снова закипел, но со стороны водонапорной башни выстрелов уже не было. Прорыв группы помог отойти разведчикам, прикрывавшим снайпера. Угрюмый смотрел в темный проем окна. Он снова услышал характерный звук выстрела и увидел клубы цементной пыли. «Там! Точно – там! Один или с наблюдателем?» - Снайпер до боли в замыленном глазу всматривался в темноту оконного проема. И тут, его левый глаз отметил движение возле БТРа. Двое с автоматами, перебежали под прикрытие брони транспортера и присели полностью открытые для Угрюмого. Сидя на корточках боком к снайперу они к совещались. Затем, один стал давать указания, а другой что-то передавал в рацию. Угрюмый, с некоторым удивлением узнал в дающем указания того американца, который пролежал на спине половину боя без движения. В чем дело? Почему он жив? Либо пулеметчик не попал, либо инструктора спас бронежилет. Снайпер прицелился. Время остановилось. Шумы слились в единый протяжный гул, пульсация сердца гулкими ударами отдавалась в висках. Выдо-ооох! Спу-у-усск! Только выдох и спуск занимают все сознание стрелка! Бах! Звук выстрела неожиданно включает реальность. Винтовка слегка отъехала назад, мягко сдерживаемая плечом. Теперь – замри! Угрюмый окаменел в попытке слияния со средой, растворяясь телом и сознанием в окружающей обстановке. Нужно стать кусочком камня – частью этой мусорной кучи, в которой снайпер лежит . Но если у противника тепловизор… лучше об этом не думать! Угрюмый осторожно взглянул в прицел. Стрельба стала затихать. Еще два – три выстрела из здания и бой закончился. Некоторое время тут и там гремели автоматные очереди, но это была уже зачистка. Наверняка, группа прорвавшаяся к БТРу погибла. Снайпер тихо вздохнул. Подъехал КАМАЗ с солдатами. Они спешились, выстроились цепью и пошли, прочесывая территорию, в сторону водонапорной башни, прямо на Угрюмого. Позади них на КАМАЗ грузили убитых. «И своих и чужих - в один кузов.» - грустно подумал снайпер: «Вот так совмещается несовместимое!»
Цепь неумолимо приближалась. Солдаты внимательно, не торопясь осматривали каждый куст, дерево, ямку на все обращая свое внимание. Угрюмый был под слоем битого кирпича, досок и другого мусора, но шансов остаться незамеченным было ничтожно мало. Стоило только чуть-чуть поворошить кучу и позиция будет раскрыта. Снайпер вспомнил, как в детстве играя во дворе в прятки, было страшно сидеть в сыром, темном подвале, пахнущим крысами и болотом. Как бешено стучало сердце и хотелось быстрее оказаться на свету в тепле летнего солнышка, тело дрожало в ознобе от страха и кричало : «Беги! Беги!». Но надо было вытерпеть, дождаться, пока ищущий с испугом вглядываясь в темноту, не решаясь спуститься вниз для проверки, недолго постоит, покричит и уйдет дальше.
Сейчас, так же колотилось сердце, все тот же тоскливый, предательский страх, гнал наружу к теплому солнечному свету, но это уже была не та детская игра, а реальная, жестокая борьба за жизнь, результаты которой, солдаты складывали в кузов КАМАЗа. Угрюмому стало грустно и обидно от безысходности. Он понимал, обреченность своего положения. Его найдут и скорее всего сразу расстреляют – таков удел снайпера! Могут перед расстрелом еще и поиздеваться. Что делать? Цепь приближалась. Угрюмый снова осмотрел здание из красного кирпича. В оконном проеме второго этажа стоял человек с винтовкой на плече и что-то кричал стоящим внизу. У снайпера перехватило дыхание – Рико? Нет! Это не Рико! Это – англичанин! Вот так «темная лошадка»! Ай да тихоня! Да он - настоящий мастер- стрелок! Сейчас стоит расслабившись уверенный в собственной безопасности. Эх! Была – не была! Угрюмый прикинул расстояние до цели. Почти шестьсот! Ветер? Слева, скорость около метра. Впереди открытое пространство – ветер скорее всего такой же. Быстрые щелчки барабанчиков прицела. «Помирать – так с музыкой!» - Угрюмый сосредоточился на спусковой скобе. И в этот момент, один из солдат в цепи выпустил длинную очередь из автомата по кустам слева, из которых выбежал рыжий облезлый кот. Воспользовавшись шумом, снайпер выстрелил. Звук потонул во всеобщей пальбе которую от неожиданности открыли другие солдаты цепи. По куче мусора, где лежал Угрюмый зацокали пули. Снайпер съежился, не успев увидеть результата своего выстрела. Грохот и визг пуль продолжались секунд десять. Что-то обожгло Угрюмому шею и плечо, заставив сжать от боли челюсти. Внезапно стрельба прекратилась, и солдаты начали ругаться и орать друг на друга. Снайпер выдохнул. Цепь остановилась метрах в десяти от него. Пока солдаты упражнялись в сквернословии, закончилась погрузка тел убитых. Большой мужик в американском камуфляже прокричал команду, и солдаты подбежали к КАМАЗу, запрыгнули в него и уехали с полигона, оставив несколько человек охраны. Они разожгли костер, в сотне метрах от позиции снайпера, и сев вокруг огня, достали бутылку водки и еду. Угрюмый терпеливо лежал, ощущая кровотечение из шеи и размышлял об отходе.
