Ослабление гегемонии США — процесс очевидный с 1970-х годов. Однако этот процесс развивается не по Валлерстайну, то есть не так, как это происходило в случае с Великобританией и ее мировой гегемонией. Благодаря "холодной войне" США смогли "выковать" такую систему военных союзов, которая обрела свою автономную логику. В результате утрата экономической гегемонии компенсируется иными факторами и в иной сфере. Однако и у военно-политической гегемонии на общезападной "подушке" есть предел — элементарное перенапряжение (ситуация Рима при императоре Траяне).
В середине 1980-х годов П.Кеннеди, автор научного бестселлера "Подъем и падение великих держав", заметил, что мощь Запада всегда воплощала какая-то одна, чаще всего морская держава, на смену которой после ее упадка приходила другая; теперь, писал Кеннеди, очередь за США, за которыми, однако, не видно никакой другой страны западного мира - претендента на гегемонию.
Десятью годами раньше аналогичные мысли в еще более категоричной форме высказал Жан Гимпель. В 1956 году в Йейльском университете он прочел лекцию, в которой предсказал начало экономического упадка США через 15 - 20 лет. Это вызвало у американцев снисходительные улыбки. Во-первых, США были на подъеме. Во-вторых, Гимпель формулировал свои выводы на основе сравнения США середины ХХ века и Франции XIV века. Естественно, идеи Гимпеля были отвергнуты в США, да и в Европе, как эксцентричные. А в 1970-е годы его прогнозы начали сбываться, вот тут-то "Пари-матч" и определила Гимпеля как "Нострадамуса ХХ века".
Что может быть общего у Франции XIV века и США века ХХ? Вкратце Гимпель ответил бы так: утрата финансовой стабильности и лидерства в некоторых областях техники и промышленности, развитие общего антитехнологического и антииндустриального духа, рост интереса к мистицизму, к оккультному, формирование контркультуры и т.п. Кстати, аналогичные явления были характерны и для Великобритании 1860 - 1880 годов, по-видимому, мы имеем дело с общей закономерностью: упадок гегемонии развивается и как процесс определенных сдвигов в общественном сознании, в распространении "природоцентричных" (экологизм) и "женоцентричных" (феминизм) движений и идей.
Патрик Бьюкенен в своей книге "Смерть Запада" зафиксировал очень вероятный вариант развития событий.
Уничтожьте записи о прошлом народа, оставьте его жить в невежестве относительно деяний предков – и опустевшие сосуды душ легко будет заполнить новой историей, как это описано в «1984» . Развенчайте народных героев – и вы деморализуете целый народ.
Когда нации утрачивают свою миссию, этот дар небес, когда они теряют веру, некогда отличавшую их от всех прочих, тогда-то они погибают как нации, тогда-то исчезают культуры, народы и цивилизации.
Следовало бы только сместить акцент с расово-культурного аспекта на политико-экономический, объясняющий социальную логику превращения Запада в постзападное общество. Кстати, вполне возможна книга "Смерть России", написанная с бьюкененовских позиций. Не только возможна, но и полезна — "кто предупрежден, тот вооружен", как любил говорить один из книжных героев моего детства — капитан Блад.
Приток иммигрантов и наложение экономической поляризации на расово-этнически-религиозные различия обострит социальную и политическую ситуацию в государствах Запада. Это, в свою очередь, может способствовать демонтажу возникших в интересах белого населения (от верхов до рабочих) демократических институтов в 1848-1968 гг. и являющихся одной из несущих конструкций капитализма.
Проблема ассимиляции выходцев из стран Третьего мира неразрешима. Западное население стареет, в то время как западным обществам требуется рабочая сила. Например, в Швейцарии большинство людей проголосовали за повышение квоты на рабочую силу, которая составляла 18 %. Рабочая сила — это люди, как правило, с темным цветом кожи, которые работают официантами, медсестрами, уборщиками и т.д. Нужно понимать, что этот европейский underclass никуда не денется и ничего с ним поделать невозможно. Не станут ведь европейцы выселять 6 млн. арабов.
Я не большой любитель Тойнби, но, по-видимому, он оказался прав в одном своем предположении. Тойнби сказал, что цивилизации гибнут тогда, когда внутренний пролетариат начинает смыкаться с пролетариатом внешним. Сейчас мир как будто начинает возвращаться к концу XVIII — началу XIX в., когда вырванное из деревни население превратилось в "опасные классы". У западно-европейского общества ушло шесть десятилетий на превращение "опасных классов" в рабочие классы. Европейская революция 1848–49 г. отделила эпоху "опасных классов" от "рабочих классов" и превратила западно-европейское общество в то, что мы теперь называем Западом. Сегодня мы наблюдаем противоположный процесс — Запад словно вернулся в эпоху "опасных классов", но только уже не своих и не белых, а мигрантских и чужих. Абсорбировать их абсолютно невозможно.
