II История нам не нужна II

Наука история — это дисциплина, которая изучает человеческое прошлое, опираясь на исторические источники. Источниковедение — это вспомогательная дисциплина, которая, по сути, определяет, чем занимается историческая наука.

В небольшой условной каморке, где висит табличка «Отдел источниковедения», решаются вопросы, о чём будут говорить на исторических конференциях. Если в этой каморке считают, что какой-либо артефакт, обычно документ, является историческим источником, то вокруг него будут строиться теории и написаны горы трудов. Если же определяют, что артефакт не является историческим источником, то в сияющих храмах науки истории о нём не будут говорить, потому что на это просто не выделят финансирование.

Во второй половине XIX века в историческом сообществе царила невероятная суматоха. Происходило становление источниковедения как самостоятельной дисциплины. В этом нет никакого секрета, и каждый желающий может об этом прочитать. Создавалась «база» исторических источников. Как вся школьная геометрия выведена из нескольких аксиом, так и вся наука история основана на том, что было признано историческими источниками в конце XIX века.

Невозможно разобраться в истории становления источниковедения. Гораздо важнее понять ситуацию в целом. К счастью, это нетрудно. О чём бы ни спорили тогдашние историки, всё сводилось к документам. То есть считали ли они какой-либо документ источником или нет? Вот первый попавшийся пример. Некий историк Михаил Осипович Коялович разделил исторические источники на пять групп: летописи, государственные и частные акты, сочинения иностранных писателей, опыты прагматического изложения истории, документы делопроизводства. Третий пункт этого перечня пока оставим в стороне, он нам ещё пригодится: сочинения иностранных писателей. Вероятно, эти пять пунктов появились у него в результате ожесточённых споров.

Пунктов могло быть больше или меньше, но суть остаётся прежней: исторический источник — это документ. Однако стоит отметить, что документ легче всего фальсифицировать, если в этом есть необходимость. Мы не утверждаем, что это происходило, но отрицать такую возможность было бы глупо.

Как основные, так и вспомогательные отрасли исторической науки сосредоточены на изучении документов. Возьмем пример о старом водопроводе в городе Томске, который откопали на глубине 12 метров.

Яма, выкопанная для его ремонта, не является историческим источником для науки истории. Также не является историческим источником слой чернозема, образовавшийся на глине, которая засыпала город Томск.

Существует две основные причины, по которым эти явления не могут быть включены в научный оборот. Во-первых, для их признания необходимо провести определённые процедуры. На место должен выехать официальный представитель исторического учреждения, зафиксировать факты и запустить механизм признания ямы и чернозема историческими источниками.

Вторая причина не менее важна — собранные факты некому предоставить. В списке как основных, так и вспомогательных дисциплин науки истории мы не видим ничего похожего на историю техники или историю климата. Все отрасли добросовестно работают с архивами и документами. Без документа нет явления или истории этого явления.

Даже если речь зайдёт о той же 12-метровой яме в научной среде, будут подняты документы, давно признанные историческими источниками. Обнаружится несоответствие предоставленных фактов архивным материалам. И, конечно же, нашей несчастной яме будет отказано в том, чтобы считать её историческим источником.

Неважно, что она существует и её можно пощупать, архивы ничего не говорят о нескольких 12 метрах или 17 аршинах, что одно и то же. Можете делать в своей яме что угодно, научному сообществу она не интересна. Если в документах написано, что трубы закапывали на глубину трёх аршин, значит, так и было. А с 17 аршинами пусть разбираются коммунальщики.

Мы уже упоминали, что подавляющее большинство историков, добросовестно занимаясь своим направлением, просто не имеют возможности выйти за его рамки. Не полезет же геральдист или этнолог в эту яму.

Так что никакого хитрого заговора историков не существует.