Стемнело. Солдаты у костра окрыли третью бутылку. Они громко разговаривали, смеялись, иногда постреливали в разные стороны где, как им казалось прятались враги – «ватники». Угрюмый ждал, крепко прижав ладонью рану на шее. Так прошел еще час. После очередной стрельбы по «ватникам», к костру подъехала бронированная Нива, с надписью «Приват банк». Из автомобиля выпрыгнули два офицера ВСУ. Между ними и солдатами произошла перебранка, после которой один офицер остался, а другой уехал. Пьянка у костра прекратилась. Теперь, каждые полчаса, солдаты стали нетвердым шагом обходить периметр возле полигона. Минуло еще два часа. От потери крови, Угрюмый ощущал слабость. Нужно было срочно выбираться, но мусорная куча, в которой он лежал была на виду и прямо под освещающем ее прожектором. Если не уйти сейчас, то сил может не хватить даже на то, чтобы добраться до серой зоны. Веки уже тяжелели, голова слегка кружилась, вкус соленой крови во рту вызывал тошноту, тело плохо слушалось, бдительность притуплялась. Угрюмый вздохнул, собрался силами и немного пошевелился, изменяя позу, пытаясь выползти из-под камней наружу. Винтовка и рюкзак оказались неимоверно тяжелыми. «Придется что-то оставить!» - с прискорбием подумал снайпер. Он напрягся и сделал еще одно движение и вдруг, ощутил на себе чужой взгляд. Снайпер остановился и медленно повернув голову, взглянул в сторону костра. Метрах в трех от своей позиции, он увидел стоящего в длинном до самых пят, черном то-ли плаще, то-ли мантии, бородатого человека с капюшоном на голове. Лица было не разобрать, но борода была белой. Угрюмый замер в неудобной позе, пытаясь незаметным движением, достать пистолет, но человек неожиданно, твердо и отчетливо сказал:
-Николай! Не надо делать резких движений! Спокойно вылезай, забирай весь свой инвентарь и иди за мной! Я проведу тебя к своим! – голос говорившего показался Угрюмому знакомым:
-Кто ты? –шепотом спросил снайпер
-Сейчас это неважно, - густой и мягкий голос звучал прямо в голове у Угрюмого,- ты потом все узнаешь, - продолжал некто в капюшоне, - нужно немедленно идти! Доверься мне! – Снайпер с неимоверным шумом, разворотив всю кучу, вылез, вытащил винтовку, зачехлил ее в рюкзак, который надел на себя и качнувшись от слабости взглянул на солдат как бы застывших в разных позах у костра. Они никак не среагировали на шум и движение. Угрюмый кашлянул и сказал:
-Я готов!
- Иди за мной! Не отставай и не оглядывайся! – человек в капюшоне пошел вперед, в сторону водонапорной башни уверенным шагом, не прячась - в полный рост! Угрюмый побрел вслед.
- Молись, чтобы мы дошли! – не оборачиваясь, сказал провожатый. Снайпер достал из нагрудного кармана пояс с молитвой и сжав его в кулаке забубнил молитву: «Живый в помощи вышняго…», удивляясь тому, что знает ее наизусть. Прошло некоторое время, а они все шли – человек в черном плаще с капюшоном, который вел держа за руку, снайпера качающегося из стороны в сторону, периодически спотыкающегося, потерявшего ощущения времени и пространства, забывшего боль, страх смерти, усталость и неуверенность, бредущего как в волшебном сне. Угрюмый шел, не понимая где реальность, а где галлюцинация. Просто он ощущал, непонятно откуда нахлынувшую на него спокойную, тихую радость и чувство безопасности. Как в детстве, когда идешь, сжав указательный палец отца – самого сильного человека на свете, и держа за теплую, ласковую ладонь маму – самую добрую и преданную в мире. Тогда твердо ступаешь по земле и улыбаешься, чувствуя себя самым счастливым и защищенным человеком на всей планете. И даже сейчас, идя на рассвете по серой зоне в поле видимости врага, Угрюмый безмятежно радовался жизни, глотая свежий прохладный воздух и полностью доверившись своему провожатому. Мимо него проплывали серые развалины домов, черная, выгоревшая, истерзанная воронками и местами вздыбившаяся земля, пожелтевшая зеленка…
- Стой! – резкий окрик заставил снайпера вздрогнуть, - Куда? Кто такие? – Угрюмый моментально пришел в себя. Тут же, тяжелая усталость и сильная боль ворвались в его тело, забирая остатки сил. Снайпер застонал и покачнувшись, стал падать под весом тяжелого рюкзака на спину, но рефлекторно, привычным движением, сохраняя оптический прицел винтовки, присел и мягко завалившись на бок, стал терять сознание. Последнее, что запечатлел его взгляд, был боец в горке с эмблемой ДНР на рукаве.
