Замначальника белгородского ФСБ Виктор Трофименко не прошёл в облдуму. Он рассказал «Белгород №1», как власти фальсифицировали выборы и как это дойдёт до Путина

Герой России Виктор Трофименко был уникальным кандидатом в депутаты облдумы. Никогда ранее в Белгородской области представитель ФСБ не шёл в политику — и едва ли известны такие примеры в других городах России. Тем интереснее, что Трофименко выбрал «Справедливую Россию», вместе с которой, согласно официальным данным, и провалился на выборах.

Главный редактор «Белгород №1» Владимир Корнев встретился с Трофименко 14 сентября, когда у силовика заканчивался отпуск в связи с выборами. В откровенном интервью бывший кандидат рассказал о личных встречах с теми, кто вбрасывал бюллетени, прошёлся по кураторам выборов на Соборной площади и рассказал о своей роли в этой кампании с точки зрения главного управления ФСБ России.

                                            Виктор Трофименко

— Изучив вашу биографию и зная место службы, сразу возникает вопрос. Как такой человек идёт в депутаты облдумы, ещё и от «Справедливой России»?

— Предложили баллотироваться. Со «Справедливой Россией» меня раньше ничего не связывало и сейчас ничего не связывает. Я вне политики, вне партий и политических движений. Единственное, прочитав устав КПРФ… Он оказался мне близок, близок к моим внутренним убеждениям.

Душой я как был коммунистом, так им и остался, менять свои взгляды никогда не собирался и не собираюсь. Это то, что было заложено годы СССР, когда поступил и учился в военном училище, когда был принят в коммунистическую партию Советского Союза. Именно те взгляды на жизнь, моя жизненная позиция служить для народа и во имя народа.

Глубоко в душе не признаю то, что сейчас происходит. Это касается и расхищения природных ресурсов, пенсионной реформы, коррупция и так далее — я противник всего этого.

— Кто предложил вам пойти от партии?

— Предложил мой хороший товарищ, который баллотировался от партии, Сотников Андрей, офицер запаса. Мне, как военнослужащему, нужно было написать рапорт, подать документы, чтобы мне разрешили баллотироваться. Мое руководство пошло навстречу…

— Как это технически происходит?

— Я подал рапорт на имя своего руководителя. Документы были рассмотрены центральным аппаратом (в Москве). Через некоторое время был получен положительный ответ. Думаю, что для моих руководителей была интересна ситуация: пройду я или не пройду, что за этим последует.

— Вы имеете в виду руководство ФСБ?

— Да, моё непосредственное руководство.

— Как вы сделали такой вывод, что им будет интересно ваше участие в выборах? Вам об этом сказали?

— В открытых источниках у нас напрямую никто ничего не говорит. Я понял по определённым признакам.

— Им было интересно, что вы пошли не от «Единой России»?

— Нет. Про выбор партии вообще не ставился вопрос. Мое предположение — было интересно проанализировать, сделать «срез», как проходит предвыборная кампания и выборы в данном регионе.

— Москве посмотреть через вас на Белгородскую область?

— Думаю, что да.

— Неужели не было никаких проблем в выдвижении с точки зрения службы?

— Со стороны моего непосредственного руководства, руководства центра — проблем вообще никаких не было.

— Вопросы задавали? Почему вы решили пойти в депутаты?

— Нет, вопросы не задавали. Это мое право.

— Я вообще не знаю ни одного случая, когда представитель ФСБ шёл бы в депутаты в каком-либо регионе нашей страны. Это уникальный случай?

— Да, это уникальный случай.

— Получается, что сыграла роль знакомства Сотникова с вами. Он позвонил и…

— Нет, было не так, что он позвонил. Мы с ним встретились, во время встречи поступило предложение баллотироваться. Я некоторое время обдумывал, потому что сомневался в правильности своего решения. Сомневался прежде всего из-за того, что у меня есть свои служебные обязанности и я их не смогу выполнять по причине подготовки к выборам, а это два месяца как минимум.