Многие критики исследований, называемых альтернативными, напирают именно на глупость теории всемирного заговора историков. Понятно, что его нет. Честное и добросовестное выполнение историками своих должностных инструкций лучше любого заговора охраняет тайну катастрофы XIX века. Альтернативщики могут сколько угодно насобирать интересных информаций, но их просто некуда передать. Нет структуры в официальной науке, которая бы такую информацию могла обработать. А нет структуры — нет и компетенций. Отсюда иногда нелепые объяснения удивительных явлений и артефактов. В современном научном историческом сообществе заговор искать глупо. Но на каком-то этапе становления исторической науки он обязательно должен был произойти.

До недавнего времени, когда информационные потоки были не такими обширными, как сегодня, картина прошлого казалась понятной и в целом объясняла происходящее. Предполагаемые заговорщики, жившие в XIX веке, учли многое, но не всё.

Чтобы делать подобные выводы, следует обратиться к высказываниям известных людей. Такие высказывания существуют.

Например, Вудро Вильсон, президент США с 1913 по 1921 год, в своей книге «Новая свобода» писал: «Некоторые из самых влиятельных людей в Соединенных Штатах осознают существование силы, которая обладает организованной, тонкой, бдительной, взаимосвязанной, всеобъемлющей и всепроникающей властью, о которой лучше не говорить».

Президент США высказывал эти мысли не для нас, а для процветания своей страны. Возможно, он был наивен, но его слова нельзя игнорировать.

Ещё один выдающийся государственный деятель в США — Эдгар Гувер, который занимал пост директора ФБР (Федерального бюро расследований) почти 50 лет, с 1924 по 1972 годы. Задача ФБР — обеспечение государственной безопасности. Мало кто имеет такие заслуги перед Соединёнными Штатами Америки, как Гувер. Ему принадлежит высказывание: «Человек оказывается в затруднительном положении, когда сталкивается с заговором настолько чудовищным, что не может поверить в его существование».

Гувера никак нельзя назвать наивным человеком. Кстати, именно он сформировал тот образ ФБР в кино, который известен современному зрителю.

Создавая образ агентов ФБР, Гувер не думал о зарубежных зрителях, хотя, конечно, не мог не учитывать их влияние на мир. Невозможно отрицать влияние Голливуда на глобальную культуру. И этот человек говорит о заговоре, который, как можно понять, ему не под силу контролировать.

Гувер был директором ФБР в эпоху, когда подобные высказывания не были восприняты так серьёзно, иначе они бы не дошли до нас. Мы оставим толкование этих высказываний сторонникам простых и ясных истин, почерпнутых из школьного курса. Возможно, эти государственные деятели просто фантазируют.

Если и существовал заговор, подобный тем, о которых говорят историки, то искать его следует в XIX веке. На каком языке обсуждался и планировался этот заговор? Ответ очевиден — на английском. Со второй половины XIX века мир постепенно начинал говорить по-английски.

Не будем углубляться в лингвистику, а посмотрим, какие языки изучали крупнейшие русские писатели того времени. Понятно, что все они были полиглотами и владели множеством языков, включая не самые распространённые. Однако все они получали образование, включая обучение иностранным языкам. Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Достоевский и Толстой изучали латинские, греческие, французские, немецкие и итальянские языки — кто в образовательных учреждениях, кто на дому. Каждый может расширить список писателей и других деятелей и посмотреть, какие языки они изучали в рамках своего образования. Интересно, что они могли пользоваться гораздо большим набором языков.

Например, Ломоносов в своё время испытывал недостаток в знании немецкого языка. Ленин же получал отличные оценки по латинскому, греческому, немецкому и французскому языкам. Интересно, что английский язык не входил в программу обучения ни одного из этих выдающихся деятелей.

Создаётся впечатление, что до второй половины XIX века английский язык не представлял интереса для широкой общественности. Однако это не совсем так. Уже тысячи лет назад английские короли, такие как Вильгельм Завоеватель и Генрих I, строили могущественные флоты и совершали походы от Франции до Палестины. В XVI веке англичане разгромили испанскую Непобедимую армаду и всегда доминировали на море.