- Дошли! – выдохнул с улыбкой снайпер и тьма накрыла его.
Глава девятая
Рико бродил по полю возле полигона учебного центра внимательно осматривая каждый участок земли и размышляя. После дерзкого налета сепаратистов на учебный центр снайпера отозвали из отпуска. В штабе группировки войск ВСУ, все были в бешенстве. Снова убийство американского инструктора в тылу! Как это могло произойти? И что произошло на самом деле? Доклады – один другому противоречат! Рико, как опытному, наблюдательному разведчику, поручили разобраться, воссоздать картину боя и доложить какими реально силами совершался налет, какие средства и вооружение использовалось, какая тактика и что это за новые пули, пробивающие броню БТРа. Прежде всего, снайпер поговорил с английским инструктором, участником вышеописанных событий. Рико посетил его в госпитале – во время боя шальная, как говорят, пуля попала в кирпичную стену и крупным осколком камня сильно рассекла голову англичанину. Снайпер подробно обо всем расспросил Саймона – так звали инструктора, выслушал его мнение об инциденте и теперь, выйдя на место боя, внимательно изучал все следы. Через несколько минут Рико нашел и выковырял из стены пулю, пробившуюся через толстый слой кирпичной кладки. Это под ее воздействием, осколок кирпича ранил англичанина. Точно такая же пуля расколола череп американца и застряла в броне БТРа. Неизвестная бронебойная пуля триста тридцать восьмого калибра. На этой войне, снайпер таких еще не видел. «Ага!» - подумал Рико : «Значит налет маскировал действия снайпера!». Он не удивился разгильдяйству офицеров и бойцов ВСУ пропустивших очевидное – обычный нюанс этой странной войны. Но если был снайпер, значит он стрелял с позиции. Но откуда? Судя по результатам выстрелов и углов входа пули, направление не менялось. Оба попадания снизу – вверх. Где же ты прятался? В течение нескольких дней, Рико бродил по полю. Смотрел. Щупал. Нюхал. Размышлял. Анализировал. Труп пулеметчика в водонапорной башне. Три трупа возле нее, в наскоро подготовленных огневых позициях – не для длительного боя. Среди всех погибших – ни одного похожего на снайпера. Рико бродил в задумчивости, глядя на развороченную кучу мусора и битого кирпича прямо посреди поля. Затем он остановился пораженный. Нет! Никак не хотелось верить, что единственное место, откуда возможно сделать такие выстрелы было именно здесь в куче, на самом открытом участке местности! Это же самоубийственно – занимать такую позицию! Рико залез в кучу и стал все там осматривать. Так – так! Вот и запекшиеся, еле различимые следы крови! Если они до сих пор сохранились, значит ее много натекло. То есть тут точно кто-то был! Вот тебе на! Снайпер лег, занимая позицию для стрельбы. Точно! Все как на ладони! И дальности достижимые для бронебойной пули с плохой баллистикой. Так! Вот здесь стоял БТР. А там – на втором этаже позиция Саймона. Рико вдруг, как в немом кино увидел всю картину боя и понял хитрый замысел вражеского снайпера. Оставался только один вопрос – как этот раненный, истекающий кровью стрелок ушел? Тем более, что в учебном центре все несли службу в усиленном режиме, а здесь, метрах в семидесяти от мусорной кучи, круглосуточно дежурила, обходя каждые полчаса периметр, группа охраны с двумя офицерами. Но он ушел! Кто же это был? Снайперский мир тесен – хороших стрелков немного и обычно все они знают друг друга, ну или друг о друге. Из всех известных Рико стрелков, только один из ныне живущих – ополченец ЛНР Амир, мог выбрать такую позицию, сутками ждать и сделать качественный выстрел, но этот снайпер находился в госпитале с тяжелым ранением. Это было точно известно. Выходит, что у «ватников» появился кто-то еще способный на выполнение таких не простых, снайперских заданий. Рико возбужденно вздохнул. Наконец-то нашелся достойный противник. Охотничий азарт охватил стрелка, и он побрел от мусорной кучи в сторону водонапорной башни, пытаясь обнаружить следы отхода. Он очень скрупулезно, метр за метром все осмотрел, но не нашел ничего стоящего внимания.
