Кому тюрьма,кому мать родна...!??? Доколе же ФСИН будет "чёрной дырой" российской экономики...?

    Чеченский вор в законе похвастался роскошной обстановкой в челябинской тюрьме...

    Крупнейший портал о российском криминальном мире «Прайм Крайм» опубликовал фото вора в законе, 36-летнего Ахмеда Домбаева (Ахмед Шалинский), сделанное в кыштымской исправительной колонии №10 в Челябинской области.

    На кадре авторитет криминального мира сидит на кровати на фоне обоев, причем на полу уложен ламинат.

    Снимок, предположительно, сделан в конце октября.

    Редактор «Прайм Крайм» Виктория Гефтер не стала называть автора фотографии. «Мы не всегда знаем, кто нам присылает фотографии», — деликатно заметила она...

https://ura.news/news/10523118...

Ахмед Шалинский прибыл на Южный Урал из Астраханской области в конце сентября. В челябинском СИЗО-3 по улице Артиллерийской он прошел медобследование, после чего его отправили в Кыштым. Там расположены колония строгого режима и участок колонии-поселения.

До недавнего времени это был единственный снимок Ахмеда Шалинского (слева) в публичном доступеФото: «Прайм Крайм»

Местные силовики опасались, что с переводом вора в законе Ахмеда Шалинского может начаться передел криминальной сферы. Предпосылки появились незадолго до его приезда — некий Зелимхан Полонкаев устроил драку с лидером армянской диаспоры Артаком Варосяном, затем едва не спровоцировал конфликт с людьми местного «смотрящего» Илхама Османова. Эксперты считают, что тем самым уроженец чеченской столицы Грозного пытается наработать себе авторитет. Закончилось тем, что после «профилактической беседы» Зелимхан Полонкаев покинул Челябинскую область и обещал никогда больше не возвращаться.

«Ахмед Шалинский оказался правильным человеком — ему без разницы, чеченец ты или грузин, он не за диаспору, а за справедливость. При нем можно быть спокойным за состояние дел на зонах», — рассказал знакомый с ситуацией собеседник.

Всего лишь один пример из жизни одного из криминальных авторитетов, "отдыхающих" в "санаториях" бывшего ГУЛАГА.., ныне ФСИН...

Другой пример...

«Хорошая камера, наркотики, телефон. Дешево»

https://www.novayagazeta.ru/ar...

В СИЗО-5  гуманное отношение к желающим расстаться с деньгами.

Здесь есть несколько коммерческих камер.

Такса «всего» 35 тысяч в месяц. Камера рассчитана на четырнадцать человек.

Сидят в ней в основном по коммерческим статьям, но есть и наркодельцы.

Камера хорошо укомплектована техникой:

-плазменный телевизор,

-большой холодильник,

-пароварка,

-электрочайники,

-несколько вентиляторов,

-мобильная связь с интернетом.

-Не говоря уже о залежах продуктов.

Обычно в камерах не разрешают хранить большое количество еды, а здесь — пожалуйста. Продуктов столько, что невозможно пройти по камере, не споткнувшись о пачки с молоком и разовыми обедами.

Однажды заходим в такую коммерческую камеру, а там три свободных места. Спрашиваем сотрудников: почему сюда никого не переводят из других камер, ведь у вас большой перелемит в изоляторе, заключенные спят по очереди или на полу?

На что замначальника изолятора отвечает:

«А может, они подельники? Им нельзя в одной камере». Ну да, весь изолятор подельники.

Конечно, один из самых прибыльных бизнесов для сотрудников СИЗО — это передача телефонов и сим-карт.

Из рассказа заключенного Василия:

«Оперативный сотрудник Р. вывел меня из камеры и привел к себе в кабинет, где находился оперативный сотрудник С. Они спросили, не нужен ли мне мобильный телефон с выходом в интернет.

Я спросил: «Это противозаконно?»

На что оба ответили, что нет.

Я спросил, что от меня требуется.

Они ответили: 32 тысячи рублей плюс чтобы родные или друзья купили мобильный телефон и передали его им.

«На тюремную систему мы тратим больше, чем на весь Минздрав»...

Почему финансирование ФСИН остается табуированной темой...

Очень больной для многих вопрос — про наши тюрьмы.