Я не мог инициировать сам такие шаги, чтобы баллотироваться от какой-либо партии. Мне, как военнослужащему, необходимо решение моего руководства. Москва пошла навстречу.

Не считаю нужным раскрывать все карты. Для меня самого интересно было изучить изнутри происходящие процессы предвыборной кампании и механизм получения положительных результатов во время выборов.

— Вы сказали, что устав КПРФ близок вам по идеологическим соображениям. Если бы вам из КПРФ позвонили и предложили от них пойти на выборы, вы бы согласились?

— В данный момент я понимаю, что больше ни от какой партии, наверное, баллотироваться не буду. Сейчас такая у меня позиция. На сегодня я не состою ни в какой из политических партий. В памяти у избирателей я остался как представитель «Справедливой России».

Если бы поступило предложение от КПРФ, то, может быть и дал согласие. Довольно сложный и неоднозначный вопрос. Все требует глубинной проработки и изучения предложения, взглядов на будущее и будущее с этой партией, авторитет политической партии или движения, отношения к людям, взятые обещания и их выполнение хотя бы на региональном уровне, программные решения… Это кратко.

— ЛДПР?

— Нет. Даже с моим уважением к Жириновскому как лидеру партии… Хорошие выступления, имеют серьезную историческую базу, прогнозы на будущее. Но с ЛДПР я бы поосторожничал.

— «Единая Россия»?

— Я понимаю, что мой ответ может вызвать бурю негатива со стороны нашей правящей партии, но последние реформы, которые они предприняли, связанные с пенсионерами — этого ни в коем случае нельзя было делать. Страшная реформа для всего народа, для государства. Мы не знаем какие еще будут последствия этой реформы. Нет.

— До пенсионной реформы вы были сторонником «Единой России»?

— Нет. Я лояльно отношусь ко всем партиям. Но пенсионной реформой и теми реформами, которые возможно еще будут, они подписывают себе приговор.

— Вы не чувствуете себя дискомфортно, работая в ФСБ и публично не поддерживая «Единую Россию»?

— Вопрос задан не правильно. Публично или не публично, никто никакую партию не поддерживает. Мы вне политики и вне партий, хотя мы реально знаем, что происходит в стране.

Понимаете, мы не можем, придя на работу, обсуждать роль «Единой России», коммунистов, ЛДПР, «Справедливой России». Перед нами стоит задача по обеспечению безопасности Родины. И кого защищать, и кто состоит в какой партии, кто какой национальности или вероисповедания не играет никакой роли. Мы все граждане одной страны. Прежде всего этим руководствуемся.

— По-другому задам вопрос: вы не чувствуете, что вы работаете на «Единую Россию» — как партию власти? Есть популярное мнение, что силовики и партия власти, по сути, в одной команде в нашей стране.

— Я никогда об этом не думал и по службе с этим не сталкивался. Я давал присягу на верность Родине, на верность народу и работаю согласно Конституции, приказам и нашим нормативным актам. У нас чёткая вертикаль, и вопросы поддержки правящей или другой партии вообще никогда не стояли на повестке дня.

— Я понимаю, что ФСБ — самая закрытая структура, которая существует сейчас в России. Можно в паре слов, что входит в ваши обязанности?

— (Долгое молчание и улыбка).

— Хотя бы не конкретно, а в целом.

— Обеспечение безопасности государства на том участке, который мне определен служебными обязанностями. Это не только борьба с преступностью в вашем понимании. Это масштабная работа. Очень большой комплекс масштабной работы.

— Вы считаете, что выборы в облдуму были нечестными. Слова одно, а доказательства — другое. Я пока видел одно доказательство, когда у Тютюнова (кандидата от «Единой России») оказалась почти тысяча бюллетеней, которые были признаны недействительными. Видели ли вы реальные доказательства того, что выборы были нечестными?

