Олигархи проглядели необычное геополитическое оружие России

Тема русского Нечерноземья, огромного пространства, раскинувшегося от Архангельской области до Волго-Вятского региона через всю центральную Россию, интересная, но довольно болезненная. Здесь когда-то закладывалась государственность нашей страны, это места, которые испокон веков считались настоящей русской деревней и где сосредоточена почти пятая часть пахотных угодий страны. Но сегодня на эти земли мало кто обращает внимание, о них словно забыли, их называют "депрессивными" и "умирающими". Есть ли выход из ситуации?

Конечно, проблемы Нечерноземья начались не в последние годы. Ещё во времена Советского Союза предпринимались попытки вытащить эти территории из неизбежного погружения в депрессию, была разработана специальная программа. Однако реализовать её так и не удалось по многим, в том числе и объективным, причинам. Сегодня давние проблемы по-прежнему актуальны.

Нечерноземье: почему о нём мы не услышим в госпроектах?

Об этом в программе "Без цензуры" ведущий Никита Комаров беседовал с председателем наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым.

Никита Комаров: Нечерноземье – это старинные русские земли, которые были в определённые времена драйвером нашего развития – и политического, и экономического. С какого-то момента ими не просто перестали заниматься – о них забыли. Сейчас всё так же плохо? У правительства нет стратегии комплексного развития этих территорий?

Юрий Крупнов: В принципе всё, что севернее Рязани, в том числе и Свердловская область, то есть 32 субъекта Федерации, – всё это Нечерноземье. И туда же входят Москва и Санкт-Петербург. Но они живут совсем другой жизнью и во многом плодят те проблемы, которые существуют в остальной части Нечерноземья.

Огромное спасибо, что вы на Царьграде эту тему поднимаете. Помимо того, что у правительства отсутствует к этим территориям интерес, для него не существует Нечерноземья как объекта внимания, чего не скажешь о Сибири. К примеру, если взять Стратегию пространственного развития России до 2025 года, то там слово "Нечерноземье" найти невозможно, оно отсутствует, зато существуют абстрактные макрорегионы, где просто указаны основные виды деятельности. В основном это растениеводство.

О Нечерноземье, огромном пространстве, которое для русского народа составляет его историческую идентичность, ничего не упоминается. За последние 30 лет здесь заметно посветлели карты плотности населения, то есть народ бежит отсюда – или вымирает.

Для правительства такого объекта, как Нечерноземье, просто не существует. Мы открываем документы по Тверской области, по Удмуртии, по Краснодарскому краю – везде основной отраслью сельского хозяйства указано растениеводство. Это абстрактность, которая означает, что эти территории сдают. Почему правительство в упор этих территорий не видит?

Осталось сказать "неперспективная страна". А ведь всё ещё можно спасти

– В беседах с некоторыми чиновниками я затрагивал и эту тему, ответ я получал удручающий: эти территории всё равно обречены, они вымирают, население уезжает, зачем ими заниматься, если проще "ввалить" деньги в агломерации, там будет экономический рост и так далее.

– Экономист и социолог Татьяна Заславская ввела в 1955 году понятие "неперспективные деревни". Когда я работал на Дальнем Востоке, читал в газетах такие слова: "этот город неперспективный". Так у нас и повелось – деревни неперспективные, города тоже уже неперспективные. Субъекты Федерации – и те неперспективные, возьмём ту же несчастную Костромскую область.

Осталось только сказать "неперспективная страна", потому что в прекрасных климатических условиях живём, когда нет ни торнадо, ни испепеляющей жары, ни каких-то глобальных климатических катастроф, а развиваться не можем.

– Сегодня Нечерноземье должно быть объединено в один крупный макрорегион. Должна быть разработана единая стратегия развития, а подход к каждому субъекту – к Ивановской, Костромской и так далее областям должен быть иным, чем к Кубани или Дальнему Востоку. Насколько я знаю, вы разрабатывали несколько проектов развития этой территории. Давайте назовём несколько рецептов, которые могут спасти Нечерноземье.

– Для начала расскажу о самом понятном. Это вопросы льна, молока и масла. Приведу пример: только вокруг выращивания хлопка, не считая его переработки, в мире заняты 200 миллионов семей. Вокруг льна – если организовать и восстановить отрасль хотя бы такой, какая она была 50 лет назад, – у нас в стране заняты были 5–6 миллионов семей. А если ещё взять масло? Нечерноземье – это и лён, и кормовые культуры...

– А вам ответят: вы хотите загнать людей в сельское хозяйство, где низкая производительность труда, где не создаётся дорогих продуктов, а аграрная держава – это уже не держава, а бедная африканская страна.

– Да, как Бельгия или север Франции – Нормандия. Тоже там люди бедные и несчастные? Не надо говорить, как один из губернаторов, что "Лён мог быть только при крепостном праве".

Какое крепостное право в Бельгии? Или в Китае, который взял у нас все технологии, понастроил льнокомбинаты.

За льном – будущее?

– Если я правильно понимаю, лён в принципе может заменить хлопок?

– Ничего не надо заменять. Делают смесовую продукцию. Во-первых, это новый продукт, а во-вторых, развитие льноводства притянет к себе минимум 10–11 миллионов семей, умножить на три – и мы закрываем всё Нечерноземье.

– А куда девать нам этот лён?

– Да мы сможем весь мир одеть в лён, в экологические, уникальные вещи. Это может стать нашим геополитическим оружием. А лён – это не только одежда, это и мебель, это интерьер – гобелены, обои и так далее.

– То есть это такой продукт сложной переработки, из которого получается довольно дорогостоящий товар?

