«Мягкая, но жесткая сила» Турции в Центральной Азии

Внешняя политика Турецкой Республики в Центральной Азии за последние тридцать лет имела свои взлеты и падения. Однако сейчас можно смело сказать, что страна сумела войти в число значимых геополитических игроков в регионе через усиление двусторонних отношений, а также сотрудничества на базе международных институтов. Однако у этой, казалось бы, успешной стратегии есть обратная сторона.

Рассуждая в контексте Центарльной Азии, Турция смогла особенно заметно увеличить свое влияние в данном регионе. Цели этой политики кристаллизировались в новой стратегии Турции, направленной на усиление связей с Азией. 5 августа 2019 года министерство иностранных дел Турции (при министре Чавушолу) выступило с инициативой «Новая Азия», которая преследует четыре цели: 1) улучшение межгосударственных отношений, 2) расширение торгового потенциала частного сектора, 3) укрепление академического сотрудничества и 4) развитие взаимодействия между обществами.

За несколько лет между Турцией и странами центрально-азиатского региона было реализовано немало проектов в бизнес-сфере: Турция открыла новые авиарейсы со странами ЦА, стала на ежегодной основе проводить двусторонние бизнес-форумы, инвестировала в строительство международного аэропорта в Ашхабаде и восстановление порта Туркменбаши в Каспийском море. Инвестиционные проекты способствовали более тесному переплетению экономик центрально-азиатского региона с Турцией. Если в 2010 г. товарооборот Турции со странами Центральной Азии составлял 6,54 млрд долларов, то в 2014 г. он достиг 8,6 млрд.

Переломным этапом в позиционировании Турции в Центральной Азии стала победа на президентских выборах 2014 г. Реджепа Тайипа Эрдогана – бывшего премьер-министра и лидера Партии справедливости и развития (ПСР). По итогам всенародного референдума 2017 г. по изменению формы правления в Турции избрали президентскую форму власти. В свою очередь смена режима в Узбекистане в 2016 г. позволила Турции возобновить отношения с Ташкентом, которые были заморожены с 1997г. из-за конфликта И. Каримова с властями Турции.

Однако не все так гладко, как кажется на первый взгляд. После успешных совместных экономических проектов (по факту же эконмическая экспансия), наступает этап развития военного сотрудничества (порабощения). И тут стоит в очередной раз вспомнить про Османизм, Пантюркизм и Панисламизм.

Если рассматривать Турцию с точки зрения геополитической стратегии, то турецкая геополитическая доктрина весьма региональная. Турецкое руководство неоднократно утверждало, что государству суждено стать региональным гегемоном, объединяя географический детерминизм с культурным влиянием и историческим опытом. Турецкий геополитический проект уходит корнями в историческое прошлое Турции, бывшей некогда в числе величайших империй мира, и ставит в качестве одной из задач вовлечение государств Центральной Азии в ареал своей цивилизации.

В качестве идеологического обоснования Турция видит историческую территорию Османской империи (османизм), общность происхождения (пантюркизм) и общность религии (панисламизм). По сути, на этих трёх столпах строится геополитическая стратегия и внешнеполитическая доктрина Турции. Неоосманизм стремится возродить «великую Турцию», модернизируя классическую цивилизационную модель наследия Османской империи, опираясь на экономическую, военную и политическую мощь.

Армия Турана во главе с Турцией

На фоне последних событий (Баткенского конфликта) становится очевидно, что Турецкая Республика активно внедряет продукцию своего ВПК. В ходе данного конфликта Кыргызстан активно применял БПЛА Bayraktar TB2. В свою очередь, Казахстан использует БПЛА ANKА и БКМ (бронированная колесная машина) ARMA-8×8 с боевым модулем NEFER. Узбекистан закупает БТР Ejder Yalcin. Крупнейшим покупателем турецкого вооружения на протяжении последних пяти лет отсается Турменистан. По разным оценкам на Ашхабад приходится до 16% турецкого экспорта. Помимо БПЛА и транспортных средств (такие как как Cobra, так и Ural), Турция отвечает за поставку в Туркменистан большинства морских судов: начиная от туркменского флагмана, корвета Deniz Han C-92, до патрульных и быстроходных ракетных кораблей. Также уже неодконкратно вскрывались каналы теневых поставок Турцией своего вооружения.

Однако по-прежнему все партнеры из Центральной Азии проявляют осторожность, предпочитая придерживаться своих национальных интересов. Так, например, во время вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе в 2020 г. страны Центральной Азии заняли сдержанную позицию, выразив приверженность мирному урегулированию конфликта, хотя задолго до известных событий Эрдоган призывал членов ССТГ поддержать Баку. Примечательным было и обращение Эрдогана к Кыргызстану проявить солидарность против Израиля в борьбе Турции в защиту Палестины. Но тут встает вопрос, а долго ли Турция будет позволять странам региона проявлять самостоятельность.

Тем не менее, понимание того, что Турция является альтернативным дополнением к ближайшим партнерам центральноазиатских государств, как Россия и Китай, все более кристаллизируется внутри региона. На сегодняшний день в рамках Тюркского совета разрабатывается до 40 проектов и программ с участием Турции, Казахстана, Азербайджана, Узбекистана и Кыргызстана. К 2026-2028 гг. планируется формирование общего рынка товаров, инвестиций, рабочей силы и услуг.

В заключении стоит отметить, что уровень влияния Турции попрежнему намного ниже, чем у России и Китая, соответственно, у Эрдогана пока мало шансов для получения поддержки по многим политическим вопросам, учитывая, что страны Центральной Азии тесно привязаны к военно-политическим и интеграционным объединениям с участием вышеобозначенных государств. Но это не меняет того факта, что Эрдоган продолжает попытки укорениться в Центральной Азии, вероятнее всего, руководствуясь тем, что с экономической точки зрения Турция определенно продвинулась на несколько шагов вперед. Однако до установления четкого господства в военно-политической сфере Анаре еще очень далеко. Турция стала чаще использовать силу посредством дипломатического давления, что отчетливо прослеживается в требованиях Анкары закрыть образовательные учреждения Гюлена в республиках Центральной Азии и выдать его сторонников. Сейчас, учитывая все вышесказанное, можно точно сказать, что для стран Центральной Азии, Турция это еще одно государство, решающее свои вопросы «мягкой, но жесткой силой».