Нефть, бензин и российская экономика

Почему в России, одной из ведущих нефтедобывающих стран мира, регулярно растут цены на бензин? И почему уже десять лет не растёт российская экономика? Об этом говорили в студии «Красной Линии» президент Центра системного прогнозирования Дмитрий МИТЯЕВ, генеральный директор Института проблем энергетики Булат НИГМАТУЛИН, заведующий лабораторией прогнозирования топливно-энергетического комплекса Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН Валерий СЕМИКАШЕВ и заведующий кафедрой РГУ нефти и газа имени И.М. Губкина Юрий ЩЕРБАНИН.

Д. МИТЯЕВ. Этой весной спор между правительством и нефтяными компаниями по поводу повышения цен на топливо вновь вышел на поверхность. Думаю, что не правы в нём обе стороны. Что бы ни заявляло правительство, требуя заморозить цены на бензин, они не могут не расти. Происходит это из-за проводимого самим же правительством так называемого налогового манёвра, направленного на выравнивание внутренних и внешних цен на энергоносители. Платить же за это приходится простым людям, а также всей экономике. И никакие акцизы в долгосрочном плане делу не помогут. Если через три-четыре года действительно произойдёт выравнивание цен и российская экономика лишится своего конкурентного преимущества в виде дешёвой энергии, то последствия будут самыми неблагоприятными. Для нашей страны это смерти подобно. А тем временем нефтяники стонут и просят дотаций. Иначе, как утверждают, к 2030 году не смогут добывать нефть.

Ю. ЩЕРБАНИН. Считаю, что в целом нефтяная отрасль чувствует себя нормально. Сегодня сюда относят не только бурение скважин и непосредственную добычу, но и транспортные системы, нефтепереработку и нефтехимию. В последнее время шла модернизация нефтеперерабатывающих заводов, увеличилась глубина переработки нефти, каждый год фиксируется прирост добычи. Возможность расти дальше, конечно же, есть. Никакой остановки добычи не будет.

Б. НИГМАТУЛИН. Хочу сказать о том, сколько конечные потребители в России платят за энергоносители. В нашем институте подсчитали, что затраты промышленности и населения (в долях ВВП) на электроэнергетику, углеводородное топливо и тепло — более 10 процентов. Это очень много. В США на это тратят только 4,1 процента, то есть в два с половиной раза меньше. У них сегодня, как у нас: нефть своя, электроэнергия, тепло, печное топливо тоже свои. А вот эффективность их использования гораздо выше. Профессор Виктор Цибульский и его сотрудники из Курчатовского института показали, что если доля топливно-энергетического комплекса в мировой экономике превышает 10 процентов, то наступает всеобщий кризис. Так было в 1972-м и в 2009 году. Поэтому неудивительно, что в России, где доля ТЭКа запредельно высока, нет экономического роста. При таких затратах на энергетику его и не может быть. Если цены на энергоносители так высоки, то как лоббист своей отрасли министр энергетики работает очень хорошо. Но как государственный чиновник, несущий ответственность за экономический рост, он собой ничего не представляет. Его действия антинародны, потому что делают бедной нашу страну.

В. СЕМИКАШЕВ. Действительно, по показателям добычи наша нефтяная отрасль — на передовых позициях и вполне конкурентоспособна. Но сама экономика стагнирует. Согласен, это происходит и из-за высоких цен на энергоносители. Сбалансированно низкие цены полезнее для российской экономики, чем высокие. Но для чего тогда мы сами себе назначаем высокие цены? Зачем правительство выравнивает их с мировыми? Этого никто не объясняет, хотя такие решения тормозят экономическое развитие страны.

Д. МИТЯЕВ. Стратегия такого рода решений была заложена во времена Гайдара внешними консультантами. Они утверждали: надо встраиваться в мировую экономику. Причём встраиваться секторами, по частям. А сегодня это привело к тому, что иностранцы, с подачи Дерипаски, захотели порулить нашей алюминиевой промышленностью, тем более что 80 процентов российского алюминия уходит на зарубежный рынок. То же самое происходит с другими металлами, с нефтью.

Российские нефтяные компании очень сильно интегрированы в мировую экономику. Они имеют высокую долговую нагрузку. У «Роснефти» долгов почти на 5 триллионов рублей при капитализации компании меньше 4 триллионов. Та же картина в «Газпроме». Поэтому, даже наращивая добычу, мы не развиваем экономику.