В 1707 году была провозглашена Британская империя — самая большая из когда-либо существовавших государств, которая охватывала все континенты. Но по какой-то причине даже в середине и конце XIX века никто не стремился изучать английский язык.

Это кажется странным, ведь если территория входит в состав Британской империи, изучение языка является естественным и обязательным. Если же территория является союзником империи, то знание языка желательно, поскольку указания метрополии должны выполняться быстро и чётко. Если же Британская империя представляет угрозу, то изучение языка противника становится просто необходимым. Даже если территория имеет нейтральные отношения с империей, знание английского языка остаётся желательным.

В океане господствует английский флот, и английская речь звучит во всех портах мира. Если хочешь вести успешную торговлю и не можешь заставить контрагента говорить на своём языке, приходится учить чужой. Контрагентов много, всех не упомнить, но, к счастью, все они должны уметь общаться на английском языке. Поэтому его и следует изучать.

Почему почти до конца XIX века английский язык не изучался?

Знание любого языка, даже алеутского, уже является достижением. Однако то, что английский язык не был включён в программы гимназического или домашнего образования, можно объяснить только одним: до конца XIX века он был не нужен.

Тот самый «исторический заговор», о котором мы говорили, во второй половине XIX века сделал английский язык языком международного общения, которым он остаётся до сих пор. С какого-то момента английский начал распространяться как в будущее, так и в прошлое.

Чтобы распространить его в прошлое, нужны были писатели. В XIX веке не было ни телевидения, ни интернета, поэтому для распространения языка в литературе требовались авторы, которые писали бы о событиях прошлого, часто включая в свои произведения «славную английскую историю».

Источниковед Коялович в XIX веке выделил особый класс исторических источников — сочинения иностранных писателей. Это были не какие-то странные сооружения прошлого или непонятно откуда появившиеся знания об окружающем мире, а именно сочинения. Страшно представить, что у себя на родине некоторые иностранные писатели считались фантастами, а мы их сочинения причисляем к историческим источникам.

Кстати, этот Коялович почему-то не включил в список исторических источников отечественных писателей. Но Бог ему судья.

В конце XIX века было решено, что Британская империя существует официально уже более четверти тысячелетия, а доминирует в океане, а значит, и в мире, ещё дольше. Это должно было найти отражение в литературе.

Когда речь заходит об описании морских путешествий в книгах, нельзя не вспомнить французского писателя Жюля Верна. Как пишут, по переводимости его книг на другие языки за все времена он уступает только Агате Кристи.

Биографы с удивлением пишут, что когда Жюль Верн умер в 1905 году, на многотысячной похоронной процессии не было представителей французской власти. А с какой стати им там быть? Пусть Жюль Верн скажет спасибо, что ему вообще позволяли писать подобное. Видимо, дела во Франции были совсем плохи накануне и после Франко-прусской войны 1872 года, которая закончилась поражением. В биографии писателя в это время пик творчества, и ни слова о происходящих вокруг него событиях. В своём творчестве Жюль Верн превозносит Англию.

Не стоит тратить время на никому не нужные латинский и греческий, угасающий французский, ещё не расцветший немецкий и непонятно для чего нужные итальянские языки. Глупости про древнегреческих поэтов оставим литераторам.

В наиболее известных книгах, по крайней мере среди русскоязычных читателей, главные герои обычно англичане или американцы. Есть лишь два исключения: немец Лиденброк из «Путешествий к центру Земли» 1864 года и капитан Немо, который не имеет национальности.

Если исключить капитана Немо, то из четырёх основных персонажей двое — американцы: главный герой и храбрый канадец-гарпунер. Также в книгах присутствуют два француза: профессор Ароннакс и его преданный слуга Консель.

Жюль Верн писал на французском языке. Особенно удивляет, как он изобразил своего соотечественника в книге «Вокруг света за 80 дней». Придурковатый слуга Жан Паспарту, бывший циркач, служит солидному джентльмену Филеасу Фоггу, который, конечно же, англичанин.