Даже не про пытки и не про нарушение прав человека.

Про деньги.

Мало кто знает: Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) — одно из самых богатых ведомств у нас в стране.

Зато все знают о его реальных делах.

О том, что бывшего руководителя ФСИН судят по делу о коррупции.

О том, что в СМИ постоянно появляются публикации о пытках заключенных.

О том, что от неоказания медицинской помощи умирают люди, даже не признанные виновными.

Из-за чего на нашу страну накладываются санкции.

«ФСИН — черная дыра в бюджете», «ФСИН: 6-е место в бюджете»

По объему бюджетных расходов ФСИН занимает 6-ю строку среди всех министерств и ведомств.

На тюремную систему мы тратим

больше, чем на весь Минздрав

и всего в полтора раза меньше, чем на Росавтодор, который строит дороги по всей стране.

По итогам 2015 г. ФСИН стала единственным ведомством, допустившим значительный перерасход бюджета над запланированным уровнем.

С 2003 по 2015 годы бюджет ФСИН вырос почти в 7 раз, опережающими темпами по отношению к бюджету страны.

Несмотря на рост финансирования и огромные бюджетные траты, заметных улучшений в тюремной системе не наблюдается.

Ни с точки зрения условий содержания, ни с точки зрения ситуации с правами человека, ни с точки зрения исправления преступников.

И если деньги уходят не по прямому назначению — на заключенных, то куда они идут?

Бюджет ФСИН в расчете на одного заключенного

Бюджет тюремного ведомства в 2015 г. составил 303 млрд.руб., в местах лишения свободы содержалось 646 тысяч человек. Годовой бюджет в расчете на одного заключенного — 469 тыс. руб. Больше, чем на одного рожденного ребенка — выплата материнского капитала обходится государству в меньшую сумму.

Среднемесячные расходы — почти 40 тысяч рублей на человека. Заключенные этих денег не видят. Значит, они оседают где-то в другом месте. И всем известно, что это за место — карманы коррупционеров.

«ФСИН: нет денег на лампочки?»

Две недели назад на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) правозащитники пожаловались президенту, что что тюремное ведомство не пускает их в исправительные учреждения. Путин тогда сказал: «Если начать с ними говорить, они наверняка скажут, знаете: придут, будут проверять, а у нас денег нет, чтобы лампочки поменять. Ещё что-нибудь в этом роде».

«Заключенных будут хуже кормить?»

В конце ноября ФСИН заявила, что если сокращение бюджета уголовно-исполнительной системы продолжится, то это приведет к дефициту питания заключенных. Если в 2015 г. на питание тратилось 86 рублей в день, то с 2019 года эта сумма уменьшится до 64 рублей. Удивительно, почему на питание тратится так мало (всего 7% бюджета) и почему нужно сокращать именно эти расходы.

Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

«3 тысячи рублей — зарплата осужденных»

Заработные платы осужденных остаются очень низкими — на уровне около 3 тыс.руб. в месяц, в 10 раз меньше, чем в среднем по экономике. До 75% от этой суммы ФСИН удерживает, доходы работающего осужденного составляют менее тысячи рублей в месяц. Этих денег не хватит даже на сигареты. Не говоря о том, чтобы что-то скопить себе на освобождение. И потом ФСИН удивляется, почему осужденные не хотят работать.

Государству от использования крайне дешевого труда заключенных почти ничего не достается. Прибыль от приносящей доход деятельности составляет всего около 1,5 млрд. руб. То есть ФСИН окупает себя всего на 5%. Остальное — средства бюджета. Наши с вами деньги.

Тридцать лет назад деятельность тюремного ведомства была прибыльной. А осужденные получали нормальные зарплаты — на уровне средних по экономике. Сейчас нет ни прибыли, ни зарплат. Вам не кажется, что здесь что-то не так?

Что деньги от почти бесплатного труда осужденных утекают куда-то не туда?