На следующий день Рико доложил в штаб о результатах своих изысканий. А еще через три дня его вызвали в штаб и поставили задачу разработать план по ликвидации вражеского снайпера. Через разведчиков и агентов СБУ внедренных в различные структуры ДНР, Рико собирал информацию. В результате выяснилось кто разрабатывал и руководил операцией по налету на учебный центр ВСУ. Кроме того, стало известно, что снайпер, работу которого прикрывали разведчики, действительно ранен и находится на излечении. Но не в госпитале. Прошло еще несколько. Наконец информаторы сообщили, что раненный находится в частном секторе на «бакинке» в доме одного из бойцов, участвовавших в налете. Тогда Рико озвучил в штабе тактическую идею по ликвидации не только снайпера, но и самого Хмурого. Причем сделать это в самом Донецке – логове врага. Тем самым, не только реализовать возмездие, но и с целью устрашения всех сепаратистов. Пусть опасаются, даже в своем тылу! Им нигде не должно быть спокойно! Идею поддержали. Некоторое время ушло на разработку и планирование. Подобрали людей, способы заброски исполнителей в тыл противника, тактику исполнения, материалы, экипировку. Определились со связью, выходами на цель, прикрытием, отходами, запасными вариантами. Все готовилось быстро, но основательно. Задействовали несколько ведомств. Для консультаций, привлекались американские специалисты. Тщательно изучалась и проверялась любая информация о оперативной обстановке в городе, способах передвижения целей, мерах обеспечения безопасности. Ко всему подходили серьезно - ошибиться было нельзя! После этого была проведена заброска в Донецк двух диверсионных групп. С одной из них Рико вышел на реализацию первой части плана – ликвидацию раненного снайпера.
Нужный дом на «бакинке» они нашли сразу. В частном секторе, оставались и не поврежденные артиллерией дома, из которых, с началом войны уехали жители. Рико с двумя бойцами диверсионной группы расположились на чердаке соседнего с нужным домом и наблюдали. Когда уже начинало смеркаться на крыльцо вышел сильно сгорбленный, похожий на старика человек, в мешком, висящей на нем, на два размера большей формой «Горка» и в зимней гражданской куртке синего цвета. Он крехтя по-стариковски, устало переставляя ноги, опираясь на палку, прохромал к выходной железной двери и выйдя из нее, медленно удалился в сторону центра города. Еще Рико увидел провожающего, который слегка помахал рукой вслед уходящему старику, закрыл за ним железную дверь и по дорожке, через внутренний дворик возвратился к крыльцу дома. Там он остановился, повернулся в сторону наблюдателей и стал смотреть в быстро темнеющее, налитое свинцовыми облаками зимнее небо. Черная вязанная шапочка надвинутая на самый лоб, темные усы и борода, скрывали черты лица, но Рико видел белые бинты на шее возле плеча и на груди, обнажившееся под распахнутой охотничьей камуфлированной курткой. Похоже это и есть первая цель. Рико внезапно уловил что-то знакомое в фигуре, овале лица и движениях стоящего. Кто же ты? Где я видел тебя? Снайпер всматривался, пытаясь увидеть слабо блестящие глаза, человека поднявшего лицо к небу. Вот он сделал неуловимое движение, и неожиданная догадка пронзила сознание Рико: -«Угрюмый?!?» - снайпер сильно зажмурил глаза, открыл их: - «Нет! Этого не может быть!». Рико точно знал, был полностью уверен, что его личный враг погиб в промзоне. Этот факт разведка подтвердила и при подготовке к данной операции. Тогда кто это? Он еще раз присмотрелся к стоящему. Точно Угрюмый! Мысли метались в голове, лихорадочно копаясь в памяти… Стоп! Неважно! Кто бы это не был, именно он то самый раненный снайпер, который обозначен, как первая цель! Сейчас самый подходящий момент! Время терять нельзя, пока цель хорошо видна и практически неподвижна! Нужно переходить к действиям! Рико одним движением, достал из спортивной сумки автоматическую М4 с глушителем и оптикой, вдвинул приклад, вставил магазин, кивнул одному из бойцов, подав рукой условный сигнал. Тот быстро сбежал вниз и через несколько секунд, стоял снаружи и стучал кулаком в железную дверь, из которой выходил хромой старик. Железо загудело. Рико тихо открыл окно.
-Кто там? – человек стал спускаться с крыльца. Рико увидел походку и сомнения его отпали – это был Угрюмый! Снайпер прикинул дальность. До цели не более семидесяти метров. Он занял устойчивую позицию и прицелился.
-Я от Хмурого! – крикнул из-за двери боец. Угрюмый медленно сошел с крыльца, запахнув куртку.