— Я реальных доказательств не видел, потому что их не искал. Не считал нужным для себя заниматься поисками. Считаю, что это было бы низко с моей стороны — заниматься поисками недостатков на избирательном участке.

У меня были беседы с людьми, которые сделали «вбросы» бюллетеней. Мне об этом рассказывали члены избирательных участков в разных районах области.

— Вбросы?

— Да, вбросы. Но раскрывать фамилии людей я не буду. Не буду не по причине того, что «не буду» и всё, а по причине того, что фамилии не записывал. Но я верю сказанному.

— Где это было?

— Белгородский, Борисовский и Краснояружский районы.

— Это бюджетники?

— Да. Скажу пару фактов. В дни голосования, 11 и 12 сентября, я объездил в Краснояружском районе все участки, в Борисовском — порядка 40–60 %. Везде были женщины на участках — представители комиссии. Представлялся, показывал удостоверение кандидата. Где-то меня регистрировали, где-то нет.

Наверное, располагал к себе, в ходе беседы задавал вопрос: «Успели сделать вбросы?» И мне отвечали, что успели и кое-где даже называли примерную цифру вброшенных бюллетеней.

— Как бы в полушутку спрашивали?

— Да, тет-а-тет. В шутливой форме. Повторюсь, я верю сказанному. Понимаете, нужно видеть эти лица, чтобы поверить то, что говорят. Люди устали от лжи и безысходности на выборах.

Где-то к обеду 12 сентября был очень высокий процент голосования вне стен избирательных участков. Естественно, мы понимали, что происходит. Данную ситуацию с выездными урнами мы заранее спрогнозировали.

— Эти члены УИКов о вбросах как само собой разумеющееся говорили? Или «мы не можем ничего с этим поделать»?

— Когда я задавал эти вопросы с возможными элементами легкой провокации, они не несли никакой агрессии. Мне практически 100% ответили: «Да, успели сделать «вброс».

Одна женщина, она наверное больше мне доверилась, говорит: «У меня муж с высшим образованием без работы сидит. У меня дети. Я одна работаю». У нее слезы на глазах.

— Её уволят, если она не вбросит?

— Конечно. Она говорит: «Я завтра буду уволена, если сегодня это не сделаю». Понимаете, слёзы на глазах у женщины из-за потери работы, потеря «завтрашнего дня».

Она сказала мне правду. Мне взять её за руку и отвести в полицейский участок? «Вот, я тут задержал нарушителя». Нет. Это было бы низко с моей стороны. Мы знали, что включён очень сильный административный ресурс. Мы уже ничего не сделаем. Процесс пошёл. Нужно фиксировать такие факты.

В субботу, по информации, которая поступала из различных источников, высказал свое предположение в том, что партия «Справедливая Россия» не получит ни одного мандата.

— А на следующие дни вы ездили на участки?

— Да, я ездил на другие участки. Выявлены серьезные недостатки нашими мобильными группами в Белгородском, Борисовском и Грайворонском районах.

— Как технически они вбрасывали?

— Я могу только себе представить. Выписывали заранее заявления. Ходили по квартирам без наблюдателей, без лиц с правом совещательного голоса. Наши предположения подтвердились, что будет задействован и такой механизм.

Мы понимали, что обманывают нас, обманывают людей. С этим административным ресурсом надо бороться только в рамках уголовного кодекса, если запущена такая трехдневная система по проведению выборов. По отдельным высказываниям членов «Единая Россия» должна была набрать не менее 70 процентов. В этой ситуации биться головой об стенку и что-то доказывать считал бы бесполезным.

— Вы думали, что выборы будут другими?

— Нет. Мы предполагали, что будут именно такими.

В глубине души, я боялся выиграть на этих выборах. И скажу, почему… Изучив аналитику некоторых депутатов Государственной думы от Белгородской области, аналитику по работе областной думы, я не нашёл положительных результатов.