«ФСИН: 2 место в Европе по смертности», «Заключенные: 10% — ВИЧ, 4% — туберкулез»

Ситуация в тюремной медицине просто катастрофическая — смертность в тюрьмах у нас в 2 раза выше, чем в среднем по Европе (в расчете на 100 тысяч человек населения). Тюремная система является рассадником социально значимых болезней — 10% всех заключенных ВИЧ-инфицировано, почти 4% болеет активным туберкулезом. Все эти люди рано или поздно придут к нам с вами. В общество. Никому не надо объяснять, какую угрозу несут эти болезни. Эпидемиологическим порогом считается заболевание 5% какой-либо социальной группы. В российской тюремной системе уже наступила эпидемия ВИЧ и близка эпидемия туберкулеза.

На стационарную медицинскую помощь ФСИН в 2015 г. было потрачено почти 17 млрд.руб., порядка 25 тыс.руб. в расчете на одного заключенного. При том, что подушевой норматив финансирования медицинской помощи в среднем по стране — всего 11,6 тыс.руб. Но заключенные говорят, что им не дают даже самых элементарных лекарств типа парацетамола. И мы все понимаем, что и здесь деньги украли.

«Рецидив: Россия — 50% Беларусь — 25%»

Финансирование российской тюремной системы с 2003 года увеличилось почти в 7 раз. За этот же период уровень постпенитенциарной преступности вырос вдвое — с 25 до 50%. То есть система плодит рецидивистов за наши же деньги.

В соседней Беларуси уровень рецидивной преступности вдвое ниже, хотя денег на тюрьмы там выделяется несравненно меньше. Скорее всего, именно потому и ниже.

«ФСИН: гуманизация провалилась!»

Концепция гуманизации уголовно-исполнительной политики провалилась потому, что она была сведена к бытовым вопросам. Строительству новых СИЗО, проведению ремонтов, закупке бытовой техники. То есть к обеспечению материальных благ, которые, как известно, легко разворовываются не доходят до адресата. Но так и не коснулась главного — нормального человеческого отношения к оступившимся людям. Которые остаются нашими согражданами, и все равно рано или поздно вернутся в общество. А они нужны нам в обществе с нормальной психикой, здоровые и готовые вести законопослушный образ жизни.

Ну и сам вопрос, который хочется задать президенту:

вопрос президенту

«Когда мы перестанем засыпать тюремную систему деньгами, которые идут непонятно куда, и начнем системно решать накопившиеся в этом ведомстве проблемы?

И второе: если ФСИН даже Вам врет о ситуации с финансированием, как мы можем верить им по остальным вопросам? Например, про пытки заключенных?»

Очевидно, что если мы сломаем ситуацию с вымогательством и коррупцией во ФСИН, нарушения прав человека исчезнут сами собой. Не будет пыток с целью выколачивания денег из заключенных и их родственников. Не будет необходимости запугивать заключенных, чтобы они никому не рассказывали про коррупционные потоки и тотальное воровство. Всегда или почти всегда нарушения прав человека имеют элементарное объяснение — жадность. Желание побольше украсть и получше спрятать наворованное.

Надеюсь, что я, как и остальные граждане страны, получим ответ в ближайшее время. И что ситуация в тюремной системе начнет реально меняться.

NOTA  BENE...

Федеральная служба исполнения наказания (ФСИН) готовит проект федеральной целевой программы (ФЦП) «Развитие уголовно-исполнительной системы (2017–2025 годы)» с объемом финансирования в размере 96,5 млрд руб. Концепция ФЦП утверждена кабмином в конце декабря 2016 года, ФСИН поручено обеспечить разработку проекта федеральной программы и внести его в правительство.

В качестве цели программы (текст программы в .pdf) «Развитие уголовно-исполнительной системы» заявлено приведение условий содержания заключенных в соответствие с законодательством РФ и международными стандартами для повышения гарантий соблюдения их прав, свобод и законных интересов.

Цель поистине благая.

Если бы не одно «но».

Соблюдение прав заключенных почему-то свелось исключительно к государственным инвестициям в строительство учреждений и создание рабочих мест.

Хотя в исправительной системе есть гораздо более серьезные проблемы. Например, непрестанно звучащие обвинения в адрес ФСИН о пытках заключенных.

Государство тратит на осужденного в пять раз больше, чем на среднестатистического добросовестного гражданина.

По объему расходов из федерального бюджета Федеральная служба исполнения наказаний занимает 6-е место среди министерств и ведомств.