-Я сейчас! – голос звучал хрипло и как-то… обреченно. Рико вдохнул и с выдохом плавно потянул спусковую скобу. И тут! Он увидел старика. Нет не того, который ушел в сторону центра – другого! В странной длинной одежде, седого, чуть с залысиной, с белой бородой. В левой руке дед держал толстую книгу, а правой крестил Рико и что-то говорил, еле шевеля губами! Ошеломленный снайпер замер, убрав палец со спускового крючка. Этот дед полностью закрыл собой цель. «Тебе чего надо?» - от неожиданности шепотом произнес Рико. « Не убивай – будешь страдать! Ты помилуешь – и тебя помилуют!» - слова деда звучали в самом центре головы. « Но он – враг мой!» - слова яростно вырывались прямо из самого сердца снайпера. «Нет!» - мягко, настойчивым густым басом отвечал старик: - «Он – брат твой!». Рико стиснул зубы и встряхнув головой часто и с силой поморгал. Видение исчезло. Снайпер вернул перекрестье на цель и сделал три беглых выстрела в спину идущего к двери врага. Тот резко остановился, как бы задумавшись и Рико выстрелил в голову, которая мотнулась и брызнула темной, сумеречной кровью. Тело, Угрюмого уже мертвое, рухнуло мешком, так и не дойдя до двери. Рико ощутил внутри себя взрыв яростного восторга! Ему хотелось прыгать, рычать, хохотать и кричать так, чтобы все слышали: -« Я – лучший!». Возбуждение хищника, настигшего и растерзавшего сложную добычу, заставляло кровь бурлить адреналином азарта. Но снайпер сдержался, быстро разобрал и упаковал винтовку, подобрал разлетевшиеся гильзы и закрыв окно метнулся к выходу. У дома его уже ждал автомобиль.
Через полчаса, в другом районе города, на конспиративной квартире, Рико с товарищами, в ожидании группы реализующей вторую часть плана обсуждали свои дальнейшие действия и варианты отхода.
-Эй, дедуля! Может подвезти? – он обернулся на звук молодого задорного голоса. Это боец «Беркута» - один из трех стоявших возле оперативного уазика возле торговой палатки на выезде из частного сектора на «бакинке».
-Что так все плохо? Выгляжу как дед?- он поднял голову и посмотрел на бойцов «Беркута»: - Я не дед. Просто после ранения, много крови потерял. Да и колено повредил. Так что можно и подвезти! Кстати мой позывной – «Старый».
- Прости брат! –смутился боец и открывая заднюю дверь спросил, -Куда тебя отвезти?
-В штаб корпуса. К Хмурому. – хрипло сказал Старый.
- Хорошо брат! Садись! Только мы сначала в пару адресов съездим, а потом в штаб?
- Добро! Я не тороплюсь. – Старый кряхтя и превозмогая боль в колене залез в уазик. Бойцы запрыгнули следом и машина взревев двигателем, сорвалась с места и гудя мостами, на всех парах двинулась в другую часть города.
Более двух часов, они носились по Донецку. Старый даже умудрился, когда успокоилось поврежденное колено немного вздремнуть. Наконец выдвинулись к Хмурому.
Возле штаба стояло оцепление. Все вылезли из уазика и подошли ближе.
- Серега! Здорово!В чем дело? – спросил боец Беркута у своего коллеги стоящего в оцеплении.
- Да непонятно – то ли в штабе что-то взорвалось, то ли снаружи в окно к Хмурому из «Шмеля» пальнули, но разнесло почти весь этаж. Короче, Хмурый погиб.
-Диверсия?
-Похоже! А шо это за деда вы привезли?
- Да не дед он! Это боец Хмурого после ранения! Много крови потерял.
-А как позывной?
-«Старый».
-Знаю я одного Старого, только из другого подразделения!
-Слышь, да у нас этих «старых», «дедов», «шаманов» и «рэмбо» - пол-ополчения! – говорящий засмеялся и повернулся к Старому,- правильно, брат?
- Да уж! – тихо ответил тот.
- Ну ладно Серега – нам пора! – затем к Старому, - видишь – не успел ты! А приехали бы раньше… - боец смолк, а затем тихо прибавил: - везучий ты!
-Отвезите меня обратно! – попросил Старый.
-Садись, брат! Пока Серега!
-Давай! Удачи вам! Берегите себя! – Старый с бойцами залезли в уазик и укатили.