Изначально, когда мне предложили участвовать в выборах, предположил: если победа будет за мной, то я буду бороться за людей, потому что мне другого не дано. Но в итоге понял, что не смогу в этой думе при таком оппозиционном составе ничего сделать и через пять лет выйду «грязным». Лучше сейчас честно проиграть в нечестной борьбе и из этой выборной «грязи» выйти победителем, чем через пять лет выйти и непонятно через какое время отмыться. Тебя выбрали, а ты… ничего не сделал для людей. Это намного страшнее.

— Но вам скажут, что у нас относительно хорошая область, дороги, всё благоустроено. И это делает областная администрация и депутаты. Что вы скажете?

— Да, город у нас действительно хороший, благоустроенный. Я приехал в Белгород в 1997 году из Республики Дагестан. Если сравнивать, то за это время Белгород и область изменились, очень изменились. В лучшую сторону. Надо отдать должное руководителям населённых пунктов, города Белгорода, районов. Конечно, большой плюс в этом губернатору.

Но я предполагаю, что выборы, которые прошли вчера, могут поставить точку на том, что было сделано руководителями районов и Савченко.

Мы еще не знаем точного итога по выборам, но думаю, вранье, которое пройдёт по кабинетам, ляжет на стол президенту. И бумерангом полетит вниз. На таком уровне обманывать руководителя государства?!

Вручение «Золотой Звезды» Героя Российской Федерации. Трофименко и Путин. 2001 год

Складывается впечатление, что чиновники которые стоят за этими выборами, из отряда «камикадзе». Понимаете, это не ошибка в несколько процентов по голосам в ходе выборов за ту или иную партию, это страшные приписки во имя того, чтобы определенной кучке чиновников удержаться на своих рабочих местах или плавно переместить свое тело в кресло «думы». Результат бумерангом полетит вниз. Мы все ходим под одним богом. Может быть у них свой бог?

— Разве не в каждом регионе так со вбросами и рисованием?

— Про каждый регион я не могу сказать. Я говорю то, что видел своими глазами и слышал. В этом тайны никакой нет.

— Если в относительно благополучной Белгородской области такая ситуация, то в остальных регионах можно только представить, что происходит.

— По предварительным данным Белгородская область занимает второе место в стране по проценту проголосовавших [вне избирательных участков]. Вы же понимаете, что большой процент проголосовавших за партию власти — это ложь. Реально дутые цифры.

— Я спрашивал про выводы, которая может сделать Москва. Вы ожидаете каких-либо действий от неё?

— Нет, я не ожидаю каких-либо действий. Всё может развернуться настолько непредсказуемо и стремительно, что… Может быть и не в пользу области.

— Вы сказали, что согласовывали свою кандидатуру с руководством в ФСБ. А с областной администрацией?

— Нет. Я ни с кем не общался: ни с губернатором, ни с [условной] Павловой. Всем занимался Сергей Бочарников.

— Вы ожидали, что вам позвонят из администрации до выборов?

— Зная работу аппарата и отзывы о нём, не ожидал. Реально не ожидал, что мне кто-то позвонит. Они же над людьми… Для тех, кто занимался подготовкой к выборам, в данной ситуации, все зависит от их внутренней культуры, внутреннего мира.

— Со стороны кажется, что была конкретная цель — не допустить «Справедливую Россию» в облдуму...

— Вот, у меня такое же сложилось впечатление. Был включен административный ресурс против партии, даны указания руководителям в районы, весь процесс голосования проходил в «ручном режиме».

— При этом я, голосуя за кого-либо, выбираю либо того, кого знаю, либо за того, кто что-либо сделал. У вас выдающаяся биография, но я для себя не ответил на вопрос, зачем я должен голосовать именно за вас. Может быть такое, что, действительно, не нарисовали, а просто не проголосовали люди?