По итогам 2015 года ведомство потратило 303 млрд руб. бюджетных средств, превысив плановый показатель на 33 млрд руб. (то есть на 12%).

Это единственное ведомство в стране, допустившее столь значимый перерасход на фоне общего сокращения бюджета.

Расходы из федерального бюджета в расчете на одного заключенного в 2015 году составили 469 тыс. руб( почти по 40 тыр в месяц)..., это в пять раз больше, чем расходы на одного среднестатистического жителя страны...

Российское тюремное ведомство является самым богатым в Европе, более того, его бюджет сопоставим с государственным бюджетом некоторых европейских стран. На содержание 650 тыс. заключенных страна ежегодно тратит примерно $5 млрд. Бюджет Албании, где проживает почти 3 млн человек, составляет всего $4,5 млрд, Молдавии — $2 млрд (3,5 млн человек), Белоруссии — $8,8 млрд (9,5 млн человек).

Ни одна другая страна Европы не может позволить себе столь масштабные траты на пенитенциарную систему. В среднем по Европе на тюремное ведомство тратится около $1–2 в расчете на $1 тыс. ВВП, в России эта сумма в несколько раз больше — примерно $4.

Ни одна другая страна Европы не может себе позволить содержать и столько заключенных. Число заключенных в расчете на 100 тыс. человек населения в России втрое выше, чем в среднем по Европе, и в 1,5–2 раза выше, чем в странах бывшего Советского Союза.

Таблица. Топ-10 крупнейших получателей бюджетных средств среди министерств и ведомств в 2015 году (млрд руб.)

Места за решеткой ценой в квартиру

Руководство ФСИН предлагает увеличить количество мест заключения путем масштабного строительства и реконструкции учреждений. Насколько выгодны и коррупционноемки проекты по строительству, рассказывать никому не нужно — воруют там миллиардами.

Перелимит в СИЗО — проблема острая. Однако ФСИН ее решает специфическим образом. Несмотря на постоянно встающую проблему нехватки мест, ФСИН систематически закрывает СИЗО и тюрьмы. Максимальным число мест содержания в России было в 2010 году — почти 180 тыс. мест в 235 учреждениях. С тех пор количество мест в тюрьмах и СИЗО сократилось на 40 тыс. (24%), а количество учреждений уменьшилось на 9 единиц.

Зачем было сокращать число мест в СИЗО на фоне их переполненности, становится ясным после анализа строительной активности ФСИН. Так, СИЗО в городе Сосновоборске Красноярского края на 500 мест обошлось бюджету в 2,6 млрд руб.— на эти деньги можно было построить восемь школ с бассейном или один высокотехнологичный медицинский центр. Уже два года не могут достроить самый большой в мире следственный изолятор «Кресты-2» на 4 тыс. мест стоимостью 12 млрд руб.

Одно место в новых СИЗО обходится государству в 3–5 млн руб. То есть за строительство всего одного места для одного подследственного налогоплательщики платят как за квартиру в крупном городе. Неудивительно, что ФСИН так активно лоббирует строительство новых учреждений. Всего ведомство хочет в ближайшие годы построить по стране 10 новых следственных изоляторов на 9,85 тыс. мест и 14 новых режимных корпусов на 3,237 тыс. мест.

И это при том, что существуют и менее затратные способы решения проблемы. Во-первых, гораздо дешевле и быстрее привести в порядок имеющиеся места содержания. Во-вторых, возможна оптимизация числа заключенных в СИЗО за счет упорядочения процедур их перемещения. Люди могут находиться в СИЗО месяцами, ожидая этапирования для отбывания наказания. В-третьих, необходимо сокращать число самих заключенных. Примерно в два-три раза — до среднемировых значений. В этом случае нормы площади в расчете на одного человека даже при нынешнем количестве мест содержания очень быстро придут к европейским стандартам.