Мой учитель Владимир Крылов еще в конце 1970-х годов прошлого века утверждал, что главный социальный конфликт первой половины XXI столетия будет не между эксплуататором и эксплуатируемым в рамках организованного мира, а между организованным и дезорганизованным населением. Посмотрите: люди, которые живут в трущобах (slum-people), составляют уже 20 % мирового населения. В большинстве своем это население таких регионов, как Индия, Бразилия, Западная Африка, часть Латинской Америки. В каком-то смысле сейчас происходит повторение процесса Великого переселения народов.
В начале 1990-х годов Жан-Клод Рюфен обозначил три основных стратегии отношения стран Севера к Югу.
Первая — это т.н. "стратегия Клебера". Клебер, как известно, фактически был наполеоновским наместником в Сирии и Египте и кровью и железом вводил там французские порядки. За что и был убит.
Вторая стратегия — это "выбор Унгерна". Он заключается в радикальном отказе части западной элиты от западного наследия и использовании с этой целью восточных масс.
Третья стратегия — "выбор Марка Аврелия". Он состоит в том, чтобы провести черту (limes), отделяющую цивилизацию от варваров.
Но проблема в том, что ни одна из стратегий не работает, а limes сломан раз и навсегда. Немногие понимают, что суть вопроса постигается не в терминах этно-религиозного конфликта, а в терминах конфликта социального и расового. Я хочу особо подчеркнуть значение последнего. К 2090 г. представителей белой расы на Земле будет насчитываться менее 10%. Идет постепенное вымирание белой расы, и средств остановить этот процесс практически не видно. Христианство европейского толка уже не работает, как, впрочем, и идеология прогресса. Даже превращение пятидесятничества в самостоятельную религию бедных a-la "христианство Римской империи" не решит проблемы.
По-видимому, только приход неоязычества может как-то повлиять на ситуацию. Только неоязычество в состоянии снять все противоречия между идеологиями геокультуры Просвещения, между "правами человека", "свастикой" и "звездой", как масонской, так и коммунистической, а, возможно, и между крестом и полумесяцем. Но вместе с тем я совершенно не представляю, как именно европейские люди смогут реализовать этот инструментарий. Я — большой пессимист в этом вопросе. Как говорил Йозеф Лунц, "Czech people is a good people, but it is not fighting people" (Чехи - хороши люди, но не бойцы). То же самое можно сказать и о европейцах в целом, чье поведение все больше напоминает молчание политкорректных ягнят, которых ведут, а по сути уже привели на геоисторическую бойню.
Сейчас можно говорить об определенной точке бифуркации, выражаясь языком Пригожина. Из случившегося в Европе, разумеется, будут делать выводы, но к чему именно это приведет, сложно сказать. Также сейчас сложно сказать, какая эволюция ждет правые и левые политические силы Европы. Можно отметить, что в Европе сейчас нет той социальной силы, которая смогла бы стать необходимым волнорезом для underclass’a.
Тенденция развивается таким образом, что в ближайшем будущем скорее всего возникнет общество 20/80, т.е. 20% богатых и 80% бедных без среднего класса. Средний класс все больше и больше расслаивается. В Латинской Америке программа структурной стабилизации ВМФ в 1980-е годы фактически уничтожила средний класс как вид. В Восточной Европе до 1991 г. было около 14 млн. бедных людей (включая СССР). В 1996 г. это число, несмотря на пресловутый прогресс демократии, составило уже 169 млн. Можно сказать, что эпоха, начавшаяся 1789 годом, закончилась вместе с распадом СССР в 1991 году, и все идеи в духе левого/правого противостояния ушли вместе с ней.
Какие могут быть возможные стратегии выхода из этой ситуации? Маховик прогресса (глобализация) уничтожает классы и стирает границы между социальными слоями. Партии уходят, гражданское общество отмирает, остаются лишь административные машины. То, что во Франции даже после всех известных событий продолжается политика мультикультурализма, показывает, что у французов нет политической воли, чтобы выбраться из того положения, в которое они сами себя загнали. Европейской социальной матрице требуется перезагрузка. Но решатся ли на нее сами европейцы? Я сомневаюсь в этом.
Оценили 40 человек
47 кармы