— Может быть и так. Это право людей. И мы должны с уважением к такому выбору относиться.

Если избирателям нравится кандидат от «Единой России», к примеру, Михаил Несветайло с судимостями — пусть голосуют за него. Я за себя никого не агитировал. Был лишён такой возможности и такого права — выступать перед людьми. Были «заблокированы» главы администраций, никто перед выборами не пошел на контакт.

— А что вы хотели делать?

— Я бы хотел выступить перед людьми, озвучить свою позицию, будущую работу, которую планировал сделать, если бы мне доверили быть депутатом. Но что случилось, то случилось.

— Что первое вы бы сделали?

— Пресловутая пенсионная реформа. Платежи ЖКХ.

— А как вы это решите в региональном парламенте?

— Я эти вопросы не решил бы, но знаю, что они будут подниматься в Государственной думе. Наверное, всеми силами поддерживал бы.

— Но вы один против сорока «единороссов».

— Это то, о чём я вам и говорил. Что я рад тому, что не прошёл.

— Так вы, получается, согласились баллотироваться, а потом через два дня поняли: так, стоп, я буду один. Немного наивно, нет?

— Я согласился поддержать партию, моего товарища, если вопрос участия будет решён положительно со стороны моего руководства. В душе я понимал, лучше бы меня не выбрали, потому что с той «командой неединомышленников», которая шла, сделать ничего не получиться. Дай бог им успехов. И может после моего интервью они подумают, что нужно что-то делать для людей, и они будут что-то делать, но глубоко в душе я сомневаюсь в этом.

— Среди тех, кто прошёл в облдуму из «Единой России», есть достойные люди?

— Честно признаться, я многих из них знаю заочно.

— Но 50% знаете?

— Слышал — и далеко не лестные отзывы. Бизнесмены. Люди на некоторых очень жалуются. Наверное, если они смогли наладить бизнес, и по пятому, шестому разу быть в областной думе, наверное, есть «достойные» [улыбается]. Конкретно по каждому надо смотреть результаты. Огульно говорить не хочу…

— А вы знакомы [c кем-либо]?

— Конечно, с некоторыми я лично знаком. Может общались лет 15 назад, когда они ещё не были депутатами и были бизнесменами не большого масштаба.

— Можете рассказать о ком-нибудь, какой он человек?

— Нет, не буду называть фамилии. Просто нет поводов для обсуждения. Довольно хорошие ровные отношения. Не хочу провоцировать дружбу, навязывать или восстанавливать те отношения, которые были. Хотя они не рушились никогда… при встрече жмем друг другу руки.

— Какой у вас круг общения?

— Самые разные люди: начиная от рабочих, профессорско-преподавательский состав вузов, сослуживцы, военные пенсионеры.

— Символично, что человек из ФСБ пошёл на выборы и это, насколько я понимаю, сильно не понравилось областной администрации. Можно ли ваше поражение считать условным «щелбаном» ФСБ как структуре по носу со стороны Соборной площади ФСБ?

— Я думаю, можно. Давайте пройдёт немного времени, и мы посмотрим, как оно будет. Я не могу точно сказать: был «щелбан» или «пощёчина». Посмотрим, как будут развиваться события. [Но то, что я не прошёл в облдуму], это недальновидность руководителей, которые занимались выборами. Хотя дело даже не во мне.

Повторюсь, был задействован против партии мощный административный ресурс. Никто сейчас не даст правильную оценку, сколько набрал лично я голосов. Если бы набрал 0,1 процента голосов, тогда ладно. Но я могу сказать, что было намного больше.

— У вас?

— Да, думаю, по тем звонкам и отзывам, что мне поступали. Но это уже неинтересно. В этой далеко не чистой борьбе не считаю себя проигравшим.

