Конвертики

Люська умела делать удивительные конвертики. И когда одноклассники ломали голову, чего ж дарить друг другу на дни рождения, сбивались с ног в поисках перламутровых непроливашек, электрофонариков с жужалкой, «Аэлиты» или динамовских коньковых лезвий, Люська просто делала эти свои конвертики.

Она брала тетрадку с эмблемой Осоавиахима, вырывала из неё линованный вкосую листочек, как-то по своему складывала, добавляла цветную отрезанную от яркого лоскутка ленточку, подгибала края, подвязывала, - и хлоп! В руках у счастливого обладателя оказывалась непохожая ни на что вещица с кусочком тайны внутри.

Маленькой такой тайны. Потому, что каждый Люськин конверт скрывал в себе клочок старой оранжевой бумаги с коротким пожеланием, написанным красивым почерком. И они, пожелания, иногда сбывались.

Например, в конвертике Насти Чернышевой на оранжевом клочке значилось : «Географию за седьмой класс, - даёшь!». И когда Наська, как и предписывалось карандашным предупрежденим на конверте, вскрыла его после экзамена, - она запрыгала на цыпочках и завизжала на весь класс! Всё сошлось точка в точку, - за экзамен стояла твёрдая пятёрка.

Эти свои конвертики с надписанным «вскрыть не раньше» Люська дарила друзьям. А класс был дружный. И школа. Да и уютный город с весёлым названием Конотоп тоже был очень дружным. Поэтому конвертиков было не мало.

В общем, когда худенькие быстрые Люськины пальцы складывали очередной дружеский конвертик, обязательно какая-нибудь любопытная личность старалась заглянуть ей через плечо. Ведь интересно! Хочется хоть краешком глаза увидеть, подсмотреть, чего ж она там пишет в этот раз. Но фигушки! Тайна она тайна и есть. И иначе никак.

Так Люськин класс учился, учился и выпустился в большой широкий мир. Всю неделю перед выпускным Люська трудилась и раздарила на вечере кучу своих конвертиков. Один достался и Володе Чижову из параллельного. А потом все вместе встречали рассвет. Лето! Июнь! Радость!

Вскрыть конвертик Володя должен был только через год. Когда станет полноправным первокурсником. И Володе очень было интересно, чего же стройная милая Люська написала ему своей гибкой рукой. Ужасно хотелось взглянуть, тут же, немедленно! Сразу! Но на конвертике ясно значилось, что год надо подождать.

Правда, через год Володя свой конвертик не вскрыл. И Люськиной записки он не прочёл, и вовсе не стал первокурсником на геолого-минералогическом. Потому, что вместо вступительных экзаменов Володя ушёл на фронт. И вместо начала учебного семестра Володя лёг в сырую осеннюю землю возле бывшего когда-то таким уютным Конотопа. Вместе со всем своим взводом, в одной из контратак, которых в тот день было много.

Конвертик этот Люськин так и остался лежать у него на груди. Он хранился в пробитом автоматной пулей старом отцовском портсигаре, вместе с маленьким Людкиным фото между писем от матери. Володю с этими сокровищами нашли ребята из поисковой группы, когда через два года немцев выбили из города.

Конотоп отряхнулся от оккупанта, и остался стоять. Володина мать, как тяжело ей ни было, осталась в живых. И ей, конечно, сообщили, передали и письма и дырявый серебряный портсигар. И фото Люськино с конвертиком тоже.

Правда, не было уже на свете к тому времени нашей Люськи. Перед отправкой унтерменшей в Германию, она, попытавшись бежать из колонны, попала под шальную пулю поездного конвоя. Но Володькина мать, распечатывая продырявленный насквозь маленький Люськин конвертик, конечно, об этом не знала.

Сняв с конверта плотную выцветшую ленточку, мать развернула тетрадный с еле видными косыми линиями листок. Внутри конверта лежал оранжевый бумажный квадратик с пулевым надрывом в углу. Небольшими аккуратными буквами со школьным правым наклоном на оранжевом клочке было выведено:

«Я хочу всегда быть с тобой».