Через день, Рико шел через площадь Пушкина, на встречу с агентом, обеспечивающим отход группы на свою территорию. Ярко светило солнце – был светлый, чуть морозный день. Снайпер шел не спеша, наслаждаясь теплом солнца и прохладным воздухом, пахнущим чистотой. На душе было легко. Обе задачи выполнены без потерь и неожиданностей. Все показали себя хорошими профессионалами – вышли, исполнили и чисто отошли. Теперь еще благополучно вернуться к своим и будет образцово- показательная операция. Рико вздохнул полной грудью. Плавно выдохнул, унимая радостное возбуждение и тут ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Он медленно повернул голову. Женщина стояла метрах в десяти и не отрываясь смотрела на него, широко распахнутыми от удивления глазами. Даже рот ее слегка приоткрылся. Так они простояли, молча глядя друг другу в глаза несколько минут. Затем она тихо произнесла срывающимся голосом, как бы вопрошая и утверждая одновременно:
-Микола?! – слезы потекли по ее шекам;
- Галя! – полушепотом произнес он имя жены и на неуверенных ногах подошел к ней. Галя стояла, растерянно теребя язычок молнии на своей пуховой куртке. Она заметно побледнела и похудела, огромные, бездонные синие глаза, застланные слезами, резко выделялись на круглом, с широким лбом красивом лице. Он вдруг увидел, как она хрупка, одинока и беззащитна. Чувство вины вырвалось из глубины его души, комом застряв в горле и ему нестерпимо захотелось обнять жену, прижать ее к своей груди, поднять на руки и унести от этой проклятой войны, невзгод, потерь, одиночества и спрятать в тихом, мирном, уютном, надежном месте. Сквозь слезы она спросила:
-Ты как здесь? – и, словно боясь ответа: - Надолго?
- Ненадолго, – уклончиво ответил он, - завтра или послезавтра убываю - она молча, с пониманием кивнула. Помолчали. Оба с трудом сдерживали свои чувства.
- Как Артемка? – спросил он осыне.
- Вчера исполнилось четыре! Ты – забыл? – она мягко улыбнулась и бледное лицо ее просветлело. Он улыбнулся в ответ:
- Я всегда забываю дни рождения! Только твой – никогда! – в горле сипело и голос его срывался. Они стояли, утонув в глазах друг друга, не замечая ничего вокруг, источая светлое тепло любви и какая то невидимая сила сковала их, отобрав возможность развернуться и уйти. Они любовались друг другом, как в последний раз и сердца их бились в унисон - одинаково сильно, одинаково радостно и в тоже время одинаково печально! Некоторое время они вдруг почувствовали, что ничто не может разлучить их. Так продолжалось недолго. Затем, она со слабой надеждой спросила:
- Может зайдешь? Увидишь Артемку! Маму! – Он помолчал, обдумывая ее слова.
-А где отец?
-Папа погиб!
-Как?
- Украинский снаряд влетел прямо в комнату где он спал!
-Почему он не переехал к тебе, как мама?
-Когда там, на улице Стратонавтов, уже мало целых домов осталось, мы приехали за ним. А он говорит: «Это дом моих родителей! Негоже его бросать!». Ну и остался. В ту же ночь погиб! То, что от него осталось, мы похоронили в огороде. Остались теперь без мужчин! – Галя слегка всхлипнула: - спасибо, хоть Тамара не забывает – иногда через Вовчика продукты посылает. А ее мужа Сашку – тоже убили! – она не выдержала и заревела:
-Что же это Миколушка? Свои своих убивают! Нам так страшно! Артемка кричит по ночам! За что это нам? Почему? Зачем ты там, а мы здесь? Нам без тебя так трудно! – Рико подхватил вздрагивающую в рыданиях жену, прижал к груди, растерянно гладил по голове и неуверенно бормотал:
-Тише родная! Тише! Успокойся! Что поделаешь – война! – в первый раз, за последнее время он всей своей душой, своим грубым, окаменевшем на войне сердцем ощутил, почувствовал, горестные переживания другого человека, которые откликнулись в нем такой же внутренней болью, которую чувствовала его жена. Это было совсем новое для него ощущение. Неожиданно пришло осознание хрупкости неустойчивой человеческой жизни. Странным образом в сознании стали всплывать, в мельчайших подробностях, различные воспоминания. Яркой картинкой встал образ старика закрывшего собой человека, которого, затем Рико убил. Вспомнились слова этого деда : «Не убивай –будешь страдать!». Вот оно – страдание! Отец погиб, жена страдает в одиночестве, сын болеет от страха… «Ну все! Хватит! Распустил нюни!» - Рико сбросил наваждение, встряхнув головой. Отстранил жену. Пристально посмотрел ей в глаза. И снова горе и тоска, излучаемые ими стали проникать к нему в сердце размягчая его. Рико отвел глаза и твердо сказал:
-Все! Иди домой! Завтра в десять утра, я приду! Ждите во дворе, на детской площадке! – он развернулся и твердым, быстрым шагом пошел прочь, спиной ощущая ее радостный от надежды взгляд.