Понимаете, этим примером администрация дала понять молодёжи, населению, что герой России — не пример для них. Вот, что страшно. У нас есть «Юнармия», есть кадетские классы, часто в праздничные дни говорят о патриотизме… Я считаю, что этот факт [моего поражения]— начало уничтожения патриотизма в области. Надеюсь, что это будет не так, но факт происшедшего на выборах остается фактом.

Пусть ребёнок дома не задаст вопрос, но папа или мама себе зададут вопрос — почему так случилось? Я называл как пример Несветайло. Я его лично не знаю, но судя по его биографии, у него были некоторые нюансы в жизни с уголовным кодексом. У нас ставка на кого сделана? На него или на военнослужащих срочной службы, офицеров, которые достойно служили, в критических ситуациях с риском для жизни проявили себя? У нас примером выступают не только мои коллеги, по работе с честью несущие имя офицера или прапорщика спецслужб, но и сотрудники правоохранительных органов, УВД по Белгородской области. Среди них десятки сотрудников награжденных боевыми орденами и медалями в мирное время. Есть с кого брать пример. И как вы считаете, есть идеология? Нет ее. Кто в данный момент нужнее?

Вот результат работы чиновников, отвечающих за внутреннюю политику в области: обман президента, обман жителей региона в проводимой выборной кампании. Вот вам полный провал проведения внутренней политики в области. И с моим мнением согласятся тысячи.

— В политике вы не нужны?

— Да. Да и просто я не нужен со своими принципиальными взглядами. Это выбор со стороны властей. Я его так же уважаю [улыбается].

Себя в нынешней политике не вижу. Понимаю, что вызвал огонь на себя этими выборами. У меня такое впечатление, что оказался на передовой по выявлению огневых точек врага. Хотя они не враги. Они все граждане России. Но у меня такое сложилось впечатление, что на мне был сконцентрирован огонь.

Понимаю, что стал той причиной для «Справедливой России», из-за чего она не прошла в думу. Думаю, что я явился детонатором. Это мои мысли. Здесь не вина Бочарникова, как ему уже сейчас говорят, что он не подготовился к выборам. Он подготовился. Ему просто не хватает мудрости и определенных знаний.

— Общественной деятельностью не планируете заниматься?

— Об этом еще не думал. Только после увольнения в запас. Я не публичный человек и для меня моё имя дороже. Выйти на трибуну и ничего не сделать, не моя роль… Мне не нужны привилегии, какая-то слава. Я есть такой какой есть.

Разговаривал с одним из руководителей города, очень уважаемым человеком. Он меня как-то спросил: «А когда вам было присвоено звание, с какого года живёте в Белгороде?». Приехал в 1997 году. Звание Героя России присвоено в 2001 году. «И 19 лет вы живёте, а я о вас вообще ничего не слышал!».

— А о [Герое России Вячеславе] Воробьёве все знают.

— Ну, наверное, ему это нужно. Необходимо. Вячеслава всеми ресурсами нужно поддерживать.

— Он в «Единой России».

— Я Славика очень хорошо знаю, он перенёс в своей жизни очень много. У меня с ним прекрасные отношения. В какой партии бы он ни был, мы служим и работаем во имя Родины. Лишь бы не было перекоса.

                                       Трофименко и Воробьёв

Напоследок ещё пример об этом всём. В Борисовском районе был на одном из участков. Выходит бабушка, лет 85. Подошёл, поздоровался. Она на русско-украинском разговаривает.

Спрашиваю у неё: «Бабушка, добрый день, вы за кого голосовали?» Она: «Ну, вот голосовала за “Единую Россию”». Я: «А почему за “Единую Россию”?» Она: «Потому что Савченко там». Хорошо, я уважаю [ваш выбор], взрослый человек.

Уточняю, а что конкретно [нравится]. «А вы кто?» Отвечаю, мол, ну вот я от «Справедливой России» иду по партийным спискам, моя фамилия такая-то. Почему именно за губернатора?

