Молотов. Второй после Сталина. А.И. Микоян. Второе лицо в стране 3

(Из книги А.И. Микояна «Так было»)

                 Чехарда перед войной

Трагичность и пагубность последствий для партии и государства репрессий 1937-1938 гг. видна не только на фактах уничтожения огромного числа опытных, прошедших школу борьбы с трудностями советских, партийных и военных работников. Это сказалось и в другой области, которая до сих пор еще даже не затронута в мемуарах, и никто о ней, насколько я это знаю, не написал ни слова. И в книгах об истории партии и государства эта область – создание, реорганизация и образование органов военного и экономического руководства Советской страной – также почти не освещена.

До 28 апреля 1937 г. функционировал созданный Лениным в ноябре 1918 г. Совет Труда и Обороны (СТО), сыгравший выдающуюся роль как в Гражданскую войну, так и в дальнейшем по руководству социалистическим строительством, развитием оборонной промышленности и вооруженных сил. Одновременно с ликвидацией СТО был создан самостоятельный орган при Совнаркоме СССР – Комитет обороны, который просуществовал 3 года и один месяц и был ликвидирован 30 мая 1941 г. – за 23 дня до начала войны.

Вначале я был кандидатом в члены Комитета обороны, ас 10 сентября 1939 г. – членом этого комитета.

Создание специального Комитета обороны тогда не вызывало возражений, и я не считал и не считаю это ошибкой. Ошибочно только то, что он был ликвидирован перед началом войны и ничем сразу не заменен. Только нападение Гитлера на СССР вынудило нас образовать через 8 дней после начала войны Государственный Комитет Обороны (ГКО).

Эти изменения даже мало считать организационной чехардой, они просто не поддаются пониманию.

Конечно, оставался Совнарком, который за все отвечал, но он не мог обходиться без специального органа по обороне. Чем можно объяснить ликвидацию Комитета обороны? До сих пор не могу этого понять. Правда, комитет постепенно стал мало работать, редко собираться, а значит, мало было коллективного обсуждения военных вопросов, которые сосредоточивались вокруг Сталина. Сталин собирал случайные совещания. Молотов на них присутствовал всегда, на некоторых бывал я, до финской войны Ворошилов всегда участвовал. Но после того, как Ворошилов был снят с поста наркома обороны, превратившись в козла отпущения за неудавшуюся войну с Финляндией, он перестал на них бывать.

Любой историк может задать вопрос: чем мешал Комитет обороны Сталину в подготовке страны к войне? Почему он его ликвидировал? Он же сам был во главе комитета. Никакой оппозиции ни в этом комитете, ни в правительстве, ни вообще в стране не было.

После ликвидации Комитета обороны Сталин продолжал заботу об обороне страны, но главная организационная чехарда, совершенно недопустимая, началась после ликвидации СТО в связи с тем, что никакой замены СТО в части экономического руководства страной не было сделано. Лишь через 7 месяцев, когда стало ясно, что не может Совнарком наряду с другими делами руководить также и экономической жизнью страны, был образован при Совнаркоме Экономический совет.

Это было исправлением ошибки, и я считаю это решение правильным.

Председателем Экономсовета являлся Председатель Совнаркома по положению, а членами Экономсовета – заместители Председателя Совнаркома и председатель Центрального совета профсоюзов: председатель – Молотов, члены – Микоян, Межлаук, Чубарь, Косиор, Каганович, Булганин. Менее чем через два года состав Экономсовета был дополнен Ждановым, Андреевым, Маленковым.

Экономическая работа в стране велась неудовлетворительно. Это мы понимали, и Сталин, видимо, сам чувствовал это. Он считал одной из причин такого положения слабое организационное руководство из центра. Я же, как и другие, видел главную причину в ином. Она заключалась в том, что многие опытные руководители – начиная с директоров предприятий, главных инженеров, начальников трестов и главков до заместителей наркомов и наркомов – были репрессированы.

Надо сказать, что я как член Экономсовета, ввиду того что Молотов был занят другими вопросами, больше других занимался делами совета. Вначале января 1938 г. я был освобожден с поста наркома пищевой промышленности, что позволило мне еще больше уделять времени Экономическому совету. Многие решения Экономсовета были подписаны мной «за председателя».

Мы, конечно, делали все что могли, чтобы улучшить работу Экономсовета. Но серьезного улучшения не добились.