Следующим утром, аккуратно, с осторожностью, внимательно осматриваясь, Рико приблизился к назначенному месту. Он выглянул из-за угла соседнего дома и метрах в шестидесяти увидел детскую площадку. Там его мама качала маленького Артемку на качелях, а Галя стояла рядом и в нетерпении, часто оглядывалась ожидая появления мужа. До встречи было еще полчаса. Сердце Рико наполнилось радостью, и он вышел на открытое пространство. Галя тут же заметила его и с вспыхнувшими от счастья глазами застыла, глядя на мужа. Рико сделал шаг навстречу…. Горячая волна опрокинула его навзничь, больно ударив спиной об асфальт. Уши и голову болезненно сдавило, привычные звуки исчезли, остались только свист и звон. Вместе с землей вздрогнули внутренности. Время, почти остановившись, превратилось в тягучую массу. Рико приподнял голову и смотрел ничего не понимающими глазами туда где мгновение назад была улыбка его жены и глаза сына. Вместо них, он наблюдал, как мимо него, шипя проплываю раскаленные осколки сто двадцати двух миллиметрового снаряда, комья земли, фрагменты железной конструкции качелей, камни, куски асфальта, части человеческого тела, каким – то чудом не задевая Рико. Все происходило, как в замедленном кино. На месте качелей образовалась глубокая поглотившая три жизни, воронка. Половина его жены упала рядом с ней. Артемка просто исчез – испарился, словно стерли изображение нарисованное на стекле. Исчезли его задорный смех и большие синие и глубокие, как у Гали синие глаза. Его больше не было. А окровавленные куски той, что когда-то была матерью Рико, проплывали над ним в смертельном потоке осколков и мусора, несомых ударной волной. Вся эта картина ужасная в своей четкости, мощным ударом, разом ворвалась в снайпера, мгновенно перевернув, опрокинув, захватив его сознание, с силой разрывая великим, никогда ранее, не испытанным горем сердце, раскаляя его до полного плавления. Мгновенно пришло понимание полного разрушения смысла жизни. Взрывная волна еще гремела, эхом отражаясь от строений, звуча осколками и битым стеклом, а душа Рико уже забилась в конвульсиях, затрепетала от боли, рванулась наружу и мощно ударившись в тело, не пробила своей тяжелой оболочки, не смогла выскочить и в крайнем отчаянии, проявила себя криком. Рико, стоял на четвереньках и истошным голосом орал: «Нееееет!». Затем он зарычал, а затем завыл по-звериному, ударяя головой в асфальт. Рико катался по земле, рычал, бил все вокруг себя, хватал себя за волосы и рвал их, затем остановился и беззвучные рыдания стали сотрясать его тело. Наконец, он в бессилии упал ничком на землю и затих.
Когда приехала скорая, а следом и все остальные службы, Микола молча сидел, вперив пустой, остановившийся взгляд на воронку и совершенно не сопротивляясь, увлекаемый под руки людьми в белых халатах, тяжело переставляя ноги, покорно влез в медицинскую машину. Ему сделали укол и через некоторое время, Микола сомкнул глаза и впал в глубокий искусственный сон.
Эпилог
Через несколько лет, после описываемых событий, в Троицкий храм одного из монастырей России, вошел мужчина лет пятидесяти, с жесткими чертами лица, бритый наголо, среднего роста, одетый в стиле «милитари». Он подошел к послушнику в черном подряснике:
-Здравствуйте!
-Здравствуйте! – послушник внимательно посмотрел на вошедшего;
- Я хотел бы исповедаться. – тихо сказал мужчина;
- Это можно, - ответил послушник, - в Покровском храме сейчас исповедует отец Николай. Можете пойти к нему на исповедь.
- Благодарю! – мужчина стал поворачиваться к выходу, но остановился. Его внимание привлек человек в монашеской одежде, стоящий на коленях перед иконой Богородицы, которая называется «Споручница грешных». Монах стоял, молча молился, периодически крестясь и кланяясь до пола, а по щекам его текли обильные слезы.
- Простите, - вновь обратился к послушнику мужчина, - мне, этот человек кажется знакомым. Как его имя?
- В монашестве, его имя Никодим! Постриг был около полугода назад.
- А до пострига в монахи, как его звали?
- Не знаю! Я тут недавно. Слышал только, что он потерял всех родственников! На войне!
- На какой войне?
- Говорят, что он с Донбасса! Вроде воевал.
- Понятно! – кивнул мужчина, - Спасибо! – он поклонился послушнику;
- Во славу Божию! – сделал ответный поклон тот и ушел в алтарь.