Она мне говорит: «Сыночек, понимаешь, я прихожу в магазин, мне хлеб дают». Ну, это нормально. «Нет, ты не понимаешь. Мне по списку дают. Когда у меня пенсия заканчивается, я прихожу, мне дают хлеб за счёт будущей пенсии. Это разрешил Савченко».

Я не видел разрешение, не слышал о нём никогда. Но меня, конечно, поразило, как наши пенсионеры в 21 веке живут в таких условиях. И я думаю, она не одна такая.

На выборах я был в роли стороннего наблюдателя. Я не стал никуда влезать. Понимаете, у нас же чиновники тоже такие ушлые — могут приписать, что «использовал свой административный ресурс», «пользовался своим удостоверением». Потом попробуй докажи, что ты этого не делал. Так лучше не делать, лучше стоять в стороне, чем потом получить оплеуху.

Ведь потом не отписаться от этого. Я предпринимал все шаги, чтобы никого не провоцировать ни на что. И благодарен тем женщинам, которые так откровенно сказали [про вбросы]. Я не проверял, но у меня нет повода им не верить.

По моим предположениям, в области «Единую Россию» поддерживают процентов 25. Если бы проводились правильные выборы, партия власти была бы на третьем месте. В области очень большое число людей голосовало за КПРФ. На втором месте, думаю, была бы ЛДПР, «Справедливая Россия» на четвёртом месте. А может быть, если бы люди пришли на выборы и прониклись ими, то она могла быть и на третьем месте.

Это мнения людей, с которыми я говорил. Откровенно говорили, не умалчивая, хотя знали, кто я есть. Это радует, что люди не боялись говорить.

Знаете, люди боятся у нас больше всего власть. Когда ездил по районам, сельским населённым пунктам, [то выяснилось], что они больше всего боятся чиновников. Боятся потерять работу.

Не боятся представителей криминальной среды, сотрудников правоохранительных органов, вообще не боятся федеральную службу безопасности. Чиновничий аппарат боятся. То, что веры во власть у народа нет, это да. Картинка хорошая, населённые пункты ухожены. Здесь огромная работа проделана. Но думаю, всё-таки должно быть что-то более честное для людей, для их будущего. Но его нет, не верят они в сегодняшний день, а тем более в завтрашний день, боятся они «завтра».

Понятно, если капнуть поглубже, здесь тоже не всё так правильно. Но я не буду рассказывать об этом. Это связано с вопросами экономической безопасности. Этими вопросами я не занимаюсь.

— Как вы думаете, насколько сильно это интервью срезонирует?

— Никакого эффекта я не ожидаю, да и не хотел бы. Людям будет интересно моё мнение. В данной беседе я высказал лично своё мнение. Оно, безусловно, спорное.

Я понимаю, что на Соборной площади могут быть ответные публикации. Но чтобы доказать, что я не прав, нужно провести честные выборы, честную кампанию, чтобы все были в равных условиях. Чтобы народ узнал, за кого конкретно голосует. Чтобы они поняли, кто на самом деле лидер в регионе.

Но для этого нужна политическая воля руководства. Политическая воля здесь, в регионе. На мой взгляд, такой политической воли, конечно, нет и не будет. В сознании нет того, что они могут проиграть. На сегодня есть только внутриполитическая и межпартийная борьба. Народ — инструмент борьбы, ее прикрытие. Это очень опасная тенденция.

Это дальнейшая судьба чиновников, которые будут драться за себя, а не за людей. В ходе предвыборной борьбы я нигде не слышал, чтобы о людях кто-то что-то сказал. Что есть народ, что люди должны жить хорошо. Что есть пенсии, что есть зарплаты и выплаты должны быть достойны труду.

Главное — проценты, рейтинги. Народу это не надо. В этих рейтингах людей нет.

А бабушке, которая идёт под запись в счет будущей пенсии покупать хлеб это не нужно. Она хочет кушать сегодня.

Белгород №1