В сентябре 1939 г. по предложению Сталина было принято решение освободить Молотова от обязанностей председателя Экономсовета. Сталин считал, что Молотов с этой работой не справляется. Я не хочу плохо говорить о Молотове. Но вообще-то он был негибким, неоперативным, любил длительные совещания, где сам мало говорил, думаю, потому, что он заикался, а это его угнетало, но он любил всех выслушать. Кроме того, Сталин занимал Молотова на всяких совещаниях, часто вызывал к себе, одним словом – держал около себя. Поэтому Молотов и не мог более оперативно работать в Экономсовете.

Я никогда Сталину на Молотова не жаловался, ничего критического в его адрес о его работе в качестве председателя Экономсовета не высказал. И не думаю, что кто-либо другой об этом говорил.

Это изменение руководства Экономсовета нельзя ставить особым упреком Сталину, ибо у Сталина, видимо, сложилось обо мне такое мнение, что работник я более оперативный и энергичный. И вот неожиданно Сталин назначил меня председателем Экономсовета. Это было 10 сентября 1939 г., т. е. через 1 год и 11 месяцев после образования Экономсовета.

Одновременно с назначением меня председателем Экономсовета по предложению Сталина постоянным моим заместителем был назначен Булганин, работавший председателем Госбанка СССР. Я был тогда неплохого, хотя и не очень высокого, мнения о Булганине и о его деловых способностях. Все же это, конечно, была поддержка.

28 марта 1940 г. принимается решение «О перестройке работы Экономсовета»: Молотов снова становится председателем Экономсовета, ая – на этот раз официально – становлюсь его замом. Меня это не огорчило ни в какой степени, даже не обидело. Я понимал, какая гигантская ответственность налагается в такое время и в таком деле. Было ясно, что предыдущее решение о замене Молотова мною было неправильное. Но я думаю, что это не играло особой роли.

Через 38 дней после постановления «О перестройке работы Экономсовета» Сталин назначил еще двух заместителей его председателя: Булганина и Вознесенского, которые были перегружены работой в отраслевых советах, а Вознесенский еще и возглавлял Госплан.

Было при этом и другое нововведение, которое хотя и казалось по характеру демократичным, но никогда на практике не применялось. Было установлено, что заместители председателя Экономсовета: Микоян, Булганин, Вознесенский, «при отсутствии председателя, поочередно председательствуют на заседаниях Экономсовета, соответственно подготавливая вопросы к заседанию». При всей демократичности этого принципа видна его непрактичность с точки зрения пользы дела. Три человека – три стиля, три подхода к решению вопросов. Они поочередно меняются. В решении не было сказано, кто занимается общими вопросами между заседаниями Экономсовета. Фактически же ими занимался я. Как можно было в такой острый период, за полтора месяца до начала войны, устанавливать такой «демократический» режим в руководстве?

Все это не могло не свидетельствовать о том, что Сталин перестал быть таким, каким он был раньше при решении хотя бы таких вопросов. Элементарно минимальная устойчивость руководящих кадров, минимальное время, которое они должны работать, – это условия, без которых государственный аппарат не может правильно работать.

И еще одна странность была проявлена Сталиным. Видимо, будучи недовольным работой Экономсовета, он предложил 13 февраля 1941 г. включить дополнительно в состав его членов Кагановича и Берию.

Поразительно, но всего через 37 дней (21 марта 1941 г.) после такого «укрепления» Экономсовета он упраздняется вовсе и появляется на свет новое учреждение – Бюро Совнаркома, «облеченное всеми правами Совнаркома», в следующем составе: председатель – Молотов, первый заместитель – Вознесенский, заместители – Микоян, Булганин, Берия, Каганович, Андреев. Все остальные, участвовавшие в то или другое время в экономическом руководстве страны, в Бюро не вошли.

Так был ликвидирован специальный орган, занимавшийся экономическим руководством страны, который существовал с небольшим перерывом со времен Ленина. Через три месяца после этого Гитлер напал на Советский Союз.

Но что нас больше всего поразило в составе руководства Бюро, так это то, что Вознесенский стал первым заместителем Председателя Совнаркома. Чем руководствовался при этом Сталин? Готовил замену Молотову? Или еще чем-то?

По-прежнему не понятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде. А Вознесенский по наивности был очень рад своему назначению. Правда, меня это мало трогало. У меня было так много работы и тогда и раньше, что я не придавал особого значения этим назначениям.

Насколько мне помнится, когда Сталин 6 мая 1941 г. стал Председателем Совнаркома, он назначил Вознесенского своим первым замом по экономическим вопросам, то есть отстранил Молотова от этих дел, хотя тот и оставался его заместителем.

Потребовались тяжелые уроки поражений, чтобы создать устойчивое и компетентное руководство страной в условиях военного времени.

Продолжение следует

Предыдущая глава  Здесь