– Конечно! Сегодня в составе ткани самого дорогого костюма обязательно будет лён, кроме того, ещё чуть-чуть стали добавлять и коноплю. Но главное – всё равно лён. И это элитарный продукт, который сложнее вырастить и обработать, чем хлопок, конечно. Тем не менее мы должны вернуть себе историческую монополию России на лён.

– Получается, что у нас гораздо больше возможностей, чем у Бельгии, Франции или Китая, для того, чтобы выращивать эту культуру? И не следует рассматривать лён исключительно с точки зрения АПК.

– Безусловно, это целая промышленная отрасль. Но у нас сегодня зарастает в Нечерноземье минимум 25 миллионов гектаров. Из них около семи миллионов – это уже лес. Мы единственные в мире, где есть такое количество земли, такой земельный резерв. Удивительно, что наши олигархи ещё не расчухали, какие здесь есть колоссальные возможности: можно производить и органическую пищу – то же самое молоко и продукты его переработки, и лён, и другие культуры.

Недавно директор департамента растениеводства Минсельхоза Роман Некрасов озвучил гениальную идею: основные ресурсы Черноземья, то есть всё, что южнее Рязани, уже исчерпаны и пора идти в Нечерноземье. Он всё правильно сказал. Но это только его слова, а не государственная программа, к сожалению.

Это будет новый способ жизни

– Надеюсь, после нашего эфира об этом заговорят и другие деятели. А какие ещё проекты могут быть реализованы в Нечерноземье?

– Десятки разных проектов, вплоть до новой электроники, приборостроения, как мы сейчас прорабатываем во Владимирской области. Самое же главное – это новый способ жизни. Нам не надо говорить о том, что мы должны молодёжь загнать в какие-то убитые деревни, чтобы они там как-то занимались со льном, при этом мёрзли и испытывали бытовые трудности. Ни в коем случае!

Мы должны здесь сформулировать новый национальный стиль жизни. И это вполне возможно сделать. Это такой новый стиль жизни, при котором молодёжь сможет восстанавливать деревни с современным бытом, даже летая в Нечерноземье из той же Москвы.

Вот простой пример. На Аляске 750 тысяч жителей. И на всех них – 9 тысяч маленьких самолётов. А у нас на всю страну малых воздушных судов – всего 3 тысячи. И почти половина из них не функционируют.

– То есть человек может иметь маленький самолёт, точно так же, как и автомобиль. И на нём из Москвы слетать куда-нибудь в Вологодскую область – проведать свой маленький заводик.

– Или вот вы, Никита, прилетели из Костромы, чтобы провести эфир, или в Третьяковскую галерею, а потом улетели обратно. Но при этом вы живёте не в Москве, у вас экологически чистая пища. В мегаполисы люди собираются, платят там огромные деньги за органическую еду, а в каком-то местечке в Нечерноземье это всё есть бесплатно, вы сами это произвели, а ещё есть чистая вода, нормальное питание.

То есть всё это – о новом стиле жизни. Мы не должны куда-то заталкивать нашу молодёжь, а должны дать ей широкий фронт действий и потянуть их туда, в Нечерноземье, по минимум 7–10 индустриям. В том числе – в агротуризм.

А что делать с демографией?

– Да и то же малое самолётостроение может стать новой индустрией в Нечерноземье. А если говорить о демографии? Ваши оппоненты вам скажут: а у нас нет демографических ресурсов для всего этого. Молодёжь, которая оттуда уехала, не захочет возвращаться. Да и в самом Нечерноземье самые плохие показатели по рождаемости. Что с этим делать?

– Надо не с этим что-то делать, а нужно людям дать волю, простор, наши колоссальные территории.

– То есть не в "человейники" людей отправлять…

– Конечно. Мы должны дать молодой семье дом, где они смогут вырастить пятерых ребятишек. И я знаю такие семьи, которые сами или в компании с другими молодыми семьями приезжают в деревни, поднимают удивительные дома.

Наше государство должно запустить 10–15 индустрий, поднять волну, чтобы наша лучшая молодёжь могла спокойно жить и говорить американским ровесникам: ах ты бедный, где-то там в картонном сборном доме живёшь, да ты прилетай ко мне, у меня тут и речка, и лес, и грибы-ягоды, и дома технологичные – хоть лофт, хоть хайтек, что душе угодно.

Но мы сами себя засунули в это прокрустово ложе и говорим: ах, у нас не хватит человеческого ресурса, ах, а где деньги взять? Так у нас ЗВР уже превысили 600 миллиардов долларов, а денег всё нет.

– Конечно, здесь дело вовсе не в деньгах. И вот вы вроде очевидные вещи говорите...

– Это вещи не очевидные. Потому что такого объекта управления, как Нечерноземье, просто не существует.

Чиновники ни о чём не думают – их учили не этому?

– Вы говорите очевидные вещи для граждан. Но чиновники этого не слышат, и невозможно понять почему.

– Я лет 10–15 назад в Ташкенте слушал выступление ныне покойного президента Узбекистана Ислама Каримова. Он тогда сказал: "Мы должны не вывозить хлопок-сырец или волокно, мы должны его весь переработать и на экспорт отправлять минимум ткани, а в основном одежду". Я тогда подумал – ну, наверное, это какие-то абстрактные слова и больше ничего.

А теперь нам в Ивановскую область они продают только пряжу. А в этом году они уже стали экспортировать свою ткань, а ещё через пару лет – будут поставлять трусы и другую одежду из хлопка. А что будет делать Ивановская область, лишившись этой сырьевой базы?

Кто об этом думает? Никто. А всё потому, что не умеют организовывать отрасли. Ничего не умеют делать, чиновников не этому учили. Назовите хотя бы одну отрасль, которую за последние 30 лет кто-то организовал. Не сможете назвать. В этом всё и дело.

Источник

https://zen.yandex.ru/media/ts...