Книга была написана в 1872 году и начала печататься по главам в одной из французских газет в ноябре того же года. В том же году писатель переехал в Амьен, город на северо-востоке Франции, который был оккупирован немецкой армией. Большинство французских чиновников отказались выполнять свои обязанности в таких условиях, и немцы формировали свои административные органы.

Жюлю Верну такие условия показались приемлемыми для творчества, иначе бы он туда не переехал. Именно там и родился знакомый нам по книге и мультфильму «Придурковатый француз Паспарту». Стоит ли удивляться, что никто из правительства не пришёл на похороны писателя?

В книгах Жюля Верна лучшие человеческие качества обычно проявляют люди, говорящие на английском языке. Среди них есть и отрицательные персонажи, например, Том Айртон в «Детях капитана Гранта». Однако этот герой скорее австралиец, чем англичанин, поскольку Австралия в то время была далёкой страной, где такие люди, как Том Айртон, могли чувствовать себя комфортно.

В «Детях капитана Гранта» также присутствует придурковатый француз Жак Паганель, который своими поступками доставил немало хлопот своим отважным спутникам. В начале книги он по своей вине оказался на корабле, перепутав яхту «Дункан» с другим судном.

Творчество Жюля Верна, по-видимому, было очень востребовано в то время. Судя по языку его отважных и благородных героев, можно предположить, откуда мог быть заказчик его книг. По материнской линии у писателя было шотландское происхождение, но это сомнительно. Его дальние предки якобы прибыли во Францию почти за 400 лет до рождения писателя.

В середине 1850-х годов Жюлю Верну по неизвестной причине потребовалось улучшить своё финансовое положение. Он стал успешным биржевым брокером на Парижской фондовой бирже в 1856 году. Вскоре его литературные дела пошли в гору. Возможно, когда он писал, не имея полного достатка, его творчество не было столь успешным.

Писателям второй половины XIX века часто требовался дополнительный источник дохода. Например, Некрасов был известным карточным игроком, который на свои выигрыши содержал журнал «Современник». Лев Толстой иногда получал гонорары из кассы этого журнала. Писатель Гоголь просто получал денежные подарки от императора Николая I. В те времена никто не мог представить, что литературные гонорары могут быть настолько высокими.

Кстати, Жуль Верн, получая образование, а родился он в 1828 году, изучал латинский и греческий языки. Когда он овладел английским, установить не удалось. Для общего развития стоит упомянуть, что в его творчестве упоминаются и наши соотечественники. В том же 1872 году написана книга «Приключение трех русских и трех англичан в Южной Африке». Трое русских попадают в беду, но трое англичан, несмотря на идущую в то время Крымскую войну, приходят на помощь и, конечно, спасают незадачливых геодезистов.

Жуль Верн, француз по происхождению, прославил Англию и ее флот. В конце концов, это не запрещено. Но он еще и основоположник жанра научной фантастики, чем и знаменит. По его книгам снимались фильмы. Миллионы советских зрителей переживали за храбрых путешественников. Сюжеты действительно увлекательные. Попутно зрители подсознательно впитывали ту историческую парадигму, которая была, вероятно, разработана заговорщиками-истоковедами во второй половине XIX века. Научность фантастики Жуля Верна частично рассмотрел советский популяризатор науки Яков Перельман в начале XX века. "Научного" он там увидел мало. Понятно, что полет людей из пушки на Луну невозможен изначально и описан с точки зрения физики неправильно. Путешествие к центру Земли тоже противоречит даже школьному курсу. В следующей части исследований посмотрим на творчество французского писателя Жуля Верна с точки зрения географии. Уж тут наверняка окажется, что фантастика его строго научная. Забегая вперед, следует сказать, что Жуль Верн, удовлетворяя свою тягу к знаниям, много времени проводил в Парижской библиотеке. Но он, видимо, или не умел пользоваться картотекой, или ему приносили не то, что он хотел.