Мужчина некоторое время стоял, в раздумье, глядя на молящегося. Потом, тихо подошел, почти в плотную и остановился сбоку. Никодим, не обращая внимания на подошедшего, продолжал слезно молиться. Мужчина наклонился к монаху и почти в самое ухо произнес:
- Николай! – Никодим вздрогнул. Осознание окружающего мира медленно возвратилось к нему, отразившись в глазах и на лице усилением скорби. Он медленно поднялся с колен и повернувшись к произнесшему его прежнее имя, застыл пораженный до самой глубины души. Около минуты они молча смотрели друг на друга. Мужчина, вдруг улыбнулся и жесткое, холодное лицо его, разгладилось теплея излучаемой радостью встречи. Он тихо, почти шепотом, мягко, с шутливой укоризной, сказал остолбеневшему в крайнем удивлении монаху:
- Рико! Шо же ты старых друзей не узнаешь? Никодим сглотнул и внезапно севшим голосом произнес, точнее выдохнул откуда – то из глубины груди вопрос – утверждение:
- Николай?! – и слезы от неожиданной радости, снова сверкнули в его печальных, широко открытых в удивлении глазах: - Угрюмый! Живой! – ликование переполнила его, выливаясь слезами и лучезарной улыбкой. Он с шумом набрал воздуха в грудь и выдохнул главный вопрос:
- Но как? Я же тебя…, - Никодим не закончив фразу, запнулся, быстро встал на колени и с земным поклоном произнес: - Прости меня брат!
-Бог простит, и я прощаю! – весело ответил Угрюмый поднимая монаха с колен.
- Но расскажи – как?
- Что как?
- Как ты остался в живых? Я же два раза убил тебя? Я был уверен, что ты мертв! – они вышли из храма и сели на лавочку. Угрюмый, отвечая на вопрос, рассказал:
- В первый раз – на промзоне, я ушел до того, как прилетели снаряды. Потом, мы с Хмурым устроили мои похороны, а я забазировался у своего друга с позывным Старый. Мы с ним были немного похожи. Во время налета на учебный центр ВСУ, Старый, тоже был ранен. Вот его ты и принял за меня!
- А как ты смог уйти с территории учебного центра?
- Святой Николай меня вывел! Я потом, когда в церковь пришел, так и остолбенел перед его иконой! Сразу узнал его! – глаза Угрюмого горели верой. – он и тебя спас!
- Когда?
- Там – в промзоне! Ты лежал передо мной как на ладони! Я только прицелился, хотел уже стрелять, а тут он! Встал в прицеле, закрыв видимость полностью и говорит: «Не убивай брата своего!». Ну я и не стал стрелять! Просто ушел!
- А я – не послушал его и выстрелил! – Никодим скорбно опустил голову. Потом тихо произнес:
- Теперь, постоянно молю Бога, чтобы помиловал, хоть я и недостоин! Только на его любовь и уповаю!
- Я тоже! – кивнул Угрюмый. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Затем, Никодим повернул голову к собеседнику:
- Ты все воюешь?
- Уже нет – закончил! Пытаюсь привыкнуть к мирной жизни. – Угрюмый грустно улыбнулся.
- А чем занимаешься?
- Учу мальчишек военному делу, - глаза снайпера потеплели, - в православном кадетском корпусе. Я же ничего кроме войны не умею! – Опять помолчали. Неожиданно Угрюмый продолжил:
- Есть у меня двоюродная сестра, по материнской линии. Живет в Одессе. Она позвонила мне, когда я еще был в Донецке, и просила найти в городе свою двоюродную сестру, которая давно не давала о себе знать. Я взял адрес и поехал. Нашел дом, звоню в дверь… - Угрюмый замолчал, делав длинную паузу.
- Ну и? – Никодим нарушил паузу;
- Да, - продолжил Угрюмый, - дверь открывается, - снайпер хитро прищурился, - и… я вижу Тамару – сестру твою! – ответил на вопросительно – удивленный взгляд Никодима, Угрюмый.
- И что это значит? - спросил монах в недоумении.
- Как что? – воскликнул снайпер – Моя сестра – сестра твоей сестры! Это значит, что мы с тобой – братья! Понимаешь? – Угрюмый торжествовал. Он смотрел на монаха и в его сверкающих радостью глазах, что-то заблестело и скатилось по щеке. Никодим вздохнул:
- Представляешь, как мы ожесточились в своей безбожной глупости и злобе! Брат – охотится на брата, чтобы убить его! А ведь все мы - дети одного Отца! Значит братья и сестры! Но так ненавидим друг друга, что готовы лишить жизни. Что же с нами происходит? Почему мы дышим злобой? – Никодим сделал паузу. Перекрестился. И продолжил, отвечая на свои же вопросы: - Душа человека повредилась, отойдя от любви своего создателя! Вместо Бога в нас вошел главный враг людей и стал, на нашу погибель, нами управлять! Через наши желания, через наши чувства, через наши слабости! Через наш эгоизм! – Никодим снова вздохнул: - Прошу тебя! Не ходи больше на войну! Не убивай своих братьев! – он просительно склонился перед Угрюмым. Тот согласно кивнул и твердо произнес:
- Хорошо брат! Обещаю!
-Ну и Слава Богу! – и они обнялись крепко-крепко! По- братски!
Николай Брест
Москва. Январь 2019г.
Оценил 1 человек
2 кармы