Процветание нефтяного сектора в значительной мере связано с тем, что большую часть нефти и значительную часть нефтепродуктов мы отправляем на экспорт. Но это процветание не внушает долгосрочного оптимизма. Ключевые компетенции в этом секторе отданы внешним игрокам. У нас нет ни одного флота гидроразрыва пласта, а ведь это ключевая технология на сложных месторождениях. Геологоразведку и бурение российские нефтяные компании отдают на аутсорсинг. Степень износа основных фондов ключевой бюджетообразующей промышленности — нефтяной и газовой — закритична по ряду параметров. Автоматизированные системы управления у нас импортные. Импортозамещение идёт, что-то делается, но мы пока в самом начале пути.

Ю. ЩЕРБАНИН. И тем не менее нефтегазовая отрасль, пожалуй, единственная в 1990-х годах не легла под иностранцев. Ни один нефтеперерабатывающий завод в России не продан зарубежным хозяевам. С трубами проблем нет. С кабелями — тоже. Производятся насосно-компрессорные станции. Хотя буровые станки мы закупаем за рубежом.

Б. НИГМАТУЛИН. И насосы высокого давления для гидроразрывов тоже ещё делать не научились. А это основная технология повышения нефтедобычи. У России есть средние технологии, но нет так называемых хай-теков. Почему? Потому что в 1990-х годах восторжествовала психология: «всё купим за рубежом». В результате у нас сегодня нет собственного машиностроения.

Что касается цен на энергоносители, то у нас они должны быть такими же, как в США, но в пересчёте по паритету покупательной способности. А он таков: мы сегодня в России за 24 рубля можем купить столько же, сколько американец в США на один доллар. Значит, доллар должен стоить 24 рубля. Отсюда и значительное снижение цен на бензин, и не только. Тогда экономика начнёт расти, и в неё станет выгодно инвестировать. Пока же вывоз капитала за границу за последние 10 лет составляет в среднем 67 миллиардов долларов в год. При средней цене нефти 70—80 долларов за баррель получается, что одна треть стоимости барреля, где-то 26 долларов, остаётся за «бугром».

В. СЕМИКАШЕВ. О ценах на бензин. Нефтегазовая сфера отдаёт в бюджет достаточно много, вопрос в том, как перераспределять эти средства. Можно сделать низкие цены на топливо, как в Саудовской Аравии. Минус в том, что этим мы будем субсидировать богачей, которые ездят на больших дорогих машинах, и вообще поощрять расточительность. Второй путь — распределять нефтегазовые деньги через бюджетную систему и государственные фонды. Здесь многое зависит от качества госуправления. Мы знаем, что Пенсионный фонд России не приносит прибыли. Наша бюджетная система крайне неэффективна. И в этой ситуации мы не верим, что те деньги, которые распределяются через бюджетную систему, дойдут до нуждающихся. Поэтому я склоняюсь к тому, что надо понижать цены на топливо. Они слишком высокие.

Д. МИТЯЕВ. Между прочим, 40 с лишним процентов акций «Роснефти», главной российской государственной нефтяной компании, принадлежит зарубежному капиталу. Из 11 членов совета директоров семеро — иностранцы. Но это лишь формальная сторона вопроса. Топ-менеджеры российских государственных корпораций чувствуют себя суперчастниками. Государственные банкиры приватизируют прибыли и вывозят их, а убытки перекладывают на бюджет. Если банку нужна докапитализация, то он обращается к государству и получает её. И нефтяники идут тем же путём.

Б. НИГМАТУЛИН. Уже 10 лет российская экономика не растёт и в следующие 10 лет при этой экономической политике расти не будет. Кто виноват? Нефтяники? Нет. Точнее, не только они. Таковы правила игры. Так устроена государственная власть, которую лоббируют в том числе и нефтяники. Поэтому огромные претензии есть к власти, к правительству, к Государственной думе. Президент призвал выйти на мировые темпы экономического роста, а результата нет. Если на 3 процента в год растёт ВВП Америки, экономика которой в пять раз больше, чем наша, если на 6 процентов растёт ВВП Китая, экономика которого больше нашей в 6—7 раз, и даже ВВП Индии обгоняет Россию, то это значит, что мы безнадёжно отстаём. Следовательно, и наше влияние в мире будет ослабевать, а внутри страны мы не сможем справиться с вопиющей бедностью народа.

Юрий Мелитонян

http://gazeta-pravda.ru/issue/...