Несмотря на декларируемую государством гуманизацию уголовной политики, число заключенных сокращается гораздо медленнее, чем снижается преступность. За 10 лет преступность уменьшилась в среднем в 1,5 раза, число насильственных преступлений — в 2–3 раза. А вот число заключенных сократилось менее чем на четверть. В СИЗО стабильно сидит около 35–40 тыс. подследственных, минимум был достигнут в 2011 году, к 2015 году число подследственных в СИЗО выросло на 23%. Процедуры залога и домашнего ареста в России так и не прижились. Как правило, следственные действия без заключения под стражу для простых граждан не применяются, а используются они в основном для чиновников. Механизм условно-досрочного освобождения практически полностью прекратил существование. УДО уже давно стало платной услугой для избранных. Если 10 лет назад досрочно освобождалось около 50% осужденных, то сейчас — менее 20%, да и то далеко не с первого раза. В тюрьмах и колониях содержится огромное количество «лишних» людей, которых совершенно не обязательно оставлять за решеткой. Но на них тратятся огромные бюджетные средства.

В концепции указывается, что мероприятия госпрограммы по реконструкции и строительству учреждений направлены на обеспечение гуманизации пенитенциарной системы. При этом в сети периодически появляются ролики, как заключенных избивают. На заднем фоне видны прекрасные бытовые условия, покрашенные стены, новая мебель.

Почему так называемую гуманизацию связывают с созданием бытовых условий, а не с человеческим отношением, понятно.

На человеческом отношении денег не заработаешь.

В отличие от строительных проектов.

Неприбыльный бизнес

Еще одна ставящаяся в концепции задача — создание дополнительных рабочих мест для осужденных.

И здесь под видом благородной цели обеспечивается обычное выкачивание бюджетных средств.

Дело в том, что ни бюджет, ни сами заключенные от организованной в колониях производственной деятельности почти ничего не получают.

В 2013–2015 годах ежегодные доходы от деятельности ФСИН составляли около 40 млрд руб., прибыль — всего около 1–2 млрд руб. в год. То есть рентабельность производственной деятельности тюремного ведомства составляет всего 2–5%.

Тюремная система окупает себя примерно на 0,3%. Остальное — бюджетные средства. То есть деньги налогоплательщиков.

Как удается получать столь низкую рентабельность при использовании крайне дешевого труда осужденных и куда в реальности идут заработанные деньги — огромный вопрос. Зарплаты осужденных в 10–15 раз ниже, чем в среднем по экономике,— примерно 3–4 тыс. руб. в месяц (причем до 75% от заработанного ФСИН удерживает в качестве оплаты «за содержание»). И это несмотря на то, что производительность труда в колониях непрерывно растет. Характерно, что в советское время (в 70–80 годы) тюремная система приносила прибыль даже при том, что зарплаты заключенных были на уровне средних по экономике. На заработанные деньги бывший осужденный мог начать жизнь с чистого листа.

С нынешним уровнем зарплат заключенные не могут скопить себе денег даже на первое время после освобождения. Не удивительно, что они вновь совершают преступления. Вышедшему на свободу человеку уже через несколько дней становится элементарно нечего есть.

Покрывать ущерб потерпевшим осужденные тоже не могут. В лучшем случае потерпевшему уходит 500–1000 руб. в месяц. У большинства осужденных иски исчисляются десятками и сотнями тысяч рублей. Многие потерпевшие предпочли бы, чтобы совершивший преступление человек ежедневно ходил на нормальную работу на свободе. И платил нормальные деньги по их искам. Тем более что суд вполне может вместо тюремного наказания обязать человека трудоустроиться и выплачивать иск.

На предложения правозащитников ФСИН отвечает, что оценка деятельности учреждений УИС по возмещению ущерба, причиненного преступлением, нецелесообразна. Для каких целей тогда вообще организуется производственная деятельность, если оценку по параметру выплат пострадавшим ФСИН считает излишней? При этом на создание новых рабочих мест ФСИН планирует потратить до 7 млрд руб. С учетом крайне низкой экономической эффективности производственной деятельности ФСИН существуют огромные сомнения, что эти инвестиции принесут хоть какую-то пользу экономике.

    В стране продолжается кризис.

    Государство режет расходы на науку, закрывает больницы, обсуждает повышение пенсионного возраста.

    При этом в бюджете находятся огромные деньги на содержание чрезмерного количества заключенных и финансирование прожектов тюремного ведомства, которые никогда не окупятся и не принесут пользы экономике.

О какой инвестиционной привлекательности бизнеса и росте человеческого капитала может идти речь в стране, где одним из самых больших выгодополучателей бюджетных средств является тюремное ведомство?